Страх, бесстыдство, злость? Все-таки важно осознать, что мотивирует эту власть и заставляет совершать все то, что она натворила в день выборов и незадолго до них. Хотя бы из любопытства, если не увлекаться иными чувствами, которые еще называют гражданскими.
Страх понятен. Никого не удивившая рокировка в тандеме вызвала в обществе реакцию довольно неожиданную: Путин с Медведевым стали всенародным посмешищем, что не могло не сказаться на отношении к их ПЖиВ. Наступила эпоха свиста, и это многое объясняет: и массовые скопления ОМОНа на площадях, и массовые аресты, и массовые вбросы. То есть ничего нового не происходит, вот только массовидность паники вызывает оторопь.
В конце концов, согласно всем опросам, "Единая Россия" уверенно побеждала на этих выборах, и зачем ей конституционное большинство, если есть ЛДПР? Страх, повторюсь, понятен, но едва ли обоснован. Ибо в подавляющем своем большинстве россияне не желают никаких революций и правильно делают, к тому же наши зимние площади плохо приспособлены для "арабской весны".
Еще более поражает демонстративность, с которой власть проводила спецоперацию "Выборы". Ясное дело, международные наблюдатели – враги Отечества, но стоило ли позориться, подавая на них иск в Генпрокуратуру? Для чего было открывать сезон охоты на "Голос", обустраивать "Селигер" в Москве, крутить "карусели" по всей России? Зачем в день выборов надо было обваливать сайты чуть ли не всех мало-мальски нелояльных СМИ? К чему было так подставляться, словно девизом этой предвыборной кампании для Суркова стал слоган типа "А нам плевать, что вы про нас думаете"? Порой даже складывалось впечатление, что пиарщики в Кремле озабочены снижением рейтинга "Единой России", если не уничтожением остатков ее репутации, и с этой задачей успешно справляются.
И тут возникала иная догадка, отчасти конспирологического свойства. Столь бездарно проведенная избирательная кампания склоняла к мыслям о намеренной провокации. О том, что ее целью было довести оппозицию до белого каления, "вытащить" на площадь и учинить показательную жестокую расправу над самыми несогласными. С кровью и жертвами. И если замысел действительно сводился к провоцированию народных волнений, то можно лишь порадоваться тому, что оппозиция, говоря современным языком, не повелась на эту разводку. Что по отношению к власти преобладало чувство отвращения, а не тотальная ненависть.
Схема-то проста. Возвращение Путина, как и его явление в конце прошлого тысячелетия, означает медленное, но неуклонное закручивание гаек. Это единственное, чему он обучен, и неплохо обучен, что соответствует его политическим взглядам и, по сути, исчерпывает их. Провоцирование конфликта с последующей его ликвидацией – одна из путинских методик, можно вспомнить хотя бы вторую чеченскую войну в качестве самого яркого примера. Или дело Ходорковского, выросшее из малозначительной дискуссии президента с олигархом, после которой стали известны новые правила игры в "равноудаленный" российских бизнес. Образцово-показательные беззакония, сопровождавшие нынешние выборы, могли стать поводом для российского тяньаньмыня и очередного подмораживания страны. Но не стали, и Путину остается лишь вяло констатировать "оптимальный результат", достигнутый его партией, "который отражает ситуацию в нашей стране" и позволяет "обеспечить стабильное развитие нашего государства".
Быть может, дело в том, что замороченный и не склонный к брутальным протестам российский социум сегодня перерастает свою власть. Становится взрослее власти, на которую взирает с тревогой и отстраненной брезгливостью. Надежд на нее все меньше, анекдотов все больше, и в этом смысле эпоха уже до боли напоминает застойную, когда никто ни во что не верил, но почти никто и не бунтовал. В общем, всего, наверное, понемногу было на этих выборах – и страха, и бесстыдства, и злобы, и провокаций, но более всего – бессмысленности. Отчуждение между властью маразматиков и населением нарастает, этот процесс уже необратим, но мы знаем также, что в подобном состоянии страна может пребывать в течение долгих десятилетий. Надо, запасаясь терпением и анекдотами, готовиться к долгой и скучной зиме.
Страх понятен. Никого не удивившая рокировка в тандеме вызвала в обществе реакцию довольно неожиданную: Путин с Медведевым стали всенародным посмешищем, что не могло не сказаться на отношении к их ПЖиВ. Наступила эпоха свиста, и это многое объясняет: и массовые скопления ОМОНа на площадях, и массовые аресты, и массовые вбросы. То есть ничего нового не происходит, вот только массовидность паники вызывает оторопь.
В конце концов, согласно всем опросам, "Единая Россия" уверенно побеждала на этих выборах, и зачем ей конституционное большинство, если есть ЛДПР? Страх, повторюсь, понятен, но едва ли обоснован. Ибо в подавляющем своем большинстве россияне не желают никаких революций и правильно делают, к тому же наши зимние площади плохо приспособлены для "арабской весны".
Еще более поражает демонстративность, с которой власть проводила спецоперацию "Выборы". Ясное дело, международные наблюдатели – враги Отечества, но стоило ли позориться, подавая на них иск в Генпрокуратуру? Для чего было открывать сезон охоты на "Голос", обустраивать "Селигер" в Москве, крутить "карусели" по всей России? Зачем в день выборов надо было обваливать сайты чуть ли не всех мало-мальски нелояльных СМИ? К чему было так подставляться, словно девизом этой предвыборной кампании для Суркова стал слоган типа "А нам плевать, что вы про нас думаете"? Порой даже складывалось впечатление, что пиарщики в Кремле озабочены снижением рейтинга "Единой России", если не уничтожением остатков ее репутации, и с этой задачей успешно справляются.
И тут возникала иная догадка, отчасти конспирологического свойства. Столь бездарно проведенная избирательная кампания склоняла к мыслям о намеренной провокации. О том, что ее целью было довести оппозицию до белого каления, "вытащить" на площадь и учинить показательную жестокую расправу над самыми несогласными. С кровью и жертвами. И если замысел действительно сводился к провоцированию народных волнений, то можно лишь порадоваться тому, что оппозиция, говоря современным языком, не повелась на эту разводку. Что по отношению к власти преобладало чувство отвращения, а не тотальная ненависть.
Схема-то проста. Возвращение Путина, как и его явление в конце прошлого тысячелетия, означает медленное, но неуклонное закручивание гаек. Это единственное, чему он обучен, и неплохо обучен, что соответствует его политическим взглядам и, по сути, исчерпывает их. Провоцирование конфликта с последующей его ликвидацией – одна из путинских методик, можно вспомнить хотя бы вторую чеченскую войну в качестве самого яркого примера. Или дело Ходорковского, выросшее из малозначительной дискуссии президента с олигархом, после которой стали известны новые правила игры в "равноудаленный" российских бизнес. Образцово-показательные беззакония, сопровождавшие нынешние выборы, могли стать поводом для российского тяньаньмыня и очередного подмораживания страны. Но не стали, и Путину остается лишь вяло констатировать "оптимальный результат", достигнутый его партией, "который отражает ситуацию в нашей стране" и позволяет "обеспечить стабильное развитие нашего государства".
Быть может, дело в том, что замороченный и не склонный к брутальным протестам российский социум сегодня перерастает свою власть. Становится взрослее власти, на которую взирает с тревогой и отстраненной брезгливостью. Надежд на нее все меньше, анекдотов все больше, и в этом смысле эпоха уже до боли напоминает застойную, когда никто ни во что не верил, но почти никто и не бунтовал. В общем, всего, наверное, понемногу было на этих выборах – и страха, и бесстыдства, и злобы, и провокаций, но более всего – бессмысленности. Отчуждение между властью маразматиков и населением нарастает, этот процесс уже необратим, но мы знаем также, что в подобном состоянии страна может пребывать в течение долгих десятилетий. Надо, запасаясь терпением и анекдотами, готовиться к долгой и скучной зиме.
