Бетховен в Америке
Александр Генис: Соломон, о чем говорят на зимнем Бродвее?
Соломон Волков: О Бетховене.
Александр Генис: Уже интересно. Правда, надо сказать, что о Бетховене говорят всю зиму, потому что мэр Нью-Йорка Блумберг официально объявил один из зимних месяцев - Месяцем Бетховена.
Соломон Волков: Может быть, в связи с этим внимание рецензентов ведущих американских газет - и ''Нью-Йорк Таймс'' и ''Вашингтон Пост'' - привлекла книга, изданная ''Indiana University Press'' под названием ''Бетховен в Америке'' . Ее автор — профессор музыки в Университете штата Флорида Майкл Бройлз.
Александр Генис: Надо сразу сказать, что Бетховен никогда не был в Америке, поэтому этот заголовок сразу привлекает внимание. Надо сказать еще и другое: Бетховен не был в Америке, но мог быть. Существует целое направление в истории культуры - ''что, если?''. Среди них популярны рассуждения о том, как европейские знаменитости могли бы оказаться в Америке. Говорят, что Моцарт, если бы он не умер так рано, вполне мог бы прожить длинную жизнь в революционной Америке, которая соответствовала его убеждениям. И уж тем более Бетховен, который тоже был достаточно революционным для своего времени.
Соломон Волков: Причем Бетховена начали играть в Америке достаточно рано, он впервые здесь прозвучал в 1805 году, и когда в 1842 году в Нью-Йорке было основано Филармоническое общество (предшественник современной Нью-йоркской филармонии и ее оркестра), то в первых 28 программах этого Общества симфонии Бетховена прозвучали 17 раз, то есть Бетховен занимал львиную часть репертуара того времени.
Александр Генис: Но так было и во всей Европе - Бетховен считался тогда гением номер один.
Соломон Волков: Европа-то — ладно, но то, что это доехало до Америки, где культурная элита с таким наслаждением, вниманием и жадным интересом перехватывала европейские вкусы и старалась соответствовать тому, что делается в Европе, всему передовому...
Александр Генис: Ведь оперные театры существовали уже в 19 веке в городах, где еще не было водопровода. На самом деле тоска по высокой культуре, я бы сказал, азартная тоска, захватила всю Америку. Несколько лет назад я путешествовал по Долине Смерти. Вы можете себе представить как выглядит Долина Смерти? Там только тарантулы живут. И, вдруг, рядом с заправочной станцией (последняя заправочная станция перед пустыней) я увидел странное приземистое здание с деревянными колонными, очень убогое, но, с другой стороны, ни на что не похожее. Я подошел поближе и оказалось, что это — опера, в которой будут через несколько дней давать оперу Моцарта. Вы представляете себе? В пустыне! И вот таких оперных театров, которые существуют непонятно как, полу-любительски, полу на гастролях, до сих пор в Америке существует множество. Это традиция, которая идет со дня основания Америки, потому что культура несла собой какой-то ген цивилизации, без которой жизнь была в Новом Свете неполной.
Соломон Волков: Это именно так, и интересно отметить, что популярность Бетховена в Америке в большой степени основывается на том, что его музыка рассматривалась как образец этической музыки, считалось, что его симфонии морально очищают, возвышают человека, а это всегда было очень важным для американской морали и для американского потребления культуры. Культура очищает и возвышает.
Александр Генис: Это - просветительская точка зрения.
Соломон Волков: И именно этот аспект бетховенского культа вызвал наибольший скептицизм у современных рецензентов, которые размышляют о судьбе музыки Бетховена в Америке. Я с этим скептицизмом не вполне согласен, но понимаю его истоки - скучно, в конце концов, и, может, даже уже противно писать в тысячный раз о том, что Бетховен - великий композитор и его произведения облагораживают слушателя. Это теперь рассматривается как примитив, но примитив справедливый, на мой взгляд. А в ''Нью-Йорк Таймс'' критик написал, что каким же образом мы сейчас, после Второй мировой войны, можем продолжать считать, что музыка Бетховена этически очищала, если мы все видели кинокадры, на которых Бетховена слушают люди в нацистской униформе?!
Александр Генис: Это серьезнейший аргумент и я не знаю, как на него ответить. Я знаю, как на него ответил Бродский в своей Нобелевской речи. Он сказал, что книга, литература полезна для человечества и меньше было бы тиранов, если бы было больше читателей. Но я никогда не забуду, что Сталин был большим читателем, у Гитлера была библиотека в 10 тысяч томов, и музыка была в Третьем Рейхе главным событием культурной жизни. Но какое это имеет отношение к Бетховену? Следует ли его обвинять в том, что его слушали - плохие люди? Вряд ли.
Соломон Волков: Я не думаю, что моральная сила бетховенской музыки как-то была принижена тем, что его слушали также и люди в немецкой лагерной униформе, при том, что мы знаем, какие зверства, мучения и ужасы принесла с собой Вторая мировая война и насколько Гитлер и гитлеризм были враждебны человечеству.
Александр Генис: Хорошо, вернем Бетховена в Америку.
Соломон Волков: А здесь Бетховен продолжает оставаться человеком, олицетворяющим собой классическую музыку для, как вы уже сказали, широчайших слоев населения. Бетховена раньше считали богом, - говорит один из американских рецензентов , - а теперь его никто не знает. Наоборот - его теперь знает гораздо большее количество людей даже в той же самой Америке, чем тогда, когда его все универсально считали богом, в 1800-е годы. В чисто арифметическом плане гораздо больше народа слушало знаменитую музыку Бетховена.
Александр Генис: Критики жалуются на то, что очень узок репертуар Бетховена, который на слуху. Это Девятая симфония, Пятая, Третья, ''Лунная соната'' - и всё.
Соломон Волков: Так происходит с любой музыкой, она всегда наиболее популярна своими наиболее часто прокручиваемыми фрагментами, теми фрагментами которые апроприированы в той или иной степени, если не массовой культурой, то хотя бы массовым культурным самосознанием. И одним из таких фрагментов, безусловно, является знаменитая ''Ода к радости'' из Девятой симфонии Бетховена, которая до сих пор звучит во всякой торжественной ситуации, где требуется тот самый высокий моральный подъем, о котором мы только что говорили, и который так превосходно выражает и возбуждает музыка Бетховена.
Девятая симфония Бетховена, ''Ода к радости'' в исполнении Леонарда Бернстайна, лейбл ''Дойче граммофон''.
(Музыка)
Накануне ''Грэмми''
Александр Генис: Это ''Оскар'' для музыки.
Соломон Волков: Именно так. В этом году произошли существенные перемены, поскольку сократили количество категорий со 109 до 78.
Александр Генис: Их было слишком много и трудно было отличить одну от другой.
Соломон Волков: Устранили там такие категории как ''Гавайская музыка'', ''Музыка индейцев'' - их объединили в общую категорию ''Корневой музыки'', если угодно ''Roots music''. Также нет больше категории ''Лучший классический альбом'', теперь классические музыканты соревнуются наравне с музыкантами из других категорий.
Александр Генис: Любопытная перемена.
Соломон Волков: Но для нас примечательным является тот факт, что на сей раз ни один музыкант из России не был номинирован на ''Грэмми''. Обычно каждый год хотя бы несколько таких музыкантов бывает представлено, а иногда они и получают эти премии. Но среди людей номинированных на премию в категории ''Классический продюсер года'' есть фигура, которая слушателям нашей программы хорошо должна была бы быть знакома, потому что это продюсер и руководитель фирмы ''ЕСМ'' — ''Edition Of Contemporary Music'' - 68 летний Манфред Айхер (Manfred Eicher), основавший в 43 года эту фирму. Он был контрабасистом, потом увлекся продюссированием записей, если не создал, то сформировал, оформил его как джазовое течение, потому что у него стали записываться такие музыканты как Кейт Джарет, Чик Кориа, Ян Гарбарек, знаменитый саксофонист. Он и сам по себе очень любопытная фигура.
Александр Генис: Вы знаете его лично?
Соломон Волков: Да, он не раз приезжал в Нью-Йорк, мы с ним общались. Он высокий, нордического склада немец с очень характерным лицом человека, который проводит много времени на воздухе и много размышляет. Такой сумрачный, с кипучей энергией. Он за эти годы записал больше тысячи альбомов и в 1984 году стал (в дополнение к своей джазовой серии, которая сейчас обрела абсолютно культовый характер) записывать композиторов, которым мы с вами уделяем специальное внимание. В прошлом году у нас прошла целая серия под названием ''Музыка независимости'', где мы представляли композиторов из постсоветского пространства, которые на сегодняшний момент, по нашему мнению, являются музыкальными бардами своей нации. Среди них эстонец Арво Пярт, грузин Гия Канчели, композитор из Украины Валентин Сильвестров, армянин Тигран Мансурян - мы о них обо всех говорили, показывали их сочинения. И это всегда были записи ЕСМ, потому что именно этих композиторов взял под свое крыло Манфред Айхер и, без всяких сомнений, он этих композиторов раскрутил.
Александр Генис: Соломон, а в чем заключается талант продюсера?
Соломон Волков: Продюсер должен быть творческой фигурой, у него должен быть индивидуальный вкус и желание этот свой индивидуальный вкус сделать достоянием многих. Айхер так и говорит, что роль продюсера - запечатлеть музыку, которая нравится ему, чтобы ее узнали и полюбили другие. Вот его кредо.
Александр Генис: Это мне живо напоминает другого лауреата ''Грэмми'', который получит премию посмертно - Стива Джобса. Ему дадут ''Грэмми'' за тот вклад, который он внес в музыкальную индустрию тем, что он ее практически уничтожил, во всяком случае - видоизменил. Стива Джобса спросили, на что он опирается, когда делает свои устройства, на какую группу населения, как он экспериментирует, как он проверяет на людях. Он ответил: ''Я ни на ком ничего не проверяю - откуда они знают, что они хотят?''.
Соломон Волков: Но в случае с продюсером, в данном случае, с Айхером, конечно, нужна еще фантастическая энергия.
Александр Генис: В случае со Стивом Джобсом - тоже.
Соломон Волков: Абсолютно! А после этого, так же как в случае с Джобсом, некоторая финансовая сноровка и умение популяризировать свой продукт.
Александр Генис: А это ведь очень сложная музыка.
Соломон Волков: Это не модернистская музыка, это музыка благозвучная.
Александр Генис: То есть - постмодернистская.
Соломон Волков: И ей приходилось тоже трудно, нужно было ее пробивать. Айхер сыграл здесь беспрецедентную роль. Как я уже сказал, одним из его любимцев является грузинский композитор Гия Канчели, и среди номинированной продукции Айхера в этом году был диск, на котором прозвучало и произведение Канчели ''Молчаливая молитва'', сочиненное в 2007 году, фрагмент из которой мы вам сейчас покажем в исполнении Гидона Кремера и его коллектива ''Кремерата Балтика'', лейбл ''ЕСМ''.
(Музыка)
Музыка-киногоерой: памяти Рассела
Соломон Волков: Вообще-то говоря, бывают фильмы, в которых не звучит вообще ни одной ноты.
Александр Генис: У Антониони, по-моему, музыка очень редко звучит.
Соломон Волков: С другой стороны, мне всегда казалось, что без музыки фильм проигрывает. Это как костыли иногда используется режиссером, как подмена кинематографического накала страстей.
Александр Генис: Такая музыка - как цветы на могиле, она покрывает все. Когда с нашим коллегой Андреем Загданским мы делали некоторые кино работы, каждый раз, когда я говорил: ''Давай пустим здесь музыку'', он отвечал, что это слишком простой выход - музыка всегда подсказывает зрителю ЧТО он должен воспринимать. В Голливуде мы всегда точно знаем, когда произойдет убийство, потому что музыка нас подводит к нужной точке.
А есть ли такие фильмы, которые не могли бы существовать без музыкального киногероя?
Соломон Волков: В качестве первого фильма я предложил выбрать ''Любители музыки''. Это фильм английского режиссера Кена Рассела, который скончался в конце 2011 года.
Александр Генис: Самая противоречивая фигура в мировом кино, если не считать фон Триера, и уж точно - в английском кино. Его называют ''английским Феллини''.
Соломон Волков: Он был enfant terrible английского кино - ему очень нравилось раздражать и возмущать свою аудиторию. Рассел специализировался на фильмах, связанных с музыкой, он и дебютировал как специалист по такого рода фильмам. До своей режиссерской деятельности он был танцовщиком, потом фотографом, и оба занятия отложили отпечаток на его дальнейшую деятельность. Постепенно ему удалось проникнуть на телевидение ''BBC'', которое ему заказало серию о композиторах, и вот здесь Рассел совершил своего рода революцию. Как до него показывали композиторов? Сухой документальный музыкальный ряд - родился, написал такие-то произведения, умер в нищете или, наоборот, в почете... Или же художественные фильмы...
Александр Генис: ...где композитор сидит за роялем...
Соломон Волков: ...с замысловатой прической обыкновенно...
Александр Генис: ... и обычно сразу у него все играется.
Соломон Волков: Он смотрит в небо, музыка льется из под его пальцев... Эти фильмы мне крайне не нравятся, мне эти слащавые образы композиторов бывали довольно противны. Поэтому, когда я увидел ранние телевизионные фильмы Рассела, я был их большим поклонником и сторонником, хотя по складу его дарования у него была склонность к эпатажу, к китчу, к изображению сцен яростно-эротических, я бы сказал.
Александр Генис: Но самый знаменитый фильм такого рода, конечно, посвящен Чайковскому — фильм, вызвавший большой скандал.
Соломон Волков: В России мы фильмов Рассела вообще не видели, потому что они были слишком непотребными для советского вкуса, и только когда я приехал сюда, я все эти фильмы смог посмотреть, в частности, фильм о Чайковском ''Любители музыки'', что даже можно перевести как ''Музыкальные любовники''.
Александр Генис: Он предусмотрел эту двусмысленность.
Соломон Волков: Да - ''Music Lovers''. Но я ведь смотрел в России прелестный фильм Игоря Таланкина ''Чайковский'', который вышел в свет в 1969 году, еще до выхода в свет фильма Рассела о Чайковском. Рассказывали, что приехал Дмитрий Темкин, американский композитор российского происхождения, с известием о том, что готовится надругательство над Петром Ильичем и с предложением сделать упредительный удар и, как выразился Темкин (об этом рассказывали в музыкальных кругах), защитить Петра Ильича Чайковского ''от нападения с тыла''. Намек всем был понятен. Такой фильм был сделан, играл Чайковского Иннокентий Смоктуновский. Вообще фильм прекрасный, за одним исключением — все, что касается биографии Чайковского, это все...
Александр Генис: ...неправда. Это такая идиллия.
Соломон Волков: Там Чайковский - такой чеховский персонаж. Он таким и представлялся, и до сих пор представляется, очень многим. Но если вы почитаете реальную, не цензурированную переписку Чайковского, вчитаетесь в воспоминания, вы увидите, насколько это был не чеховский персонаж, насколько его раздирали, в отличие от Антона Павловича, разнообразные страсти. Это человек, который был и алкоголиком, и психопатом, и острым неврозом, безусловно, страдал. Вдобавок он был, как мы теперь уже точно можем сказать, человеком ''нетрадиционной сексуальной ориентации''. Но в Советском Союзе об этом строго-настрого запрещалось говорить, говорили об этом только в музыкантских кругах, абсолютно кулуарным образом. Кстати, Рассел, говоря о жанре музыкального фильма, говорил, что в Англии было снято три фильма о композиторах, о которых стоит говорить. Это ''Малер'', ''Любители музыки'' и фильм Тони Палмера ''Свидетельство''. Он был человеком не самым скромным - из трех фильмов два были его, Кена Рассела. И это соответствует теме нашей рубрики — жизнь музыки в фильме.
Александр Генис: Вот это мне и интересно. Как эта музыка показана? Как вообще показать музыку в кино?
Соломон Волков: Рассел это делает, когда это ему удается, когда действительно у него бывают вдохновенные находки такого рода, когда совпадают ряд изобразительный и ряд музыкальный. В фильме о Малере, который тоже полон невыносимых эксцессов, есть навсегда запоминающийся образ домика, в котором Малер работает и сочиняет свою симфонию - он вдруг вспыхивает ярким пламенем. Вы никогда после этого не забудете ни этого кадра, ни того, как это все соотносится с музыкой. Такого рода яркие эпизоды есть в каждом из фильмов Рассела и, конечно, они есть и в фильме о Чайковском. Это сцена попытки соития Чайковского и его жены (в фильме ее играет Гленда Джексон, а Чайковского играет Ричард Чемберлен) в купе поезда, который следует из Москвы в Петербург - это потрясающий эпизод, который блистательно корреспондирует с музыкой. Причем в киноведческой литературе, где этот эпизод тоже считается классикой, он проходит под музыку из Шестой, ''Патетической'' симфонии Чайковского. Здесь Рассел сыграл шутку со своими критиками, потому что он начал с музыки из Шестой симфонии и к ней приклеил кусок из симфонии ''Манфред'', которая не так хорошо известна. Склейка произошла совершенно незаметным образом. И в кульминации этой страшной эротической сцены, снятой ударно (посмотревший эту сцену человек, никогда уже ее не забудет), звучит тема из первой части симфонии ''Манфред'' Чайковского. Мы покажем здесь этот отрывок в исполнении дирижера Янсонса, лейбл ''ЕМI''
(Музыка)
