Министр иностранных дел России Сергей Лавров 14 марта отчитается перед Государственной Думой о последних внешнеполитических шагах Москвы. Речь пойдет, прежде всего, о конфликте в Сирии, российский подход к которому кардинально расходится с западным.
Сергей Лавров, скорее всего, будет говорить не только о Сирии, но эта тема наверняка будет одной из главных. 12 марта министр выступал в Совете безопасности ООН, где призывал международное сообщество не становиться в сирийском конфликте на одну сторону:
– Нет никакого сомнения, что сирийские власти несут огромную долю ответственности за происходящее. Но нельзя не видеть, что они давно уже воюют отнюдь не с безоружными людьми, а с боевыми отрядами, среди которых и так называемая Свободная сирийская армия, и экстремистские террористические группы, включая "Аль-Каиду", которые осуществляют в последнее время серию кровавых терактов. Поэтому если мы все искренне хотим в качестве абсолютного приоритета немедленно прекратить всякое насилие и оказать гуманитарную помощь гражданскому населению, то на данном этапе надо говорить не о том, кто первый начал, а о выработке реалистичных, осуществимых подходов, которые позволили бы в приоритетном порядке добиться прекращения огня.
Скорее всего, в Госдуме Сергей Лавров будет звучать не столь сбалансировано – уже давно и многими подмечено, что выступления главы российского МИДа для внутренней и внешней публики сильно отличаются. Но даже позиция, высказанная Лавровым в ООН, подвергается серьезной критике – Запад явно не хочет замалчивать вопрос о том, кто в Сирии начал стрелять первым. Для эксперта Heritage Foundation Ариэля Коэна очевидно, что Москва спорит с Вашингтоном не просто так:
– Поскольку режим Башара Асада ведет войну с собственным народом и не имеет, в общем-то, никакой особенной легитимности (если не считать того, что он – сын покойного президента Хафиза Асада), то США считают, что то, что делает Башар, это варварство. В ситуации, когда у одной стороны танки, пушки и ракеты, а у другой стороны ничего нет, может быть, кроме Калашниковых, говорить о том, что обе стороны должны сесть за стол переговоров, смешно. На самом же деле, речь вообще идет не о Сирии, а о возобновлении глобального соперничества между Россией и США. Это то, чего хочет высшее руководство России, как мне кажется, и это то, что мы видим не только в вопросе сирийского конфликта, но и во многих других вопросах.
Впрочем, если возвращаться к Сирии, то Башара Асада должны в России хорошо понимать: в начале 2000-х российская власть наводила порядок в Чечне с помощью штурмовой авиации, и Москве за это ничего не было. Может быть, поэтому у российских официальных лиц возникает вопрос: почему за такое вообще надо наказывать?
Сергей Лавров, скорее всего, будет говорить не только о Сирии, но эта тема наверняка будет одной из главных. 12 марта министр выступал в Совете безопасности ООН, где призывал международное сообщество не становиться в сирийском конфликте на одну сторону:
– Нет никакого сомнения, что сирийские власти несут огромную долю ответственности за происходящее. Но нельзя не видеть, что они давно уже воюют отнюдь не с безоружными людьми, а с боевыми отрядами, среди которых и так называемая Свободная сирийская армия, и экстремистские террористические группы, включая "Аль-Каиду", которые осуществляют в последнее время серию кровавых терактов. Поэтому если мы все искренне хотим в качестве абсолютного приоритета немедленно прекратить всякое насилие и оказать гуманитарную помощь гражданскому населению, то на данном этапе надо говорить не о том, кто первый начал, а о выработке реалистичных, осуществимых подходов, которые позволили бы в приоритетном порядке добиться прекращения огня.
Скорее всего, в Госдуме Сергей Лавров будет звучать не столь сбалансировано – уже давно и многими подмечено, что выступления главы российского МИДа для внутренней и внешней публики сильно отличаются. Но даже позиция, высказанная Лавровым в ООН, подвергается серьезной критике – Запад явно не хочет замалчивать вопрос о том, кто в Сирии начал стрелять первым. Для эксперта Heritage Foundation Ариэля Коэна очевидно, что Москва спорит с Вашингтоном не просто так:
– Поскольку режим Башара Асада ведет войну с собственным народом и не имеет, в общем-то, никакой особенной легитимности (если не считать того, что он – сын покойного президента Хафиза Асада), то США считают, что то, что делает Башар, это варварство. В ситуации, когда у одной стороны танки, пушки и ракеты, а у другой стороны ничего нет, может быть, кроме Калашниковых, говорить о том, что обе стороны должны сесть за стол переговоров, смешно. На самом же деле, речь вообще идет не о Сирии, а о возобновлении глобального соперничества между Россией и США. Это то, чего хочет высшее руководство России, как мне кажется, и это то, что мы видим не только в вопросе сирийского конфликта, но и во многих других вопросах.
Впрочем, если возвращаться к Сирии, то Башара Асада должны в России хорошо понимать: в начале 2000-х российская власть наводила порядок в Чечне с помощью штурмовой авиации, и Москве за это ничего не было. Может быть, поэтому у российских официальных лиц возникает вопрос: почему за такое вообще надо наказывать?
