Российскому правительству следует провести существенную реорганизацию оплаты труда работников бюджетной сферы по аналогии с тем, как это было сделано в отношении военнослужащих, заявил министр финансов страны Антон Силуанов. Он напомнил, что ранее властями были приняты решения об отмене для этой категории бюджетников (людей, труд которых оплачивается из госказны) так называемых натуральных льгот – в счет повышения их денежного содержания. Теперь же министр финансов считает необходимым провести такую же реформу и для остальных работников бюджетных организаций страны. Каких категорий трудоспособного населения страны может коснуться эта реформа?
По просьбе Радио Свобода заявление главы Минфина комментирует директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, профессор Владимир Гимпельсон:
– Мне трудно говорить за Министерство финансов, поскольку оно может считать по-своему – в отличие от нас, аналитиков. Но когда мы говорим о бюджетниках, мы имеем в виду, прежде всего, несколько больших отрядов. Люди, занятые в образовании и финансируемые напрямую из федерального, регионального или местного бюджета. Люди, занятые в здравоохранении, культуре и науке. И, наконец, люди, занятые непосредственно в госуправлении. Таких примерно около 15 миллионов человек.
– Но ведь очевидно, что далеко не все бюджетники из перечисленных вами категорий имеют сегодня эти самые натуральные льготы. Что, помимо зарплаты, например, могут получать те же учителя или врачи?
– Есть группы учителей или врачей, например, сельских, которые имеют какие-то натуральные льготы, бесплатно получая от местных властей грузовик дров или угля для обогрева дом. Но в основном, конечно, так называемые натуральные льготы могут быть только у чиновников.
– Можно ли сегодня оценивать объемы неденежных преференций, которыми обладают многочисленные российские чиновники разного уровня? Или же эта информация является закрытой для широкой публики?
– Она не то чтобы закрытая, она непрозрачная. Да, мы ведь видим данные по оплате труда федеральных и региональных чиновников, которые дает Росстат. Но если, например, чиновник имеет служебную машину, если он получает за счет бюджета путевку в санаторий, если он улучшает жилищные условия – это, конечно, в статистике никак не отражается. В разных регионах это может быть по-разному: где-то чиновники вообще ничего не имеют, а где-то имеют достаточно жирные куски. Мы можем только гадать, но наши гадания, скорее, приводят к выводу, что это серьезная добавка для чиновников. Иначе бы люди туда так не стремились.
– Если же говорить о системе оплаты труда бюджетников в целом – насколько, по вашему мнению, она сегодня современна?
– Пока здесь мало что меняется. Проблема ведь не только в том, какая у бюджетников зарплата, а в том, какая у них зарплата в сопоставлении с тем, что имеют такие же специалисты во внебюджетном, коммерческом секторе. А здесь мы видим, что бюджетники в среднем отстают. Самый грубый расчет дает отставание на треть. Когда мы начинаем делать более тонкий анализ, учитывающий весь набор характеристик (возраст, пол, образование, семейное положение, профессиональный опыт), это отставание бюджетника от небюджетника в зарплате уменьшается, но все равно сохраняется значительным – 20-25%.
– Исходя из проводимой правительством экономической политики – можно ли сейчас сделать прогноз, что этот разрыв в перспективе будет сокращаться?
– Из того, что уже сделано – нельзя. Но в предвыборной статье Владимира Путина есть одна фраза, которая, на мой взгляд, говорит о том, что именно нужно делать. При этом я отнюдь не уверен, что все это так и будет делаться. В статье говорится, что оплату бюджетников нужно соотносить с конкретными условиями регионального рынка труда. Ведь человек сравнивает свою заработную плату не с абстрактными величинами, которые можно найти в статистическом справочнике, а с тем, сколько зарабатывают его соседи и знакомые, сколько может заработать он сам, перейдя из бюджетной сферы в бизнес.
Я с этим согласен. Однако вопрос в том, что это было: предвыборная риторика или серьезные намерения реформировать сектор? Дело в этом, что если мы примем это и начнем считать, то увидим: для повышения зарплат бюджетников нужны огромные деньги. Мой очень грубый расчет показывает, что это 700-800 миллиардов рублей в год из консолидированного бюджета – то есть из бюджетов федерального, региональных и местных.
– Но, если я правильно вас понимаю, только за счет одного увеличения финансирования все проблемы российских бюджетников решить не получится?
– Чтобы выйти на такой механизм, нам нужно изменить всю систему установления зарплат в бюджетном секторе. Это очень сложно, поскольку тянет за собой целый набор реформ – касающихся не только бюджетного сектора, но и рынка труда, бюджетного процесса. Нужен такой механизм, который бы привязывал заработную плату бюджетников к заработной плате других - сопоставимых по характеристикам - работников в том же регионе. Но этот механизм должен действовать автоматически, вне зависимости от того, есть политическая воля, политические желание и интерес у первых лиц, или нет. Иными словами, такой механизм должен быть абсолютно деполитизированным – не должно быть повышения заработной платы перед одними выборами и дальнейшего забвения до выборов следующих.
По просьбе Радио Свобода заявление главы Минфина комментирует директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, профессор Владимир Гимпельсон:
– Мне трудно говорить за Министерство финансов, поскольку оно может считать по-своему – в отличие от нас, аналитиков. Но когда мы говорим о бюджетниках, мы имеем в виду, прежде всего, несколько больших отрядов. Люди, занятые в образовании и финансируемые напрямую из федерального, регионального или местного бюджета. Люди, занятые в здравоохранении, культуре и науке. И, наконец, люди, занятые непосредственно в госуправлении. Таких примерно около 15 миллионов человек.
– Но ведь очевидно, что далеко не все бюджетники из перечисленных вами категорий имеют сегодня эти самые натуральные льготы. Что, помимо зарплаты, например, могут получать те же учителя или врачи?
– Есть группы учителей или врачей, например, сельских, которые имеют какие-то натуральные льготы, бесплатно получая от местных властей грузовик дров или угля для обогрева дом. Но в основном, конечно, так называемые натуральные льготы могут быть только у чиновников.
– Можно ли сегодня оценивать объемы неденежных преференций, которыми обладают многочисленные российские чиновники разного уровня? Или же эта информация является закрытой для широкой публики?
– Она не то чтобы закрытая, она непрозрачная. Да, мы ведь видим данные по оплате труда федеральных и региональных чиновников, которые дает Росстат. Но если, например, чиновник имеет служебную машину, если он получает за счет бюджета путевку в санаторий, если он улучшает жилищные условия – это, конечно, в статистике никак не отражается. В разных регионах это может быть по-разному: где-то чиновники вообще ничего не имеют, а где-то имеют достаточно жирные куски. Мы можем только гадать, но наши гадания, скорее, приводят к выводу, что это серьезная добавка для чиновников. Иначе бы люди туда так не стремились.
– Если же говорить о системе оплаты труда бюджетников в целом – насколько, по вашему мнению, она сегодня современна?
– Пока здесь мало что меняется. Проблема ведь не только в том, какая у бюджетников зарплата, а в том, какая у них зарплата в сопоставлении с тем, что имеют такие же специалисты во внебюджетном, коммерческом секторе. А здесь мы видим, что бюджетники в среднем отстают. Самый грубый расчет дает отставание на треть. Когда мы начинаем делать более тонкий анализ, учитывающий весь набор характеристик (возраст, пол, образование, семейное положение, профессиональный опыт), это отставание бюджетника от небюджетника в зарплате уменьшается, но все равно сохраняется значительным – 20-25%.
– Исходя из проводимой правительством экономической политики – можно ли сейчас сделать прогноз, что этот разрыв в перспективе будет сокращаться?
– Из того, что уже сделано – нельзя. Но в предвыборной статье Владимира Путина есть одна фраза, которая, на мой взгляд, говорит о том, что именно нужно делать. При этом я отнюдь не уверен, что все это так и будет делаться. В статье говорится, что оплату бюджетников нужно соотносить с конкретными условиями регионального рынка труда. Ведь человек сравнивает свою заработную плату не с абстрактными величинами, которые можно найти в статистическом справочнике, а с тем, сколько зарабатывают его соседи и знакомые, сколько может заработать он сам, перейдя из бюджетной сферы в бизнес.
Я с этим согласен. Однако вопрос в том, что это было: предвыборная риторика или серьезные намерения реформировать сектор? Дело в этом, что если мы примем это и начнем считать, то увидим: для повышения зарплат бюджетников нужны огромные деньги. Мой очень грубый расчет показывает, что это 700-800 миллиардов рублей в год из консолидированного бюджета – то есть из бюджетов федерального, региональных и местных.
– Но, если я правильно вас понимаю, только за счет одного увеличения финансирования все проблемы российских бюджетников решить не получится?
– Чтобы выйти на такой механизм, нам нужно изменить всю систему установления зарплат в бюджетном секторе. Это очень сложно, поскольку тянет за собой целый набор реформ – касающихся не только бюджетного сектора, но и рынка труда, бюджетного процесса. Нужен такой механизм, который бы привязывал заработную плату бюджетников к заработной плате других - сопоставимых по характеристикам - работников в том же регионе. Но этот механизм должен действовать автоматически, вне зависимости от того, есть политическая воля, политические желание и интерес у первых лиц, или нет. Иными словами, такой механизм должен быть абсолютно деполитизированным – не должно быть повышения заработной платы перед одними выборами и дальнейшего забвения до выборов следующих.
