Совет Федерации одобрил законопроект, согласно которому осужденные за экстремизм не могут работать с детьми. Запрет будет распространяться на сферы образования, воспитания, отдых детей. Закон предусматривает также запрет на работу в сфере медицинского обслуживания и органах соцзащиты.
По мнению депутатов, эти меры позволят избежать негативного влияния на детей и молодежь. В обществе же считают подобные меры излишними, учитывая размытую формулировку понятия "экстремизм". Против президентского законопроекта выступал Межрегиональный профсоюз Учитель. Как сказал в интервью РС его сопредседатель Андрей Демидов, в профсоюзе считают закон опасным и называют его "запретом на профессию":
– Наше законодательство и правоприменительная практика толкуют понятие "экстремизм" крайне неопределенно. У нас были случаи, когда суд на основании проведенный экспертизы признавал экстремистским лозунги "Права не дают, их берут" или "Долой самодержавие". Получается, любое критическое по отношению к власти высказывание может быть признано экстремистским. Мы против такого толкования, более того, мы против того, чтобы это толкование становилось основанием для запрета на профессию. Именно таким образом и надо понимать закон, который сейчас принимается. Кроме того, этот запрет бессрочный. Человек, однажды осужденный или привлекавшийся к ответственности по антиэкстремистскому законодательству, лишается права на профессию.
– Кроме случаев, когда уголовное преследование прекращено по реабилитирующим основаниям.
– Да, но на практике, если дело будет возбуждено, никто не будет дожидаться приговора – человек будет уволен немедленно. Вспомните известное дело преподавателя Тюменского университета Андрея Кутузова. Он был осужден еще до принятия этого закона, за якобы экстремистские высказывания. Его тут же уволили, хотя суд и закон не требовали его увольнения. Отзывы о его работе были положительные, но никто стал дожидаться решений. А возбудить уголовное дело при нашей системе следствия и судопроизводства очень легко. Мы считаем, что этот закон будет использоваться как метод давления на преподавателей, чтобы они не критиковали власть.
– То есть экстремистами называют инакомыслящих?
– Мы именно так и считаем. Авторы закона считают иначе – они уверяют, что экстремисты не имеют права влиять на умы молодого поколения. Конечно, это верно. Если человек призывает убивать других людей, в школе ему не место. Но расширительное толкование, которое сейчас имеет место, дает возможность использовать этот закон для подавления любого инакомыслия. Не говоря уже о такой расплывчатой формулировке, как "преступление против общественной морали". С ее помощью настолько хорошо фальсифицируются доказательства, что никто не подкапается.
– То есть закон был бы полезен, если бы понятие "экстремизм" было сужено до пределов разумного?
– Это во-первых. Во-вторых, принципиальна реальная реформа полиции, следственных органов, прокуратуры. Общество понимает, особенно после казанских дел, что что-то неладно в этой сфере. Поручать этим людям определять, что есть экстремизм, означает дать им в руки палку, которой они могут забить насмерть любого .
Большинство осужденных в прошлом году по экстремистским статьям действительно заслуживали наказания, – говорит директор информационно-политического центра Сова Александр Верховский, – однако не по уголовным статьям. По оценкам центра СОВА, в 2011 году в России по статье экстремизм осуждены неправомерно были 6 человек. Эта практика стала возможна из-за размытой формулировки самого понятия "экстремизм":
– В законе есть определение, которое толковать очень вольно, вплоть до профсоюзных экстремистов, которые и в самом деле разжигают социальную рознь между работником и работодателем. Надо понимать, что антиэкстремистское законодательство – это целый комплекс законов, который включает в себя и все законы против терроризма, насильственные преступления и т.д. За насильственные преступления осуждают гораздо больше людей, чем за пропаганду, которая больше всего и беспокоит общество. Люди, осужденные за пропаганду, чаще всего действительно разжигали ненависть на этнической, расовой, религиозной почве. Зачастую, однако, уголовные дела заводились по слишком мелким случаям, заслуживающим лишь административного разбирательства. Очевидно неправомерных приговоров по 282 и 280 статьям за прошлый год по нашим данным было лишь шесть. Правомерных – 80, согласитесь, велика разница.
– За что были осуждены эти шесть человек?
– Один в грубой форме выступал против всех религий разом. Другая дама – явная антисемитка, но грубых действий себе не позволяла. Третий утверждал, что его направление в исламе лучше других направлений. Все эти люди были осуждены по 282-ой статьей. По 280-ой: Андрей Кутузов – за фальсифицированную, по нашему мнению, листовку экстремистского характера. И еще два человека, которые расклеивали листовки, якобы антиполицейского содержания.
– Российские правозащитники часто утверждают, что эти две статьи часто используют против оппонентов власти.
– Всех, кто говорит что-то нехорошее, привлечь не возможно. Всегда есть состав преступления, настоящий или ненастоящий. Считается, что общественных активистов привлекают за пропаганду по уголовным статьям, но это не так. Это редкая вещь. Довольно многих привлекали по статье 282.2 за участие в запрещенной экстремистской организации. Раньше это были нацболы и члены исламистской организации "Хизбут Тахрир". В прошлом году ни одного нацбола не осудили по этой статье, однако исламистов да – и по моему мнению это было возмутительно.
– Общественные активисты требуют положить конец расширительной трактовке понятия "экстремизм" и реформировать центр "Э". Нужна ли эта реформа?
– Действительно необходимо сузить трактовку понятия "экстремизм" и хотя бы изменить состав 282-ой статьи. Тогда те же самые сотрудники центров "Э", при всех их недостатках, будут действовать в более понятных рамках.
Эксперты по применению статей об экстремизме отмечают, что российские власти в прошедшем году уделяли повышенное внимание интернету. В этой сфере особенно много противоправных запретов и необоснованных судебных решений. К примеру, после обращения прокуратуры суд блокирует сайты из-за размещения одного, внесенного в список экстремистских материалов, документа, или нескольких националистических записей. Так произошло в Ульяновске, где были запрещены популярный интернет-сервис liveinternet.ru и татарский портал tatarlar.ru. Заведующий сектором предупреждения экстремизма Института социологии РАН Владимир Мукомель рассказал РС, из-за чего возможны подобные действия правоохранителей. Эксперт также обращает внимание на закрытие оппозиционных сайтов.
- В отсутствие четкого законодательства и процедур правоприменения возможны различные меры. Очевидно, что заблокировать деятельность сайта можно, не декларируя необходимость пресечения его деятельности: DDOS-атаки и т.д. Мы это видели во время выборной кампании. Необходимо давать четкое объяснение, почему сайт блокируется. И, наконец, надо бы уже разобраться с таинственными блокираторами оппозиционных и иных не угодных властям сайтов! Это, по идее, тоже должны делать правоохранители, - утверждает ученый.
Эксперты по борьбе с экстремизмом убеждены: необходимо реформировать антиэкстремистское законодательство: декриминализировать его статьи, сузить формулировку самого понятия "экстремизм" и отказаться от федерального списка запрещенных экстремистских материалов.
По мнению депутатов, эти меры позволят избежать негативного влияния на детей и молодежь. В обществе же считают подобные меры излишними, учитывая размытую формулировку понятия "экстремизм". Против президентского законопроекта выступал Межрегиональный профсоюз Учитель. Как сказал в интервью РС его сопредседатель Андрей Демидов, в профсоюзе считают закон опасным и называют его "запретом на профессию":
– Наше законодательство и правоприменительная практика толкуют понятие "экстремизм" крайне неопределенно. У нас были случаи, когда суд на основании проведенный экспертизы признавал экстремистским лозунги "Права не дают, их берут" или "Долой самодержавие". Получается, любое критическое по отношению к власти высказывание может быть признано экстремистским. Мы против такого толкования, более того, мы против того, чтобы это толкование становилось основанием для запрета на профессию. Именно таким образом и надо понимать закон, который сейчас принимается. Кроме того, этот запрет бессрочный. Человек, однажды осужденный или привлекавшийся к ответственности по антиэкстремистскому законодательству, лишается права на профессию.
– Кроме случаев, когда уголовное преследование прекращено по реабилитирующим основаниям.
– Да, но на практике, если дело будет возбуждено, никто не будет дожидаться приговора – человек будет уволен немедленно. Вспомните известное дело преподавателя Тюменского университета Андрея Кутузова. Он был осужден еще до принятия этого закона, за якобы экстремистские высказывания. Его тут же уволили, хотя суд и закон не требовали его увольнения. Отзывы о его работе были положительные, но никто стал дожидаться решений. А возбудить уголовное дело при нашей системе следствия и судопроизводства очень легко. Мы считаем, что этот закон будет использоваться как метод давления на преподавателей, чтобы они не критиковали власть.
– То есть экстремистами называют инакомыслящих?
– Мы именно так и считаем. Авторы закона считают иначе – они уверяют, что экстремисты не имеют права влиять на умы молодого поколения. Конечно, это верно. Если человек призывает убивать других людей, в школе ему не место. Но расширительное толкование, которое сейчас имеет место, дает возможность использовать этот закон для подавления любого инакомыслия. Не говоря уже о такой расплывчатой формулировке, как "преступление против общественной морали". С ее помощью настолько хорошо фальсифицируются доказательства, что никто не подкапается.
– То есть закон был бы полезен, если бы понятие "экстремизм" было сужено до пределов разумного?
– Это во-первых. Во-вторых, принципиальна реальная реформа полиции, следственных органов, прокуратуры. Общество понимает, особенно после казанских дел, что что-то неладно в этой сфере. Поручать этим людям определять, что есть экстремизм, означает дать им в руки палку, которой они могут забить насмерть любого .
Большинство осужденных в прошлом году по экстремистским статьям действительно заслуживали наказания, – говорит директор информационно-политического центра Сова Александр Верховский, – однако не по уголовным статьям. По оценкам центра СОВА, в 2011 году в России по статье экстремизм осуждены неправомерно были 6 человек. Эта практика стала возможна из-за размытой формулировки самого понятия "экстремизм":
– В законе есть определение, которое толковать очень вольно, вплоть до профсоюзных экстремистов, которые и в самом деле разжигают социальную рознь между работником и работодателем. Надо понимать, что антиэкстремистское законодательство – это целый комплекс законов, который включает в себя и все законы против терроризма, насильственные преступления и т.д. За насильственные преступления осуждают гораздо больше людей, чем за пропаганду, которая больше всего и беспокоит общество. Люди, осужденные за пропаганду, чаще всего действительно разжигали ненависть на этнической, расовой, религиозной почве. Зачастую, однако, уголовные дела заводились по слишком мелким случаям, заслуживающим лишь административного разбирательства. Очевидно неправомерных приговоров по 282 и 280 статьям за прошлый год по нашим данным было лишь шесть. Правомерных – 80, согласитесь, велика разница.
– За что были осуждены эти шесть человек?
– Один в грубой форме выступал против всех религий разом. Другая дама – явная антисемитка, но грубых действий себе не позволяла. Третий утверждал, что его направление в исламе лучше других направлений. Все эти люди были осуждены по 282-ой статьей. По 280-ой: Андрей Кутузов – за фальсифицированную, по нашему мнению, листовку экстремистского характера. И еще два человека, которые расклеивали листовки, якобы антиполицейского содержания.
– Российские правозащитники часто утверждают, что эти две статьи часто используют против оппонентов власти.
– Всех, кто говорит что-то нехорошее, привлечь не возможно. Всегда есть состав преступления, настоящий или ненастоящий. Считается, что общественных активистов привлекают за пропаганду по уголовным статьям, но это не так. Это редкая вещь. Довольно многих привлекали по статье 282.2 за участие в запрещенной экстремистской организации. Раньше это были нацболы и члены исламистской организации "Хизбут Тахрир". В прошлом году ни одного нацбола не осудили по этой статье, однако исламистов да – и по моему мнению это было возмутительно.
– Общественные активисты требуют положить конец расширительной трактовке понятия "экстремизм" и реформировать центр "Э". Нужна ли эта реформа?
– Действительно необходимо сузить трактовку понятия "экстремизм" и хотя бы изменить состав 282-ой статьи. Тогда те же самые сотрудники центров "Э", при всех их недостатках, будут действовать в более понятных рамках.
Эксперты по применению статей об экстремизме отмечают, что российские власти в прошедшем году уделяли повышенное внимание интернету. В этой сфере особенно много противоправных запретов и необоснованных судебных решений. К примеру, после обращения прокуратуры суд блокирует сайты из-за размещения одного, внесенного в список экстремистских материалов, документа, или нескольких националистических записей. Так произошло в Ульяновске, где были запрещены популярный интернет-сервис liveinternet.ru и татарский портал tatarlar.ru. Заведующий сектором предупреждения экстремизма Института социологии РАН Владимир Мукомель рассказал РС, из-за чего возможны подобные действия правоохранителей. Эксперт также обращает внимание на закрытие оппозиционных сайтов.
- В отсутствие четкого законодательства и процедур правоприменения возможны различные меры. Очевидно, что заблокировать деятельность сайта можно, не декларируя необходимость пресечения его деятельности: DDOS-атаки и т.д. Мы это видели во время выборной кампании. Необходимо давать четкое объяснение, почему сайт блокируется. И, наконец, надо бы уже разобраться с таинственными блокираторами оппозиционных и иных не угодных властям сайтов! Это, по идее, тоже должны делать правоохранители, - утверждает ученый.
Эксперты по борьбе с экстремизмом убеждены: необходимо реформировать антиэкстремистское законодательство: декриминализировать его статьи, сузить формулировку самого понятия "экстремизм" и отказаться от федерального списка запрещенных экстремистских материалов.
