Лукашенко меняет политзеков на хоккейный чемпионат
Заложники в Белоруссии делятся на два типа.
Одни до сих пор сидят по тюрьмам и лагерям, другие уже на воле. Батька иногда освобождает политзеков – медленно, неохотно, выбивая "помиловки" известными способами и потом месяцами не рассматривая их, но в один прекрасный день узника вдруг вызывают с вещами и объявляют ему, что просьба удовлетворена, указ подписан, и он может отправляться домой. А живущие в "большой зоне" вроде и свободны в своих передвижениях, но в один мрачный вечер кого-нибудь из них могут снять с поезда и не выпустить за границу.
Понятное дело, все это не имеет ни малейшего отношения к закону: как внезапные вспышки батькиного милосердия, так и запреты на выезд. Логику в этих событиях тоже найти нелегко. Раньше, когда Лукашенко играл в свои многовекторные игры с Востоком и Западом, его метания можно было объяснить ожиданием очередного транша или чисто человеческим желанием прокатиться в Европу, но теперь концепция изменилась. Поскольку игры кончились.
И дело тут не в том, что Америка и Европа как-то уж особенно разочарованы в Лукашенко, который после очередной "элегантной победы" на выборах пересажал чуть ли не всю оппозицию, включая кандидатов в президенты. Просто сегодня, на фоне грядущих разборок с Ираном, афганских трагедий, падающих северокорейских ракет и вялотекущего экономического кризиса, миру как-то не до Беларуси. Оттого и условия возобновления отношений, предъявленные Лукашенко уже довольно давно, непривычно суровы. Точнее, заведомо невыполнимы.
Он должен не только освободить всех политзаключенных, но и реабилитировать их. А это невозможно по определению, о чем знают и в Минске, и в Брюсселе, и в Вашингтоне. Следовательно, процесс изоляции Белоруссии будет идти по нарастающей – как всякий естественный процесс, ограниченный лишь прагматическими соображениями. Так, судьба Саддама или Каддафи батьке не грозит, ибо он все же не увлекается массовыми убийствами, к тому же Беларусь образует союзное государство с ядерной державой – Россией. Ему грозит судьба Лукашенко – последнего европейского диктатора, который всем надоел.
Короче, пространство для маневров предельно сужено – и для Александра Григорьевича, и для его западных, как бы сказать, партнеров.
По-видимому, дискуссии с ним вообще переместились на другой уровень, где обсуждаются совсем другие проблемы. Бесконечно далекие от европейской интеграции или там денежных траншей. Так, в принятой месяц назад резолюции Европарламента говорится о том, что Международной федерации хоккея следовало бы отказаться от проведения ЧМ-2014 в Беларуси. И с тем же призывом ко всем людям доброй воли обратился Петер Штястный – легендарный центрфорвард чехословацкой сборной, ныне депутат Европарламента. Эта санкция может быть применена в том случае, если не будут освобождены белорусские политзаключенные, и тут назывались имена: Алесь Беляцкий, Николай Статкевич, Андрей Санников, Дмитрий Бондаренко, Сергей Коваленко.
Для Лукашенко, который позиционирует себя в качестве лучшего, талантливейшего хоккеиста среди президентов, это удар чрезвычайно болезненный. И если все-таки искать логику в его поступках, то неожиданное возвращение со скамейки штрафников Санникова и Бондаренко – двоих из указанного списка – можно попытаться объяснить спортивным азартом Александра Григорьевича. И даже предположить, что до мая, когда в Хельсинки пройдет очередной конгресс МФХ, он отпустит всех или почти всех из этого списка.
Однако ситуация в стране и вокруг нее не изменится ни на грош. Запад по-прежнему будет игнорировать Лукашенко. Заложники останутся для него самым ходким товаром в затухающей политической торговле с Европой, и если хоккейный праздник в Минске все же не состоится, то вспыльчивый президент может расширить списки невыездных оппозиционеров, а то и снова начнет их сажать. Гуманизм Запада – последнее прибежище Лукашенко, последний его шанс и аргумент в этой полемике.
Заложники в Белоруссии делятся на два типа.
Одни до сих пор сидят по тюрьмам и лагерям, другие уже на воле. Батька иногда освобождает политзеков – медленно, неохотно, выбивая "помиловки" известными способами и потом месяцами не рассматривая их, но в один прекрасный день узника вдруг вызывают с вещами и объявляют ему, что просьба удовлетворена, указ подписан, и он может отправляться домой. А живущие в "большой зоне" вроде и свободны в своих передвижениях, но в один мрачный вечер кого-нибудь из них могут снять с поезда и не выпустить за границу.
Понятное дело, все это не имеет ни малейшего отношения к закону: как внезапные вспышки батькиного милосердия, так и запреты на выезд. Логику в этих событиях тоже найти нелегко. Раньше, когда Лукашенко играл в свои многовекторные игры с Востоком и Западом, его метания можно было объяснить ожиданием очередного транша или чисто человеческим желанием прокатиться в Европу, но теперь концепция изменилась. Поскольку игры кончились.
И дело тут не в том, что Америка и Европа как-то уж особенно разочарованы в Лукашенко, который после очередной "элегантной победы" на выборах пересажал чуть ли не всю оппозицию, включая кандидатов в президенты. Просто сегодня, на фоне грядущих разборок с Ираном, афганских трагедий, падающих северокорейских ракет и вялотекущего экономического кризиса, миру как-то не до Беларуси. Оттого и условия возобновления отношений, предъявленные Лукашенко уже довольно давно, непривычно суровы. Точнее, заведомо невыполнимы.
Он должен не только освободить всех политзаключенных, но и реабилитировать их. А это невозможно по определению, о чем знают и в Минске, и в Брюсселе, и в Вашингтоне. Следовательно, процесс изоляции Белоруссии будет идти по нарастающей – как всякий естественный процесс, ограниченный лишь прагматическими соображениями. Так, судьба Саддама или Каддафи батьке не грозит, ибо он все же не увлекается массовыми убийствами, к тому же Беларусь образует союзное государство с ядерной державой – Россией. Ему грозит судьба Лукашенко – последнего европейского диктатора, который всем надоел.
Короче, пространство для маневров предельно сужено – и для Александра Григорьевича, и для его западных, как бы сказать, партнеров.
По-видимому, дискуссии с ним вообще переместились на другой уровень, где обсуждаются совсем другие проблемы. Бесконечно далекие от европейской интеграции или там денежных траншей. Так, в принятой месяц назад резолюции Европарламента говорится о том, что Международной федерации хоккея следовало бы отказаться от проведения ЧМ-2014 в Беларуси. И с тем же призывом ко всем людям доброй воли обратился Петер Штястный – легендарный центрфорвард чехословацкой сборной, ныне депутат Европарламента. Эта санкция может быть применена в том случае, если не будут освобождены белорусские политзаключенные, и тут назывались имена: Алесь Беляцкий, Николай Статкевич, Андрей Санников, Дмитрий Бондаренко, Сергей Коваленко.
Для Лукашенко, который позиционирует себя в качестве лучшего, талантливейшего хоккеиста среди президентов, это удар чрезвычайно болезненный. И если все-таки искать логику в его поступках, то неожиданное возвращение со скамейки штрафников Санникова и Бондаренко – двоих из указанного списка – можно попытаться объяснить спортивным азартом Александра Григорьевича. И даже предположить, что до мая, когда в Хельсинки пройдет очередной конгресс МФХ, он отпустит всех или почти всех из этого списка.
Однако ситуация в стране и вокруг нее не изменится ни на грош. Запад по-прежнему будет игнорировать Лукашенко. Заложники останутся для него самым ходким товаром в затухающей политической торговле с Европой, и если хоккейный праздник в Минске все же не состоится, то вспыльчивый президент может расширить списки невыездных оппозиционеров, а то и снова начнет их сажать. Гуманизм Запада – последнее прибежище Лукашенко, последний его шанс и аргумент в этой полемике.
