Разная любовь – равные права

Права сексуальных меньшинств. Фестиваль документального правозащитного ЛГБТ-кино «Бок о бок» в Москве.
Что делали православные активисты на фестивале с девизом: «Разная любовь – равные права»? Как меняется отношение к ЛГБТ и общественное мнение о правах секс-меньшинств в России, Чехии, Дании? Гомофобные законы и консервативные общества. Что такое гендерная цензура? Должны ли секс-меньшинства рассказывать о себе коллегам и друзьям? Каких усилий стоит каминг-аут в России? Подъем общественных движений и ЛГБТ-активисты: можно ли отделять борьбу за свои права от общеполитической обстановки? Государственная медицина и люди нетрадиционной сексуальной ориентации. Усыновление в однополых семьях: сколько любви понадобится усыновленному ребенку?



Ирина Костерина, социолог, координатор гендерной программы Фонда Белля; Юлия Башинова,"Молодежная правозащитная группа"; Ибен Хаар Андерсен и Минна Гросс, режиссеры, Дания; Мартин Путна, литературовед, писатель, директор библиотеки Вацлава Гавела, Чехия ; Александр Гнездилов, зам. председателя Московского йрегионального отделения РОДП "ЯБЛОКО", зам. председателя Молодежной палаты при Московской городской Думе; Павел Самбуров,вице-председатель Радужной ассоциации Москвы; Надя Плунгян, Московская феминистская группа; Петр Иванов, социолог, Высшая школа экономики.

Фрагмент программы:
Мартин Путна: Когда я увидел у «Билингвы» славянских братьев с этим черно-желтым флагом, который они называли «панславянским», я использовал возможность поговорить с ними, хотя мой русский далек от совершенства. И пригласил их в братскую славянскую Прагу, рассказав им о том, что в прошлом году у нас прошел гей-парад, там было 10 тысяч, и там тоже были такие группировки, но их было очень немного. Они бы могли своих поддержать... (Смех в зале) Немножко странно, что в нашей либеральной стране есть президент, который несколько лет назад начал поддерживать нашу «черную сотню», которая тоже существует, тоже использует религиозную риторику и гомофобию в своих целях. В прошлом году произошла попытка сделать Министерство среднего образования той средой, где «черная сотня» будет иметь свое влияние. К счастью, реакция всего демократического общества была однозначной, и после нескольких месяцев все экспоненты «черной сотни» вынуждены были уйти из министерства. Но все-таки президент остается. Так что в этом смысле ситуация там в каком-то смысле похожа на ситуацию в России. И думаю, что для будущего России очень важно, чтобы мы в этом смысле поддерживали славянские союзы, хотя бы немного в другом смысле, чем наши друзья внизу думали, что их надо поддерживать.

Павел Самбуров: Мы все прекрасно знаем, что ЛГБТ есть и в политике, и в шоу-бизнесе, и в Русской православной церкви, среди журналистов и медийных персон. Они есть в Архангельской областной Думе, которая в полном составе проголосовала за гомофобный закон. Они есть в питерском Заксобрании. Они есть в партии «Единая Россия». ЛГБТ есть везде. Их везде примерно 4-5%. Но среди каких бы то ни было российских элит нет ни одного открытого ЛГБТ, который может выступить за права ЛГБТ. ЛГБТ-движение в России – это пока только движение низовое, народное, движение людей средних социальных слоев. Ни Борис Моисеев, ни Диана Арбенина, ни Земфира не являются открытыми ЛГБТ, они никогда об этом не заявляли.
В ноябре меня показали по РЕН ТВ в качестве гей-активиста. И случилось так, что эту передачу видели все мои коллеги, в том числе двое молодых людей, которые пришли на следующий день устраиваться к нам на работу. Обоим молодым людям было лет по 19, подмосковные гопники. Когда они увидели меня, они спросили: «Это ты тот человек из передачи?». Я сказал: «Ну да». А потом их отправили ко мне на стажировку. И им пришлось мириться с тем, что, как бы они ни относились к геям, когда гей является человеком, который обучает вас основам профессии, так или иначе, общаться приходится.

Алена, «Радужная ассоциация», Москва: У меня на днях было замечательное общение с гомофобами на показе в «Фитиле». Слава Богу, «черной сотни» не было, но был замечательный мальчик с одиночным пикетом, который держал плакат насчет того, что «многовековая Россия (очевидно, которую он представляет все эти века) не приемлет эти извращения». И мы, как люди вежливые, подошли к нему, чтобы пообщаться. Он осторожно от нас отодвинулся. Я говорю: «Что вы не приемлете?». А он отвечает, цитирую: «Я не приемлю гомофобию, это страшное извращение».

Надя Плунгян: Смысл не в том, что в ЛГБТ-семьях больше любви, чем в других, поэтому вы должны дать им права. Смысл не в том, что ЛГБТ-семьи лучше других, поэтому мы дадим им права. Смысл не в том, что у нас есть хорошие, престижные меньшинства, и если они заявили о себе как о хороших и престижных, то тогда мы их замечаем. Семьи ЛГБТ такие же семьи, как и любые другие российские семьи, мы все живем в одной стране, у всех нас одни и те же проблемы, и эти проблемы – везде. Проблемы, в том числе, связанные с семейным насилием. И эти проблемы мы должны решать вместе, ЛГБТ вы или нет. Поэтому мне кажется, что меньшинству нужно дать права, потому что оно – меньшинство, а не потому что оно хорошее меньшинство.