В рамках фестиваля "Черешневый лес" "Современник" представил премьеру по пьесе американского драматурга Дональда Маргулиса "Скрытая перспектива" ("Time stands still").
Спектакль посвящен памяти Анны Политковской и Мари Колвин (корреспонденту лондонской The Sunday Times, погибшей в Сирии в 2012 году), а также "всем журналистам, погибшим при выполнении профессионального долга". Режиссер – Евгений Арье, в ролях заняты Чулпан Хаматова, Сергей Юшкевич, Александр Филиппенко и Дарья Белоусова.
"Скрытая перспектива" – вторая работа художественного руководителя израильского театра "Гешер" Евгения Арье в "Современнике". Первая – "Враги. История любви" удостоена премии Фонда Станиславского, "Гвоздя сезона" СТД РФ и "Золотой Маски". В ней тоже играли Чулпан Хаматова и Сергей Юшкевич. "Скрытая перспектива" отчасти перекликается с "Врагами. Историей любви". Герои пьесы тоже заложники и жертвы войны, которую носят в себе и не могут избыть.
Пьеса называется "Time stands still" – "Когда время останавливается". А спектакль – "Скрытая перспектива", как книга знаменитого журналиста, создателя Фонда помощи военным журналистам, Роберта Капы. Сам он подорвался на мине в 1954 году во Вьетнаме. Книга издана в России и упоминается в пьесе Маргулиса.
Камерная драма рассчитана на четырех актеров. Действие происходит в наши дни в Нью-Йорке в квартире Сары Гудвин и Джеймса Додда. Оба – военные журналисты: она – фотокорреспондент, он – репортер. Мы встречаемся с ними в тот день, когда Джеймс привозит Сару – подорвавшуюся на мине и недавно вышедшую из комы – домой. Мы расстаемся с ними тогда, когда она снова отправляется в "горячую точку", а он принимает решение больше на войну не возвращаться.
В этом спектакле рассматриваются существенные проблемы. Цензура в прессе и ответственность СМИ за то, что страшные кадры с изувеченными и мертвыми детьми монтируются под одной обложкой с рекламой дорогих тряпок. Ответственность каждого отдельного человека за безразличие к чужой судьбе и профессиональный цинизм. Работа, которая становится единственным содержанием жизни и подменяет ее собой. Здесь показана любовь, которая рождается на войне и умирает в ее отсутствие, и вина, которая мучительнее физических страданий. И кризис, когда в определенный момент любому человеку его работа начинает казаться бессмысленной, а сам он – никому не нужным.
Легкой жизни зрителю спектакль не сулит. Но театр – не общественная трибуна, и артисты не могут играть профессии своих героев. Их задача – воплощать характеры и отношения: любовь, нежность, бессилие, зависть, обиду, ревность, ярость... Сара и Джеймс постоянно меняются местами. Вот он – крупный, сильный мужчина – носит на руках жену, которая не может не только передвигаться, но даже переодеваться без его помощи. А вот он просыпается от преследующих его ночных кошмаров, и тогда уже она – маленькая, замурованная в ортопедические корсеты – находит единственно верную интонацию и слова, чтобы поддержать его – слабого. И в финале каждый зритель получает право самостоятельно ответить на вопрос, кто сильнее – тот, кто вернулся к своему делу, или тот, кто с ним порвал.
Однозначного ответа нет, за каждым персонажем своя логика, своя правда. Джеймс не перенес вида войны, он вернулся на родину раньше Сары. Его не было рядом, когда она попала в беду, и теперь он изводит себя, по сути, вымышленной виной: что струсил, предал, должен был оказаться рядом, закрыть ее собой, спасти. Сергей Юшкевич поразительно играет это самоистязание интеллигентного человека. Отношения героев разработаны точно, во всех нюансах, подтекстах, противоречиях – между тем, что люди говорят или делают, и тем, что думают и чувствуют на самом деле. Иными словами, мы имеем дело с подробным и точным разбором пьесы, с прекрасным психологическим ансамблевым театром.
Спектакль, конечно, невеселый, но местами смешной. Пару драматических героев, "белых клоунов", оттеняет пара клоунов рыжих. Это друг дома, бильд-редактор Ричард в исполнении Александра Филиппенко и его супруга Менди, по возрасту годная ему во внучки. Пожилой супруг смотрит на нее укоризненно и нежно, и заставляет весь зал смотреть на нее своими глазами. Рыжеволосая белокожая Менди Дарьи Белоусовой будто сошла с полотен Ренессанса, она вызывающе молода и вызывающе неделикатна. Она задает, вроде бы, очень глупые вопросы, на которые очень трудно ответить:
- Бедный мальчик, если бы вместо того, чтобы снимать, она отвезла его в больницу...
- Менди, там для этого есть спасатели.
- Но как, как можно было просто стоять и смотреть?
- Я не просто стояла.
- Вы стояли, а он умирал.
- Что бы я ни сделала, он бы все равно умер. Это было очевидно. Если бы я стала им заниматься, у меня не было бы фотографий.
- Но вы могли хоть чем-то помочь.
- Я помогала, я фотографировала.
- Какая же это помощь?
- У тебя есть эти фотографии, эти свидетельства, вещественные доказательства, которые можно предъявить миру – обо всем кошмаре, который там происходит. Если бы их не было, кого бы это вообще волновало?
Менди немного напоминает Наташу из "Трех сестер". И вначале Сара Хаматовой реагирует на нее примерно так, как сестры в чеховской пьесе – на Наташу. Но потом всматривается в нее, пробует понять и перенять ее отношение к жизни – "научиться радоваться".
Радоваться здесь, в просторном двухэтажном лофте, накрытом стеклянным колпаком-крышей (сценография Семена Пастуха) у Сары не получается. Она кажется диковинной бабочкой, залетевшей в павильон с неподходящим для нее климатом. Первую же возможность избавиться от костылей она использует для того, чтобы схватиться за фотокамеру, и первую возможность снова уехать на войну она тоже использует. Ее ведет не адреналиновая зависимость, не профессиональная трансформация личности, а истинная убежденность: ее фотографии могут изменить мир.
То, что эту роль играет именно Хаматова, важно. И не только потому, что она выдающаяся актриса. Многие люди, увидевшие подопечных Фонда "Подари жизнь", действительно меняются и включаются – в том или ином качестве – в его работу.
Получив распределение на главную роль, Чулпан Хаматова договорилась с корреспондентом Мари Колвин, что она по телефону проконсультирует актрису. Когда начались репетиции, Чулпан позвонила журналистке. Она не знала, что Мари Колвин погибла в Сирии неделей раньше. Актерам помогали российские военные журналисты. Спецкорр "МК" Ирина Куксенкова согласилась высказать своем мнение о спектакле:
– Ты живешь и себя ограждаешь от этих воспоминаний, это неприятно вспоминать. А когда сидишь, смотришь спектакль и не можешь никуда от этого деться, это очень тяжело. Второй раз я бы не пошла, потому что это тяжелое переживание. Фальши никакой нет. Все очень точно с точки зрения востоковедения, нет никаких ошибок в словах, терминах, это вызывает большое уважение.
На вопрос, верит ли она, как героиня Чулпан Хаматовой, что может что-то изменить в мире, Ирина Куксенкова ответила:
– На самом деле, я не знаю. Хочется верить, но результат доказывает обратное.
Спектакль посвящен памяти Анны Политковской и Мари Колвин (корреспонденту лондонской The Sunday Times, погибшей в Сирии в 2012 году), а также "всем журналистам, погибшим при выполнении профессионального долга". Режиссер – Евгений Арье, в ролях заняты Чулпан Хаматова, Сергей Юшкевич, Александр Филиппенко и Дарья Белоусова.
"Скрытая перспектива" – вторая работа художественного руководителя израильского театра "Гешер" Евгения Арье в "Современнике". Первая – "Враги. История любви" удостоена премии Фонда Станиславского, "Гвоздя сезона" СТД РФ и "Золотой Маски". В ней тоже играли Чулпан Хаматова и Сергей Юшкевич. "Скрытая перспектива" отчасти перекликается с "Врагами. Историей любви". Герои пьесы тоже заложники и жертвы войны, которую носят в себе и не могут избыть.
Пьеса называется "Time stands still" – "Когда время останавливается". А спектакль – "Скрытая перспектива", как книга знаменитого журналиста, создателя Фонда помощи военным журналистам, Роберта Капы. Сам он подорвался на мине в 1954 году во Вьетнаме. Книга издана в России и упоминается в пьесе Маргулиса.
Камерная драма рассчитана на четырех актеров. Действие происходит в наши дни в Нью-Йорке в квартире Сары Гудвин и Джеймса Додда. Оба – военные журналисты: она – фотокорреспондент, он – репортер. Мы встречаемся с ними в тот день, когда Джеймс привозит Сару – подорвавшуюся на мине и недавно вышедшую из комы – домой. Мы расстаемся с ними тогда, когда она снова отправляется в "горячую точку", а он принимает решение больше на войну не возвращаться.
В этом спектакле рассматриваются существенные проблемы. Цензура в прессе и ответственность СМИ за то, что страшные кадры с изувеченными и мертвыми детьми монтируются под одной обложкой с рекламой дорогих тряпок. Ответственность каждого отдельного человека за безразличие к чужой судьбе и профессиональный цинизм. Работа, которая становится единственным содержанием жизни и подменяет ее собой. Здесь показана любовь, которая рождается на войне и умирает в ее отсутствие, и вина, которая мучительнее физических страданий. И кризис, когда в определенный момент любому человеку его работа начинает казаться бессмысленной, а сам он – никому не нужным.
Легкой жизни зрителю спектакль не сулит. Но театр – не общественная трибуна, и артисты не могут играть профессии своих героев. Их задача – воплощать характеры и отношения: любовь, нежность, бессилие, зависть, обиду, ревность, ярость... Сара и Джеймс постоянно меняются местами. Вот он – крупный, сильный мужчина – носит на руках жену, которая не может не только передвигаться, но даже переодеваться без его помощи. А вот он просыпается от преследующих его ночных кошмаров, и тогда уже она – маленькая, замурованная в ортопедические корсеты – находит единственно верную интонацию и слова, чтобы поддержать его – слабого. И в финале каждый зритель получает право самостоятельно ответить на вопрос, кто сильнее – тот, кто вернулся к своему делу, или тот, кто с ним порвал.
Однозначного ответа нет, за каждым персонажем своя логика, своя правда. Джеймс не перенес вида войны, он вернулся на родину раньше Сары. Его не было рядом, когда она попала в беду, и теперь он изводит себя, по сути, вымышленной виной: что струсил, предал, должен был оказаться рядом, закрыть ее собой, спасти. Сергей Юшкевич поразительно играет это самоистязание интеллигентного человека. Отношения героев разработаны точно, во всех нюансах, подтекстах, противоречиях – между тем, что люди говорят или делают, и тем, что думают и чувствуют на самом деле. Иными словами, мы имеем дело с подробным и точным разбором пьесы, с прекрасным психологическим ансамблевым театром.
Спектакль, конечно, невеселый, но местами смешной. Пару драматических героев, "белых клоунов", оттеняет пара клоунов рыжих. Это друг дома, бильд-редактор Ричард в исполнении Александра Филиппенко и его супруга Менди, по возрасту годная ему во внучки. Пожилой супруг смотрит на нее укоризненно и нежно, и заставляет весь зал смотреть на нее своими глазами. Рыжеволосая белокожая Менди Дарьи Белоусовой будто сошла с полотен Ренессанса, она вызывающе молода и вызывающе неделикатна. Она задает, вроде бы, очень глупые вопросы, на которые очень трудно ответить:
- Бедный мальчик, если бы вместо того, чтобы снимать, она отвезла его в больницу...
- Менди, там для этого есть спасатели.
- Но как, как можно было просто стоять и смотреть?
- Я не просто стояла.
- Вы стояли, а он умирал.
- Что бы я ни сделала, он бы все равно умер. Это было очевидно. Если бы я стала им заниматься, у меня не было бы фотографий.
- Но вы могли хоть чем-то помочь.
- Я помогала, я фотографировала.
- Какая же это помощь?
- У тебя есть эти фотографии, эти свидетельства, вещественные доказательства, которые можно предъявить миру – обо всем кошмаре, который там происходит. Если бы их не было, кого бы это вообще волновало?
Менди немного напоминает Наташу из "Трех сестер". И вначале Сара Хаматовой реагирует на нее примерно так, как сестры в чеховской пьесе – на Наташу. Но потом всматривается в нее, пробует понять и перенять ее отношение к жизни – "научиться радоваться".
Радоваться здесь, в просторном двухэтажном лофте, накрытом стеклянным колпаком-крышей (сценография Семена Пастуха) у Сары не получается. Она кажется диковинной бабочкой, залетевшей в павильон с неподходящим для нее климатом. Первую же возможность избавиться от костылей она использует для того, чтобы схватиться за фотокамеру, и первую возможность снова уехать на войну она тоже использует. Ее ведет не адреналиновая зависимость, не профессиональная трансформация личности, а истинная убежденность: ее фотографии могут изменить мир.
То, что эту роль играет именно Хаматова, важно. И не только потому, что она выдающаяся актриса. Многие люди, увидевшие подопечных Фонда "Подари жизнь", действительно меняются и включаются – в том или ином качестве – в его работу.
Получив распределение на главную роль, Чулпан Хаматова договорилась с корреспондентом Мари Колвин, что она по телефону проконсультирует актрису. Когда начались репетиции, Чулпан позвонила журналистке. Она не знала, что Мари Колвин погибла в Сирии неделей раньше. Актерам помогали российские военные журналисты. Спецкорр "МК" Ирина Куксенкова согласилась высказать своем мнение о спектакле:
– Ты живешь и себя ограждаешь от этих воспоминаний, это неприятно вспоминать. А когда сидишь, смотришь спектакль и не можешь никуда от этого деться, это очень тяжело. Второй раз я бы не пошла, потому что это тяжелое переживание. Фальши никакой нет. Все очень точно с точки зрения востоковедения, нет никаких ошибок в словах, терминах, это вызывает большое уважение.
На вопрос, верит ли она, как героиня Чулпан Хаматовой, что может что-то изменить в мире, Ирина Куксенкова ответила:
– На самом деле, я не знаю. Хочется верить, но результат доказывает обратное.
