Завершился 34-й Московский Международный кинофестиваль. Обладателем главной награды стал британский фильм "Отбросы" режиссера Тинджа Кришнана. Эта же картина получила приз за лучшую мужскую роль. Работе Александра Прошкина "Орда" достался приз за лучшую режиссуру. Среди других лауреатов конкурса – итальянские ленты "Все копы – ублюдки" режиссера Стефано Солимы (приз международной федерации кинопрессы) и "Присутствие великолепия" Ферзана Оцтепека (приз зрительских симпатий).

Московский кинофестиваль – один из двух крупнейших в России смотров кино; российскую фестивальную панораму ежегодно представляет в Сочи "Кинотавр". Много лет на обоих этих фестивалях работает обозреватель РС Марина Тимашева, что позволяет ей сравнить художественный и идеологический уровень двух фестивальных программ этого года:

– В этом году произошло что-то совершенно необыкновенное: с моей точки зрения, программа "Кинотавра" была ничуть не слабее, чем программа Московского Международного кинофестиваля. Раньше с выбором конкурсных картин были очень большие проблемы, потому что в основном российские сценаристы не выдерживали никакой конкуренции со своими коллегами из других стран. Сценарии были просто провальные, и, несмотря на все ухищрения режиссеров и артистов, вытащить все, что состоит из одних прорех, логических нестыковок и очевидного вранья, было совершенно невозможно.

– Это не связано с тем, что уровень Московского кинофестиваля стал ниже?

– Мне так не кажется, потому что уровень 34-го московского кинофестиваля примерно соответствует тому, что было там показано за последние 10 лет. Дело именно в том, что российские кинематографисты стали делать кино лучше, чем они делали это в предыдущие годы.

– О чем снимают фестивальное кино российские режиссеры, о чем пишут российские сценаристы и о чем иностранные режиссеры и сценаристы? Это более-менее сопоставимые, параллельные прямые?

– В обоих конкурсах представлены фильмы самые разные, в том числе жанрово очень крепкие, допустим, "Кококо" Авдотьи Смирновой – просто отличная комедия, или "Я буду рядом" Павла Руминова – классическая чисто по содержанию мелодрама. И такие же фильмы представлены в конкурсе Московского международного кинофестиваля. Разница вообще, честно говоря, есть. Раньше российское кино плавало вокруг или бандитов, или светского гламурного общества. Но в последний год в фильмах российской программы появляются люди из среды рабочих (скажем, фильм "За Маркса"), простых людей или бедной интеллигенции. Для европейского и мирового кино вообще "маленький человек", его жизнь, его судьба и его взгляды на мир намного более существенны, чем для российских кинематографистов. Это довольно странно, потому что само это словосочетание "маленький человек" приходит из русской традиции. Но, я повторюсь, в этом году ситуация немного изменилась, и это очень радостно.

– Где более актуально общественно-политическое кино? Есть ли такое ощущение, что российские или наоборот не российские режиссеры активно откликаются на сиюминутные проблемы нашего времени?

– На самом деле ощущение такое, что все они очень вяло на них откликаются. Скажем, в российской программе "Кинотавра" внутри отдельных фильмов были отдельные реплики или отдельные эпизоды, связанные с процессом Михаил Ходорковского или с какими-то другими, существенными для общественно-политической жизни России событиями. Но все это очень фрагментарно, какими-то отдельными вкраплениями. Допустим, герой фильма "День учителя" идет по улице и навстречу ему (это документальная съемка, включенная в художественное кино) движутся митингующие. Сначала это участники акции "белая лента", а потом, соответственно, их оппоненты. Это включено в фильм, но никаким образом, как это принято говорить, не отрефлексировано. Конечно же, в европейском кино это совершенно иначе. Один из самых сильных фильмов в конкурсе был представлен Италией, это картина "Все копы – ублюдки". Действие ленты происходит в наши дни, мир показан глазами людей, которые служат в отряде быстрого реагирования, по-нашему – ОМОНа. Это фильм о братстве разных мужчин, которые постоянно находятся во враждебной среде и которых все боятся и ненавидят. Эти бойцы не имеют права стрелять, гибнут от рук уличных хулиганов, за превышение необходимой самообороны их таскают по допросам и судам – в ответ они сбиваются в стаи, своих не сдают, что бы ни случилось. Увидеть мир глазами другой стороны было очень интересно, ведь в российском кино, например, если в кадре появляется милиционер, а он появляется очень часто, то мы всегда видим его глазами того, с кем он находится в конфликтной ситуации. Здесь же все наоборот – показана очень жесткая ситуация, но при этом есть авторская позиция. Это, кстати говоря, очень существенно отличает российский кинематограф от сегодняшнего мирового. Практически ни в одном российском фильме нет авторской позиции, невозможно понять, на чьей стороне находится режиссер. Я сейчас говорю не о морализаторстве, не о назидательности, а о некой оценке, о каком-то взгляде, который позволяет судить о том, что все-таки не бывает ста миллионов правд.

– Вопрос о современности, актуальности языка российского кино – реализм, постмодернизм, догма, модные съемки камерой с плеча, технологические эффекты, компьютерная графика и прочее. В этом контексте российский и общемировой кинематограф говорят на разных языках?

– Мне кажется, что в этом смысле как раз совершенно совпадает происходящее в российском кино и европейском. Часто российские ленты бывают сделаны на очень высоком технологическом уровне. Допустим, в фильме Павла Костомарова и Александра Расторгуева "Я тебя не люблю" использован очень интересный прием: люди сами себя снимают, а потом это хитроумно монтируется. Или, допустим, совершенно другой по эстетике фильм "Конвой" Алексея Мизгирева. Это такая черная дыра, где все приемы – режиссерская и операторская работы, свет, цвет, звук – все это работает на создание черной воронки, которая очень мощно втягивает в себя зрителя. Сказать, чтобы российское кино было менее технологично или разговаривало прямым, простым, повествовательным способом, нельзя. Люди много экспериментируют и многие вещи смотреть чрезвычайно интересно.

– Российское кино способно конкурировать с лучшими образцами того, что вы видели в Москве, из зарубежного кинематографа?

– Мне кажется, нет. Из Соединенных Штатов Америки в Россию приехала огромная делегация, чтобы отобрать какие-то российские фильмы для возможного проката в Соединенных Штатах Америки. Им нужно было, чтобы с одной стороны в этих фильмах было что-то национальное, что определенно выдает страну, в которой фильм был произведен, а с другой стороны, чтобы там были универсальные проблемы. И именно это в российском кино чрезвычайная редкость, в наших фильмах совершенно не определима национальная принадлежность, или, наоборот, режиссеры и сценаристы так зациклены на том, что происходит перед их глазами, что в их работах нет ничего, что выводило бы за пределы нашего маленького космоса в другой большой.