Александр Генис: Недавно я выяснил, что многие мои знакомые в России научились жить без телевизора. Кино и Олимпиаду они смотрят по компьютеру, новости находят в Интернете, а телевидение, как таковое, считают органом государственной пропаганды и не удостаивают своим вниманием. Собственно, ничего особо нового в этой тактике нет. При Брежневе, скажем, телевизор был машиной, по которой показывали фигурное катание, “Голубой огонек” и Штирлица. Все остальное снималось для галочки. Я тогда работал в газете, где печаталась программа передач, поэтому только в моей памяти и сохранился ежедневный “Экран социалистического соревнования”, который не смотрели даже его авторы. Тогда, однако, у нас не было альтернативы телевизору – кроме, водки, разумеется. Сейчас – дело другое, и в войне Гуттенберга с Биллом Гейтсом телевизор оказался в стороне от схватки, я бы сказал - в медийном лимбо.
Тем интереснее нынешнему поколению скептиков напомнить о золотом веке телевидения и его великом асе Уолтере Кронкайте, ставшим героем новой книги. Нашим слушателям ее представит Марина Ефимова.
Douglas Brinkley. “Cronkite”. 2012, Harper/Harper Collins
Дуглас Бринкли. “Кронкайт”.
Марина Ефимова: Очень пожилые американцы еще помнят журналиста Уолтера Кронкайта по репортажам времен Второй мировой войны: о боях в Северной Африке и в Арденнах, о бомбардировках немецких городов, о Нюрнбергском процессе. В 50-х годах честное, серьезное лицо Кронкайта появилось на телеэкранах. В 62-м он стал ведущим вечерних новостей канала “CBS”, и на этом посту продержался 20 богатых событиями лет, вплоть до ухода на пенсию в 1981 году. И не было ни одного радостного или горестного события национального масштаба, которое он не освещал. Об одном из них - 22 ноября 1963 года – в книге Дугласа Бринкли “Кронкайт”:
Диктор: “Сообщение из Далласа, штат Техас”. Ведущий, внезапно осунувшийся, держит в руках только что полученную телеграмму. Потом, вдруг, снимает очки, смотрит в камеру на нас и дрогнувшим голосом сообщает страшную новость - о том, что нашему молодому президенту не суждено постареть. Кронкайт не говорит высоких слов, он просто останавливает стрелки студийных часов на времени смерти и объявляет минуту молчания”.
Марина Ефимова: 70 миллионов зрителей только в Америке смотрели передачи Кронкайта о покушении на Кеннеди, и несчитанные миллионы в 23-х странах мира.
Марина Ефимова: Вот в чем был секрет Уолтера Кронкайта – он разделял народные эмоции. Он вел в 69-м новостную программу о космическом полете “Аполлона 11”, высадившего на Луну двух космонавтов, и в его ровном голосе объективного комментатора дрожало сдержанное восхищение – то самое, которое охватило тогда большинство американцев (и не только американцев). В программе об “Аполлоне 13”, миссия которого чуть не закончилась трагедией, к объективности примешивались, как и у зрителей, страх и надежда. Но у Кронкайта к эмоциям всегда добавлялась и порция стойкой уверенности: что бы ни случилось, наступит завтра и принесет очередные новости. Биограф Бринкли (редактор журнала “Vanity Fair”) вспоминает:
Диктор: “Он был одним из нас, он делил с нами все радости и горести. Он был постоянной величиной в меняющемся мире, и даже когда он сообщал трагические новости, сам он был напоминанием о том, что Америка выстоит”.
Марина Ефимова: Когда в 1950 году Кронкайт появился на телевидении, он не принял напряженного стиля Эда Морроу, знаменитого журналиста, который вел под бомбами радиорепортажи из Лондона во время Блица. Он, скорее, подражал расслабленной, душевной манере легендарного радиокомментатора Лоуэлла Томаса.
Диктор: “Такая манера больше подходила Кронкайту, уроженцу Среднего Запада, любителю простых удовольствий, который в 70-х годах еще помнил, где в Канзас-Сити 30-х годов делали самые вкусные “барбекью”. Кронкайт презирал нетерпимость, но никогда не делал смелых программ типа “Кто говорит от имени Бирмингама?” - антисегрегационной передачи 61-го года его коллеги и соперника Говарда Смита, за которую автора вынудили уйти из “CBS News”.
Марина Ефимова: “Когда Кронкайт занимал позицию, - пишет рецензент газеты “Лос-Анджелес Таймс” Венди Смит, - она облекалась в осторожную, квалифицированную оценку - как в его знаменитом “Репортаже из Вьетнама” 1968 года. Там он сказал:
Диктор: “Мне, как репортеру, становится все яснее, что единственный рациональный способ закончить эту войну – путь переговоров, не с позиции победителей, но с позиции достойных людей, которые поставили своей целью защиту демократии и сделали для этого все, что могли”.
Марина Ефимова: Идея эта (судя по энциклопедической статье) принадлежала генералу Абрамсу - главнокомандующему американских войск во Вьетнаме, высказавшему ее Кронкайту после атаки коммунистов, предпринятой в нарушение договоренности о перемирии на время праздника Тэт. “Атака была отбита, - сказано в статье, - но она произвела удручающее впечатление на общество и правительство США”. И Уолтер Кронкайт приложил к этому руку. Услышав его репортаж, президент Джонсон сказал: “Если я потерял поддержку Кронкайта, я потерял срединную Америку”. В 60-е-70-е годы Кронкайту приходилось обсуждать горячие темы: борьбу за гражданские права, Вьетнам, “Документы Пентагона” (показавшие, что правительство скрывало от общества реальный ход войны), Уотергейтский скандал. Рецензент Смит пишет:
Диктор: “Во всех этих ситуациях Кронкайт осторожно, но недвусмысленно принимал позицию либеральной части общества. И всё же консервативное правительство Никсона не включило его в составленный в 1971 году скандальный список своих врагов. Кронкайт пользовался доверием миллионов, он был вживлен в ткань общественной жизни “срединной Америки”, поэтому никто не решился его заклеймить”.
Марина Ефимова: По-другому комментирует позицию Кронкайта журналист и историк Конрад Блэк в уважаемом консервативном еженедельнике “National Review”:
Диктор: “Распространенный взгляд на Кронкайта как на выразителя мнения срединной Америки, - миф. Он окрашивал репортажи своими либеральными пристрастиями и предубеждениями, осторожно скрытыми за домашней, честной маской объективности. Именно такого рода пропаганда вызвала появление ультра-консервативных СМИ: телеканала “Fox News”, комментатора Раша Лимбо. Между тем, за пределами профессии Кронкайт не был по-настоящему знающим человеком. В программе 50-х годов он сказал, что после Мюнхенского соглашения, отдавшего Чехословакию на растерзание Гитлеру и Сталину, Польша и Венгрия тоже получили территории в качестве буфера между ними и Германией. Когда я позже напомнил ему эту историческую и географическую нелепость, он предположил, что это было тогдашнее мнение, сформированное Холодной Войной. Либеральные искажения были и в его программах о Никсоне. А при обсуждении президентской кампании Эйзенхауэра Кронкайт сказал, что генерал “эксплуатирует свою боевую славу”. Но то же самое можно было сказать о Вашингтоне, Джексоне, о Тэдди Рузвельте”.
Марина Ефимова: Вопрос: допустимо ли, чтобы журналист, пользуясь своей популярностью, внушал обществу мнения и настроения своего круга под видом объективности? “Разумеется, - пишет Блэк, - Кронкайт имел право высказывать свое мнение, но именно как мнение, в комментарии, а не в якобы объективном репортаже. А с Кронкайтом это случалось, при всём его профессионализме”.
Биограф Бринкли, несмотря на свое восхищение Кронкайтом, описывает и темную сторону его натуры – нетерпимость к соперникам. Узнав, что демократическую конвенцию 1960 года с ним вместе будет комментировать Эд Морроу, он впал в ярость, заперся в будке комментатора и отказался фотографироваться. Поклонники называли Кронкайта “самым честным человеком Америки”, но во время Чикагской избирательной конвенции 1952 года он (с ведома руководителей “CBS”) установил подслушивающие устройства в помещении республиканцев. Кронкайт обладал невероятной работоспособностью, мог просидеть у микрофона сутки, но, очевидно, еще и потому, что он так держался за место (и удержал его), коллеги прозвали его “iron pants” – “Железные штаны”. Подводя итог, Венди Смит пишет:
Диктор: “Уход Кронкайта на пенсию в марте 1981 года был чрезвычайно своевременным, потому что на американском кабельном телевидении уже начался процесс фрагментации. В следующие 15 лет нас захлестнула волна открыто партийных новостных каналов”.
Марина Ефимова: И до сих пор в стране (к добру или к худу) так и нет одной телевизионной новостной программы, которую с доверием смотрели бы все американцы – как когда-то они смотрели “Вечерние новости с Уолтером Кронкайтом”.
