Кинорежиссер Александр Сокуров объявил, что больше не участвует в дискуссиях о дальнейшем развитии "Ленфильма", – после того, как выяснилось, что концепцию, разработанную Советом киностудии и одобренную трудовым коллективом, не поддержало ни министерство культуры, ни глава Совета киностудии сценарист Светлана Кармалита.
Споры о судьбе старейшей российской киностудии идут несколько лет. "Ленфильм" занимает большой кусок земли в центре Санкт-Петербурга, так что мотивы битвы за него понятны. Суть конфликта такова: кинематографисты хотят сохранить и модернизировать киностудию, а бизнесмены – развивать территорию, и найдется ли в там место для кино – большой вопрос.
Летом 2012 года Александр Сокуров призвал спасти киностудию, находящуюся в критической ситуации. Прошлой осенью он обсуждал проблему "Ленфильма" с Владимиром Путиным, затем поднимал этот вопрос на Петербургском экономическом форуме. На 11 сентября 2012 года российское Министерство культуры назначило общественные слушания, посвященные планам развития "Ленфильма". Планировалось, что на обсуждение будет вынесено три концепции трех заинтересованных сторон – АФК "Система", Общественного совета киностудии и Совета директоров, но накануне слушаний АФК "Система" вышла из игры. В итоге остались две концепции. Общественный совет предлагает реконструкцию и переоснащение "Ленфильма" за счет субсидий из федерального бюджета и настаивает на возращении фильмофонда. Совет директоров выступает за то, чтобы - при сохранении структуры "Ленфильма" - был создан продюсерский центр и предоставлен кредит около 1,5 млрд рублей.
После того, как глава Общественного совета киностудии Светлана Кармалита внезапно поддержала концепцию Совета директоров и его председателя Эдуарда Пичугина, Александр Сокуров отказался от дальнейшей борьбы. Он считает, что прошедшие Общественные слушания имели заранее расписанный сценарий:
– Декларировалось, что цель этого совещания – представить и обсудить три концепции. Но, приехав туда, мы узнали, что мероприятие ограничено двумя часами, что существует строгий регламент. Мы поняли, что это своеобразная ловушка…
– А как возникла сама идея составления концепций?
– Поскольку Совет директоров бездействовал, мы потребовали, чтобы его руководители рассказали, что же они хотят делать. Наша концепция явилась реакцией на то, что предъявленный господином Пичугиным "план" показался неубедительным и странным. Хотя оформлено все ярко, зазывно, по всем правилам подготовки презентаций… Таким образом, на рассмотрение были представлены наши материалы и материалы наших оппонентов. Представители министерства культуры заявляли, что не будут поддерживать ни одной из концепций, потому что им важно быть нейтральными. При этом никакие подаваемые нами сигналы о реальном положении киностудии в министерстве всерьез не воспринимались. Много раз Пичугину задавался вопрос, почему при этом составе директоров в студии становится хуже и хуже. В критических ситуациях возможности, имевшиеся у Совета директоров, никак не использовались. Но, так или иначе, стало понятно, что у наших оппонентов произошла большая внутренняя перестройка – она отражена в том документе, который они представили. Если не брать в расчет ответственность за цифры – там очень много ошибок (или просто пыль в глаза пускали), – то можно сказать, что снят с повестки дня вопрос – перепродавать студию или не перепродавать.
– И вы, и продюсер киностудии Андрей Сигле говорили, что главный вопрос – кто будет реализовывать программу. Почему этот вопрос стоит так остро?
– На мой взгляд, в этой программе возникли две фигуры, категорически неприемлемые – это я и Андрей. В лице Андрея они видят человека, который может разобраться в чем-то предметно. Накануне совещания было много звонков отсюда в Минкультуры. Я не буду говорить, кто звонил, вы, может быть, догадываетесь… И они поняли, что надо провести какую-то более яркую акцию. Видимо, Светлана Игоревна Кармалита собрала двух или трех людей из своего круга, объявив это Общественным советом, они решили, что нас они поддерживать не будут и присоединяются к программе наших оппонентов – быстро и срочно.
Я абсолютно уверен, что Светлана Игоревна не читала вдумчиво этот документ, что она не разбирается во многих аспектах экономики, а просто творит некую драматургию. Она решительно не согласна идеологически со мной, считает, что я слишком увлекся идеей развития кино исторического, учебного – по ее мнению, следует заниматься и коммерческим кино. Позиция мне абсолютно непонятная – она супруга режиссера, который не занимается коммерческим кино, да и она сама этим не занимается. Это даже не моя традиция – это традиция студии: куда мы денем Хейфеца, Козинцева, Авербаха, Арановича – всех этих людей, наших предшественников, которые никогда не занимались коммерческим кино? Да и сам Герман этим не занимается. Если бы это не женщина говорила, а мужчина, я бы там четко сформулировал, как это называется. Возникла неприятная пауза, когда все увидели, что в этом монолите вдруг все рассыпается, они видели, в каком мы были недоумении, когда это все услышали.
– И в результате вы остались в меньшинстве?
– Рецензенты были выбраны своеобразные – все они имеют общий бизнес с Пичугиным. Естественно, никто не коснулся ни одной цифры, не было экономического анализа, никто не вдумывался и не анализировал. Между тем, ситуация непростая, она требует вдумчивого осмысления с участием серьезных специалистов, а его, конечно, не было.
До этого у меня был очень тяжелый разговор со Светланой Игоревной, когда я ей сказал о своем видении – что Совет директоров должен быть полностью заменен и мы должны начать с чистого листа. Это вызвало у нее почему-то очень резкую реакцию, а в конце концов было сказано: да нам плевать на Совет директоров… Но ведь во всем мире в нынешней экономической системе Совет директоров является определяющим органом. Нам нужно выводить эту историю из состояния, в котором она пребывает постоянно: вдруг кто-то пробился к президенту или к премьер-министру, о чем-то поговорил, кто-то другой позвонил министру культуры… Все превращается в такую марионеточную систему, которая в итоге оборачивается полной безответственностью.
– Вы ведь излагали все это Путину, нашли у него понимание… И что же?
– Видно, что он очень хорошо понимает суть конфликта. Понимать понимает, но, к сожалению, видимо, после нашего разговора никаких четких указаний дано не было. Или эти указания на каком-то этапе блокировались – бюрократическая цепочка абсолютно ему не починялась и ничего не выполняла. Такое мое мнение.
– А у вас есть предположение, почему ваши усилия встречают такое противодействие?
– Наверное, наша деятельность, наше единение и ясность представлений вызывает тревогу у наших коллег, которые откровенно занимаются коммерческим кино – ну, это их выбор, – и у наших коллег, которые занимаются кинопроизводством в Москве. Возрождение "Ленфильма" и способность студии работать вот в таком масштабе мультипликационного, исторического, учебного кино вызывает огромную тревогу. Они понимают, что именно такое кино – я в этом абсолютно уверен – будет в ближайшее время востребовано больше, чем все остальное. То, чем занимаемся мы – кино, связанное с хорошей литературой, с дебютами, кино национальное – вызвало нескрываемое раздражение. То есть мы имеем дело не только с сопротивлением конкретных людей, которые боятся, что они будут лишены привилегий здесь, на территории студии, но, конечно, мы имеем дело с сопротивлением и наших коллег…
Александр Сокуров считает, что "Ленфильм" всегда стоял в стороне от советского мейнстрима и когда-то с этим смирялись. А сейчас с такой отстраненностью от мейнстрима мириться не хотят – и это очень тревожит кинорежиссера.
Споры о судьбе старейшей российской киностудии идут несколько лет. "Ленфильм" занимает большой кусок земли в центре Санкт-Петербурга, так что мотивы битвы за него понятны. Суть конфликта такова: кинематографисты хотят сохранить и модернизировать киностудию, а бизнесмены – развивать территорию, и найдется ли в там место для кино – большой вопрос.
Летом 2012 года Александр Сокуров призвал спасти киностудию, находящуюся в критической ситуации. Прошлой осенью он обсуждал проблему "Ленфильма" с Владимиром Путиным, затем поднимал этот вопрос на Петербургском экономическом форуме. На 11 сентября 2012 года российское Министерство культуры назначило общественные слушания, посвященные планам развития "Ленфильма". Планировалось, что на обсуждение будет вынесено три концепции трех заинтересованных сторон – АФК "Система", Общественного совета киностудии и Совета директоров, но накануне слушаний АФК "Система" вышла из игры. В итоге остались две концепции. Общественный совет предлагает реконструкцию и переоснащение "Ленфильма" за счет субсидий из федерального бюджета и настаивает на возращении фильмофонда. Совет директоров выступает за то, чтобы - при сохранении структуры "Ленфильма" - был создан продюсерский центр и предоставлен кредит около 1,5 млрд рублей.
После того, как глава Общественного совета киностудии Светлана Кармалита внезапно поддержала концепцию Совета директоров и его председателя Эдуарда Пичугина, Александр Сокуров отказался от дальнейшей борьбы. Он считает, что прошедшие Общественные слушания имели заранее расписанный сценарий:
– Декларировалось, что цель этого совещания – представить и обсудить три концепции. Но, приехав туда, мы узнали, что мероприятие ограничено двумя часами, что существует строгий регламент. Мы поняли, что это своеобразная ловушка…
– А как возникла сама идея составления концепций?
– Поскольку Совет директоров бездействовал, мы потребовали, чтобы его руководители рассказали, что же они хотят делать. Наша концепция явилась реакцией на то, что предъявленный господином Пичугиным "план" показался неубедительным и странным. Хотя оформлено все ярко, зазывно, по всем правилам подготовки презентаций… Таким образом, на рассмотрение были представлены наши материалы и материалы наших оппонентов. Представители министерства культуры заявляли, что не будут поддерживать ни одной из концепций, потому что им важно быть нейтральными. При этом никакие подаваемые нами сигналы о реальном положении киностудии в министерстве всерьез не воспринимались. Много раз Пичугину задавался вопрос, почему при этом составе директоров в студии становится хуже и хуже. В критических ситуациях возможности, имевшиеся у Совета директоров, никак не использовались. Но, так или иначе, стало понятно, что у наших оппонентов произошла большая внутренняя перестройка – она отражена в том документе, который они представили. Если не брать в расчет ответственность за цифры – там очень много ошибок (или просто пыль в глаза пускали), – то можно сказать, что снят с повестки дня вопрос – перепродавать студию или не перепродавать.
– И вы, и продюсер киностудии Андрей Сигле говорили, что главный вопрос – кто будет реализовывать программу. Почему этот вопрос стоит так остро?
– На мой взгляд, в этой программе возникли две фигуры, категорически неприемлемые – это я и Андрей. В лице Андрея они видят человека, который может разобраться в чем-то предметно. Накануне совещания было много звонков отсюда в Минкультуры. Я не буду говорить, кто звонил, вы, может быть, догадываетесь… И они поняли, что надо провести какую-то более яркую акцию. Видимо, Светлана Игоревна Кармалита собрала двух или трех людей из своего круга, объявив это Общественным советом, они решили, что нас они поддерживать не будут и присоединяются к программе наших оппонентов – быстро и срочно.
Я абсолютно уверен, что Светлана Игоревна не читала вдумчиво этот документ, что она не разбирается во многих аспектах экономики, а просто творит некую драматургию. Она решительно не согласна идеологически со мной, считает, что я слишком увлекся идеей развития кино исторического, учебного – по ее мнению, следует заниматься и коммерческим кино. Позиция мне абсолютно непонятная – она супруга режиссера, который не занимается коммерческим кино, да и она сама этим не занимается. Это даже не моя традиция – это традиция студии: куда мы денем Хейфеца, Козинцева, Авербаха, Арановича – всех этих людей, наших предшественников, которые никогда не занимались коммерческим кино? Да и сам Герман этим не занимается. Если бы это не женщина говорила, а мужчина, я бы там четко сформулировал, как это называется. Возникла неприятная пауза, когда все увидели, что в этом монолите вдруг все рассыпается, они видели, в каком мы были недоумении, когда это все услышали.
– И в результате вы остались в меньшинстве?
– Рецензенты были выбраны своеобразные – все они имеют общий бизнес с Пичугиным. Естественно, никто не коснулся ни одной цифры, не было экономического анализа, никто не вдумывался и не анализировал. Между тем, ситуация непростая, она требует вдумчивого осмысления с участием серьезных специалистов, а его, конечно, не было.
До этого у меня был очень тяжелый разговор со Светланой Игоревной, когда я ей сказал о своем видении – что Совет директоров должен быть полностью заменен и мы должны начать с чистого листа. Это вызвало у нее почему-то очень резкую реакцию, а в конце концов было сказано: да нам плевать на Совет директоров… Но ведь во всем мире в нынешней экономической системе Совет директоров является определяющим органом. Нам нужно выводить эту историю из состояния, в котором она пребывает постоянно: вдруг кто-то пробился к президенту или к премьер-министру, о чем-то поговорил, кто-то другой позвонил министру культуры… Все превращается в такую марионеточную систему, которая в итоге оборачивается полной безответственностью.
– Вы ведь излагали все это Путину, нашли у него понимание… И что же?
– Видно, что он очень хорошо понимает суть конфликта. Понимать понимает, но, к сожалению, видимо, после нашего разговора никаких четких указаний дано не было. Или эти указания на каком-то этапе блокировались – бюрократическая цепочка абсолютно ему не починялась и ничего не выполняла. Такое мое мнение.
– А у вас есть предположение, почему ваши усилия встречают такое противодействие?
– Наверное, наша деятельность, наше единение и ясность представлений вызывает тревогу у наших коллег, которые откровенно занимаются коммерческим кино – ну, это их выбор, – и у наших коллег, которые занимаются кинопроизводством в Москве. Возрождение "Ленфильма" и способность студии работать вот в таком масштабе мультипликационного, исторического, учебного кино вызывает огромную тревогу. Они понимают, что именно такое кино – я в этом абсолютно уверен – будет в ближайшее время востребовано больше, чем все остальное. То, чем занимаемся мы – кино, связанное с хорошей литературой, с дебютами, кино национальное – вызвало нескрываемое раздражение. То есть мы имеем дело не только с сопротивлением конкретных людей, которые боятся, что они будут лишены привилегий здесь, на территории студии, но, конечно, мы имеем дело с сопротивлением и наших коллег…
Александр Сокуров считает, что "Ленфильм" всегда стоял в стороне от советского мейнстрима и когда-то с этим смирялись. А сейчас с такой отстраненностью от мейнстрима мириться не хотят – и это очень тревожит кинорежиссера.
