Александр Генис: Эта программа была уже готова, когда разразился ураган и смешал все карты. Не то, чтобы стихия отодвинула политику, скорее, она сменила приоритеты, выдвинув на передний план экологические тревоги, почти забытые в пылу экономических дискуссий. Сам масштаб бедствия породил новый политический дискурс, и с этим придется считаться президенту – кто бы им ни стал.
Я пишу этот постскриптум на одолженном в нашем пожарном депо электричестве. Уже неделю нет света, связи, тепла, кончается бензин и спички. В темном и почти пустом супермаркете варят кофе с соевым молоком. Но каждый день на пороге возникает героическая «Нью-Йорк Таймс», не пропустившая ни одного выпуска. Каждый день урчит генератор в доме престарелых. И каждый день за стеной слышен рояль. Это наша соседка, учительница музыки, дает малышам уроки. Как Моцарт или Бетховен, они играют при свечах. Я бы сказал, что после 11 сентября, Нью-Йорк себя лучше ведет, когда ему плохо.
Ну а теперь мы вернемся к той передаче, которую «Американский час» подготовил еще до того, как в Америку пришел Сэнди.
У историков – затишье перед бурей, которой могут обернуться выборы – если Митт Ромни станет первым президентом-мормоном. С Обамой проще: он, первый президент афро-американец, уже навсегда вошел историю. Вопрос в том, каким он в ней останется. До сих пор Америка, споря о своих президентах, согласна только в одном: на каждый, кроме нашего, век истории пришлось по одному титану.
В 18 веке это был Вашингтон, в 19-м – Линкольн, в 20-м – Франклин Рузвельт. Об остальных спор не прекращается. О том, как он протекает, рассказывает крайне уместная в дни выборов книга, которую слушателям «Американского часа» представит ведущая нашего «Книжного обозрения» Марина Ефимова.
Robert Merry. Where They Stand: The American Presidents in the Eyes of Voters and Historians. Simon and Schuster. 2012;
Роберт Мерри. «Где их место? Американские президенты в оценке избирателей и историков».
Марина Ефимова: Книга называется «Где их место? Американские президенты в оценке избирателей и историков». Её автор - вашингтонский журналист Роберт Мерри, специализирующийся на деятельности Конгресса и правительства. В самом начале книги он честно признается, что одержим общенациональной игрой в рейтинг американских президентов (лучшие, худшие, первая десятка, и прочее). Правда, как справедливо замечает его рецензент – политолог Джеймс Сизер, - игру эту придумали не американцы, она восходит не только к книге Светония «12 цезарей», но и глубже в истории - к библейским «Книге царей» и к «Паралипоменам», чьи авторы выносят на суд деяния 43-х иудейских царей – почти так же, как американцы - своих 43-х президентов. И главный критерий, по сути, всё тот же: «принесли они своему народу добро или зло перед лицом Господа».
Диктор: «Древние авторы рассматривали деятельность царей по многим критериям, включавшим и добродетели, и таланты, и намерения, и результаты. На каждого царя Соломона или Езекию в ряду наших лидеров найдется свой Вашингтон или Линкольн. На каждого царя Рехобоама (доведшего Израильское царство до гражданской войны) найдется свой Джеймс Бьюкенен, допустивший отделение южных штатов. На каждого царя Ахава (служившего не истинному богу, а Баалу), найдется Ричард Никсон. У древних, как и у нас, были трудности с оценкой неоднозначных лидеров. Реформатор 7-го века до нашей эры царь Иосия - искусный политик, но плохой военный лидер - не напоминает ли он Линдона Джонсона? А царя Егошафота, успешного в войнах, но слабого во внутренней политике, не тянет ли сравнить его с Гарри Трумэном?»
Марина Ефимова: При всей детской увлекательности подобной игры, автор книги «Где их место?» пытается весьма серьезно выработать стратегию определения реальных достижений и роли каждого президента в американской истории. И в первую очередь он стремится свести к минимуму субъективность подхода к историческому анализу (включая и подход самого автора). Мерри выбирает два относительно объективных или, по крайней мере, очевидных критерия: первый – оценка профессиональных историков, второй – выбор, который делали избиратели. По мнению Мерри, учет двух этих «фундаментальных индексов», должен обеспечить систему наиболее полной и надежной оценки.
Сбор мнений историков Мерри начинает с 1948 года, когда знаменитый гарварский профессор Артур Шлезингер Старший опубликовал в журнале «Лайф» первый рейтинг президентов, составленный избранными историками. В 1962-м он этот список несколько ревизовал, а в 1996 был составлен новый рейтинг президентов уже по инициативе не менее знаменитого сына гарвардского профессора, тоже историка – Артура Шлезингера Младшего. И вот тут отчетливо выявились проблемы. О них – политолог Джеймс Сизер:
Диктор: «Ученые, чьи мнения собрал в 1996 году Шлезингер Младший, оказались при ближайшем рассмотрении, друзьями и политическими единомышленниками редактора-составителя, который был в свое время «придворным историком» Джона Кеннеди. И хотя их оценка должна была бы быть строго профессиональной и объективной, уважаемые академики не смогли полностью исключить свои политические пристрастия. По их оценкам получалось, например, что президент Кеннеди стоит на 12 (!) мест выше президента Рейгана. Автору книги Роберту Мерри, который относится к Рейгану с большой симпатией, явно трудно проглотить такой рейтинг».
Марина Ефимова: Тем не менее, Мерри продолжает настаивать на том, что опрос экспертов, как он пишет: «ближе всего к тому, что можно назвать судом истории».
Второй «фундаментальный», по мнению Мерри, индекс определяется голосами избирателей. Мерри делит президентов на три категории: те, кого выбирали на один срок; те, кого – на два; и, в уникальном случае Франклина Рузвельта, на четыре срока. И получилось, что в список президентов, которых историки определили как великих (или близких к величию), вошли те, кто пробыл в Белом Доме два срока: Джордж Вашингтон, Авраам Линкольн, Франклин Рузвельт, Томас Джефферсон, Эндрю Джексон и Теодор Рузвельт. А в списке президентов, получивших низкую оценку историков, оказались, в основном, односрочники: Тэйлор, Филлмор, Пирс, Бьюкенен и Эндрю Джонсон. Но вот что отмечает рецензент Сизер в статье в «Уолл Стрит Джорнал»:
Диктор: «В оценках историков и избирателей много несовпадений: односрочников Адамса и Полка и двухсрочников Вильсона и Трумэна историки помещают в высшие категории, а, скажем, двоим двухсрочникам (Гранту и Кулиджу) они дают низкую оценку. В случаях, когда историки объявляют провалом деятельность популярных президентов, Мерри сам корректирует несовпадение мнений, чаще отдавая предпочтение оценке избирателей и защищая от категоричности теоретиков президентов Гранта, Хардинга, Кулиджа и Никсона, чье место в истории страны было далеко не бесспорным».
Марина Ефимова: Добавим к этому, что мнения самих историков сильно меняются с годами. Пример – оценка президента Дуайта Эйзенхауэра. В 50-х годах историки называли его do nothing president (президент, который ничего не делает), а 90-х они почти единогласно включили его в так называемую «первую десятку».
Думается, что усилие Роберта Мерри научно оценить деятельность американских президентов – гораздо больше, чем национальная игра. Это, скорей, весьма объяснимая и своевременная попытка выяснить, каким, в принципе, должен быть президент огромной, изменчивой, многонациональной, мультирелигиозной демократической страны. Мерри понимает, что простыми критериями тут не обойтись, и три главы из девяти в книге Мерри включены в раздел «Тест на величие».
Диктор: «Есть короткий список президентов (Вашингтон, Джефферсон, Джексон, Линкольн и оба Рузвельта), которые были «судьбоносными президентами». Величие их деятельности состоит в том, что они трансформировали политический ландшафт страны и сумели повернуть ее на новый курс».
Марина Тимашева: Но, как убедительно замечает рецензент Сизер, «величию невозможно дать простое определение - даже научное», и радикальная перемена курса не может быть его единственным условием. Президент Линкольн, действительно, изменил курс, а Франклин Рузвельт, скорей, наоборот, сумел своей волей и убежденностью сохранить то, что было – то есть, уверенность народа в реальной ценности западной демократии – в пору, когда она ставилась под сомнение. И далее:
Диктор: «Отношение к президентам во многом зависит от нашей добросовестности при учёте всех обстоятельств, сопутствовавших президентству, и от нашей способности оценить человеческое величие при всей его невместимости ни в научные, ни в обывательские нормы. А если мы не способны на это, рейтинг президентов остается просто любимой игрой».
Марина Ефимова: И вот что еще становится очевидным из книги «Где их место?» – лучшие американские президенты никогда не ставили во главу угла мнение избирателей и не делали победу на выборах своей первостепенной задачей. Более того, все они прекрасно отличали суд истории от суда историков, и о последнем очень мало заботились.
