«В пятницу я вношу в Сейм проект закона о легализации эвтаназии… Поразительно, что противники права на эвтаназию одновременно являются сторонниками смертной казни!.. Парадоксально, но они хотят одним людям дать право отправлять других на смерть и в то же время отказывают всем нам в праве принимать решения о нашей собственной жизни».
Такая запись появилась 9 января в блоге Януша Паликота – лидера ультралиберального польского движения собственного имени, обладающего небольшой, но активной фракцией в Сейме.
У предложения оппозиционного политика нет никаких законодательных перспектив: обе крупнейшие партии – и правящая «Гражданская платформа», и тем более консервативная «Право и справедливость» – вслед за католической церковью отвергают любую форму эвтаназии, тем более эвтаназию активную, о которой говорит Паликот. Однако лидер антиклерикалов не упустил возможности воспользоваться тем, что общественное внимание в последнее время неожиданно оказалось прикованным к теме эвтаназии из-за высказываний человека, не связанного с активной политикой, однако популярного не меньше, чем сам Паликот, – кумира тысяч молодых поляков Ежи (Юрека) Овсяка.
Телеведущий, музыкант, организатор крупнейшего в стране рок-фестиваля «Станция Вудсток», но прежде всего – основатель и бессменный руководитель одной из самых известных польских благотворительных организаций – фонда «Большой оркестр рождественской помощи», в одном из недавних интервью осторожно поддержал идею легализации эвтаназии. Всего за две недели до так называемого «Большого финала» – многочасового благотворительного телемарафона, который проводится с 1993 года.
Финал проходит по традиции в одно из воскресений в середине января (в этом году – 13-го) и становится в этот день, пожалуй, главным событием в жизни Польши. На улицы по всей стране выходят молодые волонтеры фонда (ожидается, что в этом году их будет 120 тысяч) и собирают пожертвования, которые впоследствии направляются на помощь тяжелобольным детям – чаще всего на закупку дорогостоящего медицинского оборудования. Каждый донор получает наклейку в виде сердечка, а большое алое сердце является знакомым едва ли не каждому поляку символом «Оркестра».
Необычное название фонда связано с тем, что в день «Большого финала» на десятках сцен в разных городах в Польше (а в последние годы и за рубежом – в тех странах, где живут большие польские общины), не претендуя на гонорар, выступают музыканты, известные и не очень. Эти концерты, как и работа волонтеров на улицах, транслируются по телевидению, а в конце дня в прямом эфире подводятся итоги акции. Все вместе – музыканты, жертвователи, волонтеры, телезрители – и есть тот самый «большой оркестр», который звучит в этот день для помощи детям.
В этом году «Большой финал» должен пройти в 21-й раз. И впервые Ежи Овсяк решился на рискованный эксперимент – попытаться собрать деньги на помощь не только детям, но и нуждающимся в ней старикам. Девизом акции стало: «Для спасения жизни детей и улучшения медицинского обслуживания пожилых людей». Свое решение Овсяк объясняет необходимостью обратить внимание на бедственное, по его мнению, положение стариков, особенно одиноких, в Польше: их пенсия в разы ниже, чем в Западной Европе, ниже и качество предоставляемых медицинских услуг, но самое главное, в обществе нарастает равнодушие по отношению к пожилым людям и их проблемам. Овсяк – человек уже немолодой (молодым он был в 60-е, когда стал одним из первых польских хиппи – откуда, собственно, и его любовь к Вудстоку), и в недавнем интервью газете Dziennik признался, что обо всем этом заставила его думать надвигающаяся старость и что он боится «впасть в состояние, когда сам человек не сможет распоряжаться собой, такое как деменция или болезнь Альцгеймера». «В такие моменты возникает тема эвтаназии, которая поднимается у нас в Польше очень осторожно. Но я бы не боялся начать дискуссию на эту тему. Я сам лично допускаю такой метод помощи, поскольку для меня эвтаназия – это помощь старым людям избавиться от страданий».
В стране, где одна часть политиков обвиняет другую ни много ни мало в государственной измене, а на День независимости полиция перекрывает центральные улицы Варшавы, чтобы не допустить массового побоища левых с ультраправыми, слова Овсяка, несмотря на обычное для праздничных дней умиротворение, вызвали настоящую бурю. К возмущенному хору консервативных публицистов присоединились и политики, и представители церкви.
«Юрек Овсяк – за эвтаназию. Значит ли это, что он плохой человек?» – характерный для польской прессы последних дней заголовок. Умеренные комментаторы, вроде священника Кшиштофа Монделя, пытаются отделить благотворительную деятельность Овсяка, которую церковь всегда поддерживала, от его «заблуждений». Однако умеренность сохранили далеко не все.
Политический комментатор, бывший функционер «Права и справедливости» Мачей Мачеевский, кажется, был первым, кто выдвинул тезис: каждый, кто жертвует деньги «Оркестру», тем самым поддерживает эвтаназию. Еще один популярный консервативный комментатор Томаш Терликовский, редактор сайта fronda.pl, рисует вовсе апокалиптические картины, предполагая, что Овсяк спустя пару лет и вправду будет собирать деньги на поддержку эвтаназии, а волонтеры его фонда вместо сердечек станут носить значки с изображением истекающего кровью черепа с костями. «Я не намерен участвовать в делах человека, который поддерживает ликвидацию стариков!» – восклицает Терликовский и призывает всех истинных католиков отказаться от помощи «Большому оркестру». Не обходится и без личных обвинений в адрес Овсяка – в частности, в том, что он смешивает бизнес и благотворительность.
В первые дни нового года в кампанию вступили политики, причем представители четырех партий, находящихся в сложных (если не сказать больше) отношениях друг с другом: входящих в правящую коалицию «Гражданской платформы» и Польской народной партии и оппозиционных – «Солидарной Польши» и «Права и справедливости» (характерно, что к призыву не присоединились левые, которые в социальных вопросах все больше взаимодействуют с «Движением Паликота»). В открытом письме руководителю «Большого оркестра» четыре видных депутата от этих партий, отдавая должное деятельности Овсяка, потребовали от него дезавуировать слова об эвтаназии: «Ваше мнение влияет на мнение очень многих в Польше, прежде всего молодых людей. Моральные аспекты эвтаназии, безусловно, сложны, и мы понимаем, что у вас могут быть сомнения по этому вопросу. Но нам представляется все же, что, делясь ими с читателями, вы несколько позабыли о том, какое положение занимаете в нашем обществе, прежде всего в том, что касается влияния на молодежь».
Открытое письмо написали Овсяку и представители епископата Польской католической церкви, подтвердив позицию Ватикана, категорически отрицающего любые разговоры о возможности легализации эвтаназии.
В ответном письме парламентариям Овсяк попробовал объясниться: «Когда я вижу, как страдают люди, борющиеся с тяжелой болезнью – а мне приходится это видеть и в связи с деятельностью Большого оркестра… – у меня появляется смелость говорить об этой теме. Я говорю об этом с друзьями, врачами, верующими и неверующими…» При этом он отметил, что считает человеческую жизнь наивысшей ценностью.
Спустя еще несколько дней Овсяк еще более смягчил свою позицию в интервью журналу Wprost, заявив, что не может ответить на вопрос о легализации эвтаназии ни «да», ни «нет». При этом он отметил, что трудно вести дискуссию, «когда одна из сторон называет другую убийцами», и подчеркнул, что ему известны случаи, когда врачи отказывались поддерживать жизнь тяжелобольных стариков: «Это уже происходит, но все закрывают глаза и говорят, что этого нет». «Ни один человек, который не стоял перед такой дилеммой, не может сказать, как себя поведет», – заключил Овсяк, призвав оказывать пожилым людям реальную помощь, не только посредством пожертвований во время «Большого финала», но и путем изменения бюджетной политики в сфере здравоохранения.
Радикальные оппоненты Овсяка, однако, по-прежнему не удовлетворены. В очередном открытом письме депутаты перешли в атаку на немногочисленных открытых сторонников легализации эвтаназии, обвинив их в крайнем социал-дарвинизме – стремлении к сокращению численности пожилого населения ради экономических выгод: «Вот истинная причина, по которой в некоторых странах под прикрытием гуманитарных лозунгов внушается допустимость подобных действий».
В споры вступила и либеральная пресса. Комментатор Gazeta Wyborcza Катаржина Вишневска вернулась к изначальному тезису Овсяка, так и озаглавив свою статью – «Поговорим об эвтаназии». Отметив, что в Польше вокруг этой темы до сих пор множество предрассудков, она решилась предложить новую трактовку известного высказывания Иоанна Павла II о «цивилизации жизни» и «цивилизации смерти», призвав не записывать сторонников права на «достойный уход из жизни» в адепты «цивилизации смерти»: «Наделение человека правом принимать решения о своей собственной жизни как раз может быть проявлением «цивилизации жизни».
На этой стадии к дискуссии и присоединился упомянутый выше Януш Паликот, увидевший за кампанией против Овсяка «продолженную руку» католической церкви: «Единственный раз кому-то (то есть Овсяку) удалось создать настоящую солидарность между поляками, и вот те, кто сам должен этим заниматься – Церковь, стараются ее уничтожить».
Локальный на первый взгляд скандал стал отражением, пожалуй, наиболее яростных дискуссий, которые ведутся сейчас в Польше – о роли и месте церкви в политике и общественной жизни, о «традиционных ценностях» и их сочетании с правами человека… Становится очевидным, что даже по таким вопросам, обсуждение которых в публичном пространстве еще совсем недавно трудно было себе представить, общественное мнение в Польше меняется.
В прессе, не говоря о блогах и социальных сетях, все чаще появляются откровенно антиклерикальные и критичные по отношению к нынешней политике польской католической церкви статьи: «Почему случилось так, что образцом хорошего католика и патриота для Церкви стал брутальный футбольный фанат с дубинкой в руке, а не молодой волонтер, который во время «Большого финала» будет собирать средства на лечение детей и пожилых людей?» (речь идет о недавнем молебне футбольных фанатов, многие из которых придерживаются ультраправых взглядов, в Ченстохове; его проведение поддержали те же, кто призывает бойкотировать «Большой финал»). Дискуссии по ряду социальных вопросов становятся более острыми и на уровне высокой политики: в парламент, в частности, внесены несколько законопроектов о легализации однополых партнерств, а «Движение Паликота» не оставляет попыток добиться либерализации законодательства об абортах. Теперь, очевидно, «табу» окончательно будет снято и с темы эвтаназии, хотя сама возможность ее легализации пока выглядит в Польше маловероятной.
«Большому оркестру» с каждым годом удавалось собирать все больше и больше средств. В прошлом году сумма достигла рекордных 50 миллионов злотых (около 16 миллионов долларов). Сейчас, признается Овсяк, такого успеха может и не быть. Но, в первую очередь, не из-за призывов к бойкоту (хотя результаты этого опроса, например, могут вызывать тревогу у организаторов «Большого финала»), а, как ни парадоксально, потому что на помощь старикам, тем самым, в стремлении нарушить право на жизнь которых обвинили Овсяка консерваторы, поляки обычно жертвуют менее охотно, чем на спасение больных детей.
Что же, если в этом году не будет рекорда, прекращать этим заниматься? – задает в интервью Wprost Ежи Овсяк риторический вопрос. И сам же отвечает: конечно, нет.
Итоги сбора средств будут подведены уже 13 января, в 11 часов вечера...
Такая запись появилась 9 января в блоге Януша Паликота – лидера ультралиберального польского движения собственного имени, обладающего небольшой, но активной фракцией в Сейме.
У предложения оппозиционного политика нет никаких законодательных перспектив: обе крупнейшие партии – и правящая «Гражданская платформа», и тем более консервативная «Право и справедливость» – вслед за католической церковью отвергают любую форму эвтаназии, тем более эвтаназию активную, о которой говорит Паликот. Однако лидер антиклерикалов не упустил возможности воспользоваться тем, что общественное внимание в последнее время неожиданно оказалось прикованным к теме эвтаназии из-за высказываний человека, не связанного с активной политикой, однако популярного не меньше, чем сам Паликот, – кумира тысяч молодых поляков Ежи (Юрека) Овсяка.
Телеведущий, музыкант, организатор крупнейшего в стране рок-фестиваля «Станция Вудсток», но прежде всего – основатель и бессменный руководитель одной из самых известных польских благотворительных организаций – фонда «Большой оркестр рождественской помощи», в одном из недавних интервью осторожно поддержал идею легализации эвтаназии. Всего за две недели до так называемого «Большого финала» – многочасового благотворительного телемарафона, который проводится с 1993 года.
Финал проходит по традиции в одно из воскресений в середине января (в этом году – 13-го) и становится в этот день, пожалуй, главным событием в жизни Польши. На улицы по всей стране выходят молодые волонтеры фонда (ожидается, что в этом году их будет 120 тысяч) и собирают пожертвования, которые впоследствии направляются на помощь тяжелобольным детям – чаще всего на закупку дорогостоящего медицинского оборудования. Каждый донор получает наклейку в виде сердечка, а большое алое сердце является знакомым едва ли не каждому поляку символом «Оркестра».
Необычное название фонда связано с тем, что в день «Большого финала» на десятках сцен в разных городах в Польше (а в последние годы и за рубежом – в тех странах, где живут большие польские общины), не претендуя на гонорар, выступают музыканты, известные и не очень. Эти концерты, как и работа волонтеров на улицах, транслируются по телевидению, а в конце дня в прямом эфире подводятся итоги акции. Все вместе – музыканты, жертвователи, волонтеры, телезрители – и есть тот самый «большой оркестр», который звучит в этот день для помощи детям.
В этом году «Большой финал» должен пройти в 21-й раз. И впервые Ежи Овсяк решился на рискованный эксперимент – попытаться собрать деньги на помощь не только детям, но и нуждающимся в ней старикам. Девизом акции стало: «Для спасения жизни детей и улучшения медицинского обслуживания пожилых людей». Свое решение Овсяк объясняет необходимостью обратить внимание на бедственное, по его мнению, положение стариков, особенно одиноких, в Польше: их пенсия в разы ниже, чем в Западной Европе, ниже и качество предоставляемых медицинских услуг, но самое главное, в обществе нарастает равнодушие по отношению к пожилым людям и их проблемам. Овсяк – человек уже немолодой (молодым он был в 60-е, когда стал одним из первых польских хиппи – откуда, собственно, и его любовь к Вудстоку), и в недавнем интервью газете Dziennik признался, что обо всем этом заставила его думать надвигающаяся старость и что он боится «впасть в состояние, когда сам человек не сможет распоряжаться собой, такое как деменция или болезнь Альцгеймера». «В такие моменты возникает тема эвтаназии, которая поднимается у нас в Польше очень осторожно. Но я бы не боялся начать дискуссию на эту тему. Я сам лично допускаю такой метод помощи, поскольку для меня эвтаназия – это помощь старым людям избавиться от страданий».
В стране, где одна часть политиков обвиняет другую ни много ни мало в государственной измене, а на День независимости полиция перекрывает центральные улицы Варшавы, чтобы не допустить массового побоища левых с ультраправыми, слова Овсяка, несмотря на обычное для праздничных дней умиротворение, вызвали настоящую бурю. К возмущенному хору консервативных публицистов присоединились и политики, и представители церкви.
«Юрек Овсяк – за эвтаназию. Значит ли это, что он плохой человек?» – характерный для польской прессы последних дней заголовок. Умеренные комментаторы, вроде священника Кшиштофа Монделя, пытаются отделить благотворительную деятельность Овсяка, которую церковь всегда поддерживала, от его «заблуждений». Однако умеренность сохранили далеко не все.
Политический комментатор, бывший функционер «Права и справедливости» Мачей Мачеевский, кажется, был первым, кто выдвинул тезис: каждый, кто жертвует деньги «Оркестру», тем самым поддерживает эвтаназию. Еще один популярный консервативный комментатор Томаш Терликовский, редактор сайта fronda.pl, рисует вовсе апокалиптические картины, предполагая, что Овсяк спустя пару лет и вправду будет собирать деньги на поддержку эвтаназии, а волонтеры его фонда вместо сердечек станут носить значки с изображением истекающего кровью черепа с костями. «Я не намерен участвовать в делах человека, который поддерживает ликвидацию стариков!» – восклицает Терликовский и призывает всех истинных католиков отказаться от помощи «Большому оркестру». Не обходится и без личных обвинений в адрес Овсяка – в частности, в том, что он смешивает бизнес и благотворительность.
В первые дни нового года в кампанию вступили политики, причем представители четырех партий, находящихся в сложных (если не сказать больше) отношениях друг с другом: входящих в правящую коалицию «Гражданской платформы» и Польской народной партии и оппозиционных – «Солидарной Польши» и «Права и справедливости» (характерно, что к призыву не присоединились левые, которые в социальных вопросах все больше взаимодействуют с «Движением Паликота»). В открытом письме руководителю «Большого оркестра» четыре видных депутата от этих партий, отдавая должное деятельности Овсяка, потребовали от него дезавуировать слова об эвтаназии: «Ваше мнение влияет на мнение очень многих в Польше, прежде всего молодых людей. Моральные аспекты эвтаназии, безусловно, сложны, и мы понимаем, что у вас могут быть сомнения по этому вопросу. Но нам представляется все же, что, делясь ими с читателями, вы несколько позабыли о том, какое положение занимаете в нашем обществе, прежде всего в том, что касается влияния на молодежь».
Открытое письмо написали Овсяку и представители епископата Польской католической церкви, подтвердив позицию Ватикана, категорически отрицающего любые разговоры о возможности легализации эвтаназии.
В ответном письме парламентариям Овсяк попробовал объясниться: «Когда я вижу, как страдают люди, борющиеся с тяжелой болезнью – а мне приходится это видеть и в связи с деятельностью Большого оркестра… – у меня появляется смелость говорить об этой теме. Я говорю об этом с друзьями, врачами, верующими и неверующими…» При этом он отметил, что считает человеческую жизнь наивысшей ценностью.
Спустя еще несколько дней Овсяк еще более смягчил свою позицию в интервью журналу Wprost, заявив, что не может ответить на вопрос о легализации эвтаназии ни «да», ни «нет». При этом он отметил, что трудно вести дискуссию, «когда одна из сторон называет другую убийцами», и подчеркнул, что ему известны случаи, когда врачи отказывались поддерживать жизнь тяжелобольных стариков: «Это уже происходит, но все закрывают глаза и говорят, что этого нет». «Ни один человек, который не стоял перед такой дилеммой, не может сказать, как себя поведет», – заключил Овсяк, призвав оказывать пожилым людям реальную помощь, не только посредством пожертвований во время «Большого финала», но и путем изменения бюджетной политики в сфере здравоохранения.
Радикальные оппоненты Овсяка, однако, по-прежнему не удовлетворены. В очередном открытом письме депутаты перешли в атаку на немногочисленных открытых сторонников легализации эвтаназии, обвинив их в крайнем социал-дарвинизме – стремлении к сокращению численности пожилого населения ради экономических выгод: «Вот истинная причина, по которой в некоторых странах под прикрытием гуманитарных лозунгов внушается допустимость подобных действий».
В споры вступила и либеральная пресса. Комментатор Gazeta Wyborcza Катаржина Вишневска вернулась к изначальному тезису Овсяка, так и озаглавив свою статью – «Поговорим об эвтаназии». Отметив, что в Польше вокруг этой темы до сих пор множество предрассудков, она решилась предложить новую трактовку известного высказывания Иоанна Павла II о «цивилизации жизни» и «цивилизации смерти», призвав не записывать сторонников права на «достойный уход из жизни» в адепты «цивилизации смерти»: «Наделение человека правом принимать решения о своей собственной жизни как раз может быть проявлением «цивилизации жизни».
На этой стадии к дискуссии и присоединился упомянутый выше Януш Паликот, увидевший за кампанией против Овсяка «продолженную руку» католической церкви: «Единственный раз кому-то (то есть Овсяку) удалось создать настоящую солидарность между поляками, и вот те, кто сам должен этим заниматься – Церковь, стараются ее уничтожить».
Локальный на первый взгляд скандал стал отражением, пожалуй, наиболее яростных дискуссий, которые ведутся сейчас в Польше – о роли и месте церкви в политике и общественной жизни, о «традиционных ценностях» и их сочетании с правами человека… Становится очевидным, что даже по таким вопросам, обсуждение которых в публичном пространстве еще совсем недавно трудно было себе представить, общественное мнение в Польше меняется.
В прессе, не говоря о блогах и социальных сетях, все чаще появляются откровенно антиклерикальные и критичные по отношению к нынешней политике польской католической церкви статьи: «Почему случилось так, что образцом хорошего католика и патриота для Церкви стал брутальный футбольный фанат с дубинкой в руке, а не молодой волонтер, который во время «Большого финала» будет собирать средства на лечение детей и пожилых людей?» (речь идет о недавнем молебне футбольных фанатов, многие из которых придерживаются ультраправых взглядов, в Ченстохове; его проведение поддержали те же, кто призывает бойкотировать «Большой финал»). Дискуссии по ряду социальных вопросов становятся более острыми и на уровне высокой политики: в парламент, в частности, внесены несколько законопроектов о легализации однополых партнерств, а «Движение Паликота» не оставляет попыток добиться либерализации законодательства об абортах. Теперь, очевидно, «табу» окончательно будет снято и с темы эвтаназии, хотя сама возможность ее легализации пока выглядит в Польше маловероятной.
«Большому оркестру» с каждым годом удавалось собирать все больше и больше средств. В прошлом году сумма достигла рекордных 50 миллионов злотых (около 16 миллионов долларов). Сейчас, признается Овсяк, такого успеха может и не быть. Но, в первую очередь, не из-за призывов к бойкоту (хотя результаты этого опроса, например, могут вызывать тревогу у организаторов «Большого финала»), а, как ни парадоксально, потому что на помощь старикам, тем самым, в стремлении нарушить право на жизнь которых обвинили Овсяка консерваторы, поляки обычно жертвуют менее охотно, чем на спасение больных детей.
Что же, если в этом году не будет рекорда, прекращать этим заниматься? – задает в интервью Wprost Ежи Овсяк риторический вопрос. И сам же отвечает: конечно, нет.
Итоги сбора средств будут подведены уже 13 января, в 11 часов вечера...
