Александр Генис: Сегодня чуть не в каждом колледже Америки есть кафедра гендерных исследований. Ее цель - добиться справедливости, вернув женщинам то место в истории, которое у них так долго отнимали патриархально настроенные историки. В процессе этой реабилитации ученые, а за ними и писатели делают потрясающее находки. Об одной из них рассказывает книга Меган Маршалл, которую нашим слушателям представит ведущая Книжного обозрения АЧ Марина Ефимова.

Марина Ефимова: Думаю, что имя писательницы и журналистки Маргарет Фуллер ничего не говорит широкому российскому читателю. Она писала и была знаменита не больше двух десятилетий в середине 19-го века и не оставила произведений, которые бы сохранили свою ценность до нашего времени. Да и в Америке ее слава держится в довольно узком кругу литераторов и интеллектуалов. Но в этом кругу она – легендарна. Это видно из названий книг о ней: «Женщина и миф», «Жизнь романтической американки», «Разные жизни Маргарет Фуллер». Новейшую биографию (2013 года), ее автор – Меган Маршалл - назвала «Маргарет Фуллер: Новая жизнь в Америке», имея, очевидно, в виду новую вспышку интереса к писательнице.
Маргарет Фуллер можно сравнить с Галатеей. Но создал и оживил её не влюбленный художник, а любящий отец. Юрист и выпускник Гарварда, Тимоти Фуллер был знаменит своей эрудицией и домашним деспотизмом. Томас Хиггинсон - известный деятель и литератор того времени – писал о нём:

Диктор: «Тимоти Фуллер и его братья были людьми энергичными, напористыми, успешными и не имеющими никакого представления о такте».

Марина Ефимова: Отец заметил способности Маргарет, когда ей было три года. В это время умерла при рождении его вторая дочь, и Тимоти возложил все свои отцовские надежды и амбиции на маленькую Маргарет. В 4 года она читала, в 6 – прекрасно писала и начала учить латынь. И далее расписание занятий становилось всё напряженней, а требования всё выше. В 9 лет Маргарет мучили ночные кошмары, в юности – мигрени, в зрелом возрасте – приступы депрессии. Многие знакомые обвиняли Тимоти в жестокости. Сама Маргарет писала об отце:

Диктор: «Он надеялся сделать меня наследницей всего, что знал. Я - как Минерва, богиня мудрости, появившаяся на свет из головы отца. ... Отец был человеком, не питавшим к женщинам сентиментальных чувств, но он искренне верил в равные умственные возможности обоих полов».

Марина Ефимова: Маргарет Фуллер стала женщиной блистательно умной, разносторонне образованной и восхитительно остроумной, но на редкость уродливой. Она была полной, с нездоровой кожей и гнусавым голосом. Постоянное чтение развило у нее близорукость, и она пыталась её компенсировать, сутулясь при ходьбе и вытягивая вперед шею, как цапля. В романе «Женщина в 19-м веке» Фуллер дала своей героине (своей «альтер эго») шекспировское имя Миранда. Но Миранда Шекспира покорила принца с первого взгляда, а про свою героиню Фуллер писала:

Диктор: «К счастью, Миранда была начисто лишена чар, которые привлекают льстецов. Она была сильной, зажигательной натурой, отпугивавшей тех, кто не чувствовал ее обаяния и привлекавшей тех, кто его понимал».

Марина Ефимова: Это правдивое и умное объяснение не исцеляло сердечной боли. В дневнике она писала: «Я всегда буду царствовать в мире интеллекта. Но жизнь!.. Жизнь!.. О Боже, неужели она никогда мне не улыбнётся?»
Но она царствовала. Ей было 35 лет, когда она познакомилась с Уолдо Эмерсоном – уже тогда легендарным философом-трансцеденталистом, поэтом, эссеистом, оценившим статьи и эссе Фуллер. По его приглашению Маргарет приехала в Конкорд и на две недели поселилась в доме Эмерсонов.

Диктор: «Поначалу Эмерсону гостья показалась самонадеянной и назойливой. Не было двух более непохожих людей: Эмерсон – сдержанный, рассудительный и ироничный; и Маргарет – шумная, артистичная и искренняя. Но уже через несколько дней Эмерсона абсолютно покорил едкий юмор Маргарет, который смешил его до слез, и ее рассказы и рассуждения, которые он определил как «самые увлекательные из всех, какие можно услышать в Америке». «В общении с Маргарет, - писал он, - чувствуешь себя так, словно тебя пересадили из конуры в большую комнату, где ты расправляешь плечи, растягиваешь суставы и вырастаешь до самого своего предела».

Марина Ефимова: Педагог Олкотт, в чьей школе Маргарет преподавала, и Эмерсон навели ее на мысль сделать серию платных бесед для женской аудитории. Темы варьировались от греческой мифологии до немецкого романтизма, но ее настоящим сюжетом стала проблема женской судьбы в человеческой истории. «Беседы» стали невероятно популярны, продолжались с 1839 по 44-й год и завершились книгой «Женщина в 19-м веке» - фундаментальной работой в истории феминизма.
В 1846 г. Маргарет решила открыть Старый Свет. Она приняла предложение издателя газеты Нью-Йорк Трибюн - стать её иностранным корреспондентом.

Диктор: «Репутация Фуллер опередила саму путешественницу. В Лондоне она познакомилась со знаменитой Джордж Эллиот, написавшей рецензию на ее книгу; в Париже встретилась с Беранже, и однажды без приглашения постучалась в дверь дома Жорж Санд. Та приняла ее в обычном женском платье, и они провели вместе весь оставшийся день – в нескончаемых спорах. Маргарет восхищалась смелой француженкой, она писала: «Санд не нуждается в защите, потому что бесстрашно следует своей природе». Любопытно, что самой Маргарет - для того, чтобы последовать сексуальной смелости Жорж Санд - было необходимо благословение мужчины».

Марина Ефимова: И такого мужчину она встретила перед самым отъездом из Парижа в Рим – Адама Мицкевича, польского поэта-изгнанника, который переживал кризис в отношениях с женой, жил с гувернанткой своих детей и собирал в Париже силы для устройства революции в Польше. Краткий (и платонический) роман Маргарет с Мицкевичем был её первым опытом взаимности. Правда, поэт признался ей, что «не готов дать ей то, чего она заслужила – то есть всего себя», но он понял и сформулировал главную недостачу в жизни Маргарет – «тебе не хватает и самого секса, но, главное - честности признаться себе в страстном желании его иметь».
Любви Маргарет страстно желала и панически боялась. Эмерсон говорил: с точки зрения мужчин «у Маргарет слишком много пушек». Эдгар По писал: «есть три категории людей: «мужчины, женщины и Маргарет Фуллер». И всё же она нашла своего мужчину - за два года до смерти, точней, до гибели.
В бунтовавшей Италии журналист Джузеппе Мазини (член триумвирата мертворожденной Республики) ввел Маргарет в круг революционеров. Она посылала свои репортажи из осажденного французами Рима и ухаживала за ранеными. С Джиованни Оссоли она познакомилась на площади Св. Петра.

Диктор: «Одна из специфически римских историй – история любви учёной старой девы с Севера, нашедшей свою весну в Италии - с таким человеком, как Джиованни Оссоли, то есть, абсолютно для нее не подходящим. Он был аристократом с прекрасными манерами, без копейки денег, без профессии, не знавшим английского языка и почти не читавшим книг. Она забеременела сразу, и когда они в 1850 г собрались ехать в Америку, их сыну было уже полтора года. Свидетельства об их браке нет, но известно, что они купили билеты на американское торговое судно на имя маркиза и маркизы Оссоли».

Марина Ефимова: Судно попало в шторм и налетело на мель на подходе к Нью-Йорку, у самого Лонг Айланда. До берега было рукой подать, и почти все матросы спаслись, включая капитана. Но пассажиры погибли.
Литературные друзья Маргарет после ее гибели занялись цензурой ее дневников, писем и, главное, биографии, исключив из неё сомнительный брак. Удручающее большинство их считало ее гибель лучше неминуемого позора, который ждал бы ее в Америке. Даже Натаниель Готторн писал: «Судьба милосердно поместила Маргарет, ее бэби и ее клоунского мужа на борт обреченного корабля». Между тем, во время судебного разбирательства по поводу гибели судна выяснилось, что несколько матросов видели, как выбежавшую на палубу Маргарет сбила в воду упавшая мачта, и её «клоунский» муж передал ребенка стюарду и бросился за ней в волны. Мальчик тоже утонул – вместе со стюардом, который пытался его спасти.
Литература и публицистика Маргарет Фуллер не пережила ее век, но о ней можно сказать то, что она сама сказала про Жорж Санд: «Жизнь этой женщины гораздо убедительней доказала необходимость новой интерпретации женской природы и женских прав, чем всё, что она написала».