На 84-м году жизни в Ницце скончался польский писатель и драматург Славомир Мрожек, автор пьес "Танго", "Эмигранты", "Любовь в Крыму", "Портрет", сборников рассказов и фельетонов. В 1963 году писатель эмигрировал в Италию. В конце 1970-х пьесы Мрожека попали в социалистической Польше под запрет. На родину он вернулся в 1996 году.
– Я, как и Мрожек, выросла в Кракове. Это старинная столица Польши, красивый город, и там специфическая атмосфера: русские называют это интеллигентностью. Мрожек приехал в Краков из маленькой деревушки. В моем окружении он появлялся еще как студент, мой отец его знал, моя сестра, которая была актрисой. Эта фамилия – Мрожек – всегда была где-то в воздухе, все знали, что есть такой человек, очень интересный. Мы пользовались его поговорками так, как русские цитируют Ильфа и Петрова. В 50-х годах Мрожек был настоящим коммунистом. Но потом у него это прошло, и он написал несколько пьес, после которых власти стали относиться к нему с неприязнью. Я работала в журнале "Пшекруй", и в 70-х годах он присылал туда, уже из эмиграции, свои рисунки. Эти рисунки учились нас смеяться над нашими национальными недостатками. Поляки не очень-то любят смеяться над самими собой, у вас с этим намного лучше, и он нас этому учил. Мрожек не любил помпезности, он был очень естественным, прямым человеком. Не скажу, что с ним было очень легко общаться человеку со стороны. Помню одну встречу, приехал очень известный западный писатель, и ведущий спрашивает: "Есть ли у кого-то вопросы?" Зал молчит, ведущий видит Мрожека и спрашивает: "Ну, а вы, господин Мрожек, хотите задать какой-то вопрос?" Мрожек встал и спросил: "Какая у вас погода?"
Он эмигрировал из Польши в 1963 году. Во Франции он написал очень известную пьесу "Танго", она не пользовалась любовью властей, потому что показывала, как простой человек, невоспитанный, подчиняет себе бывшую аристократию и интеллигентов. Мы на спектакль "Танго" ходили как на праздник, праздник юмора. Сейчас я смотрю в интернете и с ужасом вижу, что "Танго" включено в школьную программу с сокращениями, чтобы ученикам было проще, как будто им сложно прочитать ее полностью. "Танго" у нас уже не ставят, времена уже другие, и то, что было для нас важно, что нас воспитывало, что вы называете интеллигентностью, этого уже нет. И когда уходят такие люди, как Мрожек, это удар в самое сердце. Потому что уходят интеллигенты, уходит очень высокий уровень культуры.
Вся Польша конца 70-х годов, когда Мрожек был уже во Франции, дышала Мрожеком. У нас говорят: "О, ты говоришь Мрожеком" – то есть насмехаешься. Или если видишь несуразный идиотизм, что уже в голове не укладывается, – вот, это сам Мрожек! У нас даже простые люди, которые никогда в театр не ходили, тоже говорят: "О, говоришь Мрожеком!" Он впитался в наше подсознание. Мы в "Пшекруе" вспоминали его поговорки, была даже надпись такая: "Толпы ищут пророка, но чаще всего находят фюрера". И когда смотришь на сегодняшний день, понимаешь с ужасом, что это правда. Или: "Глупостей полным-полно всегда, а мудрости – никогда, и в блеске славы глупость часто неузнаваема, а ее принимают как мудрость". Он умел всегда сказать ясно, просто и точно, где фальшь, а где правда. И поэтому власти его никогда не любили, и были времена, когда его ставить у нас тоже было сложно. Но все-таки он остался в нас и, надеюсь, еще долго будет.
После эмиграции Славомира Мрожека его имя редко упоминалось в советской печати, а переводы его произведений распространялись в самиздате. Когда цензура в СССР была отменена, книги Мрожека стали издавать, а пьесы появились в репертуарах российских театров. Кристина Курчаб-Редлих называет мхатовскую постановку "Любви в Крыму" одной из лучших.
В 2008 году московское издательство НЛО выпустило мемуары Мрожека "Валтасар", его последнюю большую книгу.
Вспоминает переводчик Ксения Старосельская:
– В 1967 или 1968 году я перевела его маленькую одноактную пьесу "Дом на границе", очень смешную. Ее хотели ставить на Таганке, но что-то сорвалось, не получилось. Позже перевела еще одну его пьесу, она не была опубликована. И была на замечательном огромном событии – 1990 год, Краков, Мрожек впервые приезжает в Польшу после долгого отсутствия в эмиграции, и в Кракове празднуется его 60-летие. Это была неделя, когда город превратился в театр имени Мрожека. На всех театральных площадках шли его пьесы, постановки, осуществленные разными режиссерами из разных стран. Чуть ли не лучшим спектаклем были "Эмигранты", его поставил Миша Макеев, с Козаком и Феклистовым, знаменитый спектакль, который в Москве до тех пор шел по подвалам и клубам. И еще один замечательный спектакль, "Второе блюдо", который поставил в Ульяновске Вадим Кривовский. Русские спектакли были тогда на высоте. В те дни было такое замечательное действо на площадях и улицах города, все проходило под знаком Мрожека – встречи, обсуждения, спектакли, мастер-классы. А в последний день пан Мрожек со своей мексиканской женой на карете, запряженной белой лошадью с султаном, проехал по Рыночной площади. Потом он с балкона какого-то здания обратился к нам. А мы были счастливы видеть его, вся площадь хлопала, топала и радовалась. Вот такие замечательные воспоминания.
Клише "великий драматург Мрожек" не сразу к нему приклеилось. У него замечательные рассказы, фельетоны, у него есть несколько сборников прозы. И две последние книжки, одна называется "Дневник возвращения", вторая – автобиография. Это книги, написанные уже после болезни. Буквально сегодня я узнала, что один питерский режиссер перевел его последнюю пьесу, написанную совсем недавно, в июне этого года была премьера в одном из варшавских театров. Он мне написал короткое письмо, обещал прислать пьесу. Это было сегодня, и тут же пришло известие о смерти Мрожека. Вот такое совпадение...
