Под занавес саммита "Большой двадцатки", прошедшего в Петербурге 5-6 сентября, российские правозащитники встретились с президентом США Бараком Обамой. Встрече предшествовали несколько уличных акций, которыми правозащитники пытались привлечь внимание мировых лидеров к проблемам прав человека в России, в частности прав сексуальных меньшинств. Одна акция – серия одиночных пикетов на Невском проспекте – закончилась нападением на активистов, стоявших с плакатами в защиту ЛГБТ-сообщества, вторая прошла на Марсовом поле под защитой 200 омоновцев и перед лицом сотни националистов, певших молитвы и утверждавших, что геи решили захватить Россию. ЛГБТ-активисты уверены, что им дали спокойно провести свою акцию только потому, что в этот день в Петербурге проходил саммит G20, а Барак Обама встречался с правозащитниками.

Правозащитников на встрече с американским президентом было девять, брифинг по итогам дали трое: председатель "Российской ЛГБТ-сети" Игорь Кочетков, представитель ЛГБТ-организации "Выход" Ольга Ленкова и Дмитрий Макаров, представляющий Молодежное правозащитное движение. Все они говорили о том, что понимают: для Обамы эта встреча – в некотором смысле, рутина, он всегда встречается с правозащитниками в рамках крупных международных мероприятий, это просто некий знак, что права человека для него важны. Конечно, никто не ожидает, что американский президент возьмет и разберется в наболевших российских проблемах – это можно сделать только изнутри. Именно поэтому Игорь Кочетков подчеркивает: ему жаль, что сначала он не встретился с Путиным. В то же время Путин только что заявил, что у российских геев и лесбиянок нет проблем – как будто он не видит, что стоит им выйти на улицу, как любая их акция заканчивается побоищем: "В стране идеи маленькая гражданская война, которая уже принимает опасные формы, – неужели главу государства это не волнует? – спрашивает Кочетков. – Чтобы встреча состоялась, нужно договориться, чтобы не было этого снисходительного иронического тона. Да, мы меньшинство, но в итоге речь идет о судьбе миллионов российских граждан".

О встрече Путина и российских ЛГБТ-активистов можно пока только гадать, а вот их встреча с Обамой уже состоялась. Дмитрий Макаров говорил на ней о важности международных, межправительственных организаций, о том, что хорошо бы США увеличивать в них свой вклад. Ольгу Ленкову больше всего удивило то, что в поведении американского президента чувствовалась – власть подотчетна избирателям.

Игорь Кочетков рассказал президенту Обаме о гомофобных российских законах, уже признанных таковыми на международном уровне, передал ему статистику нападений на представителей ЛГБТ-сообщества, преступлений, совершаемых против геев-подростков, рассказал о том, что эти преступления в подавляющем большинстве случаев не расследуются, поскольку полиция сама заражена гомофобией, и адвокаты не раз слышали – естественно, в неофициальной обстановке, агрессивные высказывания полицейских – например, "я и сам бы их убивал". Все это усугубляется отношением властей – если российский президент говорит, что у геев и лесбиянок нет проблем, то кто же будет расследовать преступления против них, заводить дела, опровергающие слова первого лица государства? Поэтому правозащитники считают, что преступления на почве ненависти, в том числе гомофобной ненависти, должны находиться под международным контролем.

Игорь Кочетков, с одной стороны, сознает важность встречи с американским президентом, с другой – не скрывает разочарования: больше всего его огорчило откровенное признание Барака Обамы, что он не может рассматривать свои отношения с Россией только через призму прав человека. Правозащитник считает, что, встав на такую позицию, запад в итоге неминуемо проиграет: "Попытка найти баланс между правами человека и прагматикой обречена. Нужно выбрать, что является главным в отношениях России и Запада: прагматичные отношения, которые неминуемо будут сворачиваться под влиянием роста разного рода ксенофобских и антизападных настроений внутри страны, либо это все-таки западные ценности". Для Игоря Кочеткова главный вопрос в том, останется ли Россия страной, которая разделяет эти ценности, или нет.