Александр Генис: Мы связываем религию с благостностью. Мы научились видеть в церкви храм тихого, углубленного благочестия. Заходя под церковные своды, мы склоняем голову и понижаем голос. Однако, такое отношение к вере не только не универсально, но и не бесспорно.
- “Религия, - писал Жорж Батай, - требует по меньшей мере чрезмерности. Она требует праздника, вершиной которого является экстаз”.
Чтобы увидать, если не разделить такое, надо отправиться в церковь пятидесятников, где служба напоминает рок-концерт. Прихожане всех возрастов – от детей до матрон - с радостной готовностью вводят себя в исступление. Они поют, хлопают в ладоши, разражаются криками восторга. То и дело кто-то пускается в пляс. Самые неистовые впадают в транс и бьются, упав на пол. Эта и есть та самая «чрезмерность» религиозного чувства. Когда напряжение достигает предела, прихожане принимаются проникновенно и торжественно выкрикивать несуществующие слова на ангельских языках. Святой дух, как верят пятидесятники, снисходит на праведных. Знак избранности – способность к глоссалалии, то есть, способность говорить на несуществующих «ангельских” - языках.
О том, как и с кем это происходит, рассказывают герои очередного радиоочерка из цикла “Необыкновенные американцы” Владимира Морозова Боб и Кэрен Карр.

Владимир Морозов: Вообще-то, я в церковь хожу, хотя и не каждое воскресенье. Но в той церкви, куда меня пригласили знакомые, со мной приключился конфуз. Сначала шел привычный христианский рок. Но когда прихожане стали вздымать вверх руки и заговорили на разных языках, видимо, напрямую с Господом Богом, я не выдержал и сбежал. Что-то промямлил про головную боль, мол, пойду поищу кофе и аспирина. Вернулся я к концу службы, притулился в уголке, будто и не уходил. Потом оказалось, что такое случается и с другими.

Боб Карр: Когда я первый раз пришел в эту церковь, я был большим скептиком. Я там всего-то минут 15 и выдержал. Меня коробило от того, что люди вели себя, как будто вокруг никого нет. Они бормотали какую-то белиберду, тянули руки вверх. Мне казалось, что они притворяются. Вот, мол, какие мы истинно верующие. Я не привык к такому открытому выражению чувств.

Владимир Морозов: Боб Карр сбежал из церкви не в первый раз. В молодости он с женой Кэрен много лет подряд ходил в обычную протестантскую церковь.

Кэрен Карр: И мы активно участвовали в ее работе. Пели в хоре, преподавали в воскресной школе. Но все это делали как-то по инерции. Когда мы возвращались из церкви домой, возникала какая-то неловкость. Мы не однажды признавались друг другу, что чувствуем внутри странную пустоту. Думали, что с нами что-то не в порядке.

Владимир Морозов: Ну и что дальше?

Кэрен Карр: Дальше мы перестали ходить в церковь. Решили, что не станем больше притворяться. С другой стороны, мы скучали по церкви, но хотелось отыскать другую, такую, к которой ты будешь принадлежать не только формально. И тут моя подруга рассказала, что нашла церковь, которая, действительно, совсем другая. И не оставляет в душе той самой пустоты. Там все искреннее и настоящее.

Владимир Морозов: Сами прихожане называют свою церковь - центр Общины Нового Завета. Община — это 200 семей, которые 30 лет назад купили землю и обосновались возле городка Кэмбридж, на севере штата Нью-Йорк. Кэрен открыла для себя этот уголок 20 лет назад. За три года до этого ей поставили диагноз — рассеянный склероз. В 40 с небольшим эту болезнь люди обычно еще не ждут.

Кэрен Карр: Болезнь накатывала волнами. Одно время у меня резко ухудшилось зрение. Потом один глаз почти перестал видеть. Вдруг отказала рука, позже она вроде бы заработала, но сделалась такой слабой. Все тело стало, как чужое. Меня всю так изломало, что порой хотелось просто умереть.

Владимир Морозов: Кэрен работала учительницей. Со своими обязанностями она с грехом пополам еще справлялась, но, придя домой, просто валилась на кровать без сил. В выходные вообще не вставала. Депрессия, боли во всем теле.

Боб Карр: Мы ходили в группы поддержки для больных рассеянным склерозом. Лечились обычными лекарствами. Никаких результатов. Обращались к специалистам по альтернативной медицине. Пытались лечиться диетой. И в конце концов смирились, решили, что придется жить с этой болезнью, потому что ничего не помогало. И это очень негативно сказывалось на нашем браке. Честно говоря, жена просто перестала меня замечать. Я не знал, что и делать.

Владимир Морозов: Боб и Кэрен считают, что ее излечила вера в Бога, которую она снова обрела в церкви общины Нового Завета (New Covenant Community). Кэрен, можно считать, что вы пошли туда в попытке вылечиться?

Кэрен Карр: Ну, во-первых, я не искала в церкви исцеления. Надеялась ли я на это хотя бы подсознательно? Нет, момент надежды я уже проехала, он остался в прошлом. Я искала Бога, веру искала. Когда я пришла в эту церковь, то ничего о ней не знала. И не подозревала о том, людей может коснуться Святой Дух. Но вот вошла в церковь и нутром ощутила Божью Благодать. Я увидела и услышала, как люди во время молитвы начинают говорить на разных языках, которых никогда раньше не знали. И это меня не оттолкнуло, а, напротив, привлекло. Вскоре и меня коснулся Святой Дух, я заговорила на незнакомых мне языках. И я даже не удивилась, все произошло так естественно. Через некоторое время старейшины церкви, а потом и все прихожане стали за меня молиться. И вдруг я почувствовала, что болезнь уходит, болезнь с меня как будто смыло.

Владимир Морозов: Погодите, погодите! Как это смыло? Попробуйте вспомнить поподробнее.

Кэрен Карр: Ко мне стали возвращаться силы. Я уже меньше уставала. Понемногу уходило чувство безнадежности. Я стала снова ощущать свое тело. В выходные я прежде лежала пластом, а теперь начала понемногу ходить. И через некоторое время врач, который когда-то первым обнаружил в меня рассеянный склероз, заявил, что я выздоровела. Я сказала ему, что меня исцелил Иисус. Врач просто развел руками и ответил, мол, медицина не в состоянии объяснить все, что с нами происходит. Его вовсе не покоробило мое объяснение, он был очень рад за меня.

Владимир Морозов: И тогда вы затащили в церковь своего мужа?

Боб Карр: Она знала, что если начнет тащить и уговаривать, то результат будет прямо противоположный. Нет, я не просто упрямый. По типу характера, по опыту работы, я лидер, ведущий, а не ведомый. Она это знала и действовала осторожно. Принесла из церкви какую-то кассету с музыкой. Мы слушали ее в машине и эта музыка задела меня за живое. Я ощутил легкий интерес к тому, что моя жена делает в этой церкви.

Владимир Морозов: И пошли туда за ней? Нет, оказывается, дорога к храму оказалась не такой прямой.

Боб Карр: Обычно я подвозил Кэрен к церкви. Служба там долгая, часа три. Не каждый высидит. Я ехал играть в теннис и после службы встречал жену у церкви. Сам по-прежнему относился к религии отрицательно. Но перемены, которые в Кэрен происходили, не могли меня не затронуть. Реальные перемены. Мы стали снова, как молодожены. Ведь человек не может притвориться, что он стал тебя больше любить!

Владимир Морозов: Боб зашел в церковь на полчаса, потом еще раз, потом остался на час, на всю службу.

Боб Карр: Вдруг я ощутил, как со мной что-то происходит. Началось как бы пробуждение. И однажды во время службы меня пробила дрожь, наступило какое-то озарение. Трудно объяснить человеку, который всего этого не пережил... Но когда на вас нисходит Святой Дух, то вы будете простерты на полу, вас прошибет пот, из носа, простите, полетят сопли, вас будет трясти, как под напряжением. Потому что это контакт с Вечностью. Это как освобождение из тюрьмы. Как будто вы спали много лет и вдруг пробудились.

Владимир Морозов: Боб Карр по-прежнему работал в Сканектеди Интернэшнл. Это химическая компания, которая делает разные химикаты, катализаторы и лекарства. Он пришел туда в 20 с небольшим и дослужился до поста президента. Боб, а сколько платили президенту Сканектеди интернэшнл?

Боб Карр: Ну, это в некоторой степени частная информация. Вы все равно настаиваете? Ну и напор! Ладно, дело прошлое, скажу. Если год был для компании успешным, и она приносила солидный доход, то к зарплате добавлялась премия. Тогда заработок превышал миллион долларов в год. Но это случалось не каждый раз.

Владимир Морозов: Боб Карр считает, что во всех своих успехах он обязан Божьей Благодати. Он и на пенсию-то ушел неожиданно для всех своих коллег в 59 лет, когда, как говорит Боб, перестал ощущать эту Благодать. Как же вы почувствовали этот момент?

Боб Карр: В компании стали происходить вещи, которые затруднили мое положение как президента. Это хороший коллектив. Но структура подчинения была составлена неудачно. Она позволяла ввести в совет директоров несколько моих подчиненных, которые в таком новом для них качестве оказались выше меня по служебной лестнице. Они начали разминать мускулы и мне противодействовать. Я почувствовал что-то неладное. И потом Бог сказал мне, что наступает пора перемен, начинается новый период моей жизни.

Владимир Морозов: Но при чем здесь Бог. Вы были президентом компании. Почему бы вам не реорганизовать схему подчинения, которая тормозила дело? Вы могли это сделать?

Боб Карр: Нет! Нет! Компанией владеет семья. Я их менеджер. Менять схему — значило идти против владельцев. Они должны были сами дойти до мысли о реорганизации. Через несколько лет так и получилось. После моей отставки пришел другой президент, сильный менеджер, который столкнулся с той же самой проблемой. Он попробовал бороться, его уволили. Пригласили следующего президента. Тот знал о противоречиях и потребовал их устранить, прежде чем он согласится возглавить компанию. После короткого спора владельцы так и сделали. И конфликт интересов устранили. Но не прежде, чем владельцы компании наступили на те же самые грабли и поняли, что к чему.

Владимир Морозов: Чем же вы занимались с тех пор, как ушли на пенсию в 59 лет?

Боб Карр: Я написал книгу. Выступаю перед старшеклассниками, которые интересуются химией. Участвую в религиозных радиопередачах о том же, о чем и книга, о моем религиозном возрождении. Я знаю, что пятидесятников и прихожан церкви, вроде нашей, иногда обвиняют в одержимости. Называйте, как хотите, но эта одержимость вылечила мою жену. Это помогает и другим жителям нашего сельского поселка. Посмотрите, какую игрушку мы из него сделали! Да, я тут работаю руками, и это мне нравится. Прокладываю тротуары. В одном месте сложил небольшую каменную стену и, поверите, во время этой стройки получил больше удовольствия, чем, когда заключал миллиардные сделки.

Владимир Морозов: Раз в две недели каждый член общины работает на нее бесплатно полдня. В остальное время Боб обихаживает свой участок — стрижка травы, огород, заготовка дров. Ну, и визиты внуков. У Боба и Кэрен их аж 14 человек.