Иван Толстой: Массовые протесты после сфальсифицированных выборов. Смерть Вацлава Гавела. Юбилей Наталии Горбаневской. Имперский бедекер.
Начнем с Чехии. В Праге вышел большой обобщающий труд, посвященный фигурам, осмелившимся в разных странах социалистического лагеря выступить с протестом против подавления пражской весны. Фрагмент из программы «Мифы и репутации».
Любой турист из России, приезжающий в Чехию, замечает, что здесь очень хорошо помнят 1968-й год, августовские события, раздавившие молодую свободу и унизившие народ маленькой республики. С иностранцами чехи об этом открыто не говорят, но памятники, мемориальные надписи и знаки – повсюду. И около них – тишина, сосредоточенное молчание.
Постоянно выходят книги об оккупации, фотоальбомы, воспоминания. В начале 2011 года в книжных магазинах появился внушительный том, посвященный реакции общественных групп и отдельных лиц на насильное оказание ''братской помощи''. Половина тома так или иначе посвящена советским, российским неофициальным откликам. Мы знакомы с поступком семерки смельчаков, вышедших на Красную площадь и тем самым спасшим НАШУ честь, но на пространстве СССР они были, как выясняется, не одиноки. Репортаж Александры Вагнер.
Александра Вагнер: "За вашу и нашу свободу" - было написано на одном из плакатов во время демонстрации на Красной площади в августе 1968 года. Так названа и опубликованная в Чехии книга - результат работы 15 авторов - рассказывающая о протестах, проходивших в Советском Союзе, Польше, ГДР, Венгрии и Болгарии в связи с введением в Чехословакию войск стран-участниц Варшавского договора. В книгу вошли уникальные архивные документы: материалы заведенных на участников демонстраций дел, записи из залов суда, доклады сотрудников службы безопасности. Многие из них ранее не публиковались. Кроме этого представлены тексты нескольких бесед с участниками и организаторами демонстраций. Некоторые из них предоставили для публикации фотографии из своих личных архивов. Книгу открывает глава о протестах в СССР. Рассказывает редактор Адам Храдилек:
Адам Храдилек: Самым известным из этих протестов, конечно, была демонстрация советских граждан на Красной площади, однако в процессе работы над книгой нам удалось найти свидетельства десятков выступлений, которые проходили по всему СССР - не только в крупных городах, таких как Москва или Ленинград. Все они были очень разными. Например, когда рабочих на заводах призывали поддержать "братскую помощь", находились люди, которые не считали нужным это делать, и выступали в поддержку Чехословакии. Одни писали протестные письма, другие оставляли на улицах надписи. Была и попытка самосожжения - Ильи Рипса в Латвии.
Александра Вагнер: Что происходило после августовских событий в других странах Варшавского договора?
Адам Храдилек: Больше всего протестовали в Восточной Германии, где в первые недели после оккупации состоялось несколько демонстраций. В общей сложности в них приняли участие более 2 тысяч человек, в основном, студентов. Многих впоследствии преследовали в уголовном порядке. Мы приводим беседы с тремя лидерами этих демонстраций. В Польше самым известным случаем является самосожжение философа по образованию Рышарда Сивеца на "Стадионе Десятилетия". От полученных ожогов он скончался через несколько дней. В Польше проходили и выступления студентов высших учебных заведений. В Болгарии, по сравнению с другими странами Восточной и Центральной Европы, протестов было меньше, но жестокость последовавших репрессий можно сравнить с теми, каким подвергались участники демонстраций в СССР. Нам удалось встретиться с одним из участников - историком Александром Димитровым. В Венгрии, вероятно, помня о событиях 1956 года, против вторжения практически никто не выступал, однако на конференции, которая проходила в югославском городе Корчула, пять венгерских философов поставили свои подписи под резолюцией, осуждавшей действия стран Варшавского договора. Ученые впоследствии были уволены из учебных заведений, в которых они преподавали, и были вынуждены со временем эмигрировать из-за преследований со стороны режима.
Александра Вагнер: В книге опубликовано много документов и фотографий, которые раньше не публиковались. Они взяты из архивов Института изучения тоталитарных режимов Чехии, который принимал участие в публикации исследования, или из других источников?
Адам Храдилек: В странах бывшего соцлагеря существуют институты подобные нашему, стремящиеся сохранить историческую память, обращаются к свидетелям событий и одновременно изучают архивы служб безопасности. Как раз именно из этих архивов были взяты документы, опубликованные в этой книге. Ситуация, конечно, немного иная в России, где большинство архивов того времени до сих пор недоступны. Часть этих материалов нам удалось получить от Владимира Буковского, который в начале 90-х вывез их за границу. Архивные материалы, имеющие отношение к протесту Ильи Рипса, с которым мы записали для книги и беседу, сохранились в КГБ Латвии. Этот архив, к счастью, не был уничтожен или вывезен в Россию, поэтому является частью фонда Латышского государственного архива. Там хранятся письма Ильи Рипса, фотографии его сожженной одежды, его тюремная фотография и описание его протеста.
Александра Вагнер: В книге "За вашу и нашу свободу" представлены четыре беседы с участниками событий на Красной площади: Натальей Горбаневской, Павлом Литвиновым, Виктором Файнбергом и Владимиром Дремлюгой, а также с математиком Ильей Рипсом, который в знак протеста против оккупации Чехословакии совершил попытку самосожжения в Риге. С ними встречалась переводчица Михаэла Стоилова:
Михаэла Стоилова: Для меня это было большой честью, потому что эта тема меня интересует с самого начала, с тех пор, как я столкнулась с русским языком. Можно даже сказать, что одним из стимулов для изучения русского языка, стала книга диссидента Анатолия Марченко, которая в начале 90-х была переведена на чешский язык. Моя задача заключалась в том, чтобы взять интервью у участников протестов в СССР, рассказать об их судьбах до демонстрации и после. Конечно, после акции протеста жизнь этих людей стала совсем другой, но, как мне показалось, это произошло не только из-за лагерей, ссылки или психиатрических больниц, где им пришлось побывать, но и потому, что они могли свободно выразить то, что чувствовали. Меня поразило, что каждый из них говорит об этих событиях спокойно, каждый из них считает, что так должно было быть, что они все сделали правильно, что нужно было идти и принять все, что за этим последовало.
Александра Вагнер: Вы говорили, что хотели рассказать о судьбе участников этой демонстрации и до того, как они вышли на Красную площадь. Что их в то время объединяло?
Михаэла Стоилова: Детство у них у всех было очень разное. Например, Павел Литвинов - внук политика. Их семья жила в большой квартире, и по меркам того времени у них были необыкновенные условия. А вот Наталья Горбаневская росла с мамой и бабушкой, и таких удобств у них не было. Это была обычная семья без отца, которых тогда, после Второй мировой войны, было очень много. Но и Павел Литвинов, и Наталья Горбаневская, когда я с ними беседовала, сказали, что с детства очень остро чувствовали правду и ложь. Они хотели жить так, чтобы это отвечало их мыслям. И это, по-моему, повлияло на всю их жизнь. И это может быть, именно та причина, почему они, выросшие в разных семьях, решились на этот шаг, который был, конечно, опасен, и они это знали.
Александра Вагнер: Сказала в интервью "Радио Свобода" Михаэла Стоилова, соавтор опубликованной в Чехии книги "За вашу и нашу свободу", посвященной протестам, начавшимся после событий 1968 года в Чехословакии.
Иван Толстой: 18-го ноября 2011 года в Москве был подписан договор о создании Евразийского экономического союза между Россией, Белоруссией и Казахстаном. На эту тему с экспертами Радио Свобода разговаривал Михаил Саленков.
Михаил Саленков: Насколько эффективно работает СНГ? Насколько оно оправдывает свое существование? На эти вопросы отвечает обозреватель Радио Свобода Виталий Портников.
Виталий Портников: Если говорить об СНГ как об элементе "развода", то, безусловно, оно себя оправдало. Для того чтобы появившиеся на постсоветском пространстве государства окрепли как самостоятельные организмы, чтобы Россия постепенно стала избавляться от постимперской травмы, чтобы ее население поняло, что Советский Союз не был большой Россией, а был объединением различных стран, которые сейчас сами строят свою судьбу, необходимо было время.
Михаил Саленков: Что можно сказать о перспективах Евразийского экономического сообщества, создание которого преподносится чуть ли не как восстановление СССР?
Виталий Портников: Я вообще считаю, серьезно обо всех этих проектах сейчас говорить не приходится. Советский Союз невозможно воскресить. Это было имперское образование, которое отжило свое еще в 1917 году, когда распалась Российская империя. Затем оно продолжило свое существование как тень этой империи, благодаря кровавой политике пришедшего к власти большевистского режима. Так что, по большому счету, этого образования нет уже с начала 20 века. Диктатура классового террора, насажденная на территории этого государства и распространенная потом на оккупированные Советским Союзом страны Центральной Европы, была идеологическим экспериментом, не имеющим никакого отношения к государственному строительству. Но еще раз повторить это невозможно – нет больше этой побеждающей коммунистической идеологии, и нет имперской традиции, которая скончалась гораздо раньше, чем сам Советский Союз. Поэтому мне кажется, что все разговоры о евразийской интеграции имеют исключительно пропагандистский характер.
Страны, которые пытаются эту интеграцию воспроизвести, не объединяет ничего, кроме несменяемости тамошних режимов. Мы знаем, что Александр Лукашенко правит уже почти две десятилетия в Белоруссии, а Нурсултан Назарбаев – более двух десятилетий в Казахстане. Владимир Путин намеревается править такое же время в России. Но мы видим и то, что те страны, которые пытаются объединиться в такой евразийской модели, крайне нестабильны. Год назад в Минске были массовые выступления против диктатуры Лукашенко, мы сейчас стали свидетелями массовых народных выступлений в Казахстане, мы видим, что идут массовые митинги в российской столице. Все эти режимы продемонстрировали свою экономическую и политическую бесперспективность, они становятся враждебны активной части собственного населения или тем социальным группам, ожидания которых они не могут удовлетворить. И я думаю, что мы вступаем в политический период эрозии и смены этих режимов, которая практически неминуема. После этой смены, безусловно, и Россия, и Казахстан, и Белоруссия пойдут каждая своим путем.
Михаил Саленков: Членами СНГ на сегодняшний день являются 11 из 15 республик бывшего СССР.
Иван Толстой: В конце года на сайте Life News была опубликована распечатка телефонных разговоров Бориса Немцова за несколько дней до крупного митинга 10 декабря. Борис Немцов нелицеприятно отзывался о некоторых оппозиционерах и журналистах. Рассказывает Александр Гостев.
Александр Гостев: Разговоры Немцова очень длинные. В них, иногда с нецензурными комментариями, упоминаются имена Григория Явлинского, Эдуарда Лимонова, Бориса Акунина, Евгении Чириковой, Божены Рынски, Леонида Парфенова и других известных политиков и общественных активистов. В своем блоге в «Живом Журнале» Немцов извиняется и пишет, в частности, в посте под названием «Простите»:
«Не скрою, мне публикация прослушек очень и очень неприятна. Я, во-первых, никогда публично нецензурно не выражаюсь, а, во-вторых, дал себе зарок в эти исторические дни публично никого из своих коллег, соратников и партнеров не критиковать и не обижать. Сейчас как никогда важно, чтобы мы были вместе и не поддавались на провокации. Что касается моей личной частной жизни, то таких обязательств (в частности избегать ненормативной лексики) я не брал. Я прошу прощения у Жени Чириковой, Божены Рынски и всех, кто был задет и оскорблен в моих личных телефонных разговорах.».
Немцов уже заявил, что вместе с адвокатами готовит обращение в Следственный комитет и в суд по поводу прослушивания и публикации своих телефонных переговоров. Руководство самого Life News отказывается сообщить, откуда они получили записи Немцова, и при этом утверждает, что не преследовало никаких политических целей. В российском Живом Журнале, в Facebook и Twitter сегодня люди в основном обсуждают не моральный облик Немцова и его высказывания, и даже не позицию, занятую изданием Life News, а то, как воспринимается нормальной частью общества сам мерзкий факт прослушивания телефонных переговоров известного оппозиционера и слива компромата. Обруганная Немцовым лидер движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова в своем Твиттере написала:
«Иногда методы дискредитируют намного больше, чем полученный с их помощью результат».
Журналист и один из самых известных пользователей ЖЖ Андрей Мальгин обрисовывает свою позицию:
«Когда в прессе публикуются прослушки, а государство не реагирует, значит государство разложилось. Откуда «в распоряжении редакции оказалась» (так они формулируют) запись телефонных разговоров Немцова и других деятелей оппозиции, нетрудно догадаться. Так вот, если прокуратура не прикроет издание, открыто публикующее материалы телефонных прослушек, это будет означать: хунта в очередной раз продемонстрировала, что опирается на беззаконие».
А вот – ныне оппозиционная Ксения Собчак, в своем Твиттер:
«Не вижу ничего ужасного в этих разговорах. Рабочее обсуждение. Смешно про Божену. Неужели вы не понимаете, что спецслужбы нарывают эти разговоры, чтоб всех перессорить?»
А журналистка Ольга Романова так оценила реакцию самого Немцова и его слова в ЖЖ и в нескольких российских изданиях:
«Прочитала Бориса Немцова в «Новой». Послушала его на «Коммерсанте». В такой ситуации вести себя так безукоризненно – это поступок и мужчины, и политика. Борис был неправ. Но он извинился, и сделал это открыто, честно, искренне».
Напоследок стоит отметить, что днем 20 декабря в студию телеканала «Дождь» вместе пришли Борис Немцов и Евгения Чирикова. Улыбаясь, они сообщили в прямом эфире, что инцидент исчерпан.
Иван Толстой: Самым ярким общественно-политическим событием года стали, несомненно, массовые протесты после объявления результатов выборов в Государственную думу. Новая политическая реальность в современной России отсчитывается именно с конца 2011-го года. Попытка осмыслить происходящее с обществом в интервью с писателем Борисом Акуниным. Фрагмент из программы Андрея Шарого.
Андрей Шарый: Партия «Яблоко» инициировала создание так называемого «списка Чурова». В него будут включены руководители избирательных участков, на которых были допущены серьезные нарушения во время прошедших выборов в Государственную Думу. Сейчас перечень содержит 89 фамилий. После парламентских выборов 4 декабря в Москве и других городах России прошли массовые акции протестов граждан, не согласных с официальными итогами голосования. Протестное движение продолжается до сих пор, очередная акция намечена на 24 число. На московский митинг в социальной сети Фейсбук уже выразили желание прийти более 30 тысяч человек. Наблюдатели отмечают разнородность движения, в оргкомитет которого вошли самые разные люди. Один из членов оргкомитета - писатель Григорий Чхартишвили, более известный как Борис Акунин. С ним беседует мой коллега Валентин Барышников.
Валентин Барышников: Какой вы вообще представляете свою роль в этом движении? Не может так оказаться, что через какое-то время вы станете, скажем, лидером какой-то общественной организации, движения?
Борис Акунин: Так оказаться никак не может. Я не представляю себя в качестве "лидера" общественно-политического движения и не хочу этого. Сейчас это движение только делает первые шаги. Как историк по образованию, я очень хорошо себе представляю, что может последовать за всем этим. Сейчас мы находимся в том эмоционально-психологическом периоде, когда люди еще совсем не политизированы и не хотят слушать представителей никаких политических партий. Они все вместе образуют колоссальную партию беспартийных. Часто на этом этапе более или менее серьезную роль играют деятели культуры – люди готовы их слушать. Но проходит какое-то время, общество политизируется, и вчерашние трибуны становятся не нужны, на арену выходят профессиональные политики. Никакой своей особенной роли в этом процессе я не вижу, просто стараюсь как можно более честно говорить или писать – слава богу, есть такая вещь, как блог.
Валентин Барышников: Движение "За честные выборы" очень разнородно. Скажем, на Болотной площади среди прочих были и знамена националистов. У вас есть какая-то сформулированная позиция по поводу такого соседства?
Борис Акунин: Я думаю, пока есть ощущение общего для всех этих разных людей оппонента, все так и будет. Власть настолько неумно себя ведет, что она настроила против себя самые разные слои общества. У всех возникло ощущение общего врага, что меня вовсе не радует. Конечно, это протестное движение весьма пестрое, можно даже сказать броуновское. Каждый агитирует на своем участке поля, но это нормально, в этом есть что-то очень здоровое.
Валентин Барышников: Есть некий урок, который сейчас наблюдатели извлекают не только из «арабской весны», но и, как теперь нынешние события в России называются, «русской зимы». Один из уроков это то, что социальные сети, интернет, позволяют быстро выводить людей на улицы. При этом это движение часто без лидеров и без программы. Но затем может победить тот, у кого есть организация. Приведу пример – Египет, где протесты начала образованная городская молодежь, а на нынешних парламентских выборах побеждают все-таки исламистские партии.
Борис Акунин: Я могу гарантировать, что в России исламистская партия не победит в любом случае. Вообще, сравнение нашей ситуации с ситуацией в арабских странах в высшей степени некорректно и поверхностно. У нас происходят совсем другие процессы. Та внутренняя трансформация общества и общественного сознания, которая продолжалась двадцать лет, достигла некоей ступени, которую можно охарактеризовать как формирование нормального гражданского общества. В Москве, например, люди вышли на улицы ведь не потому что им плохо живется, не потому что им нечего есть или у них нет работы. Достаточно только взглянуть на эту толпу, чтобы понять, что у этих людей, в общем, все нормально в жизни. Просто у них появилась потребность чувствовать, что они живут в своем городе, в своей стране – и ничего революционного в воздухе там не витает. Опасность революции может возникнуть лишь в том случае, если власть поведет себя по-идиотски и перейдет к жесткому сценарию. Вот тогда все эти чудесные молодые люди (а больше половины людей на площади были студенческого возраста), сильно радикализируются. Но запугать их точно не удастся.
Валентин Барышников: Вы отвергли аналогию с арабским миром. У вас есть какая-то другая историческая аналогия?
Борис Акунин: Я об это думал, но ничего в голову не пришло. Аллюзии на 68-й год в Европе, о котором говорят некоторые мои друзья, мне кажутся несостоятельными. Сейчас происходит нечто противоположное – какое-то движение внутри среднего класса, который на Западе считается мещанским, скучным и апатичным, у нас же в России средний класс – революционный. Вообще, всякий новый класс, который появился недавно и находится в процессе формирования, всегда революционный. То, что мы сейчас наблюдаем, это, на мой взгляд, начало мирной революции "белых воротничков". Я даже не знаю, с чем это можно сравнить. В России иногда происходят процессы, к которым трудно подобрать какие-то аналогии, параллели в истории. У нас все-таки очень интересная, специфическая страна.
Иван Толстой: 18-го декабря скончался самый любимый и харизматичный чешский политик, первый президент свободной Чехии Вацлав Гавел. Мемориальную программу ведет Андрей Шарый.
Андрей Шарый: Парламент Чехии собрался сегодня на специальное заседание, чтобы почтить память бывшего президента страны Вацлава Гавела, скончавшегося в воскресенье. Похороны назначены на 23 декабря. Для участия в траурных церемониях в Прагу, как ожидается, приедут многие зарубежные лидеры, в том числе президенты Франции, Австрии и Словакии. Десятки тысяч человек несут цветы и свечи к месту, где установлен гроб с телом Гавела. Со среды в Чехии объявлен трехдневный национальный траур. Пражская печать обращает сегодня внимание на то обстоятельство, что руководство России в понедельник не отреагировало официально на кончину Гавела.
Состав российской делегации неизвестен. Вот как в беседе с корреспондентом Радио Свобода объяснил этот факт представитель МИД России Александр Лукашевич.
Александр Лукашевич: По данным нашего посольства, чешские коллеги еще официально не определили формат похоронных мероприятий, а также участие иностранных представителей. Как только этот формат будет доведен до сведения посольства, мы будем решать, кто будет представлять российскую сторону.
Обычно в такого рода случаях по дипломатическим миссиям идет нота государственного протокола МИДа – такого-то такого-то состоятся официальные похороны. Такого официального уведомления пока не поступало.
Андрей Шарый: Пресс-секретарь посольства Чешской Республики в Москве Ондржей Соукуп подтвердил, что никто из высокопоставленных официальных представителей России соболезнований в связи со смертью Вацлава Гавела чешской дипломатической миссии не выражал:
Ондржей Соукуп: Пока откликнулись только господин Федотов из Совета при президенте России по правам человека и Михаил Горбачев.
Андрей Шарый: Много народу было в посольстве?
Ондржей Соукуп: Много. В основном, люди культуры, интеллигенция. И обычные граждане.
Андрей Шарый: Десятки или сотни человек?
Ондржей Соукуп: Несколько сотен.
Андрей Шарый: Есть ли официальное письмо с соболезнованием, направленное руководством России руководству Чешской республики?
Ондржей Соукуп: Господин Киселев, посол РФ в Праге, написал письмо, в котором просто передал соболезнования от имени руководства РФ президенту Клаусу.
Андрей Шарый: Стоит отметить, что письмо посла с соболезнованиями по случаю смерти выдающегося государственного деятеля – минимально возможная в практике международных отношений форма вежливости. Между тем кремлевская реакция на смерть северокорейского лидера Ким Чен Ира была немедленной: телеграмму соболезнования Дмитрий Медведев направил в тот же день, когда об этом прискорбном событии стало известно. За комментарием обращаемся к литератору и дипломату Борису Панкину, в 1990-91 годах послу Советского Союза в Праге, а затем – министру иностранных дел СССР:
Борис Панкин: Я думаю, что это какое-то недоразумение. Нет никаких разумных причин, чтобы этого не сделать. Но мне хотелось бы выразить свое сочувствие чешскому народу близким, и друзьям Вацлава Гавела в связи с его смертью. Так получилось, что мы были полтора года в тесном сотрудничестве. Я был назначен послом Советского Союза еще в тогдашней Чехословакии вскоре после "бархатной" революции. И с мая 1990 года по август 1991 года мне посчастливилось иметь контакты, перешедшие в какой-то степени в дружбу, с таким человеком как Вацлав Гавел. Я с чувством зависти наблюдал за тем, как процессы демократизации, которые были начаты в Советском Союзе горбачевской перестройкой, протекали в Чехословакии – без катаклизмов, взаимной агрессии. Конечно, главную скрипку играл Вацлав Гавел – не только в силу его президентского поста. Он вошел, как нож в масло, в эту свою должность, шагнув прямо из тюремной камеры, и, как личность, играл главную роль в этом процессе. Я постоянно обращал внимание на эти достижения и настаивал на изучении чешского опыта, поскольку мы двигались одной дорогой. В результате возникли какие-то личные связи, отношения. Тем более что мы оба в государственную деятельность пришли из литературы. Была даже такая шутка, о которой я как-то рассказал Гавелу, и он очень веселился: мол Горабчев направил драматургу Гавелу литературного критика Панкина… Но я бы тут скорее назвал себя эссеистом, потому что критиковать мне его не приходилось.
Андрей Шарый: Тем не менее, отношения РФ и Чехии в период пребывания Вацлава Гавела на посту президента независимой Чехии очень дружескими не назовешь. Гавел многократно выступал против тех шагов российской внешней политики, которые в Москве представлялись закономерными. Он был одним из лидеров, которые добивались расширения НАТО на Восток. Позже он поддержал и гуманитарную интервенцию НАТО в Косове, войну в Ираке. По всем этим позициям Москва была с ним не согласна. Может быть, этим и объясняется сейчас сдержанная реакция России на кончину бывшего президента Чехии?
Борис Панкин: Когда я говорю о взаимодействии, о деятельности Гавела, я имею в виду, прежде всего, конечно, те полтора года, когда я работал послом. Сейчас есть люди, в том числе и на Западе, которые хотят представить Гавела разрушителем Советского Союза. Я думаю, это неправильно. Он, конечно, отторгал коммунистический строй, но он с огромной симпатией относился к народам Советского Союза, к России, к русским. Его устремления были направлены именно на то, чтобы процессы нашей демократизации, реформ проходили бы более успешно и в интересах всего человечества.
Иван Толстой: Большие и малые события 2011-го года. Наш хроникер Андрей Шароградский.
Андрей Шароградский:
2011-й - год российской космонавтики в честь 50-летия полета Юрия Гагарина, а также Международный год химии и лесов, Год Испании в России и Год России в Испании. В этом году в России проходили различные мероприятия в честь итальянской культуры и языка, а в Италии – в честь российской культуры и русского языка.
В 2011-м в России запрещена продажа ламп накаливания мощностью 100 ватт и более.
Совершен государственный переворот в Тунисе. В результате президент Зин эль-Абидин Бен Али бежал из страны.
В России впервые возбуждено уголовное дело в отношении интернет-пользователя по факту нарушения авторских прав. Обвиняемый незаконно разместил на своей странице чужие музыкальные произведения.
Александр Лукашенко вступил в должность президента Республики Беларусь в четвёртый раз.
24-е января. В результате теракта в аэропорту Домодедово погибли 37, ранены 180 человек.
В январе в Египте начались массовые антиправительственные выступления против режима Хосни Мубарака. В результате волнений мародёры уничтожили две мумии египетских фараонов и пытались разгромить редчайшую коллекцию египетских древностей в национальном музее в центре Каира.
28-го января Государственная дума России приняла закон «О полиции».
1-го февраля в Екатеринбурге отрыт памятник первому президенту России Борису Ельцину.
3-го февраля президент России Дмитрий Медведев упразднил Федеральную службу по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия.
8-го февраля президент объявил об отмене в России перехода на «зимнее время».
В феврале в Ливии началась гражданская война между сторонниками и противниками Муаммара Каддафи.
В горной системе Тянь-Шаня на территории Чуйской области Кыргызстана пик высотой 4446 метров назван именем Владимира Путина.
В России начали действовать водительские права международного образца.
11 марта у северо-восточного побережья Японии произошло землетрясение магнитудой выше 9 баллов. Волны возникшего цунами достигали 10 метров. Число погибших превысило 15 тысяч человек. Произошли сбои в работе нескольких ядерных реакторов. атомной электростанции «Фукусима-1» произошёл взрыв. Уровень радиации превысил норму в 20 раз. Экономический ущерб составил свыше 300 миллиардов долларов.
Военно-воздушные силы Франции, Великобритании и США начали бомбардировки районов Ливии, находящихся под контролем сторонников Каддафи.
В Минске произошёл взрыв на станции метро «Октябрьская», погибли 15, пострадали 204 человека.
На VI съезде Компартии Кубы Фидель Кастро оставил пост Первого секретаря ЦК партии, новым Первым секретарём избран Рауль Кастро.
29 апреля — в Великобритании принц Уильям венчался c Кейт Миддлтон.
2-го мая в результате спецоперации в пакистанском городе Абботтабаде уничтожен глава Аль-Каиды Усама бен Ладен.
В Москве открыт памятник поэту Иосифу Бродскому работы Георгия Франгуляна.
В начале июня островное государство Вануату признало независимость Абхазии и установило с ней дипломатические отношения.
10-го июня в Москве убит полковник Юрий Буданов, признанный виновным в похищении и убийстве чеченской девушки Эльзы Кунгаевой.
19-го июня новое правительство Вануату во главе с премьером Эдвардом Натапеи отменило решение о признании независимости Абхазии.
26-го июня премьер-министром Вануату снова стал Сато Килман, который заявил, что Вануату завершит оформление признания независимости Абхазии и процесс установления с ней дипломатических отношений.
5-го июля Международный валютный фонд возглавила бывший министр финансов Франции Кристин Лагард.
В Лондоне открыт памятник Юрию Гагарину. Статуя работы Анатолия Новикова является копией памятника, установленного в подмосковном городе Люберцы.
22 июля 32-летний норвежец Андерс Брейвик совершил два теракта в Осло и в молодежном лагере на острове Утёйа. в Норвегии. В результате погибли 8 и 68 человек. Десятки получили ранения.
6-го августа на севере Лондона начались массовые беспорядки, в течение нескольких дней перекинувшиеся на другие города Великобритании.
17-го августа петербургский поэт Сергей Стратановский удостоен крупной итальянской награды в области поэзии – премии имени Кардуччи.
7-го сентября под Ярославлем разбился самолёт Як-42 с хоккейной командой «Локомотив». Погибли 44 человека.
Объявлены семь новых чудес природы: вьетнамский залив Халонг, аргентинские водопады Игуас, юнокорейский остров Чеджудо, остров Комодо в Индонезии, подземная река Пуэрто-Принсеса на Филиппинах, южноафриканская Столовая гора и река Амазонка. Окончательно список чудес должны утвердить в 2012 году.
20 октября в ходе взятия Сирта силами Переходного национального совета убит Муаммар Каддафи глава Ливийской джамахирии,
12-го ноября премьер-министр Италии Сильвио Берлускони ушёл в отставку.
В России и других странах прошли массовые акции протеста «За честные выборы» против фальсификации итогов выборов в Госдуму.
Человек года по версии журнала Time — «Протестующий» (анонимный участник акций, прошедших в 2011 году по всему миру).
Нобелевские премии года присуждены:
По физике — Солу Перлмуттеру, Брайану Шмидту и Адаму Риссу — «за открытие ускоренного расширения Вселенной посредством наблюдения дальних сверхновых»,
по литературе — шведскому поэту Томасу Транстрёмеру.
Премия мира — Элен Джонсон-Серлиф, Лейме Гбови и Тавакуль Карман — «за ненасильственную борьбу за права и безопасность женщин и участие в миротворческом процессе».
В 2011-м году скончались:
Джон Барри - английский композитор, автор музыки к 11 фильмам о Джеймсе Бонде,
певица, актриса оперетты, театра и кино Татьяна Шмыга,
писатель Владимир Кунин,
актеры Людмила Гурченко Александр Лазарев, Михаил Козаков, Ия Саввина, Анни Жирардо, Элизабет Тэйлор,
искусствовед и телеведущий Виталий Вульф,
гимнаст, семикратный олимпийский чемпион Николай Андрианов,
первооткрыватель вируса гепатита и создатель вакцины от него Барух Бламберг,
кинорежиссёр Сидни Люмет,
драматург Яков Костюковский, автор сценариев к «Операции «Ы» и «Кавказской пленнице»,
два долгожителя - американец Уолтер Брюнинг, старейший мужчина Земли на момент смерти (114 лет и 205 дней), и бразилианка Мария Гомес Валентим, бразильская долгожительница, старейшая на тот момент женщина (114 лет 347 дней),
экономист академик Леонид Абалкин
телеведущий Лев Николаев,
правозащитница, вдова академика Сахарова Елена Боннэр,
актер Питер Фальк, сыгравший лейтенанта Коломбо,
поэт и бард Юрий Кукин,
хореограф Ролан Пети,
живописец Люсьен Фрейд,
певицы Алла Баянова и Эми Уайнхаус,
пианист Николай Петров,
кинорежиссер Татьяна Лиознова,
шведский хоккеист Свен Тумба-Юханссон,
основатель корпорации Apple Стив Джобс,
боксёр-профессионал «Джо» Фрейзер,
дочь Сталина Светлана Аллилуева,
тяжелоатлет восьмикратный чемпион мира Василий Алексеев,
футболист и тренер Геннадий Логофет,
учёный-конструктор, соратник Сергея Королёва Борис Черток, Глава КНДР Ким Чен Ир,
певица Сезария Эвора,
Иван Толстой: Американская киноакадемия, присуждающая премии «Оскар», назвала лучшей песней года композицию “Man of Mappet”.
(Песня)
Песня “Man of Mappet”, музыка и слова Адель и Пола Эпворта.
В 2011-м году в программе «Мифы и репутации» прозвучал цикл бесед с историком литературы Леонидом Матвеевичем Аринштейном. Речь шла о золотом веке ленинградского филологического факультета. Одна из программ была посвящена Борису Эйхенбауму.
Иван Толстой: Послевоенные годы в Питере, да и по всему Советскому Союзу были годами надежд на возрождение нормальной жизни – не просто довоенной (которая была еще памятна террором и позорными проработочными кампаниями), но полноценной творческой атмосферы и радости познания. В короткую допогромную послевоенную полосу поместилось так много интеллектуально-эмоциональных впечатлений, что эта пора на филологическом факультете Ленинградского (тогда) университета стала настоящим мифом и была прозвана Золотым веком.
В нашем небольшом цикле программ об этом времени вспоминает свидетель – бывший филфаковец, писатель и литературовед Леонид Матвеевич Аринштейн. Героем программы будет сегодня Борис Михайлович Эйхенбаум.
Леонид Матвеевич, мне, как филологу несостоявшемуся, но что-то такое читающему, имя Эйхенбаума знакомо было очень давно – это безусловный классик отечественного литературоведения, специалист по Лермонтову и по Льву Толстому (по крайней мере, по этим двум большим темам). Но Эйхенбаум, пожалуй, скончался чуть-чуть рановато для того, чтобы войти в реальную филологическую жизнь моего поколения. Доживи он до 60-х годов, конечно, фигура воспринималась бы совершенно иначе. А так Борис Михайлович остался человеком довоенным в представлении людей 50-летних, как я, может быть, сразу послевоенным.
А где его сильная сторона, где нужно делать акцент при размышлениях об Эйхенбауме?
Леонид Аринштейн: Так сложилось в его жизни, что он попадал на самые узловые события, на самые узловые периоды развития русской культуры вообще, и филологической культуры и литературы, в частности. И в этом его значимость и сила. Я бы не сказал, что существуют какие-то периоды - довоенные или послевоенные - которые характерны для его творчества. Он, в известной степени, вневременной.
И я бы хотел сегодня постараться показать, почему он в этом пантеоне филологов, профессоров тогдашнего Ленинградского университета, где светлейших, замечательнейших, талантливых людей было очень много, до известной степени выделялся именно своей знаковостью. Многие из тех, о ком мы говорили, - Смирнов, Алексеев, Стеблин-Каменский, - в большей степени известны в кругу филологов, специалистов-литературоведов, тогда как имя Эйхенбаума вышло за пределы филологического цеха, и о нем, по-моему, знает - пусть понаслышке, пусть немного - но любой интеллигентный русский человек, и не только российский, но и за рубежом. И связано это, прежде всего, с тем, что его имя оказалось вписанным и заняло определенное место в период Серебряного века и обобщения всего того, что сделал Серебряный век. Его имя оказалось вписанным в ту подспудную борьбу, которую уже в советское время вели, назовем их старыми терминами, западники и славянофилы. А это - узловые моменты развития русской культуры и понимания этой культуры.
Иван Толстой: В 2011-м году отмечать свой юбилей в Москву из Парижа приезжала Наталья Горбаневская. Ее поэтический вечер проходил в зале «Мемориала». Выступление юбиляра и гостей записывала Лиля Пальвелева. Первым держит речь председатель правления «Мемориала» историк Арсений Рогинский.
Арсений Рогинский: 75 лет и три недели назад родилась Наталья Евгеньевна Горбаневская. И по этому поводу (это такая чудесная дата, ее приятно все время повторять, не знаю, как Наташе – слышать, но, по-моему, она относится к этому бесконечно спокойно) мы сегодня и встретились. Наталья Евгеньевна Горбаневская - замечательный поэт, который числит свое творчество, если судить по разным книжкам, с 56-го года, во всяком случае, тексты включаются в сборники, начиная с 56-го года. Поэтому сейчас не только 75-й юбилей Натальи Евгеньевны, но и 55 лет творчества ее. Но, я думаю, что всем известно лучше, чем про творчество, к сожалению, что она - один из основателей правозащитного движения в СССР, инициатор и первый редактор «Хроники текущих событий», узница казанской спецпсихбольницы, участник демонстрации 25 августа 1968 года (и даже не одна, а в двух лицах - себя и своего сынка) на Красной площади. Потом - вынужденная эмиграция, работа в редакциях «Континента» и «Русской мысли», В общем, много всего. Все-таки сегодня мы здесь больше всего по поводу стихотворений. Наталья Евгеньевна читает тексты, какие хочет читать. Поэтому я умолкаю здесь и передаю слово Наташе.
Наталья Горбаневская: Если кто-нибудь думает, что я тут праздную, то есть провожу время праздно, то я должна сказать, что нет, я работаю. Я, прежде всего, сегодня представляю пять книг, которые у меня вышли за последний год, буквально с конца июня прошлого года. Такой у меня вышел юбилейный год, что выходили книги одна за другой. Пять книг, которые лежат передо мной, будут мною после выступления переданы, как я это всегда делаю, в библиотеку «Мемориала». У меня вышла такая книга. Она на обложке называется «Прозой о поэзии». На самом деле она называется «Прозой о поэзии и поэтах». Это выпустило издательство «Русский Гулливер», и оно же выпустило сборник моих стихов, действительно, не за 55, а за 54 года, стихов с религиозными мотивами, и книга совершенно неожиданно и радостно для меня получила в этом году «Русскую премию». После чего мои друзья, «русские Гулливеры», в течение буквально месяца, зная, что я в июне приеду отмечать юбилей, эти две книги выпустили. Начну с этой книги «Прозой о поэзии и поэтах». В ней несколько разделов. Вместо эпиграфа - статья «Вместо предисловия», потом идет «Ахматова, Бродский и все остальные». Статья, которую я хочу прочитать - литературно критическая, «Голоса Александра Галича. К пятилетию со дня смерти».
«Самого Галича я встретила и услышала только в 1972 году. Впервые же несколько песен с первой, уже широко расходившейся по стране пленки Галича я услышала в Ленинграде (добавлю – вместе с Сеней, в один и тот же вечер), где тонким, серебряным голоском пела их юная студентка Нина Серман. С этим серебряным голосом у меня так навсегда и связалось:
Она вещи собрала, сказала тоненько...
Эти заметки - главным образом о первых песнях Александра Галича (было их, если не ошибаюсь, тринадцать), в которых заложено зерно его будущего творчества. Вот хотя бы выше цитированная - «городской романс». Сюжет ее крайне прост: он ее бросил - ради дочки начальника, бросить бросил, а сам переживает. Из этого можно сделать что угодно: пошлый газетный фельетон и гениальный зощенковский рассказ. Галич сделал - гениальную песню Галича. Он дал персонажам песни заговорить своими голосами, свойственным им языком, на их уровне понятий и чувств, сам же почти отошел в сторонку. Хотя фактически эта песня - два монолога, формально она - рассказ главного героя, ее слова мы тоже узнаем в его передаче, от него мы узнаём, что и как она сказала, а главное, что она о нем думает (ему-то именно это и надрывает душу).
Конечно, нам легче и проще было отождествляться с Галичевским первым лицом, с его от себя сказанным «я» и «мы». Легче повторять:
Нам не знамя жребий вывесил,
носовой платок в крови
- и гордо высматривать будущую судьбу за строчками:
Едут трое, сам в середочке,
два жандарма по бокам,
Но на самом деле «мы» у Галича тоже не такое простое, как кажется. В более поздней песне памяти Бориса Пастернака одни, рискующие судить, найдут себя в словах:
Мы поименно вспомним тех,
кто поднял руку...
иные, более склонные посыпать головы пеплом, - в:
Как гордимся мы, современники,
что он умер в своей постели.
Смелость Галичевского «мы» в том, что он не исключил себя ни из виновных, ни из судящих, и только так обе стороны этого «мы» соразмерились».
Иван Толстой: Чехией мы начали сегодняшний разговор о 2011 годе, Чехией и закончим. Точнее, Австро-Венгрией.
Московское издательство ''КоЛибри'' выпустило книгу Андрея Шарого и Ярослава Шимова ''Корни и корона: Очерки об Австро-Венгрии: Судьба империи''.
Жанр книги – на стыке исследования, исторических очерков и путеводителя. В карман не положишь, поскольку формат большой, но краеведческие сведения переливаются через край и трудно чем-то другим это издание заменить. С другой стороны, картинок не так много, чтобы просто перелистывать, сидя в венском или будапештском кафе: с такими рассказами хочется вытянуться на диване или усесться за письменный стол. Живя в центре Европы, понимаешь, что далеко эту книжку задвигать нельзя: может пригодиться в любую минуту, как отличный справочник.
Вот с такими мыслями я читал ''Корни и корону'', написанную моими коллегами Андреем Шарым и Ярославом Шимовым. Когда-то о классическом труде швейцарца Якоба Бурхарда ''Культура Италии в эпоху Возрождения'' говорили, что этот томик берут с собою в Италию все влюбленные, отправляющиеся вдвоем в романтическое путешествие. Теперь я с радостью пригласил двух новых бурхардов в студию Радио Свобода.
Мой первый вопрос: как Габсбургам удалось создать такую обширную империю, Ярослав?
Ярослав Шимов: Они никуда не спешили, Габсбурги создавали империю не один век. Когда занимаешься этой историей, тем, как это государство постепенно складывалось, возникает такое странное ощущение, что некая судьба, видимо, существует, или иногда выглядит так, что действительно кто-то ведет человека или группу людей не просто по жизни, а по жизни нескольких поколений, поскольку в габсбургской истории было очень много случайностей. Была, с одной стороны, целенаправленная политика австрийской династии, которая занималась не только и не столько завоеванием земель и территорий, сколько завязыванием союзов, в том числе союзов брачных, что тогда (а я говорю о XV – XVI веках) имело важное политическое значение. Таким образом Габсбурги стали очень влиятельным родом. Но этого было недостаточно для создания такой огромной империи, которую они, в конце концов, сложили. Произошло несколько фатальных случаев – просто смерть нескольких наследников молодыми и бездетными, от болезней, в битвах – в результате чего короны одна за другой падали к ногам представителей рода Габсбургов. Не только короны Центральной Европы, как венгерская или чешская, но, к примеру, и корона Испании, которой Габсбурги владели в течение XVI – XVII веков. Вот так все постепенно и сложилось, а потом уже встала другая задача – все это удержать и привести к какому-то управляемому и приемлемому виду.
Иван Толстой: Андрей, что считается пиком империи Габсбургов?
Андрей Шарый: Это зависит, Иван, от точки зрения. Мне кажется, что пик – несмотря на то, что сразу после этого пика наступил горький конец империи – последние полвека существования Австро-Венгрии в завершающей ее фазе, когда она стала дуалистической монархией (есть такой исторический термин), достигла наибольшего влияния в европейских делах. Другое дело, что траектория развития... знаете, как в кино показывают, когда пациент неожиданно умирает: на экране резко все кардиологические линии вдруг после мелких скачков спрямляются, а потом уже идет горизонтальная линия – вот это примерно то, что произошло с Австро-Венгрией во время Первой мировой войны.
Вообще последняя треть ХIX века и начало XX-го – это, может быть, лучшее историческое время, которое Европа когда-либо переживала. Относительное спокойствие без войн, возможность достаточно динамично и гармонично, по понятиям того времени, развиваться. И если не смотреть на это время свысока, а попытаться поставить себя на место людей, которые тогда жили в Европе и которые жестоко расплатились за эдакую ''континентальную беспечность'', проявленную накануне Великой войны, которая обрушила этот мировой порядок, – становится понятно: на карте Европы последней трети ХIX века Австро-Венгрия представляла собой не самое богатое, умеренно благополучное, милое, я бы сказал, государство, которое смогло добиться для большинства своих подданных некоторого благополучия. Государство, где социальные и национальные противоречия были в значительной степени сглажены – насколько это позволяла мудрость правителей и амбиции националистических политиков. В целом эта модель представлялась очень успешной, в чем-то она даже опередила свое время, что дает исследователям возможность рассматривать Австро-Венгрию как своего рода прообраз Европейского Союза, просто потому, что такой успешной модели в истории не существовало больше. В сочетании противоречий, как всегда бывает в истории, в предчувствии своего горького конца, Австро-Венгрия мне представляется не только зрелым государственным образованием на финальной фазе своего существования, но и невероятно интересным предметом для исследования, просто в силу сложности организации этой страны и ее многокрасочности.
Иван Толстой: Имперский бедекер Андрея Шарого и Ярослава Шимова. И на этом мы заканчиваем сегодняшний разговор о 2011 годе.
