100 лет Бриттену

Александр Генис: Соломон, гигантские юбилеи этого года — 200-летие Верди и 200-летие Вагнера почти затмили другой значительный юбилей: 100-летие Бриттена.

Соломон Волков: 100-летие Бриттена празднуется очень широко. Конечно, наверное, с Вагнером или Верди сопоставлять трудно, но все-таки мы говорим о композиторе, который считался умеренным, но все же модернистом в свое время и которого нельзя назвать сверхпопулярным автором. При жизни Бриттену как-то не доставались лавры, которые он он сейчас пожинает посмертно. Сегодня музыка Бриттена звучит повсюду, мы не отдаем себе отчета, как часто звучит музыка этого композитора, который занимал при жизни очень странную позицию, двусмысленную.

Александр Генис: Бриттен был открытым гомосексуалистом, что в Англии в те времена было противозаконным. При этом он был знаком с персонами королевского двора, он был официальным английским композитором. Англия ведь бедна на композиторов, не правда ли?

Соломон Волков: От Пёрселла до Бриттена — это была одна большая черная дыра. Что касается Бриттена, то нужно вспомнить, что он еще одну непопулярную позицию занимал. Во время Второй мировой войны он отказался служить в армии и эмигрировал в Америку для того, чтобы избежать воинской повинности. Он позиционировал это как сознательный протест, пацифистскую позицию, но его очень многие обвиняли в элементарной трусости. Через это тоже надо было пройти и стать любимцем и истеблишмента английского, и широких кругов английской публики, которая, я должен сказать, очень недолюбливает людей, которых можно было бы обвинить в уклонении от военной деятельности в годы этой очень важной для англичан войны.

Александр Генис: Интересно, что в Америке Бриттену тоже не очень понравилось. Он сказал, что вся Америка — это одно большое разочарование, что это страна шовинистов. Здесь он чувствовал себя поначалу неуютно.

Соломон Волков: Тем не менее, оперу «Питер Граймз» ему заказал Кусивицкий, русско-американский дирижер. Здесь он написал очень многие из своих самых значительных произведений.

Александр Генис: В том числе оперу «Билли Бадд», которая написана на сюжет из Мелвилла и которую критики считают его лучшим произведением.

Соломон Волков: Моя любимая опера Бриттена все-таки «Поворот винта», которая тоже написана, как вы знаете, по мотивам произведения Джеймса, тоже американского писателя. Есть такая, я бы сказал тетралогия бриттеновская - «Смерть в Венеции», «Билли Бадд», «Питер Граймз» и «Поворот винта», она вся по тематике своей связана с тем фактом, что он был гомосексуалистом, и вся эта тетралогия так или иначе посвящена взаимоотношениям старшего персонажа с юношами. Поэтому, когда в очередной раз возникает дискуссия о том, имеет ли значение сексуальная ориентация художника для его творчества, то лучшего примера, что “да, имеет”, чем творчество Бриттена, привести невозможно. Эта тетралогия, на мой взгляд, принадлежит к числу лучшего, созданного в оперном жанре в 20 веке.

Александр Генис: Как здорово вы сказали. Это очень понравилось бы матери Бриттена, которая его с детства готовила стать четвертым Б — Бах, Бетховен и Брамс, а четвертым должен стать Бриттен.

Соломон Волков: Может быть он вровень не дотянул, но вы знаете, эта троечка перед ним многого стоит. Бриттен на сегодняшний день занимает наконец очень прочную позицию и совершенно по заслугам. Одним из его популярных и часто исполняемых произведений является «Реквием». Он сочинил его в 1961 году по случаю реставрации собора в Ковентри, который был разрушен в результате налетов гитлеровской авиации. Это был символический акт в послевоенной Англии. Вы упомянули о том, что Бриттен был своего рода официальным английским композитором — это правильно. Ему заказали сочинение, которое должно было быть исполнено при открытии собора в Ковентри. Он тогда написал этот «Реквием», где использованы традиционные тексты латинского реквиема и стихи Уилфреда Оуэна.

Александр Генис: Знаменитый поэт Первой мировой войны.

Соломон Волков: Который погиб в 1918 году. Это ужасная трагедия и потеря. У Бриттена получилось великое произведение. Я знаю, что Дмитрий Шостакович, которого очень многое связывало с Бриттеном, обожал этот опус.

Александр Генис: Раз вы заговорили о Шостаковиче, объясните мне один эпизод. Во время одной встречи Бриттена с Шостаковичем, Бриттен сказал ему: «Вы находите оперы Пуччини ужасными, как и я?». На что Шостакович ответил: «Нет, вы совершенно не правы. Оперы великолепны, музыка ужасная». Что они имели в виду?

Соломон Волков: Оба они не любили Пуччини и любили друг друга. Я должен сказать, что в плане композиторском, и я тому свидетель, пожалуй, у Шостаковича не было более любимого автора, чем Бриттен, и наоборот, Бриттен обожал Шостаковича, он дирижировал много сочинениями Шостаковича. Шостакович мне рассказывал, как он получил от Бриттена партитуру оперы «Смерть в Венеции», и Шостакович мне с такой гордостью забавной сказал, что он ее прочел глазами и получился точно хронометраж длительности оперы. Он ее читал, как музыка звучала. Он не пропускал ни одного исполнения «Реквиема» Бриттена в Советском Союзе. А с премьерой в Ковентри в 1962 году был связан мини-скандал, потому что идеей Бриттена было озвучить этот «Реквием» силами английского певца Питера Пирса, его интимного друга, немецкого певца Фишера-Дискау и певицы из России Галины Вишневской. И именно Вишневской тогдашний министр культуры Екатерина Фурцева запретила поехать на эту премьеру, сказав, что это получается такая дружба Западной Германии с Англией - это политически неправильно, и мы вас туда не пустим. Тем не менее, позднее Вишневская записала свою партию в этом реквиеме. Я хочу показать отрывок из «Реквиема», поет Вишневская, дирижирует Бенджамин Бриттен.

(Музыка)

Музыка как путь к успеху

Александр Генис: Соломон, недавно в «Нью-Йорк Таймс» была опубликована статья, которая не могла нас не заинтересовать — музыка как путь к успеху, как карьерный шаг. В ней речь идет о том, что люди, которые обладают музыкальным образованием, которые вложили свои силы в музыкальные образование — добивались успеха где угодно. В качестве примера она приводит Аллана Гринспена, который был одним из самых главных экономических стратегов в Америке. Но до этого он был профессиональным кларнетистом и саксофонистом.

Соломон Волков: Кондолиза Райс всем известная прекрасно играет на рояле. Вуди Аллен — кларнетист.

Александр Генис: Из старстный! Он сказал, что играет очень плохо, но любит музицировать больше всего на свете. Кроме того, тут приводится много фамилий миллионеров, включая одного из основателей Гугла.

Соломон Волков: Есть там и бывший председатель международного банка, который играл на виолончели, до сих пор играет, кстати.

Александр Генис: Все они говорят о том, что музыка, образование музыкальное дает те качества, которые необходимы для успеха в жизни, а именно: способность в первую очередь слушать других, что, кстати, очень интересно, умение фокусироваться, дисциплину. Главное — чувство баланса, в музыке без этого жить нельзя, но и в жизни тоже. Карьере в любой области музыке приносит успех.
И тут я хочу сказать вот о чем: в школе половина моего класса занималась музыкой, было очень распространено музыкальное образование, и музыкальные школы были всюду. Для ребят это была каторга, дети обычно ненавидели это дело, за них выбирали родители, и никакого рвения никогда не замечал у тех несчастных, кто должен был после обычной школы ходить еще в музыкальную школу. Я хочу вас спросить: скажите, а когда вы начинали играть на скрипке, это было ужасно. Правда, что скрипка отнимает у детей детство?

Соломон Волков: Да, безусловно, я света белого не видел, потому что должен был заниматься каждый день. Причем эти часы возрастали, и я знаю людей, которые по 5-6 часов каждый день занимались на инструменте. У меня тоже это отнимало по 3-4 часа каждый день — это очень утомительно. Это где-то перекрывает вам какие-то клапаны счастья, если хотите. Вы не вступаете в отношения с окружающим миром, вы не играете в футбол во дворе, потому что, не дай бог, руки повредят, вы не играете в волейбол, вы не занимаетесь спортом, меньше гораздо времени проводите со своими сверстниками, меньше, наверное, читаете тоже. Занятия на скрипке очень много у меня отрезали.

Александр Генис: Стоит овчинка выделки?

Соломон Волков: Нет, если бы меня сейчас спросили, пожалуй, не стоит. А в моем случае, если уж говорить о том, стоило ли мне заниматься музыкой, то, наверное, сейчас задним числом сказал: лучше бы учили меня игре на фортепиано. Потому что у нас стоит дома фортепиано, можно подсесть и на этом инструменте начать что-то бренчать. А скрипочка моя, как я ее привез в Америку почти 40 лет назад в футляре, так я ни раз не открывал ее, не тянуло и не хотелось.

Александр Генис: Странно. То есть вы уже переиграли все свое?

Соломон Волков: Я перегорел, вероятно, еще в Советском Союзе.

Александр Генис: Как вы считаете, следует детей учить музыке? Только что мы говорили, что это путь к успеху.

Соломон Волков: Я прочел эту статью с большим удивлением. У нас в доме я встречаю детишек в лифте с музыкальными инструментами, мне страшно хочется сказать: бедный ты, бедный мой, и зачем тебе это все? Но деталь следующая — это все либо китайцы, китаянки, либо японцы, японки в нашем доме. Еврейского мальчика со скрипочкой, что было характерно для дней нашего детства, я уже не вижу. Но ориентальное направление в классической музыке процветает.

Александр Генис: Сейчас в Нью-Йорке отмечается годовщина урагана «Сэнди» — это большое событие в истории города, потому что ураган оставил город на неделю без света, в том числе и нас. Моя соседка по нашему кондоминиуму - молодая кореянка, учительница пианино. Как только кончился бешеный ветер, как кончился шторм, еще не убрали поваленные деревья, еще ничего не работало, кроме нее, потому что детишки три, четыре года, совсем клопы, приходили, мамы их приводили за руку, и они играли Бетховена неумело при свечах, как сам Бетховен играл, и они продолжали заниматься музыкой, чтобы не пропустить урока. Даже ураган «Сэнди» не остановил восточную любовь к западной музыке.

Соломон Волков: Наша надежда на сохранение европейской классической музыки нынче вся лежит на Востоке.

Александр Генис: Соломон, а что играют, когда начинают играть на скрипке?

Соломон Волков: Играют больше ста лет одно и то же. Я хочу показать произведение, с него начинают все, с него начинал я и до сих пор играют этот опус — это Скрипичный концерт Оскара Ридинга. Концерт знаменит невероятно, потому что нет такого маленького скрипача или скрипачки, который бы через него не прошел. Но о самом Оскаре Ридинге никто ничего не знает, не знают точно ни когда он родился, ни когда умер. Предположительно родился в 19-м веке, а умер вероятно в 20-м, но все это с какими-то знаками вопроса появляется в энциклопедии. Музыка прелестная, играть ее очень просто, она идеально приспособлена для того, чтобы, играя эту музыку, осваивать очень непростой инструмент, каковым является скрипка, она очень мелодичная, как вы справедливо сказали, когда послушали эту музыку, исторгает слезы у каждой любящей мамы, которая слышит, как ее дитя играет этот опус. Итак Оскар Ридинг, Скрипичный концерт в исполнении Ицхака Перельмана.

(Музыка)

Книжная полка. Краус: человек-журнал

Александр Генис: Книжная полка. Соломон, я сегодня предлагаю поговорить о крайне необычной книге и для американского, и для русского читателя. Это - книга переводов австрийского, венского писателя Карла Крауса, которая только что вышла в Америке. Причем, подготовлена она крупнейшим американским романистом. Если есть в Америке такой американский Толстой сегодня, то это -Джонотан Франзен. Так вот, Джонотан Франзен выпустил книгу, она называется «Проект Крауса», в ней перевод двух эссе Крауса и подробные комментарии. Книга роскошно выпущена, потому что она двуязычная и там два слоя комментариев: один комментарий — филолога-германиста, а другой комментарий самого Крауса, где он объясняет, почему взялся за это дело. Ведь Краус — это совершенно неизвестный писатель, к сожалению, ни в Америке, ни в России, зато в Германии немецкие писатели были от него без ума и считали лучшим стилистом немецкого языка, Томас Манн, например, так считал. Краус родился в 1874-м, умер в 1936-м году и всю жизнь прожил в Вене, Вена и Краус были неразрывны. Краус всю жизнь издавал журнал «Факел», и этот журнал был одного автора, которым и был сам Краус. Он писал обо всем на свете - язвительно, остроумно, смешно. Он считал своей ролью в жизни вытащить литературу из болота штампов. Орудием его были афоризмы. Я знаю, Соломон, что вы, как и я, любите Крауса и даже переводили афоризмы. Давайте поделимся нашим уловом.

Соломон Волков: Вы знаете, у меня в моей библиотеке нью-йоркской, которая, как вы знаете, занимает 95% жилого пространства и жизни тоже, стоит томик Крауса, который был мною приобретен в нашем с вами общем родном городе Рига в незапамятные времена в магазине “демократической книги”, там Крауса можно было купить. Я купил его на немецком языке, влюбился немедленно. Ничего, должен сказать, о Краусе не знал. Но эти афоризмы, о которых вы говорили, которые там были обширно представлены, они сразу же мне полюбились. Я этот томик, представьте себе, довез до своей нью-йоркской квартиры. И сравнительно недавно, сняв с полки и, как вы знаете, теперь мое большое увлечение — это Фейсбук, то я решил, что представлю своим друзьям в Фейсбуке творчеством Карла Крауса, перевел несколько афоризмов и разметил их там. Сосредоточился я, скажу вам, на афоризмах Крауса, связанных с женщинами. Мне кажется, он очень тонко их понимал, хотя на сегодняшний момент то, что он о них говорил, звучит не совсем корректно. В в американский университет преподавать Крауса точно бы не взяли, если бы он представил в качестве своих достижений свои афоризмы, а мне они очень нравятся. Вот один афоризм краусовский в моем переводе: «Она сказала себе: Спать с ним? Ну ладно. Но никакого интима!». Еще афоризм Крауса тоже в моем переводе: «Женщины принимают одного мужчину за всех, а мужчина всех женщин за одну». Тоже, по-моему, здорово сказано. Еще краусовский афоризм: «Женское вожделение в сравнении с мужским — это как эпос в сравнении с эпиграммой». Тоже абсолютная правда. Хотя опять-таки, я говорю, это все нынче звучит чрезвычайно неполиткорректно. Еще одна, это даже не афоризм, а мини-история целая маленькая от Крауса: «Бесстыдный художник заманил женщину в свою студию под тем предлогом, что хочет ею овладеть, вместо этого запер студию и рисует ее».

Александр Генис: А я переводил Крауса, выбрав афоризмы, связанные с литературой, что свойственно мне, к несчастью. Например, такой афоризм: «Современная литература (вспомним, что он писал в первую треть 20 века, когда литература была особенно дикой) — это рецепт, выписанный пациентом». А вот другой афоризм о Вене: «Улицы Вены покрыты не асфальтом, а культурой». Вот афоризм, который хорошо было бы прочитать всем, кого интересует дело Pussy Riot: “Скандал начинается, когда полиция пытается его прекратить».

Соломон Волков: Абсолютно точно.

Александр Генис: «Речь, — говорил Краус, — мать мысли, а нее служанка». «Подсознание — гетто для идей». «Прогресс торжествует пиррову победу над природой». И наконец мой любимый афоризм, меня часто обвиняют в том, что я пытаюсь писать афоризмами — это, конечно, абсолютная неправда, потому что афоризм получается сам собой, когда ты вычеркиваешь все лишнее, но это точно не моя цель. Краусу тоже не совсем нравились его афоризмы, потому что он понимал им цену. Он написал так: «Афоризм никогда не говорит правды — это либо полправды, либо полторы».

Соломон Волков: Замечательно сказано.

Александр Генис: К сожалению, Краус очень мало известен в России, я надеюсь, мы подвигнем кого-нибудь перевести наконец-то замечательного автора, который открыл, по-моему, чрезвычайно важную для сегодняшнего дня медийную роль автора.

Соломон Волков: Он был блогером.

Александр Генис: Я бы сказал так, что он занимался тем, чем занимается Фейсбук сегодня. Что такое Фейсбук? Мы собираем все свои сочинения, мысли, опыт и все сносим в наш “журнал” на ФБ. Чем такой журнал отличается от того «Факела», который издавал Краус и который так безумно был популярен среди венцев? В общем-то это не прошлое нашей журналистики, литературы, а я бы сказал, ее будущее. И Краус стоит у основания этого нового медийного пространства, которое мы обживаем сегодня.

Соломон Волков: Краус сейчас, как никогда, актуален, я с вами согласен. И неслучайно появление этой книги самого Крауса и о нем, которую подготовил Франзен, и внимание к этой книге, она получила много восторженных рецензий. В качестве музыкальной иллюстрации к творчеству Крауса я хочу показать парафразу на «Венский вальс» знаменитый, «Сказки венского леса» Иоганна Штрауса, который сочинил один из современников Крауса, музыкант по имени Эдвард Шутт. Итак, парафраз на «Сказки венского леса» в исполнении Константина Щербакова.

(Музыка)