Александр Генис: Наш постоянный автор Владимир Морозов в определенном смысле - самый ценный член команды “АЧ” уже потому, что разительно отличается от всех остальных. Морозов подолгу живет в глубокой провинции, любит охотиться, регулярно посещает церковь и придерживается взглядов, которые, как я догадываюсь (о политике у нас не принято говорить), сильно противоречат тем либеральным убеждениями, что свойственны жителям Нью-Йорка. Именно это делает Володю незаменимым: он и его собеседники мешают нам вариться в собственном соку и слышать лишь себе подобных.
Сегодня “необыкновенный американец” Морозова - и впрямь необыкновенный.

Владимир Морозов: Как известно, абсолютное большинство афро-американцев голосует за демократическую партию. Среди этой части населения очень мало республиканцев, а уж консерватора не найдешь днем с огнем. И когда я случайно набрел на такого человека по имени Дерой Мёрдок, то не смог сдержать удивления: «Дерой, вы афроамериканец и консерватор! Как так? Ответ оказался неожиданным.

Дерой Мёрдок: Позвольте мне вас поправить. Я не афро-американец. Ведь я приехал в Нью-Йорк не из Африки, а из Калифорнии. Вот вы русский американец, потому что родились в Москве и приехали в Америку взрослым человеком. А я родился не в Африке, не в Конго, а Лос-Анджелесе. Поэтому называть меня афроамериканцем неправильно. Вы русский американец или просто белый, а я чернокожий или просто BLACK (черный), или чернокожий американец.

Владимир Морозов: Хорошо, буду иметь это в виду. Но давайте вернемся к консерватизму. Если большинство чернокожих американцев голосуют за демократов, то почему вы даже не республиканец, а еще правее - консерватор?

Дерой Мёрдок: Да, вы правы, во время прошлых президентских выборов за Обаму голосовали 94-95 процента чернокожих избирателей. Так было не всегда. Но, начиная с 1964-68 годов чернокожие стали активно переходить на сторону демократов. Эта партия смогла убедить их, что республиканцы — расисты. И люди постепенно забыли, что именно демократическая партия всячески ограничивала права черных, начиная с гражданской войны 60-х годов 19 века, до середины 20 века, до времени законов Джим Кроу.

Владимир Морозов: Напомню, что Джим Кроу - это неофициальное название законов о расовой сегрегации, которые действовали в некоторых южных штатах до 1965 года.

Дерой Мёрдок: Я берусь доказать, что именно демократы до сих пор мешают чернокожим родителям посылать детей в хорошие школы. В своих лекциях я рассказываю, что демократы против таких прогрессивных элементов образовательной системы, как ваучеры и чартерные школы. Не говоря уже о том, что первый чернокожий госсекретарь Колин Пауэл был назначен не при демократах, а при республиканцах. Так же, как и занявшая потом этот пост первая чернокожая женщина - Кондолиза Райс. Забывают, что именно при республиканце Рональде Рейгане был установлен национальный праздник в честь чернокожего лидера — День Мартина Лютера Кинга.

Владимир Морозов: Но, Дерой, признайтесь, что молодым человеком в колледже вы, наверное, были демократом и голосовали за демократов?

Дерой Мёрдок: Нет. Единственный демократ, кандидатуру которого на пост президента я бы в свое время поддержал, был Джимми Картер. Но считайте, что это было ошибкой моей молодости. Картера избрали в 1976 году, и я тогда еще не голосовал, мне было всего 12 лет. Моя семья жила в Южной Калифорнии. Родители, отец-программист и мама-учительница, были консерваторами, они часто спорили дома о политике и говорили мне — посмотри, что принес нам президент-демократ Джимми Картер. Началась инфляция, энергетический кризис, возникла масса других проблем. Америка одну за одной теряла свои позиции и на мировой арене. Советский Союз начал вторжение в Афганистан, стал усиливать свое влияние в Африке и в Латинской Америке. При Картере одна за другой становились социалистическими такие страны, как Афганистан, Ангола, Гренада, Никарагуа. Еще 4 года правления такого слабого политика, как Картер, и мы могли увидеть, как под властью коммунизма и социализма советского типа оказались бы Эль-Сальвадор, Гондурас, Гватемала, Мексика. И в конце-концов, если бы Картера переизбрали на второй срок, то советские войска стояли бы в Мексике на американской границе в районе Сан-Диего.

Владимир Морозов: Но Дерой, то время прошло, Советского Союза давно нет. Давайте с высот международной политики вернемся на грешную землю. Вот сюда, где мы с вами сейчас и беседуем, на площадь Юнион.

Дерой Мёрдок: (Смех)Да, мы стоим на площади Юнион. (Смех) Это что-то вроде Красной площади в Москве. В свое время здесь начинались демонстрации многих социалистических и левых партий. Теперь их в Америке поубавилось. А вон в том доме находился офис юристов, которые защищали на суде Юлиуса и Этель Розенбергов, передавших Сталину секреты атомной бомбы. А на тех улицах и тут рядом по-прежнему расположены офисы нескольких профсоюзных организаций, трейдюнионов. Хотя название площади - Юнион - не имеет никакого отношения к профсоюзам. Это объединение или слияние Бродвея и Университетской улицы. Так что, Юнион - это географическое понятие.

Владимир Морозов: Площадь Юнион — место веселое. Здесь постоянно происходят ярмарки, фестивали, выставки художников, тут не прекращаются концерты уличных музыкантов и певцов. Вот и сейчас во время нашего разговора в северной части площади толпа окружила пестро разодетых клоунов. Чуть подальше сидят парочки или солидные люди с книгами в руках. И Дерой Мёрдок рад, что живет среди этого постоянного карнавала, рядом с площадью Юнион, в безопасном районе, где уровень преступности не сравнить с районами, населенными национальными меньшинствами.

Дерой Мёрдок: Да, цифры там тревожные. Недавно глава полицейского управления города Раймон Келли привел такую статистику — в Нью-Йорке 97 процентов преступлений с применением огнестрельного оружия совершают чернокожие. И среди жертв приблизительно 97 процентов тоже чернокожие. Для борьбы с этим мэр города Майкл Блумберг ввел политику — «остановить и обыскать», то есть полиция получила такое право, если видит подозрительного человека. Но либералы города и ряд чернокожих лидеров восстали против такой практики и обратились в суд.

Владимир Морозов: При этом практику полицейских Нью-Йорка уже стали перенимать в других больших городах. Кстати, недавно Джэйсон Райли, чернокожий американец, член редколлегии газеты “Уолл-Стрит Джорнел” привел другие ужасающие цифры. Он напомнил, что чернокожие составляют около 13 процентов американского населения, но они совершают 90 процентов убийств в стране. Дерой, вы знаете этого автора и эту статистику. Вы чернокожий. Скажите, почему такое происходит.

Дерой Мёрдок: Ответа на этот вопрос у меня нет. Иногда говорят, что, мол, виновата бедность. Но у нас в Америке есть бедные китайцы, бедные русские, малоимущие выходцы из Индии и других стран. Однако у них уровень преступности намного ниже. Почему? Об этом надо спросить специалистов — социологов и криминологов. Но какими бы ни были причины высокой преступности среди молодых чернокожих, мы видим результаты. Видим, что от этого страдают в основном тоже чернокожие. Однако проблемой преступности среди этой категории населения никто как следует не занимается. Людей останавливает политическая корректность. Они боятся обидеть чернокожих, опасаются обвинений в расизме. А ведь это никакой не расизм, если преступникам сказать - вы будете изолированы от общества и посажены за решетку.

Владимир Морозов: Значит вы, в отличии от большинства чернокожих лидеров, поддерживаете действующую в Нью-Йорке программу «остановить и обыскать»?

Дерой Мёрдок: Да, полицейские должны иметь такое право. Если они видят человека, вызывающего подозрение, то они должны остановить его, опросить и, может быть, обыскать. И никто не виноват, что среди тех, кого остановят и обыщут, большинство составят молодые чернокожие. Ведь они и совершают большинство преступлений. Эта программа хороша не только потому что полиция изымает какое-то количество нелегального оружия. Слухом земля полнится, и постепенно преступники стали реже разгуливать по улицам с пистолетом, готовые применить его когда хотят. Опасаясь обыска, они стали оставлять оружие дома и в случае уличной ссоры решают ее без стрельбы. Но недавно судья Джуди Шайлин запретила практику «остановить о обыскать», и в Нью-Йорке снова выросло число преступлений с использованием огнестрельного оружия. Шпана перестала бояться, что при случайной встрече с полицией их могут обыскать.

Владимир Морозов: Вы говорите, что мешает политическая корректность. Но она не остановила таких известных представителей чернокожих американцев, как знаменитый актер Билл Косби, известный нейрохирург Бен Карсон. Они выступают и говорят непривычную и неприятную правду, так же, как и вы в своих лекциях в университетах и колледжах. Почему молчит президент Барак Обама? У него огромный авторитет, он занимает Белый Дом второй срок, то есть больше не должен стараться привлечь к себе наибольшее число избирателей. Он мог бы позволить себе смелость сказать людям правду.

Дерой Мёрдок: Если бы он мог выступить с таких позиций, он принес бы очень много пользы и чернокожим, и стране в целом. Но у него другие планы. Для него важнее расширение власти правительства, расширение влияния демократической партии. Именно поэтому он не говорит чернокожим молодым людям правду, а продолжает тешить их иллюзией, что, мол, все они жертвы социальной несправедливости и обстоятельства против них.

Владимир Морозов: Дерой, я знаю, что в своих публичных выступлениях вы резко критикуете реформу здравоохранения, которую проводят демократы и президент Обама. Но как тогда вы мне объясните, что в октябре выступившие против Obamacare законодатели-республиканцы потерпели в Вашингтоне поражение?

Дерой Мёрдок: Я думаю, они неумело вели спор. Каждый раз, в каждом споре, на каждой пресс-конференции, в каждом телевизионном выступлении республиканцы должны были приводить примеры людей, которые уже пострадали от Obamacare. Вот вам конкретный мистер Смит, вот конкретная миссис Джонс, семейные работящие люди. Посмотрите, что сделала с ними реформа. По данным издания Investors Business Daily, уже к октябрю 2013 года из-за реформы более 32 тысяч человек на 313 предприятиях или потеряли работу или у них сократилось количество рабочих часов и они лишились медицинской страховки. И это только начало. Работодатели боятся набирать новых людей из-за дороговизны их медицинского страхования. Опасаясь последствий реформы, врачи досрочно уходят на пенсию. Больницы сокращают штаты. Фабрики по изготовлению медицинского оборудования переводят свое производство за границу, потому что в Америке их облагают дополнительными налогами. Сначала демократы обещали, что реформа обойдется американским налогоплательщикам в 900 миллиардов долларов, теперь сумма превысила 2 с половиной триллиона. Люди во всю протестуют против реформы. Об этом с примерами в руках надо было говорить ежедневно. Но республиканцы не умеют использовать средства массовой информации так, как это могут делать демократы.

Владимир Морозов: Но, что бы не говорили теперь республиканцы и консерваторы, а реформа уже проводится в жизнь. Можно ли как-либо прогнозировать ее будущее?

Дерой Мёрдок: Я думаю, она долго не протянет. Через год-два люди увидят, как рушится система здравоохранения и экономика. Тогда избиратели согласятся с республиканцами и мы заберем медицину из-под контроля демократов и правительственных чиновников. Ведь Obamacare - это жульничество чистой воды. Цель Obamacare вовсе не обеспечение всех американцев медицинским обслуживанием. Для этого было бы достаточно ввести небольшую программу только для людей, не имеющих медицинской страховки. Вместо этого проводится огромного масштаба реформа. Она затронет интересы всего населения в 315 миллионов человек с тем, чтобы облагодетельствовать теоретически 47 миллионов, а на самом деле только 15-20 миллионов, у которых нет страховки. Obamacare перевернет с ног на голову не только медицинское обслуживание, но вместе с ней всю страну.

Владимир Морозов: Кстати, Дерой, а у вас самого какая медицинская страховка?

Дерой Мёрдок: У меня страховка, купленная в организации “Easy Choice”. В переводе «легкий выбор», но я плачу за него 562 доллара в месяц? Одна из причин такой дороговизны в том, что в штате Нью-Йорк нам не продают простых и дешевых страховок. По закону ты обязан покупать целый набор услуг, многие из которых тебе не нужны. Так, в мою страховку, кроме обычных врачей включены мануальный терапевт и даже плата за внематочное оплодотворение, хотя я, как видите, не женщина. Кроме того, я прирожденный холостяк и не собираюсь заводить детей. В страховку включена даже акупунктура, хотя этим я никогда не воспользуюсь, потому что боюсь иглоукалывания, когда во время периодических медосмотров у меня берут кровь, я едва не падаю в обморок. Но в штате Нью-Йорк каждый должен иметь в страховке все эти услуги. Выбора нет, никакого выбора.

Владимир Морозов: Дерой Мёрдок опасается, что после того, как правительство получит гораздо больший контроль над медицинским обслуживанием, цена его страховки вырастет, потому что людей заставят покупать еще более широкий набор услуг. Какой же это свободный рынок!- возмущается он.

Дерой Мёрдок: Там где бюрократы начинают заниматься регулированием свободного рынка, они становятся между мной-потребителем и компанией-поставщиком. Тогда все идет наперекосяк. Демократы плодят бездельников и вредят работящим людям. Посмотрите, что стало с таким городом, как Детройт, который демократы контролируют с 60-70 годов прошлого века. За это время экономика Детройта развалилась, заводы закрываются, школы — кошмарны, преступность растет. Такая же картина в Чикаго. Перестрелки на улицах, в которых погибают дети. И как обычно в таких случаях, главные жертвы — чернокожие американцы. Город деградирует потому, что демократы командуют в нем с 60 годов. А там где у власти республиканцы, там положение чернокожих лучше.

Владимир Морозов: Разделение на либералов и консерваторов я чувствую довольно часто. В моем многоквартирном доме в Нью-Йорке живут только либералы. Приятели иногда сетуют мне в разговоре, ты, мол, нормальный человек, небогатый, так почему ты голосуешь за республиканцев, ведь там одни богатеи...

Дерой Мёрдок: Да, это еще один слабый пункт республиканцев. Они должны почаще напоминать избирателям, что многие законодатели-демократы очень богатые люди, и что они не собираются расставаться со своими деньгами. Барак Обама - миллионер, он посылает своих детей в чрезвычайно дорогие, созданные специально для избранных частные школы Вашингтона. Бывший сенатор, а ныне госсекретарь Джон Керри - миллиардер. Старейший член Сената 80-летняя Дайэнн Файнстайн и многие ее коллеги — тоже миллионеры. Традиционные либералы - семейство Кеннеди мультимиллионеры. И многие люди, которые голосуют за демократов, тоже богаты, но, видимо, из чувства вины они выступают за повышение налогов. Мол, это нужно для помощи малоимущим. Я не против того, чтобы помогать. Но почему это должно делать правительство! Почему на это должны идти уплаченные мной налоги. Почему чтобы загладить свою вину богатые люди хотят помогать малообеспеченным моими деньгами, повышая на меня налоги! Почему миллионеры не могут помочь в частном порядке. Ведь многие же помогают именно таким образом. Ты чувствуешь вину, ты и помогай. Но убери свою руку из моего бумажника.