В пятницу, 10 января, учитель и бывший директор сельского клуба Илья Фарбер вышел на свободу, после того как вступило в законную силу решение Московского районного суда Твери о его условно-досрочном освобождении, вынесенное 31 декабря 2013 года. Всего в заключении по ставшему резонансным делу Фарбер провел ровно два года и четыре месяца.

У тверского СИЗО Илью Фарбера встречали журналисты, сочувствующие ему люди, а также сын Петр Фарбер, который принимал активное участие в кампании по освобождению отца:

– Я очень рад. До последнего почему-то не верил, что это произойдет. Может быть, я привык уже к непостоянству такому: надеюсь на одно – происходит другое. В общем, мне кажется, что я сплю, что, может быть, это неправда. Мне нужно к этому привыкнуть, так же как папе надо привыкнуть к тому, что он уже не в тюрьме.

Первое фото из Твери после освобождения


Сразу после освобождения Илья Фарбер рассказал Радио Свобода, чем он намерен заняться в будущем и о чем больше всего мечтал в заключении:

– Очень много всего, о чем я мечтал и какие планы строил. Самое первое и главное – это обнять детей, особенно младшего, которого я почти не видел. А учитывая то, что я детьми занимался так, что принимал роды, нянчил их... Старшего я вообще до 3 лет с плеч не снимал, он везде был со мной, я делал с ним гимнастику, закаливал. При таком отношении разрыв с ребенком переживается очень болезненно. Сейчас я младшего еще не видел, но у меня от одних мыслей, что я его возьму на руки, мурашки по коже.

– Чем вы планируете заняться в ближайшее время? Вы будете дальше предпринимать какие-то попытки снять с себя судимость?

– Да, конечно. Это само собой. Я не знаю, что здесь обсуждать, потому что, естественно, нужно добиваться полного оправдания. Я не уверен, что это возможно в России в настоящее время. Я думаю, что только в Европейском суде.

– Ваше дело, ваша история, история вашего заключения нашли большой отклик в российском обществе. Очень много людей вам сопереживали, сочувствовали. Как вы думаете, почему?

– Мне трудно сказать. Я должен войти в курс всех событий. До меня доносились какие-то известия, какая-то информация. Я думаю, что это небольшая часть всего, что творилось, что произошло за время моей изоляции. Я еще не знаю ответов на многие вопросы. Мне нужно подумать, прежде чем отвечать.

– Я могу предположить, что вы человек не политизированный. Вы можете сейчас поставить ваше условно-досрочное освобождение в один ряд, например, с освобождением Михаила Ходорковского или девушек из Pussy Riot, которых освободили перед Новым годом?

– Безусловно. Официально я тоже освобожден 31 декабря. Я считаю, что это один выпуск. Я считаю, что неплохо бы устроить потом выпускной вечер, только для этого нужно выпустить всех остальных, кто участвовал в мирном митинге на Болотной площади, Платона Лебедева, Алексея Пичугина и других. Их немало. Хотя бы самых громких сидельцев.

– Вы провели больше двух лет в заключении. Чем вы там занимались? Каковы ваши ощущения от того, как люди содержатся в местах лишения свободы?

– Это очень большой вопрос, на который нужно долго отвечать. Я вам скажу главное: этот Тверской изолятор, в котором меня содержали под стражей, для России – просто эталон заключения. Там соблюдается закон, наверное, процентов на 98. Но еще важно то, что я узнал за время своего заключения, что виноваты во всем сами люди. Мы все, все общество. То, что преступник оказался в тюрьме, тоже не он один виноват. Во всем – в том, что у нас такое устройство, что у нас так работает, – виноваты мы. Надо работать с обществом, чтобы что-то изменилось.

– Несколько лет назад вы уехали из Москвы, стали сельским учителем, директором Дома культуры. Сейчас вы готовы повторить этот путь – снова уехать из Москвы, в село учительствовать?

– Я ни о чем не жалею и стараюсь быть готовым ко всему. Очень много стереотипов до меня доходило в распечатках – статьи газетные, в которых было искажено то, что было на самом деле. Не было того, что меня не приняли в селе. Такого не было. Просто те, кто хорошо ко мне относился, они работой были заняты. А те, кто плохо, в основном кричали. В общем, это часто так и бывает. Я отвечу потом на все вопросы. Мне нужно прийти в себя. Я даже воздухом ошарашен. Потому что я вышел не из лагеря – это важно, не из зоны, не из колонии, а из СИЗО. Я 2,5 года без одного месяца был в СИЗО, то есть просто в железобетонной коробке. Для меня сам воздух – необычное ощущение.

Адвокат Ильи Фарбера Елена Романова подтвердила, что она и ее подзащитный намерены в дальнейшем доказывать невиновность учителя:

– Я считаю, что освобождение Ильи – это результат общественной кампании. Конечно, без поддержки общества Илья Фарбер на сегодняшний день не вышел бы на свободу.

– Каковы будут ваши дальнейшие с Ильей действия? Ему еще предстоит заплатить штраф в 3 миллиона рублей. Вы как-то этот вопрос обсуждали? Будете ли вы как-то опротестовывать, если это возможно, юридически этот штраф? Будете пытаться снять с него судимость через суд, доказывать дальше, что он невиновен в этом деле?

– Сейчас мы с ним, естественно, обсудим дальнейшие планы. Потому что он с приговором полностью не согласен. Мы считаем, что он невиновен.

Сопредседатель тверского отделения Международного общества "Мемориал" Валентина Шарипова рассказала, чем ее в свое время привлекло дело Ильи Фарбера и за что, по ее мнению, пострадал сельский учитель:

– Чем вообще привлекают такого рода дела? Это несоразмерность наказания. Я не буду вдаваться, было или не было событие, по которому его обвинили, но пугает несоразмерность наказания. Семь лет строго режима – это за пределами понимания. Именно этим и привлекло не только меня, а всех тех, кто узнавал об этом деле.

Объяснить появление этого дела по-обывательски просто. Помните маленький эпизод в суде, где прокурор, обличенный властью, не постеснялся сказать о том, что человек с такой фамилией не может быть честным? Прокурор указал на якобы неполноценность Фарбера по национальному признаку. Представьте: в сельскую глубинку, в глухое место, в закрытый мирок приезжает москвич, очень яркий человек. Это такая извечная история, можно сказать – библейская. Он там как бы не то, что шум поднял, а как-то развил деятельность, которая не понравилась другим. В таких местах милиционер и глава сельского поселения – это большая сила. Они могут уничтожить любого человека. Фарбер попал под этот маленький каток. Если можно наверху это делать – преследовать без достаточных оснований, то почему нельзя делать это низшим, маленьким шишкам на месте.

*********

Московский художник Илья Фарбер вместе с семьей переехал в одну из деревень Осташковского района Тверской области летом 2010 года, устроившись учителем рисования, музыки и пения в местную школу. В 2011 году он был назначен директором сельского Дома культуры и по поручению главы местной администрации принял участие в ремонте здания ДК.

По версии Ильи Фарбера, он несколько раз одалживал свои деньги на продолжение строительства, а также покупал строительные материалы – в ответ на обещания подрядчика работ возместить ему все эти затраты после завершения строительства и получения из государственного бюджета оплаты в размере 2 с половиной миллионов рублей. По версии следствия, в конце лета 2011 года подрядчик вернул Илье Фарберу 300 тысяч рублей, но в сентябре директор ДК потребовал еще 132 тысячи за подписание акта о завершении строительных работ.

Однако руководитель компании-подрядчика Юрий Горохов расценил это требование как вымогательство и обратился в правоохранительные органы с соответствующим заявлением. В сентябре 2011 года Илья Фарбер после подписания акта о приемке работ был задержан сотрудниками Федеральной службы безопасности по Тверской области. Следствие утверждало, что ремонтные работы в сельском Доме культуры были проведены не в полном объеме, а потому подписанием документа о завершении строительства директор ДК нанес бюджету ущерб, оцененный почти в 950 тысяч рублей.

Судебное заседание по делу Ильи Фарбера началось в июне 2012 года, обвинение требовало приговорить его к 9 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 3,2 миллиона рублей. В августе Тверской областной суд вынес приговор, снизив лишь срок заключения до 8 лет. Этот приговор, названный адвокатами Ильи Фарбера сфабрикованным, вызвал значительный общественный резонанс в России.


Однако после вмешательства Верховного суда России, отправившего дело на пересмотр, Осташковский городской суд Тверской области 1 августа 2013 года пересмотрел приговор, назначив Илье Фарберу наказание в виде 7 лет и 1 месяца лишения свободы и штрафа в размере 3,1 миллиона рублей. Фарбера признали виновным в получении взятки и превышении должностных полномочий. Как отмечали наблюдавшие за процессом журналисты, дело рассматривалось с многочисленными нарушениями. Судья призывал присяжных "не обращать внимания на слова подсудимого", а гособвинитель вопрошал: "Может ли человек по фамилии Фарбер бесплатно помогать деревне?"


Но к концу 2013 года о смягчении этого приговора просили уже не только адвокаты, но и прокуратура. Это произошло после того, как в начале сентября президент Владимир Путин назвал приговор Фарберу "вопиющим".

Акция Петра Фарбера в поддержку отца. Ноябрь 2013 года


В результате в минувшем декабре дело Ильи Фарбера вновь было пересмотрено, и срок его заключения был снижен до трех лет. А в последний день 2013 года Московский районный суд Твери удовлетворил ходатайство об условно-досрочном освобождении Фарбера, поддержанное представителями прокуратуры и Федеральной службы исполнения наказаний.