Александр Генис: Передачу, начатую в преддверии Валентинова дня с “Ромео и Джульетты”, мы завершим на той же ноте и той же темой.
У микрофона - ведущий радиоцикла “Необыкновенные американцы” Владимир Морозов.

(Музыка)

Владимир Морозов: Недавно Кендри вернулась из Нью-Йорка. Похоже, что столица мира встретила ее не очень приветливо. Кендри, а где вы там, в Нью-Йорке ночевали?

Кендри: Мы ночевали в церкви. Нет, кроватей не было. И матрацев тоже. У нас с собой были спальные мешки. Нет, в них не жестко и не холодно. В спальном мешке очень удобно.

Владимир Морозов: В 17 лет все это - мелочи быта. Главное, говорит Кендри, мы делали доброе дело. Вместе с группой старшеклассников из городка Коринф она работала в суповой кухне для нью-йоркских бездомных.

Кендри: Это было так здорово! Мы кормили бездомных. Черные, белые, латиноамериканцы. С некоторыми мы просто подружились, много разговаривали. Я встретила там несколько человек из Доминиканской республики. Они так обрадовались, когда я заговорила с ними по-испански. Я первый раз побывала в Нью-Йорке. Впервые в жизни увидела большие дома.

Владимир Морозов: Слова «небоскребы» в ее словаре еще нет. Она осваивает английский первый год. В ее родной Доминиканской республике говорят по-испански. Кендри, а среди бездомных, которых вы кормили, кого больше - мужчин или женщин?

Кендри: Большинство там мужчины. Почему? Я не знаю... может, потому что женщины работают, заботятся о детях. А мужчины больше пьют и занимаются наркотиками. Но мы все равно должны им помогать. Ведь, может быть, некоторые из бездомных случайно попали в переделку и рады бы вернуться к нормальной жизни. Все зависит от веры в себя и в Бога. Он всегда с тобой и Он любит тебя.

Владимир Морозов: Несколько раз в год пресвитерианская церковь городка Коринф возит старшеклассников за 300 километров в Нью-Йорк для работы в суповых кухнях. 10-12 школьников, с ними пастор Джон Олдридж и кто-то из взрослых прихожан. В этот раз вместе с младшей дочерью ездила Мишел Гара. И как они там живут, говорит Мишел, в Нью-Йорке страшный шум, а машин столько, что страшно улицу перейти. Но детям большой город, как правило, нравится.
Кендри, а какой у тебя любимый предмет в школе?

Кендри: История. Я люблю читать о французской революции. Мне нравится французский язык. Смотрю по телеку передачи о Париже. Эйфелева башня мне даже ночью приснилась. Я хочу выучить французский и побывать во Франции, когда мне будет за 20.

Владимир Морозов: Извини, личный вопрос. Тебе 17 лет, и у тебя есть друг, местный парень на год старше. Еще раз извини... вы занимаетесь сексом?

Кендри: Нет и не буду пока не выйду замуж. Смогу ли я устоять перед соблазном? Конечно, смогу. Во имя Иисуса. Бог всегда с нами.

Владимир Морозов: Вот они сидят рядом. Плечистый Чейс вдвое больше миниатюрной Кендри. Они держатся за руки, а если нет, то постоянно касаются друг друга. Ромео, Джельетта и... воздержание. Сейчас, когда в общественных школах чуть ли не с первого класса детям раздают презервативы, трудно представить 17-18-летних девственников.
Ребята, у вас обоих небольшие шрамики на лбу. Вы что, бодались?

Кендри: (Смех) Это я его поцарапала. Он меня щекотал, и я не знала, как отбиться. Шлепнула его и случайно задела ногтем. У него кровь пошла. А у меня на лбу след с детства, мама рассказывает, что я любила носиться по комнате, как сумасшедшая, однажды упала и ударилась лбом об пол.

Владимир Морозов: Чейс, а как тебе нравится мнение Кендри о сексе? Когда бы ты хотел начать половую жизнь?

Чейс: После того, как поженимся. Большинство людей спешат с этим делом. У меня сексуальный опыт есть. Но я понял, что главное — это уважение к девушке, стремление сделать ее счастливой. Для секса всегда будет время.

(Песня)

Владимир Морозов: Иногда Кендри поет в церкви. Но там религиозные гимны и по-английски. А это испанская песня о любви. Я ухватил ключевое слово «corazon» (сердце). Мое сердце поет о тебе.

(Песня)

Владимир Морозов: Но женитьбы пока в планах нет. Оба собираются в колледж. Она хотела бы учиться на переводчика, он на ветеринара.

Чейс: Да, я люблю животных. С малых лет работаю на ферме. Дою коров, лошадей, чищу им стойло. Говорят, что одна из причин такого пристрастия — синдром Аспергера, это вид аутизма. Кстати, эта болезнь в нас семейная. У моего племянника аутизм, и пацан тоже любит животных. С ними мы чувствуем себя более уверенно, чем с людьми. Такой вот эмоциональный выход...

Владимир Морозов: Как же это действует, что ты чувствуешь, когда ухаживаешь за животными?

Чейс: Я чувствую, что они не будут надо мной смеяться, не станут дразнить и критиковать. Им от тебя нужно совсем немного. Чтобы ты их погладил, сказал им несколько добрых слов, покормил. Лошадь или корова ничего о тебе не знают, а ты не знаешь, о чем они думают. Человек и животное сходятся как два неуверенных в себе существа.

Владимир Морозов: Чейс, ты говоришь очень складно, и вообще, по тебе и не скажешь, что у тебя синдром Аспергера. В чем же он проявляется?

Чейс: У меня сложности в общении с людьми. Это трудно объяснить, но чувствуешь постоянную неуверенность, трудно поддерживать разговор. Я краснею, умолкаю, просто не могу найти слов.

Владимир Морозов: Но вот мы разговариваем, и ничего этого не происходит. Как ты смог все свои сложности преодолеть?

Чейс: Речь не о том, чтобы полностью преодолеть, просто можно научиться с этим жить, следить за собой. Кроме того, есть занятия, которые помогают. Например, я люблю играть в футбол. Во мне 85 килограммов, а на поле встречаются такие амбалы - вдвое больше меня. С ним столкнуться — как со стеной. Но играть надо, и ты учишься разным приемам, привыкаешь. Как-то такой вот человек-гора смотрит мне в глаза и говорит, что он, мол, сейчас уложит меня, как младенца. А я отвечаю — попробуй, я еще и не таких, как ты, останавливал. И я смог его удержать.

Владимир Морозов: Ну, Кендри в футбол не играет, чем же вы вместе занимаетесь?

Кендри: Мы ходим в кино, в церковь. Вместе читаем Библию и обсуждаем ее. Мы обо всем говорим. И ничего не скрываем друг от друга. Нам вместе весело!

Владимир Морозов: Но так было не всегда. Отец Кендри умер, когда она была ребенком. Чейс впервые ненадолго увидел своего отца совсем недавно.

Чейс: Мать пила и не слезала с наркотиков. У нее было тяжелое детство. И жизнь тоже нелегкая. Я постоянно пытался ей помочь. Потом понял, что, как бы я ни старался, ничего у меня не выйдет, пока она не захочет помочь сама себе. И я ушел из дома, понял, что должен спасать самого себя.

Владимир Морозов: Где же ты сейчас живешь?

Чейс: Я живу у сестры. Ей 28 лет. У нее с мужем трое детей. Ей тоже не повезло, у одного из детей аутизм, в другого маниакально-депрессивный психоз. У третьего диагноз, какого я и в жизни не слыхал — oppositional defiant disorder (ODD). Это значит не просто непослушный и своенравный ребенок, а ребенок, у которого эти качества доведены до последней крайности. Каждый раз, когда ему даже самым ласковым голосом говорят нет, он приходит в ярость и делает все наоборот. А ему всего 9 лет.
Когда родители теряют терпение, я стараюсь отвлечь его. Мы играем в баскетбол. Брайан любит пазлы, он быстро соображает. А вчера мы сделали из конструктора вертолет. И пока мы его строили, Брайан рассказал мне, что сильно обижен на мать, потому что она не уделяет ему внимания. Я ответил, что у нее свои трудности. Но светлая полоса обязательно настанет. У меня, говорю, тоже была сплошная чернуха. Но вот я встретил Кендри, ее брата и их маму. Я никогда не видел таких добрых людей.

Владимир Морозов: 10 шагов от моего дома до его машины они идут, взявшись за руки. Олдсмобиль на два года старше своего владельца. Вот найду постоянную работу и куплю новую машину, говорит Чейс.

(Песня)