Страна без наркотиков

В 2010 году заместитель директора Госнаркоконтроля Олег Сафронов заявил: наркотики – это главная угроза национальной безопасности после терроризма.

С его словами сложно поспорить. Так, россияне потребляют одну пятую всего мирового героина. По информации сайта World Life Expectancy, Россия занимает 29-е место в мире по числу смертей от наркотиков. Правда, ситуация в России лучше, чем в таких постсоветских странах, как Грузия, Украина и Казахстан, и даже лучше, чем в Австрии или Великобритании.

8,5 миллионов?​
По данным управления ООН по наркотикам и преступности, Россия занимает четвертое место в мире по употреблению опиатов. Госнаркоконтроль в прошлом году выпустил сообщение о том, что 8,5 миллионов жителей страны употребляют наркотики в немедицинских целях. Главный нарколог России Сергей Брюн тогда же пояснил Радио Свобода, что официальная статистика насчитывает 630 тысяч зарегистрированных наркоманов и, даже если принять во внимание все возможные погрешности, число наркозависимых не должно превышать полутора миллионов.

По мнению Евгения Ройзмана, достоверной и объективной информации об употреблении наркотиков просто не существует. Например, официальная статистика смертности включает в себя лишь тех, кто скончался от передозировки. Если же человек замерз в сугробе или попал в ДТП, он в эту статистику не попадет.

Во время опроса "Левада-центра" 15% респондентов сообщили, что их родные или близкие употребляли наркотики без медицинских показаний. Правда, лишь 4% признались, что делали это сами. В опросе ВЦИОМа о главных проблемах страны, который неоднократно цитировался в этой программе, наркомания оказалась на седьмом месте.

В целом же ситуация с наркотиками ухудшается, говорит директор томского центра "Выбери жизнь" Вячеслав Усов:

– Каждый год ситуация становится намного серьезнее. Одни наркотики заменяют другими. Допустим, десять лет назад был у нас опиум, и от него люди умирали очень сильно. Можно было видеть, как его продают, как очереди стоят. Наркоманы были на каждом углу, и все считали, что это катастрофа. Потом, когда взамен этому пришел героин, то смертей стало еще больше. Я считаю, что у нас волна распространения наркотиков нарастает. А сейчас на смену пришли эти спайсы, так они вообще легальные были. Если взять статистику в Томске, то стали спайсы употреблять уже с 11 лет. Но, насколько я знаю, и героина в Томске меньше не стало.

Наркомания в России продолжает "молодеть". Более 60% наркозависимых – это люди моложе 30 лет, а почти 20% – школьники. Журнал "Здравооохранение Российской Федерации" сообщает, что средний возраст приобщения к наркотикам – 15-17 лет.

И эти проблемы актуальны для всей страны, утверждает руководитель организации "Ростов без наркотиков" Станислав Горяинов:

– Да ситуация везде сейчас плохая, потому что продают соли для ванн – психоактивные такие вещества, синтетика. Спайсы и соли для ванн. Люди, которые это употребляют, нередко сходят с ума, выпрыгивают в окна, отрезают себе, прошу прощения, ниже пояса, глаза вырывают. Ситуация очень страшная, и это не только в Ростове.

"Всё основано на Библии"

"Ростов без наркотиков" первоначально появился как вспомогательная организация для сети реабилитационных центров, рассказывает Станислав Горяинов:

– Мы в 2003 году открыли реабилитационный центр в Ставропольском крае. Потихоньку, постепенно начали вести работу, стали приезжать к нам люди на реабилитацию, мы начали открывать еще реабилитационные центры. И потом так получилось, что из Ростова тоже начали люди ехать. Так получалось, что везли с собой сигареты – у нас курить нельзя, везли наркотики. Нам приходилось все это обыскивать, потому что люди не сами употребляли, а раздавали. Так возникла надобность в открытии консультационного пункта, чтобы наркозависимому и созависимым людям объяснить, куда и зачем он едет. И уже подготовленного человека брать в общую массу в реабилитационный центр. Мы выехали в Ростов, и правящий архиерей Ростовский и Новочеркасский благословил нашу деятельность. Мы открыли консультационный пункт в храме. Духовником организации стал священник, протоиерей Иван Осяк, очень знаменитый батюшка. У него 17 детей, и он для наших ребят стал примером, что можно выйти, выкарабкаться, пройти реабилитацию, стать на ноги и еще потом создавать семьи, а матушка стала примером для наших девчат.

Исторически сложилось, что помощь наркоманам в России получила яркую религиозную окраску. Говорит Вячеслав Усов:

– Мы взяли четыре основных направления помощи людям. Это психоэмоциональное восстановление, у нас есть психолог. Потом физическое восстановление, это зарядка и спорт. Потом социальное направление – у нас реабилитация совершенно бесплатная, и у нас есть внутри какая-то работа, ответственность, мы находим какую-то работу, чтобы на столе была пища. Это объединяет нас как семью – все понимают, что должна быть ответственность, конфликты решаются. И четвертое, это духовно-нравственная часть, это молитва и чтение Библии.

О программе реабилитации рассказывает координатор фонда "Возрождение" из Сыктывкара Александр Нитченко:

– Все основано на христианской морали, у людей есть определенный распорядок. Христианскую мораль они берут из Библии. Еще люди, которые там находятся, трудятся. Прививаются навыки труда, потому что люди, употребляющие наркотики, деградируют, сильно работать своими руками не хотят, им проще обмануть кого-то или смошенничать. А в центре у нас прививаются навыки труда, чтобы люди могли работать, обеспечивать себя или свою семью.

При этом эффективность собственной работы общественные организации ставят достаточно высоко. Говорит Александр Нитченко:

– Я оцениваю работу как довольно успешную. Особенно если учитывать, что разные медицинские учреждения и спецучреждения вообще не дают никаких гарантий излечения. Сами врачи говорят, что перед проблемой наркомании опускают руки. Точной цифры я вам сказать не смогу, за годы деятельности центра через нас прошли тысячи человек. К сожалению, не все люди, которые проходят реабилитацию, имеют возможность поддерживать с нами связь. Кто-то живет в другом городе, регионе. Даже из других стран были люди, которые проходили курс. Есть люди, с которыми мы поддерживаем связь, общаемся, о таких мы знаем, а в целом статистику сложно сказать. Ну процентов пятьдесят исцеляется от наркомании.

Несколько лет назад в Башкортостане появился первый в стране исламский реабилитационный центр "Насихат". Правда, сейчас он уже не работает – у центра нет своего помещения. О создании "Насихата", достижениях и финансовых проблемах рассказывает один из его основателей Габдулькарим Тураев:

– Просто группа людей собралась, молодые ребята, приняли ислам. Благие намерения были – видели, что ребята пропадают, друзья пропадают, родственники пропадают. И на свои средства создали этот центр. Он проработал три года, просто со временем у людей уже финансы закончились. Работали как благотворители, деньги не брали с реабилитантов, брали только за питание четыре тысячи рублей в месяц. Ну и со временем накопилась большая сумма за аренду помещения, тепло, газ, воду. Результаты были хорошие, со всей России люди были. С Кавказа, с Севера, из Москвы. Просто не было возможности содержать это помещение и за отсутствием финансирования. Мы же организация была некоммерческая и негосударственная. Обращались в разные инстанции, но ответа не получили. Со временем закрылись. Об открытии пока никто и не размышляет.

В центре "Насихат", как объясняет Габдулькарим Тураев, медицинской терапии как таковой не было. Все сводилось к религиозной составляющей:

– У нас шло обучение как в медресе. Не было лечения, не было медикаментов, не было врачей. Просто человек принимал ислам, учился Корану, учился, как жить на этом свете, кого надо уважать, кто такие родители, кто такие дети. Обучали просто нравственности, и этого многим хватало, чтобы понять, что они живут неправильно. А когда человек понимает, что неправильно живет, он просто исправляется – ему и Всевышний помогает, конечно. У нас были и русские. Они до сих пор с нами в мечеть ходят, живут прекрасно, семьями обзавелись. Там у нас не было различий по нациям, не было различий по полам. Были и высокие слои, были и из деревень ребята. А в первую очередь просто изучали ислам.

После основного курса реабилитации необходимо не дать людям вернуться к наркотикам, уверен Станислав Горяинов:

– Я на данный момент возглавляю Союз добровольцев России, и ребята не просто проходят реабилитацию, а они уже под патронажем Союза добровольцев. Они получают навыки работы в добрых делах. Потом через год они могут возвращаться в свои родные города, там их будет подхватывать тот же Союз добровольцев. И они уже не возвращаются в старый круг общения, а обращаются к нормальным делам.

Кроме непосредственной помощи наркозависимым важна и профилактика наркомании, говорит Станислав Горяинов:

– Начали профилактические мероприятия проводить, в школах, в институтах, в армии. Недавно для призывников провели о вреде наркомании и алкоголизма. Молодежь считает, что внутривенными наркоманами они никогда не станут, а когда им предлагают таблетку или папиросу с анашой, они считают, что это не наркотик и что с ними ничего не случится, хотя у большинства наших ребят-девчат именно с этого все и начиналось, поэтому мы молодежь ведем, рассказываем правду, чтобы они этого не брали. Замазываем рекламу наркотиков, проводим спортивные мероприятия, такие как дворовый футбол, и сейчас уже на область вышли, проводим областные соревнования для шестнадцати команд из трудных подростков. И вот они вместо того, чтобы где-то бегать, употреблять, сережки срывать, занимаются спортом. Также по настольному теннису проводили, по баскетболу, и большое мероприятие проводим уже четыре года – "Звезды мирового спорта против наркотиков", с такими знаменитыми бойцами, как Емельяненко, Самургашевы, олимпийские чемпионы, чемпионы мира по карате.

Одна из особенностей этого движения заключается в том, что в общественных организациях часто работают люди, сами прошедшие через наркотическую зависимость. Говорит Вячеслав Усов:

– Мне часто задают вопрос, зачем я этим занимаюсь, и, честно говоря, я не нахожу ответа кроме того, что я сам был в проблемах наркотиков. В 2001 году я прошел реабилитацию, и мне помогли вылезти. Своими силами я не мог выбраться из сложной ситуации, которая сложилось в моей жизни. С божьей помощью, с помощью людей, которые помогали мне, сострадали мне, дали мне выбраться, вдохновляли меня, давали мне силы идти вперед, я вышел из этой ситуации. И на своем примере я вижу выход. И это был основной мотив, чтобы создать организацию.

О своем прошлом рассказывает тверской координатор движения "Исход" Андрей Хатунцев:

– У меня самого были проблемы с употреблением наркотиков. Наркомания забрала все: семью, здоровье, отношения, друзей. И только когда мне предложили уехать из моего родного города, покинуть эту разрушительную среду обитания. Когда я принял решение уехать, в моей жизни начало что-то меняться, я уехал именно в центр духовного восстановления личности, где прошел реабилитацию по программе "Исход".

Ройзман и ройзманы
Самым известным борцом с наркоманией в России, несомненно, остается Евгений Ройзман – нынешний мэр Екатеринбурга, создатель фонда "Город без наркотиков". Вместе с тем, методы Ройзмана часто критикуются как жесткие и даже противозаконные. В 2010 году руководитель нижнетагильского отделения "Города без наркотиков" Егор Бычков и еще два сотрудника фонда были осуждены за похищение, незаконное удержание и истязание пациентов. После громкой общественной кампании в защиту Бычкова приговор был заменен на условный. В начале мая началось рассмотрение в суде дела еще одного сотрудника фонда – Игоря Шабалина.

Подобные истории – не редкость по всей стране. В 2013 году в Новокузнецке получили условные сроки два воспитателя фонда "Источник жизни" – их обвиняли в незаконном лишении свободы шести человек. В марте возбуждено уголовное дело против сотрудников фонда "Сургут без наркотиков".

Похожие истории происходили в Новосибирске, Тюмени, Челябинской области.
Однако участники этой программы открестились от насильственных методов. Говорит Вячеслав Усов:

– У нас в Томске и вообще в России был такой опыт, когда были ЛТП, когда были наркозоны, и я не знал лично таких людей, которым они бы помогли, скорее наоборот – они возвращались и продолжали употреблять наркотики. Мое личное мнение: помочь можно тем людям, которые действительно хотят поменять свою жизнь к лучшему. Это сложно, для этого их нужно мотивировать, показать ту глубину падения, в которой они находятся и куда вообще эта дорога ведет. Разрушаются семьи, разрушаются отношения с друзьями, близкими, к самому себе доверие абсолютно разрушается. Важно показать человеку это падение, смотивировать его, чтобы у него появилось желание пройти реабилитацию и измениться. Я в этом направлении двигаюсь. Нет у нас "детоксов", мы не пристегиваем наручниками, нет комнат, откуда они не могут выйти.

Александр Нитченко отмечает право на существование разных подходов, но тоже дистанцируется от жестких методов:

– Да, я слышал, сталкивался с информацией, что есть такие общественные организации, которые силовыми методами работают, потому что терпение у родителей заканчивается. Мы не осуждаем такие методы, но мы такого не практикуем. У нас исключительно люди на добровольном желании. Почему мы не осуждаем, потому что на разных людей разное влияние можно оказать. С некоторыми надо построже, с некоторыми вполне нормально можно справиться. Существуют разные фонды. Мы, конечно, против насилия.

Но многочисленные уголовные дела оставляют вопрос: насколько власть готова терпеть общественную борьбу с наркоманией. Мнения участников этой программы разошлись. Так, Андрей Хатунцев считает, что государство открыто и для сотрудничества:

– Я думаю, что власть сама заинтересована в этом, и есть много разных социальных проектов, где участвуют государственные органы, и содействие в этой области со стороны государственных структур. Есть помощь, есть сотрудничество, есть взаимодействие. Но еще не на таком уровне, на котором хотелось бы нам. Мы развиваем отношения, и они идут на возрастание, но хотелось бы лучшего.

С ним не соглашается Александр Нитченко:

– С властью у нас никак не складываются отношения. Даже точнее сказать, что правоохранительные органы, МВД, ФСБ всячески мешают деятельности фонда. Мешают проводить профилактические беседы в учебных заведениях, чтобы мы могли как-то повлиять и предотвратить эту проблему наркомании. Мешают и реабилитации уже зависимых людей. Единственные, кто более-менее лояльно к нам относятся, это врачи-наркологи. Ну они видят непосредственный результат деятельности фонда. Наркоманы, которые, например, у них стояли на учете, они после прохождение реанимации снимаются с учета – 3-5 лет надо отмечаться регулярно. Врачи даже советуют своим пациентам обращаться к нам. Еще врачи из СПИД-центра к нам хорошо относятся. Нам тоже иногда с ними приходится работать. Еще управление исполнения наказаний. Наркоманы это часто преступники, имеют судимости, условные сроки заключения, и мы с ними тоже работаем.

Андрей Хатунцев оптимистично оценивает и общественную поддержку борьбы с наркоманией:

– Общественное мнение также заинтересовано, потому что проблема остро стоит и касается всех людей, всех слоев социума. Само общество относится к нашей работе положительно и только за, чтобы в наших городах, в наших районах, на наших улицах было меньше наркотиков. Но хотелось бы, чтобы общественное сознание было к этому еще более остро расположено, реагировало конкретней. Со стороны общества много людей, которые очень равнодушно к этому относятся, стараются проходить мимо проблемы, эту проблему не решать. Хотелось бы, чтобы общественность была более открыта к этому, предпринимала усилия, чтобы эту проблему разрешить, потому что это проблема наша.

О готовности людей к самоорганизации говорит Станислав Горяинов:

– Люди есть, и вот, допустим, мы в "Фейсбуке", в соцсетях, описываем, что мы всё это делаем. Сейчас в Ростове уже просто есть команда людей, которые не только дают адреса этой рекламы, но и сами покупают баллончики, сами выходят, сами закрашивают, сообщают нам об этом. Так что есть люди, которые готовы бороться и уничтожать.

А вот Александр Нитченко, напротив, довольно скептичен:

– Общественной поддержки как таковой нет. Волонтеры у нас работают – это в основном те, кто прошел реабилитацию и вернулся к нормальной жизни благодаря деятельности фонда. Инициативы от каких-то других общественных организаций мы не видим. В основном те, кто сам пережил эту проблему, мы и трудимся. Кого-то подтянуть сюда очень сложно. Люди не заинтересованы в этом.