При Хрущёве все были специалистами по сельскому хозяйству, при Ельцине – по приватизации, сегодня все вдруг стали специалистами по славянским языкам. Русских убеждают, что они самые настоящие из славян, что русский язык не только великий, могучий, правдивый и свободный, но и самый чистый из славянских и что всякий не русский славянин – это предатель или дурак, если не спешит превращаться в русского, особенно это касается украинца. В ответ посыпались разъяснения знающих людей, кто-то вспомнил и Блока: «убогая финская Русь». Как – финская?! - негодуют патриоты. А вот так, отвечают им: «Чудь начудила, да Меря намерила». Не о чем спорить: из русско-белорусско-украинской тройки самый славянский - белорусский, а русский словно специально дразнит ревнителей своей чистоты целыми россыпями финских, тюркских слов, ими заполняют свои «комменты» и письма беспощадные к патриотам «национал-предатели»: деревня и посёлок, изба и дом, нива, огород и пустошь, роща и поляна, усадьба и пруд, путь, тропа и телега, бугор, родник и омут, лошадь, собака, кот и обезьяна, икона и церковь, арбуз и огурец, картошка и сахар, суп, стол и стул, – всё это и великое множество других слов – не славянские, это всё вклад татар, финнов, угров, вепсов, коми, муромов и десятков других народов. Любой технический и политический разговор на русском языке – на самом деле разговор на букете из европейских. Это всё и делает его великим и могучим, а печально вот что: люди, которые объявляют русский язык и русскость наичистейшим источником, образцом и упованием славянства, совершают один из последних, если не последний, шаг к достройке русского фашизма. Без заботы о чистоте такого толка фашизм не может быть полным. Удивительная всё-таки вещь: твердят о славянской первозданности Руси и одновременно приветствуют путинизм. Но славянское начало – это свобода, а русское самодержавие вплоть до этого изма – нечто противоположное. То, что Блок уяснил «провал славянства» на Руси, Георгий Федотов назвал самым примечательным в его «национальной интуиции». «Да, скифы мы, да, азиаты мы». Молодой современный человек – по-настоящему современный: трезвый, грамотный, повидавший мир – скажет, пожав плечами: «Ну, допустим, так: жидковатой оказалась славянская часть русского естества – ну, и что? Одни, что ли, славяне живут на свете?».
Спрашивают – и многие сами себе отвечают – зачем Путин устроил разговор о переименовании Волгограда в Сталинград. Склоняюсь к самому простому ответу. Сделано это, чтобы чуток отвлечь ваше внимание… Чтобы вы, милые, забыли об Украине – те, что ждали, что он преподнесёт её вам на блюдечке с голубой каёмочкой.
Юрий Волощук прислал целую кипу современных украинских анекдотов и чего-то вроде…
Если русское правительство не соглашается с украинским, оно отстаивает национальные интересы. Если украинское правительство не соглашается с русским, - абарзели ваще.
Когда было сложно, Янукович полетел в Китай. И где теперь Янукович? Снова стало сложно, и Путин полетел в Китай. И когда теперь Путин? -
Зря Порошенко не пригласил на свою инаугурацию Путина.
- Почему?
- Тот мог привезти ему в подарок Януковича.
Объявление: «Донецкое ПТУ проводит набор по специальности гопник-сепаратист. Обучение бесплатное, трудоустройство, полный соцпакет, включая похороны».
«Если глянуть на рожи нашего электората, - говорится в следующем письме, - то о невезении на хороших руководителей говорить смешно. А если глянуть на судей, страшно вообразить, чего они натворят, если дать им независимость. Посмотреть на журналистов - стошнит от их ничем не ограниченной раскованности. Писатель Шаламов говорил, что сталинский лагерь - это отрицательный опыт существования. Не есть ли и обитание в Русском мире отрицательной жизнью? Для спасения души остаётся противостояние этому миру», - пишет автор. Один московский журналист, словно для подтверждения этого письма, обнародовал полученное им рекламное объявление: "Предоставим набор документов (копии билетов, курортные карты, отметки о проживании и проч.), подтверждающих пребывание на отдыхе в Крыму". Оказывается, у госслужащих, в первую очередь, у полицейских, прокурорских, судейских, стали требовать не просто сочинения: как я провел лето в Крыму, а реальные путевки. Спрос рождает предложение. Меня тоже посылают в Крым – правда, не власти России и не руководство «Свободы», а одна из слушательниц. «Дорогой Анатолий Иванович, - пишет она из Москвы. - Вы бы съездили таки в Крым, потому что только вам я доверяю, да и рассказали бы, что там и как. Меня, собственно, больше всего интересует, как там с водой. Я туда, разумеется, не поеду до конца жизни, но всё же интересно, и людей, какие они ни есть, немножко жалко. Сестра туда ездила, в Феодосию, лет пять назад. Договариваются с хозяйкой про жилье. Сестра спрашивает: «А как у вас с водой?». Хозяйка отвечает: «Есть, есть, конечно. С семи до десяти утра и с пяти до семи вечера». Сестра в своем стиле заводится: «Ну, значит нет воды». Хозяйка ей возмущенно: «Ну, как же нет, если с семи до десяти и с семнадцати до девятнадцати». Не договорились».
О том, что в Крыму плохо или хуже, чем ожидалось, пишут многие и с разными чувствами – от недоумения и гнева до злорадства. У меня ко всем вопрос: ну, а если бы там сразу воцарился рай земной, а? Аннексия перестала бы быть аннексией? Со всеми последствиями – и ближайшими, и чуть более отдалёнными… Запад быстро развивается. В науках темпы просто бешеные, технологии сулят такие перемены, что дух захватывает. А Россия будет оставаться в стороне и сзади. События последних месяцев увеличили этот разрыв. Западная цивилизация в очередной раз встряхнулась. Россия послужила толчком, а сама откатилась так далеко назад, что возвращает Сталинград. Можно сказать, откатилась к Сталинграду. Но тогда её выручил Запад, а сегодня она числит его во врагах. Украина за четверть века тоже не смогла стать современной страной. Но посмотрите, какая разница. В сознании тяжёлой неудачи она кинулась к Западу. Не от Запада, как Россия, а к Западу. Историк, описывающий современность, должен быть заворожён этой картиной. Один народ со злобой кидается от Запада в болото, другой, ближайший, идёт к Западу, преисполненный бодрости и надежды. Поистине «блажен кто посетил сей мир в его минуты роковые». И вот спрашивается: что изменилось бы в этой картине, если бы аннексия Крыма сразу сделала всем крымчанам хорошо?
Пишет учитель из Киевской области: «Только что со мной связалась моя бывшая ученица. Живёт в Макеевке, - это Донбасс. – «Что нам делать? Двое детей, мы с мужем уже три месяца без работы и без денег, он местный, то копал, то продавал уголь, сейчас это всё в прошлом. Если приедем в своё село, нас не выгонят или не побьют? За детей страшно». Я ответил, что знал её как умную девушку, но что с нею сделали десять лет донецкой жизни, не знаю. Говорит: «Да всё, что надо, сделали. Голосовала стабильно за Янека». Я ей отвечаю: что ж, лучше поздно поумнеть, чем никогда. Приезжай со всем своим семейством, никто на вас даже не посмотрит недоброжелательно, не все, правду сказать, и заметят, что вы приехали».
«Бают, - следующее письмо, - что никакого плана у Москвы не было, что все решения принял один деятель. Так считает депутат Пономарёв, единственный проголосовавший в Думе против аннексии Крыма. И я так думаю. Объективно сырьевой и криминальной клоаке следовало сидеть смирно. Но взыграла спесь. Обида отчаянного подростка. Драчливая ленинградская шпана. В её распоряжении пропаганда, охранка и армия, у них агенты, спецназы. Но этого всего хватит только на то, чтобы поставить страну на дыбы, перескочить барьер - нет. Лошадь постарела и больна, хромает на три ноги - идеология, экономика, культура. Однако состояние вздыбленности может длиться. Как долго? Трудно предугадать. Но то, что происходит сейчас, неестественно, а значит сама реальность будет искать какой-то способ вернуться к естеству», - говорится в письме. Неплохой, по-моему, образ: вздыбленная, но хромая на три ноги лошадь перед барьером под названием Двадцать первый век. Хотели поднять Россию в её глазах, а вышло, что опустили. Та же поездка в Китай… Телевизор о ней не частит, как будто её и не было. Но люди-то знают, что она была, и знают, что о ней думать. Что бы ни делал сейчас Путин, в их глазах он будет слабаком по той причине, что не пошёл войной – настоящей, большой войной! - на Украину. Ждали-то именно этого: вломиться туда всем миром, всеми дивизиями, промахнуть её от Дона до Сяна. А вместо этого не нашли ничего лучшего, как послать горстку кавказцев на Донбасс. Всё можно понять, поставив себя на место кремлёвских, всё: народ заждался побед, а ведь только победы объединяют людей, как, помню, перед самым концом Советского Союза втолковывал московским редакторам на закрытом совещании в ЦК член политбюро Никонов, хмурый такой патриот с видом постоянного тяжёлого похмелья, хотя пил, по нашим данным, в меру. Только победы… Можно понять и то, почему решили попытать счастья в Китае, хотя с пропагандистской точки зрения это уже была ошибка, надо было отложить под любым предлогом… Но отправка чеченцев с напутствием их вождя - зачем это? Зачем позволили ему грозить украинцам? Чеченец грозит украинцам. Да в своём ли вы с ним уме?! Украинцу все-таки трудно нажать на спусковой крючок, когда перед ним русский. Но когда перед ним бородатый малый с хриплым голосом – другое дело. И не имеет значения, сколько этих чеченцев, сколько среди них ингушей и осетин. Уже – всё. Была война с русскими путинцами, а стала - с путинскими чеченцами. Вот этого я, ставя себя на его место, не могу понять. Зачем ты это сделал, злосчастный человек? Зачем?! Злосчастным человеком назвал Николая Первого Фёдор Иванович Тютчев, тот самый, что написал: «Умом Россию не понять…». Любил её так, что у самого ум за разум заходил, но Николая – за крымскую, кстати, авантюру – назвал злосчастным человеком. Говорят, это любимый царь Путина.
Прислали письмо одного украинского пенсионера Путину. Прочитаю несколько строк: "Владимир Владимирович! Не верится, что Вы без внешнего влияния стали фашистом и оккупантом. Мне кажется, таким Вас сделало враждебное окружение, работающее во вред России, стремящееся ее скомпрометировать и расчленить Федерацию. Кому они служат, можно только догадываться». Это он пишет или юмор и сатиру или нечто другое, но тоже забавное. Если нечто другое, то интересно, кого имеет в виду догадливый пенсионер: американцев или, в духе времени, китайцев? Ближе к концу пишет: «Противостояние с Украиной наносит России ущерб катастрофического масштаба. Мне кажется, необходимо срочно разобраться с ближним окружением, начиная с МИДа. Работающие сознательно во вред России должны быть сурово наказаны, а другие уволены». Нет, это пенсионер пишет, скорее всего, всерьёз. Щас, как говорят продавщицы, - щас Владимир Владимирович прошерстит своё окружение, а оставшиеся получат строгий наказ докладывать ему отныне правду и только правду – и, может быть, даже не только ему, но и населению.
К разговору о том, что на Западе не всё так плохо, как опять потихоньку внушает русскому человеку кремлёвская пропаганда, наш слушатель Ритис Радавичюс, живущий между Лондоном и Берлином, пишет: «Пользуюсь благами и удовольствиями свободной Европы и проверяю, как с реальностью соприкасаются мои предпринимательские идеи. Удачной пока не нашел, но продолжаю искать. Люблю готовить. В Лондоне среди прочего обычно покупаю говядину, ягнятину и морскую рыбу. Все это стоит сравнительно немного, иногда даже меньше, чем в Вильнюсе. А вот в Берлине мне пришлось изменить свой рацион. В Берлине хорошая морская рыба или говядина с ягнятиной стоят примерно на тридцать-пятьдесят процентов больше, чем в Лондоне. Но зато на одном берлинском рынке в моем районе я нашел лавочку, которая торгует мясом диких зверей. Удивительно, но оленина, зайчатина, мясо лам, горных козлов, кабанов, диких овец, косуль, кенгуру стоит дешевле, чем ягнятина или говядина. И это все очень вкусно. И я в очередной раз убедился, что надо не ворчать и сокрушаться, а искать. Ритис Радавичюс».
Спасибо за письмо, Ритис! Поиск дешёвой лавочки, вне всякого сомнения, может наполнить дни человека достаточно высоким, с его точки зрения, смыслом, даже сделать его счастливым. Люди постарше не дадут мне соврать. Они помнят, каким счастьем было отовариться где-нибудь по невероятному случаю колготками для любимой женщины. Важно не чему человек радуется, а – насколько полно. Не важно, чем он доволен, важно – что доволен. Больше всего довольных в бедных странах, это показывают специальные исследования, меньше всего – в богатых, такое впечатление, что все там несчастны, только почему-то никто из несчастных, к примеру, французов не хочет, чтобы Франция опустилась на уровень жизни какой-нибудь из её бывших колоний.
Автор следующего письма на «Свободу» кое-что тоже нашёл… Нашёл он пиво, которое считает непревзойдённым. Священник, кстати. Читаю: «При совке общая тема мужских разговоров (по большей части среди простонародья и полуинтеллигенции, когда нет других общих тем) была: где пиво лучше - в Ленинграде на Дзержинского, то есть, на Гороховой (там был большой пивбар) или в Геленджике, или в рабочей столовой села Мезмай Апшеронского района Краснодарского края... Мнения лично у меня были разные в разные годы. А вот теперь, когда мне перевалило за шестьдесят, уверен, что только в Праге, в "Новостранском пивоваре", - нет, святой отец, к сожалению, не могу разделить вашей оценки. По моим воспоминаниям, немецкое - лучше, мюнхенское – особенно. Только вот будут ли вашего брата, попа, пускать в эти края так же легко, как прежде, не постигнет ли вас та же участь, что служителей несколько иного рода?
Следующее письмо: «Вот скажите мне, писатели, за кого мне, украинцу, воевать: за тех, кто воюет за большую пенсию, хорошие зарплаты и к имеющимся двадцати сортам пива ещё за двадцать, за более дорогие микротрусы для жирнющих тёток или за человека, который, может, плохо, но старается соединить мою Старую Большую Страну (и я вас умоляю, ну, при чём тут СССР, у неё будет другое название: Союз Соединённых Республик)?». Автор этого письма мог бы сказать о себе с подобающей гордостью, что он из тех, кто не хлебом единым жив. Он понимает, что невозможно вооружать и расширять Россию и одновременно жить, как живут обеспеченные люди, - и торжественно выбирает первое: вооружать её и расширять, а жить как придётся. Рассобачиться со всем миром, положить зубы на полку, зато прихватить в состав отечества очередной кусок земли. Многие думают, что, чем больше они прихватят земель и напугают планету, тем лучше будут жить. А вот этот человек смотрит на вещи открытыми глазами. Или-или. Очень хочется ему за родину поголодать. Как говорит у Лескова очарованный странник: очень хочется за народ помереть. На войну собрался в конце своих странствий… Его спрашивают, как же он, монах, в рясе пойдёт воевать, а я, говорит, ряску сниму, а амуничку надену… Даже двадцать сортов пива, не говоря о сорока, – это, конечно, ужасно, это конец света, о чём и сказано в тысячах и тысячах книг на всех языках, на миллионах страниц, которые, правда, перечёркиваются одной строкой Пушкина, да, одной-единственной строкой Пушкина: «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Нет, не одной строкой, а двумя. «Быть можно дельным человеком», - одна, - «и думать о красе ногтей», - другая. Это письмо напомнило мне сюжетец из поздней советской пропаганды. Прилавки были пусты, и советский человек, естественно, мечтал если не о полных, то хотя бы полупустых. В Кремле решили маленько остудить эту мечту. Говорить, что на Западе люди загибаются в нищете, уже было невозможно, - попробовали зайти с другой стороны. Стали обличать расточительство Запада, вещизм, разгул потребительства, вытеснившего заботу о всестороннем развитии человека. И повсюду, от Балтики до Чукотки, звучал один пример: сорок видов майонеза в парижском продмаге – ну, зачем, мол, это нормальному человеку, ему хватило бы и двух-трёх (при том, что в большинстве магазинов не было ни одного). Наш слушатель заменил майонез пивом, а количество оставил прежнее: сорок, и я его понимаю, со мной произошло бы то же самое, мозг без моего ведома вычеркнул бы майонез и вписал бы пиво.
«Сейчас на постсоветском пространстве прозябают десятки миллионов людей, пребывающих в посмертно-советском состоянии, - читаю в письме господина Яськова. - Их тела живут (занимаются бизнесом, пьянствуют, пытают заложников, вкалывают, отдыхают в Крыму, воспитывают внуков, воруют), а головы спят и видят советские сны. Но что такое эта бросающаяся в глаза советскость — определить не так-то просто. Когда-то я думал, что советские люди — это те, кто «политически подкован» (знает на память фамилии членов Политбюро) и не сомневается в разумности происходящего. Я упрощал. Какое могло быть довольство, когда по двадцать лет ждали жилья? А что до политграмоты… В конце восьмидесятых поразил меня однажды телевизионный опрос на улицах Москвы. Сколько республик входит в Советский Союз? Я не мог представить, что есть хоть один человек, не знающий, что пятнадцать. Каково же было моё изумление, когда услышал ответы: от семи до «штук сорок». А одна тётка искренне удивилась: «Да что, я их считала, что ли?». Да, эти люди были подкованы из рук вон плохо, но это не мешало им быть советскими. С тех пор я что-то начал понимать. Мировоззрение человека — это не знания, а вера. Если вы за то, чтобы «отнять и поделить», — то вы советский человек, неважно, способны ли вы витиевато отстаивать этот лозунг или не можете даже его сформулировать», - говорится в письме.
Если та тётка дожила до наших дней, она, думаю, так до сих пор и не сосчитала, сколько их было, всяких республик в её стране, и сколько стало. Сегодня она знает только то, что их стало на одну больше, и этого ей пока достаточно для счастья. Без чего-то такого, не обязательно Крыма, ей уже было невмоготу. Обязательно нужно было что-то прирезать, что-то у кого-то отнять, кого-то как-то ошеломить, показать силу-силушку. Откуда взялось это желание? Почему оно стало таким жгучим? До людей кое-что дошло… Провалилась попытка стать современным обществом, страной законности, справедливости, порядочности. Вот это ощущение роковой неудачи не смогли пережить ни верхи, ни низы при всём пофигизме тех и других. Потребовалось чем-то утешиться, чем-то обмануть себя.
Пишет Евгений Первий: «Разговаривал с бывшим курьером особого назначения. Сегодня он работает охранником на автостоянке. До этого был водителем автобуса, возил рабочих. В его автобус не было отбоя. Люди ехали иногда стоя, хотя параллельным курсом шел полупустой. В салоне у Александра было чисто, занавески, чехлы. Приятная музыка. Езда была плавной и быстрой. Когда-то он был личным водителем первых лиц нашего городка. Не сразу всех, естественно. Пришлось поработать и в исполкоме, и в горсовете, и в здравоохранении. Он был не болтливым, аккуратным, в меру инициативным. Мог в случае необходимости прикрыть и даже заменить шефа. Он знал семейные тайны руководителей, так как приходилось возить любовниц, жен, детей жен и любовниц. Возил по всей Украине, а раньше - по Союзу крупные суммы денег, которые власть отщипывала от бюджета, закупок, целевых проектов и других жирных кусков. Под конец, чтобы не светиться, передвигался на автобусах и поездах. Из года в год аппетиты чиновников росли, но, как утверждает Александр, все же львиную долю средств направляли в дело, что-то строилось, был какой-то страх, чувство меры, потом это потерялось. Старые схемы до сих пор кормят вышедшую на пенсию элиту», - пишет господин Первий. Есть очень сложные схемы воровства, но большинство – очень простые. В этом убедились украинцы, разбираясь с проделками Януковича и его семьи. Сложно-сложно и вдруг так просто, что только глазами хлопаешь, говорит один из следователей.
Спрашивают – и многие сами себе отвечают – зачем Путин устроил разговор о переименовании Волгограда в Сталинград. Склоняюсь к самому простому ответу. Сделано это, чтобы чуток отвлечь ваше внимание… Чтобы вы, милые, забыли об Украине – те, что ждали, что он преподнесёт её вам на блюдечке с голубой каёмочкой.
Юрий Волощук прислал целую кипу современных украинских анекдотов и чего-то вроде…
Если русское правительство не соглашается с украинским, оно отстаивает национальные интересы. Если украинское правительство не соглашается с русским, - абарзели ваще.
Когда было сложно, Янукович полетел в Китай. И где теперь Янукович? Снова стало сложно, и Путин полетел в Китай. И когда теперь Путин? -
Зря Порошенко не пригласил на свою инаугурацию Путина.
- Почему?
- Тот мог привезти ему в подарок Януковича.
Объявление: «Донецкое ПТУ проводит набор по специальности гопник-сепаратист. Обучение бесплатное, трудоустройство, полный соцпакет, включая похороны».
«Если глянуть на рожи нашего электората, - говорится в следующем письме, - то о невезении на хороших руководителей говорить смешно. А если глянуть на судей, страшно вообразить, чего они натворят, если дать им независимость. Посмотреть на журналистов - стошнит от их ничем не ограниченной раскованности. Писатель Шаламов говорил, что сталинский лагерь - это отрицательный опыт существования. Не есть ли и обитание в Русском мире отрицательной жизнью? Для спасения души остаётся противостояние этому миру», - пишет автор. Один московский журналист, словно для подтверждения этого письма, обнародовал полученное им рекламное объявление: "Предоставим набор документов (копии билетов, курортные карты, отметки о проживании и проч.), подтверждающих пребывание на отдыхе в Крыму". Оказывается, у госслужащих, в первую очередь, у полицейских, прокурорских, судейских, стали требовать не просто сочинения: как я провел лето в Крыму, а реальные путевки. Спрос рождает предложение. Меня тоже посылают в Крым – правда, не власти России и не руководство «Свободы», а одна из слушательниц. «Дорогой Анатолий Иванович, - пишет она из Москвы. - Вы бы съездили таки в Крым, потому что только вам я доверяю, да и рассказали бы, что там и как. Меня, собственно, больше всего интересует, как там с водой. Я туда, разумеется, не поеду до конца жизни, но всё же интересно, и людей, какие они ни есть, немножко жалко. Сестра туда ездила, в Феодосию, лет пять назад. Договариваются с хозяйкой про жилье. Сестра спрашивает: «А как у вас с водой?». Хозяйка отвечает: «Есть, есть, конечно. С семи до десяти утра и с пяти до семи вечера». Сестра в своем стиле заводится: «Ну, значит нет воды». Хозяйка ей возмущенно: «Ну, как же нет, если с семи до десяти и с семнадцати до девятнадцати». Не договорились».
О том, что в Крыму плохо или хуже, чем ожидалось, пишут многие и с разными чувствами – от недоумения и гнева до злорадства. У меня ко всем вопрос: ну, а если бы там сразу воцарился рай земной, а? Аннексия перестала бы быть аннексией? Со всеми последствиями – и ближайшими, и чуть более отдалёнными… Запад быстро развивается. В науках темпы просто бешеные, технологии сулят такие перемены, что дух захватывает. А Россия будет оставаться в стороне и сзади. События последних месяцев увеличили этот разрыв. Западная цивилизация в очередной раз встряхнулась. Россия послужила толчком, а сама откатилась так далеко назад, что возвращает Сталинград. Можно сказать, откатилась к Сталинграду. Но тогда её выручил Запад, а сегодня она числит его во врагах. Украина за четверть века тоже не смогла стать современной страной. Но посмотрите, какая разница. В сознании тяжёлой неудачи она кинулась к Западу. Не от Запада, как Россия, а к Западу. Историк, описывающий современность, должен быть заворожён этой картиной. Один народ со злобой кидается от Запада в болото, другой, ближайший, идёт к Западу, преисполненный бодрости и надежды. Поистине «блажен кто посетил сей мир в его минуты роковые». И вот спрашивается: что изменилось бы в этой картине, если бы аннексия Крыма сразу сделала всем крымчанам хорошо?
Пишет учитель из Киевской области: «Только что со мной связалась моя бывшая ученица. Живёт в Макеевке, - это Донбасс. – «Что нам делать? Двое детей, мы с мужем уже три месяца без работы и без денег, он местный, то копал, то продавал уголь, сейчас это всё в прошлом. Если приедем в своё село, нас не выгонят или не побьют? За детей страшно». Я ответил, что знал её как умную девушку, но что с нею сделали десять лет донецкой жизни, не знаю. Говорит: «Да всё, что надо, сделали. Голосовала стабильно за Янека». Я ей отвечаю: что ж, лучше поздно поумнеть, чем никогда. Приезжай со всем своим семейством, никто на вас даже не посмотрит недоброжелательно, не все, правду сказать, и заметят, что вы приехали».
«Бают, - следующее письмо, - что никакого плана у Москвы не было, что все решения принял один деятель. Так считает депутат Пономарёв, единственный проголосовавший в Думе против аннексии Крыма. И я так думаю. Объективно сырьевой и криминальной клоаке следовало сидеть смирно. Но взыграла спесь. Обида отчаянного подростка. Драчливая ленинградская шпана. В её распоряжении пропаганда, охранка и армия, у них агенты, спецназы. Но этого всего хватит только на то, чтобы поставить страну на дыбы, перескочить барьер - нет. Лошадь постарела и больна, хромает на три ноги - идеология, экономика, культура. Однако состояние вздыбленности может длиться. Как долго? Трудно предугадать. Но то, что происходит сейчас, неестественно, а значит сама реальность будет искать какой-то способ вернуться к естеству», - говорится в письме. Неплохой, по-моему, образ: вздыбленная, но хромая на три ноги лошадь перед барьером под названием Двадцать первый век. Хотели поднять Россию в её глазах, а вышло, что опустили. Та же поездка в Китай… Телевизор о ней не частит, как будто её и не было. Но люди-то знают, что она была, и знают, что о ней думать. Что бы ни делал сейчас Путин, в их глазах он будет слабаком по той причине, что не пошёл войной – настоящей, большой войной! - на Украину. Ждали-то именно этого: вломиться туда всем миром, всеми дивизиями, промахнуть её от Дона до Сяна. А вместо этого не нашли ничего лучшего, как послать горстку кавказцев на Донбасс. Всё можно понять, поставив себя на место кремлёвских, всё: народ заждался побед, а ведь только победы объединяют людей, как, помню, перед самым концом Советского Союза втолковывал московским редакторам на закрытом совещании в ЦК член политбюро Никонов, хмурый такой патриот с видом постоянного тяжёлого похмелья, хотя пил, по нашим данным, в меру. Только победы… Можно понять и то, почему решили попытать счастья в Китае, хотя с пропагандистской точки зрения это уже была ошибка, надо было отложить под любым предлогом… Но отправка чеченцев с напутствием их вождя - зачем это? Зачем позволили ему грозить украинцам? Чеченец грозит украинцам. Да в своём ли вы с ним уме?! Украинцу все-таки трудно нажать на спусковой крючок, когда перед ним русский. Но когда перед ним бородатый малый с хриплым голосом – другое дело. И не имеет значения, сколько этих чеченцев, сколько среди них ингушей и осетин. Уже – всё. Была война с русскими путинцами, а стала - с путинскими чеченцами. Вот этого я, ставя себя на его место, не могу понять. Зачем ты это сделал, злосчастный человек? Зачем?! Злосчастным человеком назвал Николая Первого Фёдор Иванович Тютчев, тот самый, что написал: «Умом Россию не понять…». Любил её так, что у самого ум за разум заходил, но Николая – за крымскую, кстати, авантюру – назвал злосчастным человеком. Говорят, это любимый царь Путина.
Прислали письмо одного украинского пенсионера Путину. Прочитаю несколько строк: "Владимир Владимирович! Не верится, что Вы без внешнего влияния стали фашистом и оккупантом. Мне кажется, таким Вас сделало враждебное окружение, работающее во вред России, стремящееся ее скомпрометировать и расчленить Федерацию. Кому они служат, можно только догадываться». Это он пишет или юмор и сатиру или нечто другое, но тоже забавное. Если нечто другое, то интересно, кого имеет в виду догадливый пенсионер: американцев или, в духе времени, китайцев? Ближе к концу пишет: «Противостояние с Украиной наносит России ущерб катастрофического масштаба. Мне кажется, необходимо срочно разобраться с ближним окружением, начиная с МИДа. Работающие сознательно во вред России должны быть сурово наказаны, а другие уволены». Нет, это пенсионер пишет, скорее всего, всерьёз. Щас, как говорят продавщицы, - щас Владимир Владимирович прошерстит своё окружение, а оставшиеся получат строгий наказ докладывать ему отныне правду и только правду – и, может быть, даже не только ему, но и населению.
К разговору о том, что на Западе не всё так плохо, как опять потихоньку внушает русскому человеку кремлёвская пропаганда, наш слушатель Ритис Радавичюс, живущий между Лондоном и Берлином, пишет: «Пользуюсь благами и удовольствиями свободной Европы и проверяю, как с реальностью соприкасаются мои предпринимательские идеи. Удачной пока не нашел, но продолжаю искать. Люблю готовить. В Лондоне среди прочего обычно покупаю говядину, ягнятину и морскую рыбу. Все это стоит сравнительно немного, иногда даже меньше, чем в Вильнюсе. А вот в Берлине мне пришлось изменить свой рацион. В Берлине хорошая морская рыба или говядина с ягнятиной стоят примерно на тридцать-пятьдесят процентов больше, чем в Лондоне. Но зато на одном берлинском рынке в моем районе я нашел лавочку, которая торгует мясом диких зверей. Удивительно, но оленина, зайчатина, мясо лам, горных козлов, кабанов, диких овец, косуль, кенгуру стоит дешевле, чем ягнятина или говядина. И это все очень вкусно. И я в очередной раз убедился, что надо не ворчать и сокрушаться, а искать. Ритис Радавичюс».
Спасибо за письмо, Ритис! Поиск дешёвой лавочки, вне всякого сомнения, может наполнить дни человека достаточно высоким, с его точки зрения, смыслом, даже сделать его счастливым. Люди постарше не дадут мне соврать. Они помнят, каким счастьем было отовариться где-нибудь по невероятному случаю колготками для любимой женщины. Важно не чему человек радуется, а – насколько полно. Не важно, чем он доволен, важно – что доволен. Больше всего довольных в бедных странах, это показывают специальные исследования, меньше всего – в богатых, такое впечатление, что все там несчастны, только почему-то никто из несчастных, к примеру, французов не хочет, чтобы Франция опустилась на уровень жизни какой-нибудь из её бывших колоний.
Автор следующего письма на «Свободу» кое-что тоже нашёл… Нашёл он пиво, которое считает непревзойдённым. Священник, кстати. Читаю: «При совке общая тема мужских разговоров (по большей части среди простонародья и полуинтеллигенции, когда нет других общих тем) была: где пиво лучше - в Ленинграде на Дзержинского, то есть, на Гороховой (там был большой пивбар) или в Геленджике, или в рабочей столовой села Мезмай Апшеронского района Краснодарского края... Мнения лично у меня были разные в разные годы. А вот теперь, когда мне перевалило за шестьдесят, уверен, что только в Праге, в "Новостранском пивоваре", - нет, святой отец, к сожалению, не могу разделить вашей оценки. По моим воспоминаниям, немецкое - лучше, мюнхенское – особенно. Только вот будут ли вашего брата, попа, пускать в эти края так же легко, как прежде, не постигнет ли вас та же участь, что служителей несколько иного рода?
Следующее письмо: «Вот скажите мне, писатели, за кого мне, украинцу, воевать: за тех, кто воюет за большую пенсию, хорошие зарплаты и к имеющимся двадцати сортам пива ещё за двадцать, за более дорогие микротрусы для жирнющих тёток или за человека, который, может, плохо, но старается соединить мою Старую Большую Страну (и я вас умоляю, ну, при чём тут СССР, у неё будет другое название: Союз Соединённых Республик)?». Автор этого письма мог бы сказать о себе с подобающей гордостью, что он из тех, кто не хлебом единым жив. Он понимает, что невозможно вооружать и расширять Россию и одновременно жить, как живут обеспеченные люди, - и торжественно выбирает первое: вооружать её и расширять, а жить как придётся. Рассобачиться со всем миром, положить зубы на полку, зато прихватить в состав отечества очередной кусок земли. Многие думают, что, чем больше они прихватят земель и напугают планету, тем лучше будут жить. А вот этот человек смотрит на вещи открытыми глазами. Или-или. Очень хочется ему за родину поголодать. Как говорит у Лескова очарованный странник: очень хочется за народ помереть. На войну собрался в конце своих странствий… Его спрашивают, как же он, монах, в рясе пойдёт воевать, а я, говорит, ряску сниму, а амуничку надену… Даже двадцать сортов пива, не говоря о сорока, – это, конечно, ужасно, это конец света, о чём и сказано в тысячах и тысячах книг на всех языках, на миллионах страниц, которые, правда, перечёркиваются одной строкой Пушкина, да, одной-единственной строкой Пушкина: «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Нет, не одной строкой, а двумя. «Быть можно дельным человеком», - одна, - «и думать о красе ногтей», - другая. Это письмо напомнило мне сюжетец из поздней советской пропаганды. Прилавки были пусты, и советский человек, естественно, мечтал если не о полных, то хотя бы полупустых. В Кремле решили маленько остудить эту мечту. Говорить, что на Западе люди загибаются в нищете, уже было невозможно, - попробовали зайти с другой стороны. Стали обличать расточительство Запада, вещизм, разгул потребительства, вытеснившего заботу о всестороннем развитии человека. И повсюду, от Балтики до Чукотки, звучал один пример: сорок видов майонеза в парижском продмаге – ну, зачем, мол, это нормальному человеку, ему хватило бы и двух-трёх (при том, что в большинстве магазинов не было ни одного). Наш слушатель заменил майонез пивом, а количество оставил прежнее: сорок, и я его понимаю, со мной произошло бы то же самое, мозг без моего ведома вычеркнул бы майонез и вписал бы пиво.
«Сейчас на постсоветском пространстве прозябают десятки миллионов людей, пребывающих в посмертно-советском состоянии, - читаю в письме господина Яськова. - Их тела живут (занимаются бизнесом, пьянствуют, пытают заложников, вкалывают, отдыхают в Крыму, воспитывают внуков, воруют), а головы спят и видят советские сны. Но что такое эта бросающаяся в глаза советскость — определить не так-то просто. Когда-то я думал, что советские люди — это те, кто «политически подкован» (знает на память фамилии членов Политбюро) и не сомневается в разумности происходящего. Я упрощал. Какое могло быть довольство, когда по двадцать лет ждали жилья? А что до политграмоты… В конце восьмидесятых поразил меня однажды телевизионный опрос на улицах Москвы. Сколько республик входит в Советский Союз? Я не мог представить, что есть хоть один человек, не знающий, что пятнадцать. Каково же было моё изумление, когда услышал ответы: от семи до «штук сорок». А одна тётка искренне удивилась: «Да что, я их считала, что ли?». Да, эти люди были подкованы из рук вон плохо, но это не мешало им быть советскими. С тех пор я что-то начал понимать. Мировоззрение человека — это не знания, а вера. Если вы за то, чтобы «отнять и поделить», — то вы советский человек, неважно, способны ли вы витиевато отстаивать этот лозунг или не можете даже его сформулировать», - говорится в письме.
Если та тётка дожила до наших дней, она, думаю, так до сих пор и не сосчитала, сколько их было, всяких республик в её стране, и сколько стало. Сегодня она знает только то, что их стало на одну больше, и этого ей пока достаточно для счастья. Без чего-то такого, не обязательно Крыма, ей уже было невмоготу. Обязательно нужно было что-то прирезать, что-то у кого-то отнять, кого-то как-то ошеломить, показать силу-силушку. Откуда взялось это желание? Почему оно стало таким жгучим? До людей кое-что дошло… Провалилась попытка стать современным обществом, страной законности, справедливости, порядочности. Вот это ощущение роковой неудачи не смогли пережить ни верхи, ни низы при всём пофигизме тех и других. Потребовалось чем-то утешиться, чем-то обмануть себя.
Пишет Евгений Первий: «Разговаривал с бывшим курьером особого назначения. Сегодня он работает охранником на автостоянке. До этого был водителем автобуса, возил рабочих. В его автобус не было отбоя. Люди ехали иногда стоя, хотя параллельным курсом шел полупустой. В салоне у Александра было чисто, занавески, чехлы. Приятная музыка. Езда была плавной и быстрой. Когда-то он был личным водителем первых лиц нашего городка. Не сразу всех, естественно. Пришлось поработать и в исполкоме, и в горсовете, и в здравоохранении. Он был не болтливым, аккуратным, в меру инициативным. Мог в случае необходимости прикрыть и даже заменить шефа. Он знал семейные тайны руководителей, так как приходилось возить любовниц, жен, детей жен и любовниц. Возил по всей Украине, а раньше - по Союзу крупные суммы денег, которые власть отщипывала от бюджета, закупок, целевых проектов и других жирных кусков. Под конец, чтобы не светиться, передвигался на автобусах и поездах. Из года в год аппетиты чиновников росли, но, как утверждает Александр, все же львиную долю средств направляли в дело, что-то строилось, был какой-то страх, чувство меры, потом это потерялось. Старые схемы до сих пор кормят вышедшую на пенсию элиту», - пишет господин Первий. Есть очень сложные схемы воровства, но большинство – очень простые. В этом убедились украинцы, разбираясь с проделками Януковича и его семьи. Сложно-сложно и вдруг так просто, что только глазами хлопаешь, говорит один из следователей.
