Роль, которая отводится новым законом общественности в охране порядка, мало чем отличается от той, что была в советские годы. Некоммерческие организации, которые на практике занимаются подобной деятельностью, признаются, что ожидали от федерального закона большего.
Закон понадобился для того, чтобы действия общественных дружинников и других добровольных гражданских правоохранителей могли быть процессуально закреплены. Этот термин, скажем, описывает ситуацию, когда дружинники задержали злоумышленников или вора с поличным, а оформить это как законное задержание невозможно, потому что закона нет. Теперь он есть.
Дружины же появились задолго до принятия федерального закона, можно сказать, они даже не исчезали. И работали в соответствии с региональными законами или “Положениями”, принятыми, например, в вузах, где создавались студенческие отряды охраны правопорядка. Эти отряды, как помнится со студенческих лет, очень спасали в 90-е годы, когда старушек-вахтерш уже явно не хватало для защиты студенческих общежитий от грабежей и набегов пьяной “гопоты”.
Во многих городах жители почти привыкли к казакам в роли патрулей. В Москве представители этого сообщества намеревались обходить железнодорожные вокзалы и отлавливать нелегальных мигрантов. В Красноярском крае казачество еще и охраняет дачные поселки. Рассказывает атаман Красноярского отделения Енисейского казачьего войска Андрей Оглуздин:
– Около двухсот казаков ежесуточно выходят. Где-то на лошадях, где-то на машинах или пешком обходят территорию. В районе дачного массива неделю назад казаки произвели задержание: там убийца был, на месте прямо задержали. Ездили сжигать дикорастущую коноплю. Помогали полицейским в качестве понятых. Довольно специфическая служба, и все казаки днем где-то работают, а ночью могут выйти и заниматься охраной общественного порядка. Есть закон федеральный, о службе российского казачества, который предусматривает охрану общественного порядка, но, конечно, нам недостаточно полномочий, которые он дает. Заключаем соглашения о взаимодействии с властями края, с ГУВД, в районах тоже заключаем...
Полномочий, предусмотренных законом “О государственной службе российского казачества”, вполне хватило и на то, чтобы организовать в Красноярском крае Казачий антинаркотический центр, который возглавил Юрий Цыбин:
Заходим в общежития учебных заведений с Госнаркоконтролем и собаками – сотрудники Госнаркоконтроля и казаки. Вот собачка частенько находит, почти всегда находит наркотики
– Мы работаем и в пригородах, и в Красноярском крае, и в городе Красноярске. У нас создан казачий антинаркотический центр. Плюс мы занимаемся антиалкогольными рейдами. В месяц раза два-три крупные антинаркотические рейды делаем, иногда также по рынкам вместе с УФМС и Госнаркоконтролем. Заходим в общежития учебных заведений с Госнаркоконтролем и собаками специальными, которые ищут наркотики. Собачка их частенько находит. Вообще, самое интересное – то, что мы взяли 142 килограмма насвая и впервые в России возбудили уголовное дело против торговцев насваем, хотя его не считают официально наркотиком. По четвергам мы работаем в военкомате, на краевом призывном пункте, читаем лекции о вреде наркотиков. И мы с полицией занимаемся профилактикой, проводим конференции. У нас есть военно-спортивный патриотический клуб. Это все создано с благословения церкви.
Многие из уже существующих в России и регионах законов и раньше позволяли гражданам реализовать свое стремление к наведению общественного порядка. Но желание объединить и возглавить “здоровые силы” по всей стране еще три-четыре года назад выглядело как идеологическая задача, которую федеральное агентство “Росмолодежь” поставило перед прокремлевским движением “Наши”. В добровольных молодежных отрядах охраны правопорядка, патронируемых “нашистами”, оказалось много сторонников радикального “Движения против нелегальной иммиграции”. Но “Наши” отбивались от обвинений в любви к ультраправым, заявляя, что привлечение ДПНИ в молодежные дружины – это противовес национализму и экстремизму. И размещали в сети рекламные ролики:
Председатель национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов поддержал предложенный “единороссами” федеральный законопроект “Об участии общественности в охране общественного порядка”, несмотря на то, что документ критиковали за поощрение коррупции. Мол, дружинники вполне могут оказаться “помощниками” полиции в дурном смысле и вступить в сговор с коррумпированными полицейскими. Кирилл Кабанов говорит, что в его бытность еще советским дружинником и так бывало, но пользы все равно больше:
Это организовано по той же схеме, что и в советское время: проходишь проверку, стажировку, ходишь патрулировать вместе с полицией. Ничем не отличается от советской модели по правоприменению
– Еще до военного училища я учился в советском вузе и ходил в дружину, были комсомольские оперативные отряды. Мы проверяли как-то в районе Курского вокзала так называемые вагоны-отстойники. И во время того рейда были задержаны люди, которые совершали опасные преступления. Достаточно часто происходили встречи с хулиганами. Это была нормальная практика. И не только у меня, это было у всех, кто состоял в добровольной дружине. Находились в этих рядах и тогда люди, склонные к мародерству. Это всегда было, в любой армии, в любой стране. Сейчас мы поддержали закон "Об участии граждан в охране общественного порядка", поскольку сочли, что участие общества, его самоорганизация понятна и востребована. Даже если некоторые люди будут вступать в сговор с коррумпированными полицейскими, это не отменяет того, что нужно развивать саму систему. Думаю, что большинство людей участвуют в охране порядка по принципиальным убеждениям, мотивация у них не коррупционная. Люди хотят обеспечить порядок в своем районе, в своем городе, и ничего плохого в этом нет. Сейчас это организовано по той же схеме, что и в советское время: проходишь проверку, стажировку, ходишь патрулировать вместе с полицией. Ничем не отличается от советской модели по правоприменению и по процедуре. Такая же практика существует и на Западе, когда создаются гражданские патрули по обеспечению порядка. Здесь ничего нового нет.
Кирилл Кабанов полагает, что перспектива самому стать жертвой преступления активного гражданина из отряда дружинников не остановит. По его мнению, это личный выбор человека – рисковать или не рисковать. Федеральный закон, однако, оговаривает и необходимость инструктажа, и физическое состояние человека, желающего выйти на улицу охранять порядок.
Но не только о дружинниках идет речь в законе, который действует с 2 июля. Гражданин, участвуя в охране общественного порядка, может информировать о правонарушениях и участвовать в рейдах полиции, быть внештатным сотрудником полиции, состоять в общественных организациях правоохранительной направленности, стать членом народных дружин по месту жительства, организовывать и проводить добровольный поиск пропавших без вести людей. Поиском пропавших детей занимается добровольческий отряд “Лиза Алерт”, существующий с 2010 года. Одна из волонтеров отряда Ирина Воробьева предает общее мнение коллег по поводу нового закона:
– Закон "Об участии граждан в охране общественного порядка" для нас абсолютно вредный, и об этом мы говорили депутатам на слушаниях в Госдуме, когда они делали вид, что хотят услышать наше мнение. Поправки, которые мы внесли через депутата Бориса Резника, приняты не были. Я думаю, что на нашем деле это никак не отразится. Как искать пропавших людей (я не имею в виду розыскные мероприятия, прописанные в полномочиях полиции или
По новому закону чиновники должны размещать информацию о пропавших людях на официальных порталах своих городов, но не прописаны сроки, в которые они должны это делать
Следственного комитета), например, пропавших в лесу – в нашей стране, к сожалению, не знает никто. И никто в этом не разбирается хорошо, кроме тех, кто занимается этим постоянно, то есть добровольцев. Например, по новому закону чиновники могут и должны размещать информацию о пропавших людях на официальных порталах своих городов, но не прописаны сроки, в которые они должны это делать. Но если пропадает ребенок, информация должна появляться немедленно, а они могут это сделать через неделю, например, и ничем совершенно не помочь. При этом у меня как у добровольца и моих коллег по отряду внезапно появились обязанности. Мы, например, обязаны при выборе стратегии и тактики поисков, экипировки и так далее, с одной стороны, основываться на своих собственных мыслях, и дальше стоит запятая и – "после консультации с представителем региональной власти или сотрудником полиции". Я не представляю себе, что будет говорить мне начальник какой-нибудь муниципальной службы, участковый или еще кто-то, когда мы стоим с ним перед лесом, а я ему показываю на карту и рассказываю, как сливаются треки поисковых групп в компьютер. Что он будет делать с туристическим навигатором, который он видит первый раз? Это вопросы, которые депутаты, к сожалению, не понимают. Мы приводили в пример совершенно чудовищный случай, когда в одном из городов пропал ребенок. Он со своим другом катался с горки в карьере, друг вернулся, а он нет. Полиция, получив заявление от родителей о пропаже ребенка, до утра
Как искать людей, например, пропавших в лесу – в нашей стране, к сожалению, не знает никто
мурыжила их опросами, допросами, осмотром квартиры. И только утром они отправились опрашивать друзей мальчика, нашли этого друга, он все рассказал. Пошли в карьер и нашли труп ребенка. Это свидетельствует о том, что правоохранители просто не понимают, как искать пропавшего ребенка. Мы все это говорили депутатам с самого начала, на слушаниях в Госдуме, но, к сожалению, нас не услышали. Я не очень себе представляю, как, по какому закону нам будут пытаться как-то помешать, но посмотрим, как будет выглядеть правоприменительная практика. Мне не верится, что нам попытаются запрещать в лес ходить или еще что-то такое. Потому что все-таки на местах люди более-менее понимают и представляют себе, что речь идет о человеческой жизни.
Как на практике сложатся отношения правоохранительных органов и их гражданских помощников, не столь важно, как общественная реакция на добровольцев “при исполнении”. За отказ выполнить законные требования внештатных полицейских или дружинников полагается штраф. Но регламент и список требований дружинника, которые будут считаться законными, еще не принят, поэтому штрафовать рано.
Немногим более ясно и то, что описано в законе такими словами: дружинникам запрещается “выдавать себя за сотрудников полиции и иных правоохранительных органов, а также осуществлять деятельность, отнесенную законодательством РФ к исключительной компетенции этих органов”. Выдавать себя за полицейского будет довольно сложно при наличии удостоверения о том, что ты не полицейский, а только помощник, но вот с определением компетенции и полномочий возможны импровизации. Потому к новому закону довольно настороженно отнеслись правозащитники – полиция и без добровольных помощников опережает прочие государственные структуры по количеству нарушений прав человека.
Прохожие на улицах Москвы о возрождении ДНД:
