Александр Генис: Недавно в Америке вышла собрание писем одного из лучших режиссеров страны за всю историю ее кино и театра. С этой книгой - и с трудной биографией ее героя - слушателей АЧ знакомит ведущая нашего Книжного обозрения Марина Ефимова.
Марина Ефимова: Элиа Казан – один из тех американских театральных и кино-режиссеров, которые вошли в когорту лучших режиссеров мира. Он работал в середине 20-го века, и в список его шедевров входят: удостоенный Оскара фильм 1949 г. «Джентельменское соглашение» с Грегори Пеком; фильм 51-го года «Трамвай Желание» с Марлоном Брандо и Вивьен Ли; экранизация романа Стэйнбека «К востоку от рая», премированная в Каннах; и ставший вехой в американском кинематографе фильм «В порту» с Брандо и Родом Стайгером – тоже получивший Оскара в 1955 г. Сейчас вышел том избранных писем Казана, и в одном из характерных писем, датированном как раз 1955-м триумфальным годом, он писал Джону Стэйнбеку:
Диктор: «Сколько бесценного времени прошло, и как мало я его использовал. Я спрашиваю себя: «Это – всё?», «Всё делалось только ради этого?!». Иногда я чувствую себя, как разрекламированный, но бесправный источник благополучия семьи. Я делаю то, чего ждут от меня жена, родные и общество, а вовсе не то, что я хотел бы делать. Я воображаю, какой волнующей и полной может быть жизнь, но что-то не пускает меня броситься за ней».
Марина Ефимова: В это время Казану было 45 лет. В его послужном списке, помимо создания (вместе с Ли Страсбергом) знаменитой «Актерской студии», уже были легендарные спектакли - по пьесам Теннесси Уильямса «Трамвай Желание» и «Кошка на горя-чей железной крыше», и по пьесе Артура Миллера «Смерть коммивояжёра», а также несколько его лучших фильмов. К 1955-му году он уже успел заслужить горячую любовь американской интеллигенции и затем в одночасье потерять ее.
В 1952 году, на пике славы, Элиа Казана вызвали в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Он подозревался в симпатиях к коммунистической партии, членом которой недолго состоял в молодости.
Напомним, что семья Казана происходила из анатолийских греков, которые были чужаками даже в Греции. К комплексу изгоя добавил эмоций опыт иммиграции. Не так уж и удивительно, что в юности он соблазнился идеями братства народов и социального равенства. В 20-е-30-е годы американские и европейские интеллектуалы с энтузиазмом принимали многообещающие идеи коммунизма, и только позже, узнав подробности их применения на практике в одной отдельно взятой стране, в ужасе отшатывались от «великого эксперимента».
Элиа Казан был таким отступником, и в 52-м году по требованию Комиссии назвал имена бывших однопартийцев. Важно, что он назвал имена, уже известные Комиссии, но культурная элита не приняла в расчёт столь слабого оправдания, и Казан стал изгоем. Думаю, элита не была бы так безжалостна к нему, если бы он назвал имена членов нацистской партии, но партия коммунистов искуснее прятала свои преступления. Тем не менее, донос есть донос.
Откровенность перед Комиссией Маккарти дала Элии Казану возможность работать. Кто-то сказал о нём: «Казан променял душу на плавательный бассейн». Ложь. Если он и променял душу, то не на богатство, а на творчество, и это – самая трагическая сделка с дьяволом.
Американская Академия, несмотря на осуждение общества, в 1955 г присудила фильму «В порту» премию Оскар. Не приняли идеологического отношения к искусству и жюри международных фестивалей в Каннах и в Венеции, наградившие специальными призами фильмы Казана «К востоку от рая» и «В порту».
В сборнике «Избранные письма» выбор писем часто объясняется желанием редакторов избежать повторений в темах, затронутых Казаном в автобиографии 1988 г. «Элиа Казан. Жизнь». А там подробно и на редкость искренне описаны, кроме истории с Комиссией, его бурные отношения с женщинами. Но и в сборнике опубликовано много писем Казана к его первой жене, в том числе одно из самых волнующих и безжалостных откровений, адресованных жёнам:
Диктор: «Я не думаю, что мужчина может прожить жизнь без любовных связей, без проступков и безрассудств, не подскальзываясь и не оступаясь. Я не хочу тебя ранить. Я люблю тебя и только хочу тебе помочь. Правда, всё, что я делаю, не ведет к этому результату. Но, в отличие от тебя, я не пытаюсь быть примером совершенства. И не чувствую себя таким уж виноватым».
Марина Ефимова: Вероятно, поводом для письма были подозрения жены относительно его романа с Мэрилин Монро. Казан часто заводил любовные связи, но не потому, что ему чего-то недоставало в жизни, а потому что для него это и была жизнь, ее необходимая составляющая. С первой женой Молли Тэчер они прожили вместе 31 год и вырастили четверых детей, но их брак был 30-летней войной и закончился, как положено на войне, смертью одного из воюющих. Умерла Молли - от кровоизлияния в мозг, в возрасте 52-х лет. Казан прожил ещё 40 лет, был дважды женат и умер в 94 года.
Письма Элиа Казана – не являются образцом эпистолярного жанра. Рецензент сборника, театральный критик Чарльз Ишервуд пишет:
Диктор: Он даже беззаботен относительно знаков препинания – как будто жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на тире и апострофы. Но несмотря на торопливые фразы (или благодаря им), его письма доносят до читателя всю сиюминутную полноту эмоций - с такой непосредственностью и силой, которая искупает недостаток эпистолярного дара. Его неутомимая энергия и непобедимая сила желаний брызжут с каждой страницы книги. Яркость его сложной и противоречивой натуры даже в сугубо деловых письмах всё время прорывается то там, то тут, как фонтаны фейерверка».
Марина Ефимова: О Голливуде Казан пишет: «У всех всё есть, кроме того, ради чего стоит жить». Но эта ядовитая наблюдательность не изменяет ему и при взгляде на себя: на свою воинственность, на вечное ожидание отпора, на постоянное состояние боевой готовности. «Я всегда работаю из окопа, - признается он драматургу Одету, - А если окопа нет, то я сам его рою». Ли Страсбергу он пишет:
Диктор: «Я сильно сомневаюсь в себе, особенно в сфере интеллекта. Я способен сделать фильм от начала до конца, но лишь на убеждениях (чаще всего эмоциональных), которые у меня есть относительно каждого кадра. Ещё я умею долго сохранять в памяти чувства и настроения из личного опыта. Вот на этом заряде я могу сделать фильм».
Марина Ефимова: В Америке либеральные коллеги Казана до самой его смерти в 2003 году не простили его предательства середины 1950-х. Когда в 1999 году 90-летнему Казану вручали Оскара за выдающиеся достижения в киноискусстве, многие в зале не только не аплодировали, но демонстративно убрали руки за спины. Историк Артур Шлезингер написал яростный отклик на этот эпизод:
Диктор: «Либералы, которые ждут, чтобы Казан просил прощения, должны сами просить прощения - за то, что десятилетиями активно помогали сталинизму».
Марина Ефимова: При самом различном отношении к истории с Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, в одном сходятся все: и режиссеры, и актеры, и критики – Элиа Казан сыграл центральную роль в становлении американского театра и кино. Помимо создания главной школы американских актеров - «Актерской студии», он боролся (правда, безрезультатно) за создание национального репертуарного театра по примеру Англии и Франции; и был пионером в борьбе за право режиссера (а не продюсера) обладать полным контролем над фильмом. Его называют «актерским режиссером» - за поразительное умение работать с актерами, но он и с драматургами работал со столь же поразительным успехом. Словом, Элиа Казан был «режиссером творцов». Он писал:
Диктор: «Художники - единственная наша надежда. Только они пытаются докопаться до истины. Только они пытаются понять, кто мы и куда идем. Они выставляют напоказ наш стыд, будят нас от привычного безразличия; они кричат, когда больно нам всем».
