14 сентября в России – самый масштабный за последнее время Единый день голосования. Выборы прошли в 84 регионах страны. В 30 из них избиратели выбирали губернаторов, в 14 – депутатов областных законодательных собраний. В трех региональных центрах прошли выборы мэров. Жители Москвы выбирали депутатов Московской городской думы.

Год назад представители российской оппозиции ожидали многого от выборов в Мосгордуму: успешное участие оппозиционера Алексея Навального в выборах столичного мэра заставило и его самого, и многих других его соратников говорить о формировании в России "нового большого политического движения". Сейчас среди двух сотен кандидатов, дошедших до заключительного этапа выборов в Мосгордуму, практически нет представителей так называемой "внесистемной оппозиции". Эксперты, опрошенные Радио Свобода, единодушно называют московские выборы неконкурентными и рассуждают о причинах произошедших за год перемен.

На выборах мэра Москвы, которые состоялись 8 сентября прошлого года, оппозиционер Алексей Навальный набрал более 27 процентов голосов, что многие наблюдатели признали "несомненным успехом". И сам Навальный, подводя итоги тех выборов, вечером 9 сентября со сцены на Болотной площади объявил, что в России зародилось "настоящее большое политическое движение". Надежд на выборы в Мосгордуму, запланированных через год, тогда было много: сразу же после выборов мэра штаб Навального сообщил, что начинает обсуждать список кандидатов в столичные депутаты. В конце февраля 2014 года Басманный суд Москвы санкционировал домашний арест Алексея Навального – в рамках так называемого дела "Ив Роше", и это политик расценил как попытку "воспрепятствовать участию в выборах в Мосгордуму". В мае сторонники Навального, готовящиеся баллотироваться в столичную думу, объединились в коалицию независимых кандидатов "За Москву!". Как сказано на сайте коалиции, в нее вошли "активные участники и организаторы массовых митингов за четные выборы 2011-2012 годов, большинство из них также принимали непосредственное участие в мэрской кампании Алексея Навального". Из двенадцати независимых кандидатов, вошедших в коалицию, практически никто не сумел собрать необходимое количество подписей избирателей – а подписи, собранные Марией Гайдар и Ольгой Романовой, были забракованы Мосгоризбиркомом.

Сбор подписей для кандидатов в столичные депутаты стал необходим после того, как весной этого года в избирательное законодательство были внесены изменения: была утверждена новая схема нарезки избирательных округов, а также введена норма, по которой независимые кандидаты и партии, набравшие менее 3% на прошлых выборах в Госдуму, чтобы принять участие в нынешних выборах, должны были собрать не менее 3% подписей жителей округа, от которого они баллотируются. Эти изменения некоторые эксперты расценили "фактически как прямой запрет участвовать в выборах". В частности, такое мнение в эфире Радио Свобода высказывал политолог Александр Кынев. Юрист и эксперт по избирательному законодательству Андрей Бузин в интервью Радио Свобода сравнил эти изменения по степени важности с теми либеральными поправками, которые были внесены в избирательное право в начале 2012 года:

– Тогда были проведены две серьезные реформы избирательного законодательства: с одной стороны, партийная реформа, когда партиям разрешили иметь всего-навсего 500 членов, с другой стороны – разрешили не собирать подписей. Тогда еще вернули губернаторские выборы. Это были положительные реформы. А потом они постепенно сводились на нет: сначала губернаторская реформа свелась на нет введением муниципального фильтра. А потом – мы долго ждали и дождались – на нет была сведена и партийная реформа этим вот увеличением необходимого числа подписей и тем, что теперь все партии, кроме пяти, должны собирать подписи при выдвижении кандидатов. Планка была установлена в 3 процента, это беспрецедентный уровень, нигде такого высокого уровня количества необходимых подписей нет. И в России никогда такого не было. Было 2 процента, был 1 процент, было 0,5 процента, но 3 процентов не было никогда. И это был, конечно, удар под дых для региональных выборов, и особенно для московских выборов. Это фактически лишило возможности несистемную оппозицию регистрировать своих кандидатов, что мы увидели. Тем более период сбора подписей очень короткий, формально это 30 дней, но фактически – всего 25-27 – и приходится этот период на летние каникулы, когда многие люди из города уезжают. Это действительно сильнейший удар, он привел к тому, что московские выборы являются неконкурентными и поэтому не удовлетворяют конституционным требованиям к требованиям, – считает Андрей Бузин.

По его мнению, эти изменения были внесены в избирательное законодательство сознательно, чтобы сбить протестное движение, которое зародилось после выборов мэра города.

Политолог Николай Петров отмечает, что если в прошлом году власть была заинтересована в проведении честных выборов и в повышении конкуренции на выборах московского мэра, то сейчас произошли резкие изменения:

– В этом году все иначе. Мне кажется, что главное изменение связано с Крымом, с общей конфронтацией с Западом, с тем, что власть от легитимности политической, демократической, связанной с выборами, сделала поворот к легитимности военно-мобилизационной. Эта легитимность уже принципиально другого качества, эта легитимность военного вождя, который возглавляет нацию в период противостояния с внешними врагами. Кремль не заинтересован в том, чтобы разрешать людям на местах – будь то региональные лидеры или депутаты – повышать свою легитимность чисто политически. То есть региональные лидеры должны быть отражением путинской легитимности, поэтому мы видим, что ни в одной избирательной кампании в регионах не позволено было зарегистрироваться хоть сколько-нибудь сильным оппонентам действующего лидера, будь то бывшие главы регионов или представители политических партий реально оппозиционирующих Кремлю. То же самое происходит на выборах в Мосгордуму. В отличие от прошлого года Кремль использовал закон так, что не смог зарегистрироваться фактически никто их тех, кому не было позволено зарегистрироваться. А зарегистрироваться было позволено фактически либо договорным кандидатам, о ком Собянин договорился заранее, либо кандидатам, которые являются спарринг-партнерами кандидатов от власти.

Кроме этого, по словам Николая Петрова, сейчас также снизилось количество людей, готовых оппонировать власти:

– Второй фактор, который отражает те же самые процессы, – резкое уменьшение доли людей среди избирателей, москвичей, которые оппозиционируют власти. Мы видим сейчас, что по опросам сейчас 5-7% людей, а не 28%, как в прошлом году на выборах мэра, противостоят Кремлю. И это эффект войны в Украине и эффект того, что значительная часть националистического протеста, который присоединялся в прошлом году к либеральному, отошла и сейчас поддерживает власть. С другой стороны, часть либерального протеста сейчас тоже аплодирует власти и готова поддерживать тех кандидатов, кого назовет власть.

– То есть получается, что то движение вокруг Навального, если возвращаться к прошлогодним выборам мэра, сложилось, потому что власть это позволяла? А сейчас решила, что хватит?

– Власть не просто решила, что хватит, а власть поняла невозможность сохранения, и тем более повышения, своей легитимности нормальным демократическим путем. Отсюда поворот к военно-мобилизационной легитимности. Не от хорошей жизни, а как раз потому, что политические процессы и политический кризис в России 2011-2012 годов не дал власти возможности рассчитывать на то, что это можно переломить обычным путем, покупая лояльность избирателей. Но то, что произошло, привело к тому, что легитимность власти резко повысилась – другой вопрос какой ценой. А главный вопрос в том, что платить за эту высокую легитимность и сохранять ее придется либо демонстрируя очередные трофеи – но после Крыма таких трофеев больше не просматривается, либо эксплуатируя конфронтационную антизападную риторику и выискивая пятую колонну внутри страны и увеличивая репрессивную составляющую. В этом смысле власть сейчас является заложником того курса, который она выбрала некоторое время назад. Патовость ситуации в том, что именно в Москве, где, казалось бы, благосостояние выше всего, где, казалось бы, власть прилагала больше усилий и люди максимально выигрывали от этих усилий, власть перестала пользоваться абсолютной поддержкой. И это показало, что с помощью финансовых вливаний, с помощью дальнейших популистских усилий власть не в состоянии поддерживать свою высокую легитимность, это была развилка. Первый вариант был – эволюционировать, демократизироваться, усиливать политическую конкуренцию. Второй вариант, который власть и предпочла, – отказаться от демократической легитимности и перейти на военно-мобилизационную, – считает политолог Николай Петров.

В выборах в Московскую городскую думу участвовали 256 кандидатов: 212 из них представляли девять политических партий, 44 – самовыдвиженцы. Для наблюдения за этими выборами создан Общественный штаб наблюдателей, однако, по оценкам движения в защиту прав избирателей "Голос", в этом году количество наблюдателей "существенно меньше", чем было на выборах в прошлом году. Наблюдатель от движения "Сонар" Евгений Федин отметил, что "выборы оказались неинтересны для людей", поэтому и тех наблюдателей, кто "знает закон, не просиживает время голосования, а что-то делает и принимает участие", оказалось меньше. При этом независимое наблюдение, по словам Евгения Федина, все равно имеет смысл, даже в условиях неконкурентных выборов:

– Ситуация неконкурентных выборов вообще характерна для России. В прошлом году у нас были довольно конкурентные выборы в Москве, но если взять регионы – Нижегородская область, Иркутская область… Видно, что один кандидат победит, а второй – несерьезный. Наблюдать полезно и правильно, потому что, улучшая ситуацию с выполнением закона, мы делаем возможной ситуацию, при которой в следующий раз конкуренция появится. Если выборы проходят очень грязно, с нарушениями, какой смысл в них участвовать тем людям, которые имеют ресурс, имеют влияние на месте. Им нарисуют маленькие проценты, им это только в минус пойдет. А если закон будет выполняться, то это будет честная игра. И это снижает их издержки. Сейчас один из кандидатов в Мосгордуму подробно расписывает, что и где он тратит на свою кампанию. В частности, он привлекает около двухсот человек наблюдателей, он оплачивает их работу, это довольно большой ресурс, и он, в общем-то лишний, потому что если выборы проходят так, что закон не нарушается, то таких трат не нужно. Наблюдая, мы создаем такую инфраструктуру, которой может пользоваться любой человек, это помогает реализовать пассивное избирательное право, – считает Евгений Федин.

В этом году впервые с 2008 года вернули право на досрочное голосование на выборах. И, по мнению Евгения Федина, оно дает довольно большой простор для фальсификаций:

– Самое главное нарушение как раз связано с досрочным голосованием, когда Владимир Путин проголосовал в участковой избирательной комиссии, хотя Избирательный кодекс Москвы однозначно говорит, что голосование проводится в территориальных избирательных комиссиях. На Вестнике Московского городской избирательной комиссии выложили решение о том, что ТИК отвела еще одно место для досрочного голосования как раз в этом УИКе. Вместе с этим нет никакого решения о том, кто там дежурит. Получается, что просто выделили место для голосования и никого там нет? Кроме того, не пригласили людей, которые являются членами ТИК, на заседание, где якобы принималось это решение.

Еще есть решение Московской избирательной комиссии о проведении досрочного голосования, и оно тоже весьма странное. В частности, МГИК рекомендует требовать документ, подтверждающий уважительную причину, которую человек указал в заявлении на досрочное голосование, а закон этого не требует. Получается конфликтная ситуация: человек приходит, пишет заявление, а ему не дают досрочно голосовать. В Москве в прошлом году была аналогичная ситуация с открепительными удостоверениями, когда вопреки требованиям закона открепительные удостоверения не давали избирателям, желающим их получить. В этом году то же самое мы наблюдаем с досрочным голосованием. Видимо, для того, чтобы была красивая картина – не много людей голосуют досрочно, – решили закон поставить на второе место по сравнению с рекомендациями МГИК. И такие моменты, когда в Москве искусственно создают картину досрочного голосования, не позволяют видеть всю картину целиком. Если москвич следит за выборами в Москве, то он видит, что досрочно проголосовало очень мало людей, он не паникует от этого, но если мы посмотрим на республику Татарстан, то там в первые дни проголосовали сотни человек досрочно. И ничего сделать нельзя. Они имеют право, закон так написан: человек указывает причину – ему дают голосовать досрочно. В Москве мы такого не наблюдаем, – резюмирует Евгений Федин.