Мы открываем последний из циклов проекта «Свободный философ Пятигорский». Всего в аудиоархиве «Свободы» более сотни записей философа, из них восемьдесят три вошли в пять тематических циклов, охватывающие системы мысли от индуизма до экзистенциализма, от Конфуция до Эриха Фромма. В них Пятигорский излагал основные концепции, саму логику этих систем и воззрений – причем, излагал с точки зрения себя-философа и своей философии. Иными словами, один философ рассказывал о философии других философов. Важно отметить, что – несмотря на очевидную просветительскую интенцию – Пятигорский не излагал курса «истории философии»; об этом говорят и удивительные зияния в перечне героев его бесед (к примеру, там нет Декарта, Спинозы, Витгенштейна, нет Фомы Аквинского и средневековой философии), и вообще отказ выстраивать некую «линию», к чему стремится любая «история» чего бы то ни было. То, что за Конфуцием идут стоики, а за Шопенгауэром – Уильям Джеймс, вовсе не значит, что, мол, предыдущий как-то влияет на последующего. Они есть, они мыслили, о них интересно рассказывать философу Пятигорскому, у которого имеется собственная философия – разве этого не достаточно?
Остальные более двадцати бесед в архиве Радио Свобода, что называется, записаны по случаю, «россыпью». Поводом для них могли послужить как редакционная повестка дня (решили, к примеру, сделать передачу о Лондоне или о том, чего именно эмигранты «третьей волны» ждут от очередного 197... года), так и «актуальные» события. Пятигорский, конечно, никакой не журналист; скорее, по природе своей, он антижурналист, ибо никогда не существовал в поле реакций на внешние раздражители, в столь любезной современному западному миру системе challenge vs. response. Если выдавался случай поговорить о чем-то интересном для него лично, Пятигорский говорил – и чаще всего, у него получалось блестяще. Этот блеск был блеском мысли, а не красноречия; впрочем, и в последнем Пятигорскому трудно отказать. Любой – самый, казалось бы, ничтожный – повод он превращал в отправную точку рассуждения философского (или – реже – историко-культурного) свойства. Оттого мне пришла в голову мысль собрать некоторые из его записей, рассыпанных по программам «Свободы» 1970-х—1990-х, и сделать еще один, дополнительный цикл. Да, перед нами не элементы большого проекта – каждая беседа стоит отдельно, особняком, хотя некоторые из них связаны с большими тематическими циклами. Но собранные вместе, пусть даже несколько механически, они добавляют интересные черточки к нашему знанию о том, как думал Пятигорский. Наконец, некоторые из важных тем, не затронутых в его тематических беседах, он рассматривает, пусть мимоходом, в россыпи отдельных радиовыступлений.
Потому последняя часть проекта «Свободный философ Пятигорский» будет называться «Постскриптум». Этот скромный жанр не очень популярен в русской культуре, помешанной на гигантомании, но давайте вспомним дневники и записные книги князя Петра Андреевича Вяземского, который к некоторым своим заметкам многие годы спустя добавлял новые размышления и рассуждения. Он называл их «Приписками»; немало таких приписок интереснее основных текстов.
Откроет наш «Постскриптум» очень необычный материал и необычная беседа – как по жанру и содержанию, так и по исполнению. Прежде всего, вы не услышите – ставшего знакомым почти за два года существования нашего проекта – голоса самого философа. Его текст читает диктор Александр Виноградов. Дело в том, что статья Пятигорского, посвященная памяти буддиста и буддолога Бидии Дандароновича Дандарона, убитого советской властью, была напечатана в известном эмигрантском журнале «Континент». По понятным причинам в 1975 году «Континент» не продавался в ларьках «Союзпечати» и не доставлялся почтовыми отделениями советским подписчикам; оттого на «голосах» был специальный жанр – зачитывание в эфире запрещенных в СССР текстов. «Свобода», Би-Би-Си, «Немецкая волна» и другие часами читали из Солженицына, Кестлера, Адамовича, Авторханова и других; статью Пятигорского, которую вам предстоит сейчас услышать, читали в рамках радиоверсии «Континента». В каком-то смысле это даже интересно – после восьмидесяти трех аудиобесед философа послушать, как кто-то другой «исполняет» его текст, без неповторимых интонаций Александра Моисеевича. Результат удивительный – мысль остается; оказывается, очарование и притягательная сила не столько в голосе Пятигорского (который сам по себе, конечно, удивительный), а именно в мысли.
Вторая особенность нижеследующей беседы – это один из редких случаев нефилософского текста Пятигорского. Самые мелкие мелочи философ превращал в повод для философствования; здесь же перед нами – чисто исторический очерк с сильным историософским влиянием. Уже поэтому стоит его послушать. Пятигорский будто подстраивается под общую консервативную направленность «Континента» – тут и не очень скрытые славословия в адрес дореволюционной России, и даже несколько добрых замечаний по поводу русской православной церкви двадцатого века. Дело, конечно, не в том, что философ, мол, хотел понравиться Владимиру Максимову и редколлегии журнала – мне кажется, что он, только что оказавшись в эмиграции, не успел отрефлексировать свою позицию в отношении нее как политического и культурного явления. Уже через несколько месяцев все стало на свои места и Пятигорский занял то место, которое более всего ему подходило – в стороне, в одиночестве.
Ну и, конечно, тема. Страшная судьба Дандарона, который провел треть жизни в советских лагерях и умер там уже в «вегетарианские» брежневские времена, изложена Пятигорским отстраненно, без патетики и сентиментальности. Судьба действительно страшная – значит, не надо снижать ее смысл и предназначение проклятиями и сетованиями. Сам Дандарон такого бы не одобрил, а Пятигорский был не только хорошим учителем – он был превосходным учеником.
Любопытно, как Пятигорский оценивает роль буддизма и буддологии в общем интеллектуальном и культурном климате дореволюционной России; обратим также внимание на упомянутого им великого знатока буддизма, одного из действительно выдающихся русских востоковедов Федора Ипполитовича Щербатского (1866—1942). Вообще, история буддологии в Российской империи и в первые два десятилетия Советской власти – исключительно интересный сюжет. Несколько лет назад вышла любопытнейшая книга профессора Манчестерского университета Веры Тольц «Собственный Восток России», где этот сюжет подробно разбирается в более широком контексте истории русского и советского ориентализма. Здесь можно почитать и послушать мою беседу с автором книги, записанную в 2011 году.
Но вернемся к истории жизни Дандарона. Пятигорский довольно подробно рассказывает о ней, не останавливаясь, правда, на подробностях последнего судебного процесса над бурятским буддистом и ученым. Это вполне объяснимо – о процессе над Дандароном сообщали в эмигрантской печати и правозащитном самиздате. Как и все подобные политические «суды» в советской и постсоветской России, этот отличался отвратительным безразличием к самой идеи закона и справедливости, а также тяжелым идиотизмом так называемых «судей» и «прокуроров». Вот выдержка из описания процесса над Дандароном и его сподвижниками из «Хроники текущих событий» (выпуск 28):
«Следствие и суд изобиловали нарушениями закона. Так, обнаружилось, что «отказ» ДАНДАРОНА от защиты, снабженный его подписью, был подделан. Таким же подложным оказалось фигурирование на суде письмо бывшего секретаря Кижингинского райкома партии ДУГАРОВА Бато-Далая, вышедшего из партии и пожелавшего стать буддийским ламой, о том, что эти поступки были совершены им якобы под влиянием ДАНДАРОНА. (Запуганный и запутанный изматывающими допросами, продолжавшимися с 9 час. утра до 3 час. ночи, ДУГАРОВ давал на следствии показания о влиянии на него ДАНДАРОНА, но на суде решительно отказался от них). Адвокату НИМИРИНСКОЙ удалось реализовать свое право на свидание с подзащитным наедине при подписании статьи 201 лишь после нескольких протестов и заявлений о намерении написать протест Генеральному прокурору СССР. Свидетель МЯЛЛЬ («неугодный» обвинению) не был вызван своевременно в суд, а когда он все же приехал в Улан-Удэ, сотрудники КГБ во главе с майором ХАМАЕВЫМ пытались не допустить его в зал суда. После дачи показаний МЯЛЛЬ был задержан и доставлен в прокуратуру, где у него снова потребовали показаний по делу ДАНДАРОНА, а после его отказа - «свидетельских» показаний по его собственному «делу» (выделенному в особое дело). Уже упомянутый выше прокурор БАЙБОРОДИН был одновременно главным следователем по делу ДАНДАРОНА; ходатайство адвоката об его отводе не было удовлетворено. На суде БАЙБОРОДИН заявил, что ненормальность и ущербность причастных к процессу лиц видна из того, что «все умные люди уезжают из Бурятии», а эти в ней остались; требование адвоката о вынесении судом частного определения по поводу подобных высказываний обвинителя также не было удовлетворено. Когда суд удалился на совещание, в совещательную комнату вошел полковник МВД АХМЕДЗЯНОВ и остался там до конца совещания, из совещательной комнаты были слышны частые телефонные звонки.
В ходе процесса почти все обвинения были практически сняты. В тексте «научно-атеистической, искусствоведческой» экспертизы, представленном заведующей сектором буддологии БИОН К.М.ГЕРАСИМОВОЙ и непосредственным начальником ДАНДАРОНА А.Д.ДУГАР-НИМАЕВЫМ, содержались нелепые измышления о «сексуальном мистицизме» буддийской религии, о том, что «буддизм есть насилие, в нем существуют изуверские секты». На заседании суда ГЕРАСИМОВОЙ не было, а ДУГАР-НИМАЕВ отказался отвечать на вопросы адвоката, сославшись на свою некомпетентность в вопросах буддизма. Свидетель Петр ДАМБАДАРЖАЕВ, доставленный в зал суда из больницы, где он лечился от алкоголизма, уличенный МЯЛЛЕМ, который якобы избивал его и хотел убить за «отход от секты», менял свои показания на ходу и в конце концов совсем запутался в них. Главная свидетельница, аспирантка Института этнографии АН СССР БАДМАЕВА, которую до суда допрашивали по много часов 21 день подряд, на суде была в истерике. Так же многократно и подолгу допрашиваемые супруги ПЕТРОВЫ отказались подтвердить, что их 16-летний сын посещал согшоды и под влиянием ДАНДАРОНА обратился в буддизм, так что отпали и обвинения «в растлевающем влиянии на молодежь». Верховный лама Бурятии пандид ХАМБО ЛАМА отказался поддержать обвинения ДАНДАРОНА в сектанстве и опроверг их, дав исчерпывающие (хотя и не «научно-атеистические») разъяснения по поводу характера буддийских ритуалов. Адвокат НИМИРИНСКАЯ в своей четырехчасовой речи полностью доказала невиновность своего подзащитного
Таким образом, налицо поразительное сходство «дела ДАНДАРОНА» со знаменитым «делом БЕЙЛИСА», описанным В.Г.КОРОЛЕНКО (и закончившимся, благодаря его вмешательству, оправданием обвиняемых инородцев) делом о «мултанских жертвоприношениях». Но на лицо и отличие: обвинительный приговор.
В этом вялом и вязком советском кошмаре (который, как мы знаем, стал и постсоветским российским кошмаром) я хотел бы обратить внимание на одну любопытную деталь – слова следователя/прокурора Байбородина о том, что «ненормальность и ущербность причастных к процессу лиц видна из того, что “все умные люди уезжают из Бурятии”, а эти в ней остались». В каком-то смысле, товарищ Байбородин оказался гением: его тяжелый цинизм стал общим местом в рассуждениях теоретиков и практиков путинского режима, режима, который преследует своих упорствующих противников, недоумевая, отчего же они давно не «свалили из страны» – ведь, с их точки зрения, нормальным людям в России лучше не оставаться. Что же, «байбородинский период» истории России оказался дольше брежневского или путинского. Интересно было бы узнать, чем завершилась карьера этого выдающегося человека.
Передача Радио Свобода, в которой была зачитана статья Пятигорского «Уход Дандарона» вышла в эфир третьего июля 1975 года.
Все выпуски цикла "Свободный философ Пятигорский" доступны здесь
