Нахождение за "железным занавесом" воспринималось по-разному жителями Восточной Европы и Европы Центральной. Для последних разрыв культурных, общественных и научных связей, создававшихся столетиями до этого, был в большей степени очевиден. Видимо, поэтому, возврат в единое неразделенное европейское пространство, был естественным и не сопровождался кровавыми столкновениями. Многие жители Чехословакии разрыв этих связей осознали особенно остро в 1968 году, когда произошло вторжение войск стран Варшавского договора. Они назвали эти события оккупацией, с которой была связана массовая эмиграция, вызванная гонениями на не согласных с режимом.

Эти события стали основой для недавно вышедшей книги "Хагибор" чешской писательницы и искусствоведа Милены Славицкой. Главные герои ее романа – члены одной семьи, представители трех поколений – бабушка, мать и дочь – разделены "железным занавесом" и никогда не смогут, как прежде, жить вместе. Ханука, представительница среднего поколения семьи, вместе с несколькими друзьями вынуждена бежать из страны: полиция находит у нее дома самиздат, а также вызывающие подозрения у властей сделанные ей фотографии, и очевидно начинает сбор материалов для начала очередного политического процесса. Она уезжает за границу сама, оставляя дочь в Праге. Второй план трагической истории одной семьи – поиск идентичности, связанный с пражским районом Хагибор, где в начале XX века находился еврейский спортивный клуб, а во время Второй мировой войны – транзитный пункт. Книга Милены Славицкой – это еще и ответ на вопрос, почему "бархатная революция", случившаяся вслед за падением Берлинской стены, стала закономерным завершением эпохи социализма в Чехословакии.

- В книге "Хагибор" "бархатная революция" непосредственно не упоминается, но рассказанная в ней история связана с этими событиями, потому что у дочери главной героини появляется возможность узнать, как сложилась судьба ее матери в эмиграции. Не только в вашей книге, но и в сознании многих чехов, существует временное разделение на "до" и "после", то есть, на период до и после "бархатной революции" Мне кажется, что это уже стало частью чешского мировосприятия. Согласны ли вы с таким наблюдением?

- Конечно, такое разделение существует. Но если говорить о том, что оно является частью чешской ментальности, то лишь относительно к определенному поколению. В современной Чехии активную роль, например, в культуре, сейчас играет поколение людей, родившихся до "бархатной революции". Поэтому у них, конечно, совершенно другое сознание, чем у молодых людей. Поколение, к которому я принадлежу, это люди, которые в 1968 году были очень молодыми, мне, например, было всего 18 лет. Это то важное время, когда жизнь только начинается, начинается взросление. И вот это мое поколение совершенно сломали события 1968 года. Свою молодость и зрелость я пережила при коммунизме, и никто, к сожалению, не сможет вырвать из моей жизни этот опыт. Поэтому "бархатная революция" для моего поколения стала очень важной. В моей книге речь идет о трех поколениях пражан, мне хотелось подчеркнуть, что речь идет именно о женщинах, и они пересекают границу "бархатной революции" - того времени, когда мир действительно очень изменился.

- Если говорить о среднем поколении, то для его части, как мне кажется, эмиграция и разрыв связей были важной темой.

- Очень важной. Это одна из самых главных тем жизни для этого поколения. Что касается примеров, которые были вокруг меня, то половина нашего класса, повзрослев, уехала в эмиграцию. У меня были дружеские отношения с несколькими эмигрировавшими. Я и сама в то время уехала в Лондон, но решила не оставаться там, а вернулась обратно. Из этого опыта складывается история, описанная в книге, даже то, что Ханука, одна из героинь, вынуждена бежать, оставив ребенка... В книге есть сцена, когда ее приглашают на концерт группы "Generation X", название которой является своего рода кодом для людей, интересовавшихся культурой панка, о них говорили, как о "поколении Х". Ханука говорит, что она не принадлежит к этому поколению. Она - представитель потерянного поколения. Я очень остро чувствую это, и мои друзья подтвердили, что они тоже думают так. Ведь поколение шестидесятых годов в Чехословакии было очень активным, в то время это были люди 25-30 лет, которым удалось жить на протяжении очень короткого временного отрезка, 5-6 лет, когда была относительная свобода, когда менялись редакции, менялись театры, была "новая волна" - снимали замечательные фильмы, которые известны и в других странах. Представители моего поколения в это время были очень молодыми, это были тинэйджеры, и как только мы начали что-либо осознавать, все резко оборвалось - конец! Из-за этого мы получили плохое образование. Когда я начала учебу на философском факультете, профессоров, преподававших в 60-е годы, например, таких, как философ Ян Паточка, давших намного более глубокие знания предыдущему поколению, заменили. Они ушли или их заставили это сделать. В моем поколении не встречаются такие герои, каким были, например, Вацлав Гавел или Милош Форман у шестидесятников, поэтому я и говорю о потерянном поколении. Мне было важно показать недиссидентскую среду. К ней принадлежали отчасти люди моего возраста, но среди нас их было немного. Мы были слишком молоды, когда появилась Хартия 77. А потому я написала о дилетантах, молодых ребятах, которые печатали без разбору книги на печатной машинке, но не знали, что делать. Это скорее андеграунд, чем диссидентство.

- Вы пишете еще и о поиске идентичности: главная героиня книги осознает свое еврейское происхождение, и, видимо, поэтому вы назвали книгу "Хагибор", ведь так называется небольшой район, связанный с историей еврейской Праги. Я искала информацию о нем, ее очень мало, поэтому хочу спросить, почему вы решили написать именно о Хагиборе?

- У всех трех главных персонажей книги есть определенный бэкграунд. Он важен для меня, но не является главным. Это территория. Поэтому я использую такие названия, как Хагибор или, как в своей предыдущей книге, - Ямртал [так называют часть нынешнего района Праги Нусле. Первая книга Милены Славицкой называется "Ямрталские рассказы" - РС]. То есть, территория, которая имеет свою память. И еще очень важно, кто именно на ней живет. Я воспринимаю людей как растения, деревья, растущие на какой-то территории и получающие от нее свою идентичность. Идентичность дана им территорией, а не генетически или из-за национальности. Я таким образом воспринимаю даже целые народы: для меня важно, что они живут на определенной территории и имеют схожую память, схожий опыт и так далее. До Второй мировой войны не только в Праге, но и в других городах, евреи и немцы жили бок о бок. Причем, это сожительство начинается приблизительно с X века. А потому я сознательно придумала для трех героинь книги этот бэкграунд. Отец бабушки - немец, а ее муж и отец ее дочери Хануки - еврей. Очень жаль, что наша территория потеряла эти два, как мне кажется, очень важных, компонента. Но так получилось. Второе – это район Хагибор, часть которого принадлежала еврейской общине. Когда началась немецкая оккупация, еврейским детям разрешили играть только там. А когда в 1945 году началось Пражское восстание, незадолго до конца Второй мировой войны, в этот район, где раньше были, в основном, евреи, стали свозить людей из полунемецких семей. Абсурд был еще и в том, что одновременно здесь очутились еврейские дети, бежавшие – непонятно как – из польских лагерей. И в Хагиборе были вместе еврейские с немецкие дети. Солдаты Красной армии, в свою очередь, подбирали беспризорных детей и подростков, они путешествовали с ними на танках и приезжали с ними в Прагу. Чешские власти тоже не знали, что с ними делать, непонятно было, кто они, и их тоже отправляли в Хагибор. В этот момент, который продолжался недолго, всего несколько месяцев, Хагибор был заселен людьми, которые не знали, кто они и откуда, или знали неточно. И, мне кажется, что эта территория сохранила эту память, она продолжается спонтанно, ведь сегодня Хагибор – это, в основном, район пустырей, который только начали застраивать, который притягивает бездомных. С другой стороны, есть бывшее немецкое кладбище, на котором после войны тайно хоронили немецких солдат. Там есть могилы, на которых нет даже надписей, даже креста не стоит. В моей книге эта история тоже присутствует, так как двух героев новеллы хоронят на этом кладбище тайно, без разрешения, – отца, а потом и его дочь Хануку, чью урну удается привести в Прагу из Лондона после "бархатной революции". Их хоронят без разрешения властей, в семейном склепе. Получается, что даже после смерти нужно разрешение…