Международная ярмарка интеллектуальной литературы Non/fiction открывается в традиционном месте, Центральном доме художника, в 16-й раз. Свою продукцию представляют около трехсот крупных и малых издательств из 13 стран мира. Впрочем, особая праздничная атмосфера, которая всегда царит на Non/fiction, возникает не только от обилия новеньких разноцветных книжных обложек. Не менее важна вторая составляющая ярмарки – разного рода круглые столы и конференции.
Статусом Специального гостя на этот раз наделили немецкий язык и немецкую литературу. Это значит, что в дни ярмарки состоятся творческие встречи с издателями, писателями и иллюстраторами из Германии, Австрии и Швейцарии. В их числе – литераторы, занимающиеся детской литературой, ведь Почетный гость Non/fiction – дети. В полном соответствии с идеологией Ярмарки интеллектуальной литературы, зона с книгами для детей названа "Территория познания". Эту территорию постарались сделать предельно демократичной. Да, здесь есть познавательные книги и программы для старших подростков, но нижняя возрастная граница – три года. Кроме того, впервые на Non/fiction организована площадка с книгами про детей с синдромом Дауна и страдающих аутизмом. Еще один социальный проект называется "Подвешенные книги". Всякий желающий может принести сюда купленную на ярмарке книгу и подвесить ее. Позже волонтеры развезут такие дары в детские дома.
В целом же Non/fiction в этом году посвящена памяти переводчика художественной литературы и социолога Бориса Дубина, который скончался в августе этого года. Такое решение единогласно приняли члены экспертного совета Ярмарки интеллектуальной литературы, поскольку, утверждают они, переводчик, поэт и ученый "при жизни находился в самом средоточии той работы, которую мы считаем главной для Non/fiction".
На сайте ярмарки помещено следующее объяснение: " Его уход из жизни не уменьшил влиятельности его работы. Русские читатели все так же знакомятся с Борхесом, Ханной Арендт, Сьюзан Зонтаг, Беккетом, Бланшо, Чораном, Милошем, французскими и польскими поэтами при его посредничестве. Его работы по социологии (в том числе – по социологии чтения и социологии культуры) продолжают оставаться путеводной звездой для размышлений о судьбах России".
Среди прочего, Борис Дубин был членом редколлегии журнала "Иностранная литература". Главный редактор этого издания, переводчик Александр Ливергант подчеркивает:
– Он был тем редким переводчиком, который отлично знал предмет. Переводчики, в том числе и хорошие, – это отчасти такие маляры, ремесленники. Они садятся и переводят, порой переводят очень хорошо, но предмета не знают. А Борис Дубин был переводчиком-исследователем. У него почти к каждому переводу, который он делал, всегда было какое-то предисловие, вступление – будь то поэтический или прозаический текст, будь то польский, испанский, французский или английский (он переводил с четырех языков). Он всегда что-то составлял. Например, большую подборку чуть ли не в 10 номерах журнала "Иностранная литература", которую он сам придумал и назвал "Портрет в зеркалах", где описывается в разных ипостасях, в разных зеркалах та или иная крупная и в то же время мало исследованная литературная фигура. Так что он выступал в данном случае не только, а может быть и не столько как переводчик, а как переводчик-исследователь. Вот в чем дело! Вот в этом его функция совершенно уникальная.
– На день открытия Non/fiction запланирован круглый стол, посвященный памяти Бориса Дубина. Это не единственное мероприятие, где будет звучать его имя. А название этого круглого стола – "Диалог с Другим", где слово "Другим" написано с большой буквы. Что это может означать?
– Дело в том, что Дубин был человеком исключительно толерантным. И он очень высоко ценил и прислушивался, что тоже сегодня редкость, к мнению другого, к мнению собеседника, к мнению дискутанта. При всей огромной образованности и огромном творческом, интеллектуальном потенциале он никогда не действовал и не вел себя свысока, не смотрел на людей сверху вниз. Он всегда выслушивал собеседника и, кстати говоря, всегда готов был и согласиться с тем, что вполне его устраивало. Это не значит, что он был не принципиален. Эти мои слова не надо так понимать. Но он очень, я бы сказал, бережно относился к своему собеседнику. Наверное, это имели в виду организаторы круглого стола, написавшие "Другим" с большой буквы.
– Мы на Радио Свобода чаще всего обращались к Борису Дубину, когда нужны были комментарии, касающиеся его другой ипостаси – социологии, в которой он тоже был очень успешен. По вашим ощущениям, кем он был больше – ученым-социологом, сотрудником Левада-Центра или литератором?
– Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что я ни бельмеса не смыслю в социологии. В этой сфере его достижения я знаю плохо. Однако подозреваю, что они столь же велики, как и во всех остальных направлениях его деятельности. Подозреваю, повторяю, что он и здесь отличился. Вообще, в нем было такое политическое сознание, общественное сознание. Он был очень общественным человеком, очень живо реагировал на то, что происходит в стране и мире, все всегда знал, комментировал, резко реагировал. Все это считал своим личным, очень серьезным делом. Пикейным жилетом он никогда не был. Что касается конкретно социологии, то, конечно, если он занимался ею всю жизнь, с тех пор, как они со Львом Гудковым работали в Ленинской библиотеке, уж, наверное, он как человек исключительно способный и трудоспособный достиг многого, – говорит Александр Ливергант.
