Александр Генис: В этом году проблему лучшего фильма мы в ведущим нашего “Кинообозрения” решили несколько необычным образом.
Андрей, поводя итоги своего зрительского года, я должен честно сказать, что лучшим фильмом, который я видел в этом году, является не кинофильм, а телевизионный сериал. Не так уж удивительно, надо сказать, потому что мы живем в золотой век телевидения, и я считаю, что самое интересное, самое необычное сегодня происходит на малом экране, а не на большом. Я знаю, что вы со мной не согласитесь и правильно сделаете, потому что, в конце концов, вы режиссер, а я всего лишь зритель. Но я предлагаю вам сегодня обсудить феноменально популярный сериал, сейчас уже готовится второй сезон, и все согласны с тем, что давно американское телевидение не производило ничего столь амбициозного, серьезного и необычного, как сериал «Настоящий детектив».
Андрей Загданский: Знаете, я не согласен с вами в вашей вступительной части в отношении того, что самое интересное происходит на телевизионном экране, но тем не менее, я решительно согласен с вами в том, что «Настоящий детектив» - это совершенно отдельное событие. Он меня полностью захватил, я на одном дыхании посмотрел весь сезон. Рад с вами подумать и размыслить о том, что делает этот сериал таким привлекательным. Такое ощущение, что в давно известные компоненты детективного жанра, которые существуют столько, сколько мы читаем детективы, внесли новый уровень, новое октановое число, теперь все ездит быстрее.
Александр Генис: И не только быстрее! Быстрее как раз мы уже видели, скажем, у нового «Шерлока Холмса»: так все быстро прыгает и скачет, что я не успеваю уследить за действием. Я бы не сказал, что все дело в скорости, наоборот, я считаю, что здесь необычно как раз то, что автор затормозил действие настолько, что сериал оказался способен выстраивать длинные драматические цепочки. То есть в сущности это не теледрама, а большой толстый роман.
Должен сказать, что я давно уже говорю о том, что в наше время толстые романы пишут не для книг, а для телевидения, потому что именно сериал позволяет подражать толстому роману с продолжениями - как у Диккенса или у Достоевского. Сколько нам нужно читать роман Достоевского в журналах ? Месяцами. Так же и с этим сериалом - его нельзя смотреть сразу, надо с ним жить, надо примириться с этой работой внимания.
Андрей Загданский: Между прочим точно так же, как и у Достоевского, в этом сериале много сюжетных линий, они пересекаются, одни уходят на второй план, другие выходят на первый, какие-то дремлют. Финал разворачивается в той линии, которую мы видели чуть ли не в первых сериях, в самом начале. Это сложная композиция. Но в этой сложной композиции есть несколько принципиальных компонентов, которые делают ее такой захватывающей.
Александр Генис: Давайте объясним, что происходит в сериале, конечно, не выдавая разгадки, потому что, я надеюсь, что наши слушатели станут зрителями и посмотрят его сами.
Андрей Загданский: Самое интересное, что в этом сериале преступления и вообще вся криминальная составляющая наименее значима. чем жизнь самих детективов — это очень интересно. Акцент смещен. Происходит какие-то мистическое преступление, которое носит сатанинский характер. Все действие происходит в Луизиане. Начнем с того, что Луизиана — это странный, дьявольский немножко штат, где происходит действие многих странных фильмов, в том числе «Сердце ангела».
Александр Генис: Один из лучших триллеров, которые я смотрел в своей жизни.
Андрей Загданский: Где по-прежнему исповедуют люди культ вуду, где существуют какие-то мистические африканские и латиноамериканские религиозные культы, где много странного всего намешано, и болото кругом, в общем, обстановка способствует дикости.
Александр Генис: Я бывал в Луизиане, но то, что я видел в Луизиане, не считается, это был Французский квартал в Новом Орлеане. Настоящая Луизиана находится ниже уровня моря, в каких-то непроходимых болотах, страшных местах. И этот фильм здорово использует местность. Вообще надо сказать, что это - сугубо локальный фильм, и это тоже важно, это самая настоящая “южная готика”, которая ведет свое происхождение от Фолкнера. Автор этого фильма - замечательный писатель, он начинал как романист, а теперь еще стал автором фильма, Ник Пиццолатто, прекрасно знает эти места, он оттуда родом. Более того, он проработал лет 10 в баре, и он слышал все эти разговоры местных. Поэтому фильм выглядит очень аутентичным. Но я все равно ему не поверил, потому что трудно представить себе, что в нынешней Америке могут быть какие-то сатанисты, какие-то мистические культы, какие-то жертвы африканские вуду. В Бразилии я видел такое, но в Луизиане - этому я поверить не мог. Но пока я смотрел сериал, у меня появился приятель— плотник из Луизианы, и он мне сказал, что там все так, как в фильме. Наверное, он знает, что говорит.
Андрей Загданский: Итак, это один слой фильма. Но как я уже сказал, с моей точки зрения, это второстепенно, потому что главное — это отношения двух полицейских, двух детективов, которые расследуют преступление. И тут происходит сдвиг, определенная жанровая эволюция. Потому что если раньше у нас существует детектив и его Санчо Пансо, Шерлок Холмс и Ватсон, и на этом фоне разворачивается возможность построения диалогов, раскрытие тайн в режиме вопрос-ответ, в котором мы постигаем, как работает ум детектива.
Александр Генис: Умный-дурак, Тарапунька и Штепсель.
Андрей Загданский: Кто из них был умный, кто дурак — вопрос другой. Так что происходит здесь? Все сложнее, интереснее и хитрее. Они расщепили одного человека в двух. Причем они представляют собой полные противоположности: один такой прямолинейный, квадратный, которого играет Вуди Харрельсон, замечательный американский актер. Вообще оба актера замечательные, и Мэттью Макконахи, который играет мистического, странного, задумчивого, несчастного, трагического детектива, и Вуди Харрельсон, который играет понятного, общедоступного парня.
Александр Генис: Если один - Гамлет от детектива, то второй — самый обычный человек, рядовой...
Андрей Загданский: ... у которого должно быть все нормально в жизни, но в действительности ничего нормально в жизни нет ни у одного, ни у другого. Вынужденные вдвоем расследовать преступление, они, выясняется, друг друга ненавидят, между ними происходит постоянная напряженная схватка за первенство и за то, что и как им делать. Но если в вопросе, что и как им делать, они находят общий язык, то в общефилософском, человеческом, мировоззренческом смысле между ними ничего общего нет, они все время друг от друга отталкиваются, они друг друга ненавидят, они антагонисты.
Александр Генис: И именно это, конечно, создает драматический конфликт - не преступление, а отношения этих двух людей, о которых мы узнаем из их прямых монологов. Собственно говоря, весь фильм — это монолог, он очень многослоен и поразительно, как он умудряется держать человека у экрана. Любопытно, что Пиццолатто применяет необычный прием. Мы слышим то, что нам рассказывает один из этих детективов, объясняя, что произошло. И мы нам показывают то, что произошло на самом деле. И вдруг - причем, не сразу, мы понмаем, что одно дело то, что нам говорит, а другое - то, что нам показывают. Это хитро придумано.
Андрей Загданский: Это происходит в кульминации сериала, когда мы понимаем, что начинает расходиться версия официальная и то, что было в действительности. Это совершенно замечательный поворот, который происходит в середине картины, когда мы понимаем, что оба детектива лгут на внутреннем расследовании, которое происходит в полиции.
Александр Генис: И в то же время именно эта ситуация отрадется и в их отношениях. Потому что все, что вы сказали об этих людях, оказывается перевернутым. Сначала мы видим характеры очень простые. Мы понимаем сразу: вот “квадратный человек, как говорят в Америке, обычный служака, который ходит в церковь, любит свою жену, ничего другого ему не нужно.
Андрей Загданский: Но выясняется, что и в церковь не очень ходит, и жену не очень любит.
Александр Генис: Точнее, он жену свою любит, но у него есть любовница. Он говорит: почему у меня есть любовница? Для жены. Это я делаю только ради жены, чтобы семья была крепче. И мы начинаем подозревать, что не все так просто, что простые люди никогда не бывают простыми. Как это у Фланнери О’Коннор, основательницы жанра южной готики, которая писала: “Хорошего человека найти нелегко”. Простые люди — самые сложные люди. Об этом, собственно говоря, фильм.
Андрей Загданский: Прелесть этих взаимоотношений двух героев, обратите внимание — у них очень много разговоров в машине, они едут куда-то, проводя следствие, они разговаривают, они общаются. Разговоры варьируются от самых конкретных до самых диких, философских, экзистенциальных каких-то обобщений. Но в чем штука — есть напряжение. Мы находимся в ожидании, это сплошной процесс расследования преступлений, есть угроза. И в этот момент угрозы, когда мы подвешены в ожидании, что же будет дальше, мы оказываемся в состоянии проглатывать гигантское количество не связанной непосредственно с действием информации. Помните, как у Тарантино, когда наши два замечательных преступника едут на дело, едут отбирать деньги за наркотики, они едут в машине и разговаривают о поездке во Францию, о том, как называются чизбургеры по-французски.
Александр Генис: Можно ли сесть собаку и так далее.
Андрей Загданский: Все это, не имеющее отношение непосредственно к действию, ненужные детали и боковые разговоры становится лучшими украшением, когда мы, скажем, читаем Гоголя.
Александр Генис: Я совершенно с вами согласен, весь этот проект вырос из неважных разговоров Тарантино. Потому что Тарантино показал, что до тех пор, пока мы ждем взрыва, все будет важно, что бы ни сказать.
Андрей Загданский: А если написать это смешно, умно, тонко...
Александр Генис: ... то получится Чехов. Все чеховские пьесы построены на том, что мы ждем кульминации, а она не пришла. Ружье висит, оно выстрелило и никого не убило. Когда-то говорили, что у Чехова ничего не происходит — это неправда, у Чехова многое происходит, но ничего не меняется. И этот прием, который восходит к Чехову, конечно, Тарантино прекрасно знает, он и здесь, по-моему, использован замечательно. Потому что весь фильм смотрится на одном дыхании, все это очень интересно.
Я боюсь, что успех этой картины, а он огромный, приведет к кризису автора, потому что трудно с самим собой соревноваться. Следующий сезон, когда будут другие герои, другой пейзаж, действие будет уже в Калифорнии происходить, я боюсь, что из этого ничего не получится, потому что такое может быть только один раз. В сущности Пиццолатто написал большую американскую книгу, ту самую, которую все ждут. Я думаю, что он это сделал очень смело, потому что как можно вставить столько разговоров в кино. Я помню, как Клинт Иствуд говорил: «Когда я получаю сценарий , то сначала вырезаю половину текста, а потом уже его думаю, что с ним делать». Пиццолатто вместо того, чтобы вырезать текст, настолько его увеличил, что это уже превратилось в многотомный роман.
Андрей Загданский: Я согласен, это действительно роман. Я не знаю, удастся ли авторам повторить успех предыдущего сезона, если удастся — это будет потрясающе, если нет — будем им благодарны за то, что они добились такого замечательного успеха в этом году.
