Александр Генис: Интернет бесспорно стал медиа 21 века. Особенно в странах, где нет свободы слова, а значит и всех остальных СМИ. Но чем влиятельней становится Сеть, тем важнее понимать, как она функционирует. В ХХ века апостолом массовых средств коммуникаций был Маршалл Мак-Люэн. Сейчас наука интернета еще только складывается. Тем важнее первые исследования всего сетевого феномена.
Одним из них стала чрезвычайно популярная книга профессора Нью-Йоркского университета Чарльза Сейфа «Виртуальная нереальность». Это своего рода путеводитель по опасным закоулкам всемирной паутины. «Специфические характеристики интернета», пишет автор, «превратили цифровую информацию в вирус, превосходящий по своей вирулентности все прочие, с которыми когда-либо сталкивалось человечество. И вакцины от него нет никакой». При этом в интервью нашему коллеге Евгению Аронову Сейф упорно повторяет, что он – не луддит, желающий разломать глобальный информационный механизм как порождение дьявола, а лишь, так сказать, профсоюзный деятель, который стремится сделать работу в интернете максимально безопасной и продуктивной.
Евгений Аронов: В 2011 году New York Times, Guardian, CNN, многие другие авторитетные СМИ сообщили о сирийско-американском блогере Амине Араф, которая была похищена в Дамаске и подвергнута пыткам работниками госбезопасности за свои крамольные политические убеждения и за нетрадиционную сексуальную ориентацию. Вскоре выяснилось, что Амина Араф – это блеф, фантазм, выдуманный онлайновым комментатором в Шотландии. Только таким образом, считал он, через политкорректный аватар аутентичного сирийского разлива он может убедить мировое сообщество в чудовищности преступлений, совершаемых режимом Асада. Пока же он пребывал в своем реальном амплуа западного блогера, его почти никто не слышал и не слушал.
По словам нашего собеседника Чарльза Сейфа, «если раньше создание альтернативной реальности требовало пропагандистских мощностей целого тоталитарного государства, то сейчас это под силу одному человеку. Воздвигаемый им альтернативный мир не занимает большого физического пространства; он легко транспортабелен в масштабах всей планеты; затраты на дублирование или трансформацию такого мира – самые минимальные. Перефразируя Архимеда, «дайте мне доступ к Википедии, и я изменю представления миллионов». К счастью, есть программные средства, позволяющие узнать, когда Википедию перелопачивают пропагандисты, близкие к Кремлю или иным символам авторитарной власти.
«Будьте бдительны, все перепроверяйте; оборотной стороной существующих сегодня беспрецедентных возможностей поиска и передачи информации является обязанность избегать по мере сил распространения дезинформации».
К сожалению, констатирует Чарльз Сейф, в социальных сетях господствует ныне совершенно иная мораль. Ее первая заповедь гласит: «Гордитесь своей необъективностью; общайтесь только с единомышленниками и служите мегафоном их взглядов». Вторая заповедь: «Не останавливайтесь и не задумывайтесь. Проверка любых сведений требует соответствующей мотивации и умственных усилий. Это сверхценные ресурсы, не тратьте их понапрасну. Не сопоставляйте разную информацию. Берите пример со СМИ, чей главный залог популярности – быть первым, кто сообщил информацию. Какой бы она ни была». Подстать им и третья заповедь: «Убедить френдов, что вакцины от кори, свинки и коклюша смертоносны или ведут к развитию у ребенка аутизма, важнее, чем увеличение масштабов этих заболеваний как следствие насаждаемого в соцсетях беспочвенного страха перед прививками. Столкнувшись в интернете со сведениями заведомо безумными, незамедлительно нажимайте кнопку «поделиться». Ну и, наконец, венец сетевой морали, заповедь четвертая: «Повторение – мать учения. Голые факты никого и ни в чем не убеждают. Мнения и оценки формируются только под воздействием залпового информационного огня».
Чарльз Сейф: Не поймите меня неправильно: интернет – это не абсолютное зло, это – обоюдоострый меч. С одной стороны, благодаря изобретению Twitter тоталитарным режимам стало куда сложнее контролировать доступ их граждан к альтернативным источникам информации. Равным образом, когда такая фирма, как 23andMe, формирует на основе больничных анкет базу данных генетических маркеров различных заболеваний, она двигает вперед медицинскую науку. С другой стороны, соцсети с той или иной степенью бесцеремонности вторгаются в нашу личную жизнь и обретают возможность воздействовать на наше поведение и мысли самым непосредственным образом. Я не уверен, что даже в эпоху беспримерной открытости, в которую мы живем, гомосексуалам за пределами толерантного Запада совершенно безразлично, что Google способен, например, легко «вычислить» их сексуальную ориентацию исходя из списка сайтов, которые они посещают.
Евгений Аронов: Если быть уверенным, что Google использует эту информацию только для отправки адресной рекламы на электронной адрес пользователей - геев, то большой беды в том, что он обладает этой информацией, наверное, все же нет, полагает Сейф. Но это «если», как говорят американцы, is a very big if. Компании, владеющие сетевыми поисковиками, естественным образом накапливают у себя личные сведения о пользователях. Они могут обещать не употреблять эти сведения в коммерческих целях или делать это в строго ограниченном объеме. В Америке, однако, уже было достаточно судебных исков, чтобы убедиться в обратном. «Google, насколько я знаю, не стирает вообще ни одного поискового запроса, который делает пользователь», заметил наш гость, профессор Нью-Йоркского университета. В общении со студентами он подметил, что это их не очень пугает; они необыкновенно, по сравнению с взрослыми, открыты и готовы делиться даже с малознакомыми людьми самыми, казалось бы, интимными о себе подробностями. «Мои студенты по большей части выросли в абсолютно тепличных условиях», говорит Сейф, «и пока просто не осознают всех опасностей утраты неприкосновенности личной сферы в том большом мире, в который они вступают».
Чарльз Сейф: Интернет – это оружие, которое стреляет быстрее и бьет дальше, чем пресса, радио или ТВ. По силе воздействия на умы и по продолжительности воздействия цифровая информация, - как визуальная, так и текстовая, - превосходит информацию, передаваемую традиционными носителями, радио и телевидением; эффект от транслируемых ими сюжетов затухает стремительно, а цифровая информация, выложенная на своей платформе, продолжает работать без всяких дополнительных затрат, и легко доступна. Я еще раз повторю: информация – это средство нейтральное, используемое и во благо, и во вред человечеству. Интернет благодаря своей вирусной сущности позволяет, кстати, более действенно бороться и с настоящими эпидемиями, оперативно выявлять их очаги и динамику распространения. Случай, который я разбираю в своей книге, с шотландским блогером, прикинувшимся сирийской диссиденткой и лесбиянкой, прекрасно демонстрирует всю двойственность интернета как коммуникационного инструмента. С одной стороны, он приближает к важному событию любого человека независимо от физического расстояния, которое отделяет его от события. Но, с другой, делает это с помощью средств художественного вымысла, совершенно неуместных в журналистском предприятии, должном опираться на реальные факты, преподнесенные четко и без прикрас.
Евгений Аронов: Чарльз Сейф навлек на себя острую критику со стороны современных уравнителей, левеллеров, рассыпав по своей книге заявления типа следующего: «интернет считается инструментом, изрядно демократизировавшим формирование и распространение знаний. Загвоздка, однако, в том, что знание - это сама по себе штука антидемократическая. Факты не становятся менее фактическими, будучи непопулярными. Мало того, нередко самыми важными оказываются факты, которые большинство отказывается признавать».
Чарльз Сейф: Действительно, в век цифровой информации участвовать в формировании и распространении знаний намного проще и куда менее затратно, чем в прошлом. В этом смысле интернет выступает как великий демократизатор. Но знание, как мне представляется, по самой своей сути антидемократично, ибо предполагает осведомленность о фактах, связях между ними и о вероятных последствиях, которой рядовой индивид не располагает. Знания – это прерогатива эксперта, не похожего на обывателями хотя бы просто тем, что он потратил на накопление этих знаний большое количество времени и сил. Чего обыватель не сделал. Оценка эксперта, иными словами, значит больше, чем банальная оценка неэксперта. Что является прямой противоположностью принципу равенства, утверждаемому демократией.
Евгений Аронов: Интернет может способствовать как быстрому установления консенсуса по какому-то вопросу, так и быстрому его демонтажу, не так ли? Интернет таким образом ускоряет темп жизни. Что в этих новых условиях происходит с выражением про «спешку, которая раньше была нужна только при ловле блох?».
Чарльз Сейф: Интернет куда больше, чем традиционные медиа, стимулирует генерирование маргинальных идей. И также их развенчивание. Потому, что и то, и другое почти ничего не стоит. В массе своей это идеи – однодневки. В редчайших случаях они оказываются воистину новаторскими и переворачивают наше представление о мире. В большинстве случаев, однако, это просто вздор. Как невинный, так и экстремистский, облегчающий создание сначала виртуальных, а потом уже и физических сообществ мало вменяемых индивидов вокруг этого вздора. В интернете вредоносный консенсус сгорает быстро, но часто, прежде чем сгореть, успевает сделать свое черное дело.
Евгений Аронов: «Интернет не есть революция в области свободы слова. Это революция в области свободного доступа к аудитории», говорит профессор Нью-Йоркского университета Чарльз Сейф, автор бестселлера Virtual Unreality. «Интернет обширен, но он не вбирает в себя весь мир. Если вас заинтересовало какое-то мнение, с которым вы столкнулись в сети, проверьте хорошенько, циркулирует ли оно где-нибудь еще помимо виртуальной среды».
