Согласно новой концепции программы развития образования на 2016-2020 годы, которую недавно утвердило правительство Российской Федерации, "в условиях демографического спада, а также с учетом новых требований экономики" многие университеты будут реорганизованы, в том числе с помощью слияния. На 80 процентов, как предполагает Минэкономразвития, сократиться сеть филиалов, а общее число университетов - на 40.

Это вполне согласуется с данными мониторинга, которые представил Дмитрий Ливанов. Он сказал, что сейчас 55 процентов школьников выбирают траекторию "старшая школа - вуз", остальные идут в систему профессионального образования - колледжи и техникумы. Раньше эта цифра была гораздо выше, и, возможно, учитывая доступность высшего образования в России, отток желающих его получить говорит исключительно о невостребованности специалистов с высшим профессиональным образованием. Понятно, что в условиях нынешнего кризиса число студентов, обучающихся на платных отделениях, уменьшится еще больше, а в столичные вузы перестанут приезжать абитуриенты из регионов.

Как в этих условиях будет развиваться высшая школа Радио Свобода рассказали директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяна Клячко, директором Института развития образования Высшей школы экономики Ирина Абанкина и ректор Российского нового университета Владимир Зернов.

Татьяна Клячко, директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС:

- Конечно, демографический спад идет уже с 2008 года. Но мы должны понимать, до какого момента он будет продолжаться - по нашим расчетам до 2021 года, когда в России останется 4,2 миллиона студентов. Для сравнения - в 2008-м было 7,5 миллиона. Поэтому сейчас хорошее время для реформ. Но закрываются в основном вузы не государственные, государственные соединяются с какими-то другими, и в результате с 662 вузов в госсекторе дошли до 578-ми.

Что касается финансирования, оно существенно росло все последние годы. Сейчас будет первый год, когда оно пойдет вниз в связи с экономической ситуацией. Однако из-за того, что падает численность студентов, на одного студента пока приходится больше средств, чем было до этого. По нашим расчетам, в среднем на одного студента должно прийтись 228 тысяч рублей в 2015 году, уже по новому бюджету.

Впрочем, надо сказать, что нормативы финансирования вузов совсем другие. По специальностям и направлениям подготовки, которые не требуют лабораторного оборудования, мы получаем примерно 63 тысячи рублей, когда сложное оборудование - 70. И только по так называемым приоритетным специальностям норматив - 112 тысяч. Какой он будет в этом году, мы еще точно не знаем, но вы видите, какой разрыв между тем, сколько должно приходиться на студента по бюджету, и сколько реально поступает в вузы. Все остальное распределяется на программы поддержки университетов, то есть идет по другим каналам, оставаясь, конечно, в системе высшего образования, но уже не в расчете на одного студента.

Надо понимать, что, если раньше из 11-го класса школы выходил 1 миллион 300 тысяч, то теперь - 730 тысяч. Разница в 600 тысяч, тогда как число бюджетных мест сократилось на 100-150 тысяч. То есть сейчас как раз растет доля бюджетных студентов в вузах, сокращается доля платных студентов, это тенденция двух последних лет.

Что касается обещанного повышения зарплаты профессорско-преподавательского состава, которая через несколько лет должна будет подняться до двух средних по региону. Мы посчитали, что уже сейчас это 136 процентов от средней по стране. Для специальностей и направлений подготовки, которые не требуют лабораторного оборудования, на зарплату уходит 87 процентов. Кого мы здесь будем сокращать и как? Я считала уже по нормативам повышенного соотношения студентов и преподавателей. Для тех специальностей, которые требуют лабораторного оборудования, но не особо сложного, зарплата преподавателей составляет 83 процента. А дальше, как говорится по старому анекдоту, возьми себе три рубляи ни в чем не отказывай. Для тех специальностей, которые требуют особо сложного лабораторного оборудования, зарплата составляет 80 процентов. Это если говорить о бюджетном финансировании.

Если мы начинаем привлекать внебюджетное финансирование, то можно посчитать, сколько же нужно денег от платных студентов, чтобы зарплата составляла хотя бы 50 процентов от этого общего объема. И здесь я должна сказать, что в самом тяжелом положении оказываются вузы, как ни странно, Москвы и Санкт-Петербурга. Потому что здесь очень высокий средний уровень зарплаты, и вот здесь вытянуть, не привлекая платных студентов, очень трудно. Слава богу, пока еще в Москву и Санкт-Петербург едут и платят, тем не менее, в тяжелой экономической ситуации родители не смогут поддерживать обучение и проживание в столицах, и здесь могут начаться достаточно серьезные проблемы.

Я думаю, что сейчас, как ни печально, роль государства и бюджетного финансирования будет возрастать. Несмотря на то, что вузы будут остро нуждаться в деньгах населения. Однако, если население не сможет поддержать эту тенденцию, вузы опять обопрутся на государство, и огосударствление системы продолжится.

В каком-то смысле нынешняя ситуация прямо противоположна 90-м годам, когда кризис бюджетного финансирования привел к росту платного образования, внебюджетного финансирования. Сейчас уже видна тенденция, когда примерно с половины внебюджет упал до трети. Если и дальше так пойдет, то мы увидим переток платных студентов на заочные формы обучения, потому что там плата существенно ниже, в негосударственные вузы, потому что там тоже плата ниже, как правило, процентов на 20. Поэтому можно говорить о том, что сильный платный контингент останется в основном в престижных вузах. И это та тенденция, которая будет преобладать в ближайшее время, как мне представляется.

Владимир Зернов, ректор Российского нового университета:

- Мы сейчас говорим о том, что бюджет будет сокращаться, никуда не денешься... А давайте посмотрим на экономическую устойчивость вузов, чему во всем мире уделяется огромное внимание. Если сейчас бюджет вдруг, не дай бог, сократится вдвое, какие вузы у нас пострадают? Только государственные.

Вот мы науку поддерживаем исключительно в госсекторе. А какой процент дохода в вузах от интеллектуальной собственности? Кто здесь лидеры? Оказывается, те вузы, где меньше всего государство финансово поддерживает науку. У них доход от интеллектуальной собственности не в разы, а на порядки выше, чем в ведущих государственных.

Если, взять за основу критерии мировых рейтингов, то картина возникает четкая, ясная и понятная: ни один национальный исследовательский российский университет не попадает в Шанхайский рейтинг. Россия - единственная страна из крупных, где такая ситуация. Но считается, что все российские вузы работают успешно.

Почему Польша дала такой резкий скачок в конкурентоспособности? Потому что у них пятая или шестая часть бюджета пошла на развитие конкурентной среды. Сколько мы в России на поддержку конкурентной среды тратим? Меньше 0,1 процента. При этом налогов негосударственный сектор дает почти полпроцента. О какой же конкуренции идет речь, о каких равных условиях, о чем мы говорим? При этом средняя зарплата в негоссекторе примерно такая же, как в госвузах.

Я глубоко убежден, что вуз должен зарабатывать не только платой за студентов, а жить прежде всего за счет дохода от интеллектуального потенциала, от интеллектуальной собственности. Ведущие вузы мира до 50 процентов на этом зарабатывают. Но в России с этим проблема – мы, как негосударственный университет, не можем зарабатывать больше 10 процентов. Если вуз зарабатывает, не дай бог, больше, то он тут же получает очень сильные санкции, вплоть до лишения лицензии. Больше 10 процентов от бюджета зарабатывать за счет интеллектуальной собственности нельзя!

Вот ярчайший пример. Мы в РосНОУ делаем, как это ни парадоксально, прекрасные кардиологические приборы, в десятки стран мира экспортируем, и делаем самые чистые в стране и в мире нанотрубки. Хотя на поддержку науки ни копейки от государства не получили. И если все пойдет, как планируется, у нас доход будет гораздо больше 10 процентов, но этого нельзя по действующим законам. То есть из бюджета деньги можно просить, это хорошо, а вот зарабатывать самим за счет своего интеллекта - это, оказывается, плохо.

Хозяйственные общества при государственном университете, куда можно вкладывать свою интеллектуальную собственность, свой интеллектуальный капитал, согласно 217-му и 218-му постановлению правительства, создавать можно, а негосударственным путь закрыт.

Я считаю, что основные деньги должны приходить не со студентами, а прирастать с интеллектуального потенциала, который есть в вузовских командах. И роль государства - не только поощрять финансами лучших, но и создавать правила игры, которые катализировали бы как коллективы, так и конкретных исследователей на конкурентоспособный на мировом уровне результат. Это для нас сейчас вдвойне важно, потому что опять пошли интеграционные процессы на постсоветском пространстве, и пока образование является центробежной силой, которая не дает объединиться. Потому что система образования бывших постсоветских стран сильнее развивается, чем российская. И причина одна - конкурентная среда, которая в образовании у нас практически отсутствует. Если мы посмотрим показатели вузов и их финансирование - эти величины между собой никак не коррелируются.

Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ:

- Сейчас все вузы, и ведущие, и не ведущие, живут в условиях жесточайшей оптимизации. Жесточайшей! Принятые новые соотношения "студент-преподаватель" не дифференцированы, не учитывают ни специальностей, ни особенностей тех программ, где есть высокая доля индивидуального обучения, специальные часы той или иной подготовки, не важно, летная это подготовка или какая-то другая. Считается, что это будет компенсировано разными стоимостными группами, которые попадут в вуз. На самом деле, дело не только в стоимости, а в том, что программы везде разные. И нормативы по программам стоит дифференцировать гораздо более глубоко.

Второй вектор оптимизации связан с тем, что все коэффициенты вроде бы обсуждаются - и территориальное расположение вуза, и качество подготовки, и прочее. На самом деле, в прошлом году коэффициент территориальной дифференциации - 1, то есть никто не получил, в этом году по ведущим вузам - тоже 1. В условиях кризиса дифференциацию вовсе сняли. То есть коэффициенты существуют в нормативах, и гибкость политика заложена как принципиальная позиция, но в реализации этой гибкости не хватает.

И сейчас, мне кажется, серьезность положения заключатся в том, что нельзя всех сократить понемножку одинаково. Когда сокращение на 5-10 процентов - можно найти какие-то варианты экономии на издержках и сохранить ситуацию. Но когда речь идет о сокращении на 20 процентов, и речь идет о структурных приоритетах в политике, возникает ситуация нетривиальная: кого нужно поддерживать?

Возможностей у сильных вузов больше, несомненно. Отказать им в поддержке чрезвычайно сложно. Тем не менее, мы понимаем, что если не сумеем найти адекватные механизмы и меры поддержки вузов, расположенных в регионах, в вузах, работающих не обязательно по приоритетным направлениям, а на региональные рынки, в том числе, для них может возникнуть угроза сворачивания, закрытия. Это структурная проблема, здесь мало подтянуть пояса.

Это проблема серьезного поиска баланса между разными группами вузов, разными группами специалистов, которых выпускают эти вузы, и согласование должно происходить не только с мнением работодателей, но и с учетом предпочтений семей. Мы сегодня поставили чрезвычайно сложную задачу перед родителями, дети которых готовятся к поступлению, и я думаю, что на их планы нынешняя ситуация окажет очень серьезное влияние. Тут уже и не до баллов ЕГЭ может быть.

Очень сильно растет доля заочного образования, мы сегодня имеем почти половину. Это все-таки заметная угроза качеству заметная. Я не против заочного образования, должно быть и заочное, и модульное, тем более, сейчас конкуренция со стороны онлайн-образования, но все-таки очень часто за заочными программами стоит некачественное образование.

И сколько бы мы ни утешали себя, что повышение зарплат преподавателей должно происходить только за счет государственных источников, что здесь должна быть помощь и со стороны студентов, и научных разработок, и так далее, тем не менее, предстоит сильное перераспределение нагрузки, серьезные сокращения. Не только профессорско-преподавательского состава, но и административно-управленческого персонала в университетах. Пока ситуация перевернутая: у нас меньше даже, около 40 процентов формирует профессорско-преподавательский состав, все остальные - те, кто к нему не относятся.

Конечно, в первую очередь в вузы должен прийти современный менеджмент, новые технологии в управлении, в том числе электронные, пока они еще очень доморощенные и требуют большого количества людей. Надо снижать бюрократизацию, ненужные отчетности и все остальное. Достаточно, чтобы статьи, опубликованные в ведущих журналах, были отчетами по теме, не надо плодить ненужной бюрократии.

Но есть еще один серьезный резерв, социально очень сложный - это дифференциация заработной платы внутри университета. Опубликованные зарплаты ректоров вузов вызвали шок в обществе, настолько сильно они отличаются от зарплат даже ведущей профессуры. С такой глубокой дифференциацией внутри университета, с таким уровнем недоверия друг к другу, мне кажется, очень трудно решить задачи, связанные с эффективным контрактом в университетах, с повышением мотивированности преподавателей и профессоров.

"Классный час Свободы"