Александр Генис: Февраль стал месяцем афроамериканской культуры 40 лет назад (до этого ей отводилась всего неделя). В этом месяце в США принято отмечать достижения выдающихся афро-американцев и вспоминать трагическую историю африканской диаспоры. Хотя рабство было отменено полтора века назад, последствия его до сих пор ощущается в стране. Особенно на Юге, где Гражданская война оставила самые глубокие следы. Сегодня Владимир Абаринов беседует об этом с “нашим человеком из Джорджии” Дианой Гратиньи.
Владимир Абаринов: Диана Гратиньи – уроженка Саратова, благодаря замужеству ставшая американкой. Вместе с мужем и двумя детьми она живет в городе Мейкон, в самом центре штата Джорджия, и преподает русский язык и литературу в местном университете. По американским географическими понятиям, Джорджия – это Глубокий Юг. Я предложил Диане рассказать о жизненном укладе южан, об их историческом и культурном наследии. Начать я решил с кухни, потому что Диана, судя по ее блогу, - великолепная хозяйка. В прошлом году накануне Дня благодарения газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала в своем кулинарном отделе рецепты традиционных для каждого штата праздничных блюд. Для Джорджии они выбрали пирог с орехами пикан. Диана, это действительно характерное для Джорджии блюдо?
Диана Гратиньи: Это очень традиционное блюдо. Пиканы здесь растут везде, целыми рощами. Недалеко от нас есть пикановая ферма, они их высаживают стройными рядами. Это очень высокие, раскидистые деревья, большой урожай собирают. В общем, Джорджия – главный, по-моему, поставщик пиканов по всей стране. Я думаю, пикан – это разновидность грецкого ореха, очень похож по вкусу, но вкус у него более нежный, деликатный, не такой пряный, как у грецкого ореха. И поскольку в Джорджии очень любят добавлять коричневый сахар, мед и масло, получается такой тяжелый и в то же время сладкий ореховый пирог. Эти пиканы укладываются сверху, запекаются и получается вкусно.
Владимир Абаринов: Во время рабства существовала большая разница между рационом рабов и рационом господ. Некоторые ассоциации такого рода афроамериканцы до сих пор воспринимают как оскорбление. А некоторые утратили остроту. Например, в американском политическом лексиконе есть выражение pork barrel – бочка свинины. Так называют распил бюджета в Конгрессе, когда каждый конгрессмен старается урвать кусочек для своего избирательного округа. Выражение это происходит от обычая выкатывать рабам по праздникам бочку солонины, но сегодня о его происхождении помнят только лексикографы. Диана, скажите, а в наше время меню белых и афроамериканцев отличаются друг от друга?
Диана Гратиньи: Когда я иду за покупками, то все равно у меня такое чувство, что существует это разделение. Овощи в принципе большим спросом не пользуются. Овощных блюд много именно у афроамериканцев. И они предпочитают цыпленка и крылышки куриные. А вот стейки, мясные блюда со сладким гарниром – это больше белыми уважается и готовится в таких заведениях, куда больше белая публика ходит. И мне кажется, что это исторически так сложилось, что мясо – это еда плантаторов, а зелень и остатки курицы – это еда черных. Конечно, сейчас перемешано, и например, знаменитые buffalo wings, крылышки-баффало – очень популярная закуска здесь.
Владимир Абаринов: Джорджия – штат с необычной историей. Первыми европейцами там были испанские католические миссионеры, но из-за нападений пиратов они бросили основанные ими поселения и ушли в более спокойную Флориду. В 1732 году король Георг III, в честь которого названа Джорджия, выдал хартию на управление этой территорией британской Благотворительной корпорации, которая привезла туда безработных и несостоятельных должников – они должны были трудиться и в случае необходимости оборонять границы от испанцев и французов. Джорджия не участвовала в борьбе за независимость и оставалась оплотом англичан вплоть до подписания Парижского мира между Англией и севроамериканскими колониями. После акклиматизации хлопка и изобретения хлопкоочистительной машины (ее изобретатель Эли Уитни – уроженец Джорджии) Джорджия превратилась в самый богатый штат Юга. Она была одним из первых штатов, отделившихся от Севера в 1861 году, и сильно пострадала в ходе так называемого марша к морю генерала Шермана. Диана, что осталось в Джорджии от уклада, традиций, прежнего образа жизни?
Диана Гратиньи: Многое осталось,хотя прошлое и размывается очень сильно современной культурой. Уходит поколение людей, которым сейчас 70-80 лет. Я думаю, что они были последними, кто следовал всем этим уставам очень твердо. Что осталось? Ну например, взять город Мейкон, в котором находится мой университет. Исторический центр города был выстроен в конце XIX века. Застройка началась с удивительного дома. Он называется сейчас Хей-хаус по имени последних владельцев, но первый владелец... к сожалению, я сейчас не помню его имени... первый владелец был человек очень богатый. Он основал и страховую компанию, у него были и какие-то индустриальные бизнесы и так далее. Так вот он построил грандиозный дом после того, как провел несколько лет в Европе со своей молодой женой в медовом месяце. Три года они путешествовали, вернулись и построили во флорентийском стиле шестиэтажный дом. Снаружи вы не видите, что у него шесть уровней. Там был водопровод, канализация была, источник, вот из этого источника по специальной системе вода поднималась в дом... Причем он это строил во время Гражданской войны. Войска Шермана стояли буквально через реку, а строительство дома продолжалось. Цена обыкновенного богатого дома была в то время 10 тысяч. А владелец этого дома потратил 300 тысяч. И эта семья была долгое время законодательницей мод. Они постоянно устраивали балы, маскарады, постоянно приглашали к себе людей. И это было круговерчение всего города вокруг них. И когда уже следующее поколение стало продавать землю вокруг этого дома, то следующие особняки старались строить в том же стиле. И весь город жил в едином таком... порыве, скажем так. Весной у них были пикники и свадьбы, и так оно и остается. Летом... что летом? Ну летом, наверно, рыбалка, выезд к океану. Осенью начинается пора праздников: День благодарения, елки, балы-маскарады. И вот зажиточная часть населения до сих пор следует этому расписанию.
Владимир Абаринов: Первым владельцем дома, о котором рассказала Диана, был Уильям Батлер Джонстон. Он не был плантатором. Свое состояние он приобрел как успешный банкир и инвестор в железные дороги. Во время поездки по Европе молодожены купили огромное количество предметов искусства, которые украшают этот дом-музей и сегодня. Диана, а есть в Джорджии понятие «старых денег» - я имею в виду капиталы, нажитые предшествующими поколениями? Такая социальная группа существует?
Диана Гратиньи: Да, это очень закрытое общество. Чтобы туда попасть, вообще быть приглашенным в дом такой семьи – ну это единицы, далеко не все удостаиваются. Здесь очень внимательно относятся к тому, откуда вы, если вы местный – сколько вы здесь живете. Есть люди, которые упоминают, что они здесь живут уже в седьмом поколении. Чем дольше, тем лучше. Больше уважения, больше связей. Это действительно так.
Владимир Абаринов: В отличие от Севера на Юге особое отношение к огнестрельному оружию. Здесь охота остается важной частью образа жизни. Детей приучают к охоте с малолетства. И что еще важнее – приучают к правильному, безопасному обращению с оружием, учат никогда на наводить ружье, даже незаряженное, на человека.
Диана Гратиньи: Я была свидетелем, я вижу, как это делается здесь. Здесь, конечно, не наставляется оружие на человека, за этим очень внимательно следят. Детей тренируют с малолетства. Им покупают ружья, винтовочки такие легкие. Если позволяет территория, в каком-то безопасном месте устанавливается мишень, и долго тренируется ребенок на этой мишени. Потом его могут брать с собой на охоту, и если они сидят на вышке, строятся специальные такие деревянные башни, они туда забираются и ждут, когда пройдет мимо олень – как правило, на оленя или куропатку охотятся или индейку. Сначала он там как свидетель, потом, когда он убьет своего первого оленя или там индейку, это безмерная радость, праздник большой. Есть охотники, а есть собиратели трофеев. Если вам нужны трофеи, вы отвозите этого оленя в специальную таксидермию, там вам набивают чучело, мясо вы сдаете – вам его возвращают уже в обработанном замороженном виде. И этим очень гордятся, фотографии делают...
Владимир Абаринов: Девочек тоже учат охоте?
Диана Гратиньи: И девочки тоже могут быть включены, да. Не обязательно все. Конечно, тут ценится то, что называется gentil. Девочка должна быть мягкая, элегантная, спокойная, с очень хорошими манерами. И не только девочка, но и мальчик. Вы до сих пор можете услышать, как дети вам говорят: Yes, Sir, yes, ma'am. Это считается правильно, их этому учат с пеленок. Девочки, конечно, получают воспитание более традиционное: балет, пианино, живопись. И их действительно учат, как вести себя на публике, это очень важно. Хорошие манеры. Манеры прежде всего.
Владимир Абаринов: Мы привыкли к тому, что южане гораздо более религиозны, чем северяне. Что для них значит посещение церкви в воскресенье – это проявление глубокой веры или привычка, ритуал, повод повидаться с друзьями?
Диана Гратиньи: Смотря для кого. Есть, конечно, верующие люди, для которых это жизнь. Но для большинства – да, это не только прийти помолиться, но еще и встретиться со своей округой. И если вы не ходите в церковь, то обязательно зададут вопрос: а почему вы не были? Если вы долго не даете на церковь, вас обязательно спросят: а почему вы не пожертвовали в этот раз? Если они устраивают какое-нибудь “чикен-барбекю”, а вы не участвуете, то вам напомнят, вас привлекут. Они друг за другом следят и стараются держать всех вместе. Многое зависит от пастора, от священника. И потом сразу видно, где какая церковь: есть белые церкви и есть черные, где пастор называется архиепископом. Причем он сам себя в этот сан и возвел. Конечно, нам, людям православным, на это смотреть иногда очень странно.
Владимир Абаринов: Молитва за семейным обеденным столом?
Диана Гратиньи: Любое мероприятие начинается с молитвы. Абсолютно любое. Футбол начинается с молитвы. Что угодно... вечеринка начинается с молитвы. Все время идет эта молитва обязательно. Такое практическое христианство. И за семейным столом. Она в свободной форме, это не наши каноны. Ее может произнести кто угодно – ребенок, отец семейства, мать...
Владимир Абаринов: Американский Юг – это родина виски-бурбона, музыки «кантри» и «рокабилли» и великой американской литературы, дышащей ароматом магнолии и так и не выветрившимся за полтора века пороховым дымом, горечью от навсегда утраченного жизненного уклада. Уроженками Джорджии были Маргарет Митчелл, запечатлевшая великую драму Гражданской войны, и Фланнери О'Коннор, писавшая о судьбах католиков в обществе протестантов. Эксцессы, связанные с прошлым, не редкость и сегодня. Не далее как осенью прошлого года в колледже, куда поступила моя дочь, две первокурсницы-южанки вывесили из окна своей комнаты в общежитии флаг Конфедерации. По этому поводу был большой скандал, студенток застыдили, устроили даже марш протеста. Но это северный штат, Пеннсильвания. У вас в Джорджии бывают такие происшествия?
Диана Гратиньи: Да, конечно, бывают. Вот в одном университете, например, где-то пару лет назад вдруг на дверях появилось объявление: поскольку есть этнические клубы, то мы организовываем клуб белых. И, конечно, тут же руководство университета выступило с заявлением, что это недопустимо и что они будут наказаны. И тут же все это дело прекратили. Все равно у людей было некоторое недоумение: а почему нет? Дети, которые это устроили, они так и не поняли: а почему нам-то нельзя? У афроамериканцев есть, у индейцев есть, у корейцев есть, а нам почему нельзя? У нас же тоже культура. Не понимают.
К конфедератскому флагу отношение совершенно иное здесь. У меня была моя подруга из Миннесоты в гостях. И когда мы проехали ферму, там традиционно этот флаг висит, она пришла в ужас, испугалась: Боже мой, что это, почему это здесь висит? Я говорю: да оно здесь веками висит, потому что здесь когда-то был пункт, на котором южане собирались и откуда шли воевать, сборный пункт, и с тех пор так и висит, подновляется только. Да, здесь до сих пор горюют из-за итогов Гражданской войны. И марш генерала Шермана – это был действительно кошмар. Потому что они шли, огромная армия, после взятия Атланты, вниз, к океану, до Саванны, она растянулась на 60 миль. И все, что было на этом пути, они сжигали, они уничтожали, грабили, ну и все остальное происходило тоже.
Владимир Абаринов: Вы лично чувствуете отчуждение между белыми и афроамериканцами?
Диана Гратиньи: Дистанция чувствуется. Дистанцию я почувствовала в первый же мой приезд. Как только я оказалась в аэропорту, я почувствовала, что вот есть они, а есть мы. У меня был такой эпизод, который я ярко помню. Я покупала что-то в “Уолмарте”, выставила все покупки на кассу, и чернокожая кассирша пробивает, и дошло дело до бутылки вина. И она попросила - по закону требуется -показать ай-ди. У меня тогда еще не было документов, я приехала по туристической визе и показала ей свой паспорт. Ну естественно, сразу пошли вопросы: а кто вы, а откуда? Она развеселилась, стала улыбаться, пожелала мне счастья, много чего нажелала. И я ей улыбаюсь тоже, все очень мило у нас проходит. И я поворачиваюсь к очереди, чтобы подгрести поближе к кассе продукты, и вдруг поймала несколько настороженных таких взглядов. И в них ясно читалось... как бы сказать вам... не то чтобы там гнев, или холодность, или презрение, нет. В них читалось удивление и даже какая-то некоторая зависть: а что это так радушно с этой женщиной общаются, кто она такая? Был этот вопрос, и меня это, откровенно говоря, удивило, потому что я не понимала тогда, а что тут такого-то. А потом до меня дошло, когда я уже много историй наслушалась. Я поняла, что на них так не смотрят. Я все-таки другая, и они это чувствуют. И если они понимают, что мы не местные белые, то они с нами по-другому общаются. Это может быть не обязательно радушный прием. Но это все-таки не эта вот холодная стена каменная, через которую не пробиться – ни тем, ни этим.
Владимир Абаринов: Это была Диана Гратиньи, преподаватель университета Университета Мерсера в Мейконе, штат Джорджия.
