Известие о том, что многодетная мать Светлана Давыдова, обвиняемая в государственной измене (ст. 275 УК РФ), освобождена под подписку о невыезде, восприняли как свою победу тысячи людей, которые поставили свои подписи под обращением к Владимиру Путину в защиту жительницы Вязьмы, организовывали работу команды защиты, передавали заключенной предметы первой необходимости, распространяли информацию об этой истории. Это вполне обоснованно – чтобы помочь попавшей в беду женщине, объединились люди самых разных убеждений и взглядов на взаимоотношения России и Украины.

Призыв к милосердию был услышан президентом. Но не стоит забывать: победа эта – относительная и частная. Осталось само обвинение. О том, что ФСБ, возможно, хочет создать прецедент и опробовать на практике принятую в 2012 году новую редакцию 275-й статьи УК, расширенно трактующую понятие государственной измены, специалистами уже было сказано немало.

Я же хочу обратить внимание на меру пресечения в виде содержания под стражей, чрезвычайно популярную среди отечественных следователей и судей, несмотря на то что в современном законодательстве существует масса альтернатив, а российские следственные изоляторы, по данным правозащитников, переполнены. Почти у всех этих сидельцев нет семерых детей, вовсе не все они являются кормящими матерями. Но масштабы их человеческих трагедий тоже огромные. Рассчитывать не то что на милосердие, но даже на сколь-нибудь заметное внимание со стороны общества к этим людям, как правило, не приходится. Им остается уповать на закон. Но как быть, если закон не работает?

В СИЗО-6 с середины сентября прошлого года в камере, в которой одновременно находятся от 20 до 30 человек, удерживается инвалид III группы с психиатрическим диагнозом 51-летняя Лариса Галкина. Все попытки адвокатов добиться изменения меры пресечения и обеспечить больной надлежащую медицинскую помощь оказываются тщетными.

Лариса Галкина не получает в должном объеме прописанных врачами лекарств, которые она употребляла с 1997 года. Заключенная находится в таком тяжелом физическом и психологическом состоянии, что написала завещание. На одном из заседаний Савеловского суда Москвы по вопросу о продлении меры пресечения она заявляла, что не хочет жить, об этом же сообщала родным. К основному диагнозу за решеткой добавились серьезные проблемы с кишечником и зубами.

"Тяжкое преступление" (так его называют настаивающие на продлении ареста следствие и суд), инкриминированное Ларисе Галкиной, – не доведенная до конца попытка продать две упаковки доступного в аптеках по рецепту врача препарата золомакс, являющегося транквилизатором, а также снятие ксерокопии с рецепта (!). Ксерокопию следствие сочло подделкой медицинского документа. В связи с этим Галкиной предъявлено обвинение по целому "букету" уголовных статей: "покушение на преступление", "незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов", "незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта, совершенные организованной группой либо в отношении сильнодействующих веществ в крупном размере", "незаконная выдача либо подделка рецептов или иных документов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ".

Сумма несовершившейся сделки составляла четыре тысячи рублей.

Что примечательно – на попытку продажи обвиняемую спровоцировали, как выяснилось позже, сотрудники Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН). Подтолкнуло к совершению сделки Галкину тяжелое материальное положение. Она – вдова, обеспечивающая себя сама, к тому же пытавшаяся помочь деньгами сыну.

Примечательно и то, что говорить о сколько-нибудь значительном объеме сбыта психотропного вещества, согласно нормам закона, можно было бы, начиная с 1000 таблеток золомакса, в то время как обвиняемая попыталась продать всего только две упаковки.

12 февраля 2015 года судья Савеловского суда Дмитрий Неудахин продлил Галкиной арест еще на два месяца. В постановлении, помимо прочего, отмечается, что окончить предварительное следствие не представляется возможным, но при этом не уточняется, какие именно следственные действия запланированы и требуют обязательного содержания под стражей. Судебное заседание, назначенное на утро, началось лишь вечером. А привозили в суд и увозили обратно в изолятор Ларису Галкину сотрудники непонятного ведомства, одетые в "гражданку", на автомобиле "Форд", отказавшиеся контактировать с защитой.

"Похоже, трагедии Сергея Магнитского, Веры Трифоновой, Андрея Кудоярова и других заключенных, погибших в московских следственных изоляторах, российскую правоохранительную систему ничему не научили", – опасается адвокат Ларисы Галкиной, сотрудник Центра содействия международной защите Игорь Зубер.

Еще один пример – ученого-физика из Обнинска Калужской области Сергея Калякина. За решеткой он удерживается уже больше года, хотя обвиняется в совершении только экономического преступления.

На заседании Мосгорсуда 22-23 января по вопросу о продлении ареста следователь Ковальский неожиданно разоткровенничался. Примечателен его ответ на вопрос ученого, почему, приводя суду ставший уже всем известным и привычным набор аргументов ("может скрыться от следствия, оказать давление на участников уголовного дела" и так далее), Ковальский ходатайствует о дальнейшем содержании в СИЗО Калякина и одновременно – лишь о домашнем аресте двух других "фигурантов". Ковальский объяснил: причина в том, что Калякин не признал свою вину, а двое других сделали это и активно сотрудничают со следствием (дали признательные показания, а также показания на Калякина). Суд на использование таких методов следствия никак не отреагировал.

"Соблюдайте вашу Конституцию!" – этот лозунг советских диссидентов вполне можно, на мой взгляд, переиначить в "Соблюдайте ваш Уголовно-процессуальный кодекс!". Содержание под стражей не просто применяется повсеместно в ущерб альтернативным мерам пресечения, предусмотренным российским УПК. Оно, вопреки закону, как складывается впечатление, используется как мера наказания и давления. И это – в отношении людей, которые еще не осуждены и могут быть оправданы судом!

Очевидно, что российский суд вновь и вновь наступает на одни и те же грабли, несмотря на то что Европейский суд по правам человека уже неоднократно указывал: для избрания или продления меры пресечения в виде содержания под стражей недостаточно одной только тяжести предъявленных обвинений. Указывал на это ЕСПЧ, к примеру, в постановлении по первому делу Алексея Пичугина, вынесенном еще в октябре 2012 года, которое, кстати, по мнению адвокатов бывшего сотрудника компании "ЮКОС", не исполнено до сих пор.

Пленум Верховного суда РФ в своем постановлении от 19 декабря 2013 года "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога" указал: когда есть возможность применить более мягкую меру пресечения – ее надо применять. Все основания для содержания под стражей должны быть подкреплены конкретными доказательствами, а не стандартным набором фраз, подчеркивает Игорь Зубер. Он напоминает, что в соответствии со статьей 99 Уголовно-процессуального кодекса РФ следствие и суд при избрании меры пресечения, помимо тяжести преступления, должны учитывать сведения о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства.

Может быть, после скандала со Светланой Давыдовой правоохранители на какое-то время станут несколько осмотрительнее и остерегутся арестовывать без достаточных оснований кормящих матерей. Но это лишь верхушка айсберга, следствие, а не причина, имя которой – произвол в правоохранительной и судебной системах.

Вера Васильева – независимый журналист, автор книг "Как судили Алексея Пичугина", "Третий суд Алексея Пичугина: хроники дела ЮКОСа", "Без свидетелей? Дело Невзлина: записки очевидца заочного процесса", "Алексей Пичугин – пути и перепутья"