Александр Подрабинек: Российская власть продолжает эксперименты по созданию управляемого народного гнева. Новая ручная организация "Антимайдан" первый раз отметилась на немногочисленном митинге оппозиции 15 января на Манежной площади в Москве. Они пришли тогда противостоять оппозиционерам и заявить прессе о своем существовании.

Видеосюжет, говорят участники митинга:

– Я сюда пришел, в первую очередь, чтобы выступить в поддержку политики власти и, конечно же, не допустить расшатывания ситуации в стране: она и так уже расшатана.

– Майдан не пройдет!

– Вы – представители организованного движения "Антимайдан", правильно я понимаю?

– Мы пока еще не организовались, но готовы к тому, чтобы ветераны приняли активное участие и поставили вопрос прямо: кто с кем, кто за кого.

– А вы за кого?

– Я – за Россию. Мы поддерживаем политику главы государства, правительства, мы их поддерживаем по всем вопросам. Поэтому все попытки сдвинуть нас с места, толкнуть, опустить на колени не пройдут!

– Не будет свободы – будет Майдан!

– Не нравится Россия – вали в США!

– Мы будем просто стоять, наблюдать: никаких лозунгов, никаких выкрикиваний делать не будем.

– Майдан не пройдет!

Александр Подрабинек: В инициативную группу по созданию "Антимайдана" входят Дмитрий Саблин, член "Единой России", первый зампред ветеранской организации "Боевое братство"; Александр Залдостанов по прозвищу "Хирург", президент байк-клуба "Ночные волки"; Николай Стариков, сопредседатель партии "Великое отечество"; Вячеслав Шабанов, член Совета ветеранов Афганистана; Юлия Березикова, чемпионка мира по боям без правил.

15 января на пресс-конференции в агентстве "Россия сегодня" член Совета Федерации, бывший полковник спецназа Дмитрий Саблин объяснял журналистам: "Мы просто будем собираться там, где собирается оппозиция".

Но гораздо выразительнее представляла "Антимайдан" пришедшая на Манежную площадь бывшая депутатка Верховного Совета, непробиваемая коммунистка Сажи Умалатова. Когда-то она была "краснее", чем Ельцин и Горбачев, поэтому сегодня Умалатова – ярая сторонница Владимира Путина.

​Сажи Умалатова: Чтобы враги не смогли вновь взять реванш над нашей страной, – сломать им хребет! Чтобы никогда в жизни в голову никому не пришло, вообще в мыслях не было, что можно развалить Россию и свергнуть нашего президента! Вот для этого мы здесь! На этой площади не будет происходить ничего другого, кроме мира, дружбы, процветания, величия России, потому что во главе государства стоит такой лидер, Владимир Владимирович Путин, который желает мира и стабильности для нашей страны. А эта кучка людей, купленных Западом, ничего не сможет сделать. Мы сильнее их. Если будет нужно, даже голову буду откручивать!

​Александр Подрабинек: В сущности, идея создания при власти боевых дружин с криминальными наклонностями не нова, но очень созвучна нашему времени. Лучше всего эту затею характеризует тот вид спорта, в котором достигла больших успехов одна из учредительниц "Антимайдана" – бои без правил.

Сильная, опирающаяся на общество и уверенная в себе власть основана на законе. Слабая и нелегитимная власть нуждается в постоянной поддержке своих сторонников. Закона, суда и правоохранительной системы ей уже недостаточно, чтобы обуздать общественную активность.

Такой власти нужны послушные и агрессивные помощники, действующие вопреки закону и всегда готовые к боям без правил. В обмен на развязанные руки и политическую лояльность власть гарантирует рядовым участникам иммунитет от уголовного преследования, а организаторам и руководителям обещает успешную карьеру и теплые места около государственной кормушки.

Нечто подобное создавалось в современной России и прежде, но не в таком откровенно криминальном стиле. Различные прокремлевские молодежные организации, такие как "Идущие вместе", "Наши" или "Местные", по большей части были ориентированы на пропаганду, уличные манифестации и "распил" средств, отпущенных им из государственного бюджета. Это было пионерское детство штурмовых отрядов. Сегодня наступают времена зрелости.

"Наша основная задача – превзойти оппонентов по численности", – объясняет Юлия Березикова в интервью интернет-изданию "Лента.ру" стратегию развития своей организации. Кто бы сомневался, что это их главная задача! В меньшинстве они не чувствуют себя уверенно, уж не говоря о том, чтобы осмелиться на что-то в одиночку. Их сила – в толпе, где теряется индивидуальность и вырываются на волю безудержная агрессия и восхитительное чувство полной безнаказанности.

"Мы становимся вместе, чтобы не допустить "цветных революций", уличных беспорядков, хаоса и анархии", – говорится в меморандуме антимайдановцев. А в многочисленных своих интервью они добавляют, что готовы применять к оппозиции силу, и заверяют, что в случае чего в стороне не останутся.

В истории было немало случаев, когда испуганная власть учреждала полулегальные формирования для борьбы с оппозицией. В России первый опыт охранительного террора относится к XIX веку. После убийства народовольцами 1 марта 1881 года императора Александра Второго малоизвестный тогда чиновник киевского железнодорожного ведомства Сергей Витте пишет в Петербург своему дяде письмо с предложением бороться с анархистами их же оружием.

"Нужно составить такое сообщество из людей безусловно порядочных, которые всякий раз, когда со стороны анархистов делается какое-нибудь покушение или подготовка к покушению на государя, отвечали бы в отношении анархистов тем же самым, то есть так же предательски и изменнически их убивали бы".

Письмо попало к Государю, и в соответствии с предложением Витте вскоре была создана "Святая дружина". Это была тайная, хорошо законспирированная организация. В обществе ходило о ней много смутных слухов, но никакой достоверной информации о ее деятельности никогда не было.

Сам Витте тоже был в нее зачислен, но вскоре покинул "Святую дружину", убедившись в ее бессмысленности и неэффективности. Позже, будучи уже влиятельным министром, он писал в своих воспоминаниях, что у него "чувство преобладало над разумом", когда он писал письмо своему дяде, а сама история с тайной организацией оказалась глупой и смешной.

Уже не такой смешной была предпринятая в самом начале ХХ века попытка спасти устои российской монархии руками готовых к беззаконию ревнителей самодержавия, православия и народности.

Вот что пишет о черносотенных погромах издание "Письма крестьянина" № 12 за 1905 год:

"Грозным ураганом пронеслись над нашей родиной черные дни после 17 октября. (17 октября 1905 года, напомню, был издан царский манифест о Конституции в России.) Более 90 городов подверглись разгрому озверевшей толпы, так называемой "Черной сотни". Убийства, грабежи, поджоги, насилия, надругательства сопровождали эти погромы. Как будто сам дьявол в образе людей придумывал всевозможные жестокости для своих жертв. Убивали детей, беспомощных стариков, женщин, выкалывали глаза, вспарывали животы и набивали их пухом из перин, разбивали черепа, стреляли в рот, избивали дубинами, сжигали заживо… Ум человеческий отказывается объяснить, что такое произошло в эти несчастные дни".

Движение черносотенцев было призвано дать волю ненависти, погасить революционную активность и затормозить процесс реформ. Рассказывает историк культуры Леонид Кацис.

Леонид Кацис: Черносотенное движение возникло, как они сами о себе говорили, в результате подъема "черных" (как они выражались) людей во время революции 1905 года. Но при этом надо отдавать себе отчет в том, что попытки организации простых людей для защиты царя и Отечества от его разрушителей были довольно давно. Что касается предшественников совсем непосредственных – это деятельность Особого отдела департамента полиции и очень знаменитого полковника Зубатова, который создавал специальные рабочие партии – там были русские и еврейские партии – для того, чтобы регулировать забастовочные движения.

Что такое Особый отдел департамента полиции? Это несколько сот человек, это вовсе не сталинское НКВД и не гэдээровское Штази, когда мы не понимаем, граждане ГДР существуют или это все Штази. Ничего подобного, речь шла о нескольких сотнях людей, которые занимались такой организацией. И еще Зубатов занялся организацией рабочих чайных, чтобы вместо трактиров были такие зубатовские, как сейчас бы сказали, клубы, что ли. И это во многом продолжила "Черная сотня". Но "Черная сотня", в отличие от Зубатова, который действовал тайно, все-таки пытались создавать идеологию. В "Черную сотню" входили крупнейшие деятели русской культуры, из актуальных сегодня это будут, например, Николай Клюев и Михаил Кузмин. Это не было позорным, речь шла о том, что народ отчасти поддерживает своего царя, – такое отчасти народолюбие... Были черносотенные организации и союзы, был Союз Михаила Архангела и были другие, помельче. Дело в том, что это были организации, поддерживаемые государством. Сегодня есть термин "сетевые организации" – то есть организации, финансируемые из одного центра. И вот эти организации должны были сражаться с рабочими, выявлять активистов рабочего движения, решать вопрос с сектантами, что, кстати, было очень важно: рост сектантского движения был тогда совершенно зверским. Поэтому строжайшее православие этой организации было очень важно. Они встречались с царем, их представители входили в Думу, существовала черносотенная печать, – ничего здесь странного нет. Но в какой-то момент, по-видимому, с 1909-11 годов, они начали оказывать чрезмерное воздействие на государственную власть. В частности, знаменитое дело Менделя Беллиса по обвинению якобы в убийстве христианского младенца и использовании в ритуале крови, было инициировано черносотенной организацией "Двуглавый орел" под руководством некоего студента Голубева, – они выпускали листовки, которые требовали расследования дела именно как ритуального, проводили демонстрации, молебны на могиле. В итоге они задевали кого-то в верхушке, и сверху давалась команда это делать. С другой стороны, черносотенство проникло в Церковь.

Если говорить о роли практических действий, то это избиение лидеров рабочих, это срывы забастовок, это штрейкбрехерство. У них была особая роль в погромах, очень интересная, некоторые погромы надо изучать специально. В частности, знаменитейший белостокский погром: все были совершенно потрясены погромом в Белостоке. 60-70% еврейского населения, 30% нерусскоязычных поляков и город, в котором обычно ничего не происходило. Что произошло? Были привезены около 600 граждан в красных рубашках – это черносотенцы организовали железнодорожных рабочих из России. И сионистские деятели, и польские националистические деятели однозначно об этом пишут: если мы откроем газеты, то увидим этих краснорубашечников, которые действительно устроили погром сначала на станции, потом где-то еще. И самое смешное, что в еврейском районе Белостока ничего не было, там была самооборона, самые страшные вещи происходили в не еврейских смешанных районах города, где не было еврейской самообороны. Это к вопросу о смелости этих людей...

Если говорить об участии простого народа в черносотенных организациях, то тут мотивировка всегда такова: "борьба с инородцами, за нашего царя-батюшку, нападение на нашу православную веру". Черносотенные организации – это всегда, как и любая чисто идеологическая вещь, основанная на вере, убеждении: "душа горит, пепел Клааса стучит в сердце". И это всегда трансформируется, когда на смену холодным идеологам типа Зубатова (пусть и неудачным) приходят люди, которые имитируют невероятное возбуждение, а когда организация становится слишком большой, появляется аппарат, появляются чиновники, появляется карьера, появляются хоругви все дороже и дороже, появляется близость к царю. В итоге мы знаем, чем кончила "Черная сотня" – это серьезный невеселый разговор о процессе разложения. Такие организации бывают только во время государственных кризисов. В принципе, выборная социология или сегодняшняя социология государственного типа говорит, что 2% подобной публики – это безопасно, если на выборах они не набирают большого числа голосов – это нормальный отток туда некоторых настроений, которые вполне могут быть. Но если они превышают 4-4,5% и если это начинает поддерживать государство, то перед нами – дикий кризис, потому что государство хочет сказать: нам нужна какая-то нутряная защита, а мы не можем сформулировать, какая. Вот в чем опасность черносотенной системы.

Александр Подрабинек: В Южной Америке в середине прошлого века латиноамериканские диктатуры создавали так называемые парамилитарные формирования, во многом подобные военным, но стоящие над законом и получающие от благодарной власти защиту от судебных преследований.

Они убивали оппозиционеров или уголовных авторитетов, а заодно обогащались за счет убийств состоятельных людей и удовлетворяли свои классовые инстинкты, расправляясь с интеллигенцией и духовенством. Они несли обществу смерть и разрушения, за что их и прозвали "эскадронами смерти".

О южноамериканских парамилитарес рассказывает автор только что вышедшей книги о молодежных организациях в тоталитарных странах, политолог из Аргентины Китти Сандерс.

​Китти Сандерс: Парамилитарес – это боевые отряды или организации, чаще всего нелегальные, которые занимаются политическим террором. Их организовывает, в первую очередь, действующая власть. Например, в 1970-е годы, во времена Сальвадора Альенде в Чили была организована и действовала организация MIR. В 1970-80 годы в Перу было организовано множество парамилитарных отрядов, один из наиболее ярких примеров – это Comando Rodrigo Franco. В Колумбии в 1990-2000 годы активно действовала AUC, Autodefensas Unidas de Colombia ("Объединенные силы самообороны Колумбии"). В Венесуэле – молодежное крыло центральной правящей партии – Juventud PSUV. Также созданием парамилитарес занимаются полтитические кланы, которые на данный момент оттерты от власти, но не теряют своего политического веса. Например, в Чили в 1970-е годы партия Patria y Libertad ("Родина и свобода") защищала и представляла интересы крупных собственников и среднего класса, права которых ущемлялись правительством Альенде. В Аргентине в те же времена существовали парамилитарес как антикоммунистического направления: Triple A, – так и леворадикальные: Montoneros и Fuerzas Armadas Peronistas. В Никарагуа существовало огромное движение "Contras", которое объединяло под одним знаменем несколько группировок.

Для чего создаются парамилитарес, какие цели преследуют их создатели? Первое – это удержание и продление времени существования действующей власти, укрепление ее. Второе – это работа с оппозицией, начиная от запугивания оппозиции и заканчивая такими крайними мерами, как убийство.

Почему правительство использует для этих целей парамилитарес? Когда мировая общественность обвиняет правительство: что у вас происходит, почему запугивают оппозицию, почему ее похищают, почему она пропадает? – правительство отвечает: мы к этому не имеем никакого отношения, это гражданские инициативы, будем разбираться по закону. И овцы целы, и волки сыты.

Третья причина, по которой создаются парамилитарес, не особо распространенная, – это борьба с терроризмом. Например, в Колумбии AUC создавалась для борьбы с террористической организацией FARC. В Перу создавались парамилитарные организации, которые вели борьбу с террористической организацией Sendero Luminoso.

​Александр Подрабинек: В середине 60-х годов в коммунистическом Китае диктатор Мао Цзэдун, опасавшийся своих старых партийных товарищей, инициировал создание молодежных отрядов хунвейбинов. Он велел им "открыть огонь по штабам" – то есть расправиться со старыми партийными кадрами, представлявшими угрозу личной власти диктатора.

Разнузданные толпы школьников и студентов с удовольствием громили горкомы партии, а заодно расправлялись со всеми, в ком ощущали интеллектуальное превосходство – с преподавателями, профессорами, писателями, музыкантами, художниками.

О китайском опыте управления народным гневом рассказывает профессор истории, китаист Алексей Маслов.

Алексей Маслов: Предыстория движения хунвейбинов заключается в самой истории прихода Мао к власти. Ведь когда Мао в 1949 году пришел к власти, то есть стал руководителем нового Китая, он еще не был Великим Мао. Это был один из лидеров, который, в том числе усилиями Советского Союза, стал руководителем крупнейшей страны, управлять которой он еще не умел и не мог. Вокруг него была масса людей, которые знали Мао и слабого, и не всегда трезвого, и любителя девочек, с которыми он пережил эпоху сидения в пещерах в 1930-40-х годах, то есть они знали Мао не очень геройского. Мао же из себя лепил образ не просто вождя, а вообще единственно возможного вождя всего коммунистического движения мира. В 1953 году, после смерти Сталина он практически считал себя лидером мирового коммунистического движения, а после 1956 года он испугался критики культа личности, поскольку она била и по нему, ведь памятники Мао Цзэдуну уже стояли, как памятники Сталину в Советском Союзе. И Мао решает, по сути дела, убрать от власти тех людей, которые знали его прежде. Мао надо было обратиться через голову партии к молодежи, перешагнув через экспертное сообщество (как мы сказали бы сегодня).

Что сделал Мао? Он обратился к молодежи, сказал: есть я, который хочет продолжения революции, есть вы, желающие меня поддерживать, и есть абсолютно отсталые люди, которые нам мешают. Его лозунг был: "а давайте откроем огонь по штабам". Это означало открыть огонь по райкомам, горкомам партии. Собственно говоря, что сделали руками хунвейбинов – смели старые органы власти, создали ревкомы, куда входили исправившиеся коммунисты, военные и представители хунвейбинов. Если спросить у хунвейбинов, чего они конкретно хотели, была ли у них социальная программа, понимали ли они, что делают… Лозунги были очень простые: "поддержим Мао Цзэдуна!". В чем поддержим – не очень понятно. "Сделаем мировую революцию!". Потом был лозунг борьбы с гегемонизмом Советского Союза. То есть все это было на уровне политических лозунгов. Во-первых, хунвейбинам объяснили, что они участвуют в строительстве нового Китая – это была сопричастность к большой политике людей, которые, собственно, никогда бы не поднялись до этого уровня. Во-вторых, первичные хунвейбины – это были далеко не глупые студенты Пекинского университета, где все началось. Но потом в Пекин стали приезжать люди из далеких провинций, которые, может быть, никогда до Пекина и не доехали бы. Им давалось пропитание, форма, их возили по Китаю. Самое главное, были остановлены все занятия в университетах на несколько лет, и это, кстати говоря, на многие годы отбросило подготовку кадров.

В результате хунвейбины были при деле, они решили свои проблемы с питанием, проживанием и многие на три-четыре года получили некое занятие. Например, одна женщина мне рассказывала, что это был прекрасный период, когда они сумели увидеть весь Китай, потому что их сажали в грузовики и возили по Китаю, делали революцию в деревнях и городах. Она говорила: я первый раз увидела весь Китай – как это было здорово! Но когда начинаешь расспрашивать, что конкретно они делали, их сознание замыкается, не хочет вспоминать об этих ужасах. Они избивали своих же преподавателей, педагогов в школах, в университетах, они издевались над своими же родителями. Их, по сути, приучали плевать на то, что было ценно в обществе.

Как все это обстояло? Заседал партком, например, в университете, и отсталым с идеологической точки зрения преподавателям объявлялся выговор, что они преподают старую, к примеру, историю и мало говорят о современном коммунизме. После того, как их выпускали из зала заседаний, их брали в оборот хунвейбины, могли избивать, ставить в позу самолета, надевать на них дурацкие колпаки (большие белые остроконечные колпаки), они должны были прилюдно каяться. И как-то один человек, который подвергся таким репрессиям, сказал мне: вы знаете, меня тоже репрессировали, критиковали, объявили выговор, было проведено партийное собрание, и мои партийцы, мои же товарищи просто плевали мне в лицо. Но, говорит, это было очень хорошо, потому что, если бы они отдали меня хунвейбинам, те убили бы меня. Считалось высшей милостью быть раскритикованным на партсобрании, а не отданным хунвейбинам. Я напомню, что в тот же период практически целиком были устранены из оборота деньги, существовали знаменитые китайские коммуны, где были трудодни, где люди получали жетоны. Надо понимать, что коммуны – это не маленькие колхозы, это города, которые назывались коммунами, где даже чтобы родить ребенка, например, надо было брать специальный талончик по количеству трудодней, которые ты отработал, и тогда тебя принимали в роддом.

​Александр Подрабинек: Немецкие нацисты еще в 1921 году, за 12 лет до своего прихода к власти создали штурмовые отряды. Им надлежало предпринимать силовые акции против политических противников национал-социалистов. Они были движущей силой мюнхенского мятежа нацистов в 1923 году, потом были запрещены, потом возродились, и к началу 1933 года их было уже более полумиллиона человек, а концу года в стране уже победившего нацизма их насчитывалось около трех миллионов.

О становлении штурмовых отрядов СА в Германии рассказывает историк Константин Залесский.

Константин Залесский: Штурмовые отряды СА были созданы в начале 1920-х годов, процесс шел примерно с 1920 года, тогда началось их формирование. Это были, скажем так, полумилитаристские боевые отряды Национал-социалистической партии, то есть нацистской партии Гитлера. В тот момент политическая ситуация в Веймарской республике была такова, что главным и очень важным фактором политической борьбы являлась уличная борьба, то есть контроль над улицами. Учитывая, что из средств массовой информации присутствовали, прежде всего, газеты, очень важен был факт личного присутствия, то есть проведение митингов. Почему говорят, что политическая жизнь Веймарской Германии шла в пивных? Потому что пивные – это были огромные залы, вмещавшие до трех тысяч человек, где выступали лидеры партий, своими выступлениями привлекавшие к себе избирателей, деньги и так далее. И вот здесь как раз возникал вопрос о том, что важно было сорвать выступление противника. И практически все политические силы сформировали свои полумилитаристские организации, благо в Германии на тот момент было колоссальное количество людей, оставшихся без работы, без места жительства, которые умели убивать, – в основном они только и умели убивать. Это были миллионы вернувшихся с фронта солдат и офицеров.

Нацисты начали создавать свои отряды одними из первых. Но уже параллельно с этим существовали ветеранские организации, в том числе и коммунистические, и социалистические. Нацистам было легче в том смысле, что питательной базой для штурмовых отрядов стали добровольческие корпуса, которые были созданы еще в 1918-19 годах, и они боролись с коммунистами, социалистами, поляками. То есть это были уже не полувоенизированные, а военизированные отряды. Но оставшиеся не у дел члены добровольческих корпусов искали применения своим силам. И соответственно, те, кто занимал правые позиции, уходили либо к консерваторам в "Стальной шлем", либо к нацистам в штурмовые отряды. Соответственно, чуть позже начали создаваться красные сотни РОТ-Фронта, Рейхсбаннер социалистов. Считается, что днем рождения отрядов стал 1921 год – об этом Гитлер пишет в "Майн Кампф" – тогда группа его приверженцев во главе с Эмилем Морисом дала бой коммунистам, когда те попытались сорвать выступление Гитлера, – и вот с этого момента начали зарождаться штурмовые отряды. Сначала их связали с физкультурным обществом, но позже они выросли в эти огромные штурмовые отряды СА: в 1933 году их численность достигла трех миллионов человек. Вот эти полумилитаристские организации существовали на всем политическом спектре Германии.

Александр Подрабинек: Ну, и совсем свежий пример – украинские "титушки", которых президент Янукович мобилизовал для борьбы с обществом, выбравшим путь свободы и демократии. Вот они, эти наемные помощники власти: спрятавшись за спинами милицейского спецназа, они кидают в демонстрантов камни и коктейли Молотова.

Возможно, начни Янукович пораньше формировать эти отряды из бывших спецназовцев, милиционеров, спортсменов и частных охранников, они бы достигли значительной численности.