Выборы несменяемой власти

В выборах президента Узбекистана 29 марта официально участвуют кандидаты от четырех политических партий. Либерально-демократическая партия Узбекистана выдвинула кандидатом в президенты действующего главу государства Ислама Каримова, Народно-демократическая партия Узбекистана – председателя Центрального совета Хатамжона Кетмонова, Демократическая партия "Миллий тикланиш" – члена фракции партии в парламенте Акмаля Саидова, Социал-демократическая партия "Адолат" – председателя Исполкома партии Наримона Умарова. Однако в реальности в исходе этого голосования нет сомнений – главой государства в очередной раз станет 77-летний Ислам Каримов, старейший из руководителей среди государств бывшего СССР.

Ислам Каримов, правящий Узбекистаном с момента обретения республикой независимости 31 августа 1991 года, многими мировыми правозащитными организациями считается одним из худших диктаторов современности. Очередные президентские выборы в Узбекистане – это яркий опыт несменяемой власти, ведь президент Ислам Каримов удерживает ее уже четверть века, напоминает руководитель сайта "Фергана.ру" Даниил Кислов:

– Оказывать какое-то влияние на общественное мнение можно тогда, когда это общественное мнение есть. И если существуют какие-то институты, его организующие, какая-то мало-мальски независимая или просто работающая пресса. В Узбекистане даже пропагандистские издания настолько примитивны и не профессиональны, что считать их средствами массовой информации нельзя. В Узбекистане народ из иностранных СМИ в основном видит российские телеканалы, на которых чаще всего не рассказывают о внутренних событиях в Узбекистане. Да, есть сетевые ресурсы, где пишут много, и про дочь президента, и про другие проблемы, но вряд ли интернет может являться формирующим обстоятельством для общественного мнения в Узбекистане. Эти выборы ничем не отличаются от любых предыдущих или последующих выборов, пока Ислам Каримов жив и продолжает избираться.

– Я помню эту ситуацию, скажем, по позднему Советскому Союзу, когда есть тотальный контроль государства над обществом, есть тотальный контроль над СМИ, но при этом общество припадает к приемникам, ведет бесконечные кухонные разговоры, и это создает вполне ясную картину все-таки общественного недовольства. В Узбекистане есть нечто подобное?

– Может быть, и есть, но очень трудно провести мониторинг или какое-то исследование этих настроений – для этого нет инструментов. Мы можем судить косвенно, опять же, по количеству людей, которые ищут политическую информацию в интернете. Для этого надо взять просто аудиторию всех сайтов, которые пишут о политике, оппозиционных или независимых ресурсов, которые рассказывают о чем-то мало-мальски политическом в Узбекистане, и эту аудиторию измерить. Она не превысит 50 тысяч уникальных посетителей в день. Что это значит в 31-миллионном Узбекистане? Недавно где-то промелькнула цифра (и говорят, что это правда) – во времена позднего СССР больше 20 миллионов человек были постоянной аудиторией Радио Свобода, Голоса Америки, ВВС! Узбекское общество деполитизировано абсолютно, никому эти выборы не интересны. Все обсуждают частные проблемы: как найти денег, как увеличить заработок, как уехать в ту же Россию, Казахстан или еще куда-то, заработать и прокормить свою семью. Это психологическая черта узбекского народа – они никогда не будут ругать начальство (или нужно довести их до какой-то особой формы отчаяния) и будут просто работать, уткнувшись носом в свои личные проблемы, в проблемы своей семьи, детей, выживания и прочего. Никаких протестных настроений или, по крайней мере, таких настроений, которые могли бы актуализировать эти выборы, усиливать их, в Узбекистане нет.

​– Мы видим на примере России, как, если начинаются экономические проблемы, власть доносит до народа мысль, что это "заговор Запада", что это "внешний враг". А в Узбекистане даже не нужно искать внешних врагов? Или есть какие-то другие причины для экономических проблем?

– Есть старый анекдот: "Если ты хочешь посмотреть, как выглядит рай, посмотри вечерние новости в программе "Ахборот"! Это узбекский аналог российской программы "Время". А если же хочешь увидеть ад, поезжай в отдаленную провинцию, и ты поймешь, как плохо там живут люди и как велика разница между двумя этими мирами. В Узбекистане официально нет никаких проблем! По крайней мере, о проблемах вообще не говорят с экранов телевизоров и в официальных газетах. Максимум, о чем рассказывают, – это о проблемах в Америке или о проблемах каких-нибудь датских рыбаков или австралийских охотников! Но там не говорят не только про внутренние проблемы, но и про то хотя бы, как чувствует себя в общем экономика Узбекистана. Там не говорят даже про войну, которая идет между Украиной и Россией, не говорят о проблемах СНГ, там стараются не озвучивать никаких проблем вообще. Все проблемы обсуждаются на базаре или на кухнях.

Люди в подавляющей массе живут плохо, особенно в провинции. Но эта провинция абсолютно изолирована и от СМИ, и от возможных форм проявления гражданской и общественной активности. Потому что все находится под прессингом полицейского государства. Я думаю, что Узбекистан очень далек от революции, более того, далек от какого-то минимального протеста. Еще учтите, что в стране нет никакой политической оппозиции и людям не на кого рассчитывать. И на мулл они тоже рассчитывать не могут, потому что, вопреки мифу о "радикализации ислама в Узбекистане", там ничего подобного, в "йеменско-ливийском понятии", нет.

– Обычно подобные режимы сами распадаются на какие-то внутренние фракции в окружении лидера, которые борются между собой, и на этой базе, собственно, появляется реформаторское движение. А в Узбекистане есть такие примеры? Дочь президента Гульнара Каримова, например, представляла образ другого мира, другой жизни. Я не говорю о возможности существования продемократических фракций в окружении президента, но просто само существование разных фракций является разрушающим фактором.

– Гульнара – вовсе не оппонент власти, это плоть от плоти своего отца, плод его работы, усилий, чтобы воспитать вокруг себя элиту "беспредельщиков". Она, одна из таких "беспредельщиков", пользуясь своим "титулом", позволяла себе делать все что угодно и делала это долгие годы. И была плотью от плоти этой власти. Она была представителем Узбекистана при ООН, занимала самые разные государственные посты и везде ассоциировалась с деятельностью государства и именем отца. И только когда ее отец полтора года назад узнал, что одновременно Швеция, Франция и еще несколько государств открыли уголовные дела на его дочь, Гульнара Каримова попала в опалу. Потому что сам отец ее потом посадил под замок. И говорить о том, что она "демократ" или хотя быть чуть-чуть проводит другую политическую линию, неправильно.

Да, у нее была такая риторика – но она такой же монстр, как и он. Она рэкетир и такой же авторитарный лидер, просто в новом чуть-чуть обличье. Она вроде бы выглядела как западная женщина, умела давать интервью на английском языке. Но она не оппонент, и ее история не говорит нам о том, что в самой власти, в группе элит существует какая-то разноголосица. Нет, мы видим абсолютный монолит. Более того, мы не видим никакой возможности того, что после ухода нынешнего президента другой человек из его окружения, из лидеров элитарных групп, тот другой, кто придет, пошатнет эту модель авторитарного полицейского государства. Я более чем уверен, что она будет продолжаться и после Каримова тоже, и это самое печальное.

​– Каримов у власти 25 лет. Он менялся?

– На самом деле, уже 26, потому что лидером государства, еще тогда части СССР, но все-таки самым большим лицом в этом государстве, он стал еще в марте 1989 года. Да, он менялся первые несколько лет. Потому что в первый год, еще когда существовали СССР, Узбекская ССР, ЦК КПСС и все остальное, он был обычным коммунистом и бывшим министром финансов, до этого начальником Госплана Узбекской ССР. Он был абсолютным "большевиком-ленинцем", по параметрам брежневской эпохи. Потом он вдруг стал демократом, буревестником "отказа от колониального прошлого", от большевизма, коммунизма и т.д. И первые несколько лет ему удавалось сохранять эту личину. Он окончательно обрел уже незыблемое лицо авторитарного лидера в середине 90-х годов, особенно в самом конце, после 1998 года, когда очень умело оседлал идею борьбы против исламского радикализма. После этого он был одинаковый, с однообразной риторикой "о великом будущем". Он теми же методами борется с инакомыслящими, он стандартными приемами выстроил вокруг себя все политическое поле.

Вообще, конечно, Ислам Каримов создал совершенно уникальную модель государства. Притом что он автократ, что он убивает оппонентов, что в его тюрьмах тысячи людей, несогласных с властью, – он достаточно успешен в общении со своими, так сказать, "контрагентами", "большими игроками". Мы за последние годы не слышим никаких выступлений против Каримова из уст Госдепа США, из уст ЕС, уж боже упаси – из уст Москвы. Всего его любят, поддерживают, и всем он нужен как "борец против террора", как "буфер для Афганистана", как "лидер светского государства", как "успешный правитель". И все ему поют дифирамбы. Это, на самом деле, уникально, тут ему можно только аплодировать. Очень печально, что узбекскому народу от этого только хуже, потому что его правление продолжается, и, как я уже говорил, возможно, будет продолжаться и после него, – полагает руководитель сайта "Фергана.ру" Даниил Кислов.