В отношении депутата Госдумы Ильи Пономарева, который находится в США, возбуждено уголовное дело. Об этом сообщило агентство "Интерфакс" со ссылкой на следственные органы.

По версии силовых ведомств, Пономарев растратил денежные средства фонда "Сколково" на сумму более 22 миллионов рублей. 7 апреля этого года нижняя палата парламента лишила Пономарева депутатской неприкосновенности, тем самым удовлетворив представление Генпрокуратуры на возбуждение уголовного дела в отношении оппозиционного политика. Пономарев, единственный из законодателей выступивший против аннексии Крыма, считает, что его преследование носит политический характер. Опальный депутат встретился с журналистом Радио Свобода в Сан-Франциско и рассказал о своих эмоциях в связи с преследованием в России:

– По-человечески очень обидно, эта самая главная моя эмоция. Понимаю, на обиженных воду возят. Но реальность немного другая. В начале апреля в Силиконовой долине прошел большой ежегодный инновационный форум, в двенадцатый раз, я стоял у его истоков. Там были партнеры из Сколково, РВК (Российская венчурная компания), АСИ (Агентство стратегических инициатив) и так далее. Ко мне подходили люди, приветствовали, обнимались, выпивали. Кто "в теме", никто ни разу не сказал, что я что-то украл или неправильно сделал, все сочувствуют, понимают, это несправедливое преследование. Люди, которые просто сидят, работяги от науки, обычные преподаватели, профессора, слышат про лекцию за 30 тысяч долларов, матерят, мол, мы даже 30 тысяч рублей не получаем. Не объяснишь же им, не было лекций, не было этих 30 тысяч долларов, совершенно о другом речь идет, это все придумано Следственным комитетом.

– Объясните еще раз на пальцах, куда пропали 22 миллиона рублей, о которых рассказывает представитель Следственного комитета Владимир Маркин.

– Деньги выдавались на организацию мероприятий, которые проходили в форме выступлений, лекций, семинаров, конференций, круглых столов, поездок, встреч и так далее. Следствие вытащило слово "лекция" и на нем зависло. Все понимают, лекция – это когда профессор выступает перед студентами, а такого мероприятия не было. Более того, это не зарплата, не гонорар, это деньги на расходы. Надо было привезти 14 высших руководителей Массачусетского технологического института и провезти их по двум десяткам российских университетов. Представьте, какие нужны затраты, чтобы ученых из Бостона, они все реально крутые, привезти бизнес-классом и проехаться с ними по всей России. Двадцать университетов, в каждом организовать мероприятие, подготовить раздаточные материалы, обеспечить едой, гостиницами, авиабилетами, связью и так далее. Я депутат, не сотрудник фонда Сколково, не имею права тратить деньги организации, как это обычно делается; сдаешь квиточки в бухгалтерию, она потом все оплачивает. Единственный способ физически мне заплатить – за преподавательскую деятельность, поскольку это подходило по смыслу, разрешено законом о статусе депутата. Мне заплатили эти деньги, я потратил, чтобы все это организовать. Они подписали все акты. Все закрыто. Задача, ради которой все это делалось, выполнена. Массачусетский технологический институт пришел в Россию, в Сколково, венчурные фонды инвестировали в стартапы. Тысяча компаний и сотни предпринимателей аккредитовались в Сколково. За что платили, то и сделали. Ни у кого претензий не было, пока не появились эти следователи. Потом все, естественно, перепугались, начали прикрывать себе задницу, чтобы их тоже не посадили в тюрьму вместе со мной. Сотни участников проекта покинули страну, и теперь я их вижу в Силиконовой долине.

– Можете назвать имя человека, который нажал кнопку, и все это завертелось против вас?

– Нет, я не знаю, кто там главный.

-– Вы не тот человек, который способен сегодня реально влиять на внутрироссийскую политику. Били по вам, а целились в кого-то другого. Чаще всего рядом с вашим именем упоминается кремлевский чиновник Владислав Сурков.

– Давайте по порядку. Во-первых, Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении вице-президента Сколково Алексея Бельтюкова, он был моим визави в фонде. Они брали у него подписку о невыезде, потом дали отбой, типа разобрались, отпустили, он уехал из страны. Бельтюков якобы остался главным обвиняемым, он сотрудник фонда, я вроде прохожу как пособник, ведь деньгами напрямую не распоряжался. Я нашел всему два объяснения; первое попроще. В конце марта я начал готовиться к возвращению в Москву, на всякий случай подстраховался, была годовщина аннексии Крыма, хороший информационный повод для обозначения своей позиции, дал огромное количество интервью американским средствам информации и заодно заявил, что в мае возвращаюсь в Россию. Вполне возможно, узнав через прессу, что в мае я собираюсь на родину, кто-то в Кремле дал указание силовикам – придумайте что-нибудь, чтобы его здесь не было. Поскольку быстро надо было отработать команду, силовики взяли то, что близко лежало, сколковскую историю. Там все готово, не надо много работать. Сняли депутатскую неприкосновенность, дали добро на возбуждение уголовного дела. Это версия простая и бюрократическая. Другая посложнее, я считаю ее более вероятной. Убийство Немцова высветило глубочайший конфликт между гражданским и силовым крылом Кремля, а я убежден, конфликт возник не между Кадыровым и ФСБ, а, грубо говоря, между "партией мира" в Украине и "партией войны" в Украине. Есть Владислав Юрьевич Сурков, главный по Украине, он представляет "партию мира", его позиция заключается в том, что не надо Украину трогать, правительство слабое и беспомощное, оно само провалится, будет третий майдан, его снесут. И так, пока не возникнет правительство, которое будет стремиться договориться с Россией.

– Теперь о "партии войны".

– "Партия войны" понимает, что украинское правительство слабое, но что любое другое тоже будет антироссийским, и не надо ждать, надо расширить территории так называемых "Донецкой и Луганской народных республик", а может еще, пробить коридор в Крым и так далее. У них бюджеты, связанные с военными действиями, у них прямой интерес идти в наступление.

–​ Какова ваша роль в этом раскладе?

– Считаю, что убийство Немцова было заказано "партией войны" и исполнено этой группой во имя того, чтобы потом свалить это преступление на украинцев либо на Ходорковского, мол, угроза России исходит из-за бугра, героически разоблачить этот заговор, нарастить свое влияние перед Путиным и провести свою повестку дня. "Партия мира" в лице Владислава Юрьевича, трезво оценив ситуацию, поняла, что дело табак и сыграло на опережение, намекнув товарищу Кадырову, чтобы глава Чечни сместил акцент на себя. Кадыров сделал как надо, за это получил орден.

– Но он не взял на себя вину за гибель Немцова.

– Де факто взял. Он сказал, что эти подозреваемые в убийстве Немцова чеченцы хорошие ребята, я их знаю, это мои люди и так далее. Теперь весь мир считает, что это сделал Кадыров, и оппозиция склона верить, что это глава Чечни. Так сместился вектор. Нет претензии к Путину, что он убил Немцова или ФСБ это сделало, а есть другой акцент, он не может навести порядок с Кадыровым. "Партия мира" полностью переломила повестку, нейтрализовав игру силовиков, Сурков получил очки перед Путиным. Им надо было каким-то образом Суркова поставить на место. На чем можно его "мочить"? Вспомнили Сколково. Пару лет назад уголовные дела против руководителей фонда начинались из-за Суркова в чистом виде. Я думаю, что силовики вытащили скелет из шкафа, чтобы все-таки доказать, что это был Сурков, тем более, в деле есть показания Вексельберга на Суркова, неприятные для кремлевского чиновника.

– Это публичные показания?

– Нет, конечно. В деле они есть.

– Вы видели их своими глазами?

– Да, я видел их своими глазами. Они полностью лживые, неправда от первого и до последнего слова, и он единственный (Вексельберг), кто дал эти показания, я их не подтвердил, но, тем не менее, есть чего разыгрывать.

– Зачем "партии войны" убийство Немцова?

– Это чисто "силовая история", они берут на себя расследование, соответственно, показывают, кто виноват, полностью меняют расклад сил внутри администрации в свою пользу. Более того, в "партии войны", в отличие от "партии мира", есть кандидат в президенты, а точнее, даже два кандидата: Шойгу (министр обороны России) и Иванов (глава администрации президента России). Шойгу просто популярен. Он является прекрасным кандидатом в президенты, и в любой момент вся эта компания силовиков, которая держится вокруг группы олиграхов типа Тимченко, Ротенбергов и так далее, – ближе к выборам 18-го года – могут сказать президенту: "Вова, надо вопрос с санкциями что-то решать, смотри, все в общем, понятно, давай вариант с преемником рассмотрим".

– Означает ли это то, что вы, будучи мальчиком для битья, поддерживаете отношения с Сурковым?

– Нет, ни с кем отношения не поддерживаю. С Сурковым я разговаривал очень давно, последний раз, когда был в России. Говорить с ним абсолютно не о чем, мне в равной степени противна позиция как "партии мира", так и позиция "партии войны".

– По "делу Сколково" сегодня вас с Сурковым что-то связывает? Можно ли говорить о том, что вы в данном случае обороняетесь?

– Ну как сказать?.. Когда возбуждалось это дело в отношении руководителей Сколково, никто не скрывал, что это удар по Суркову, я здесь удобный мальчик для битья, причем мальчик для битья Суркова, через меня его можно компрометировать. Мне впрямую предлагалось дать показания на Суркова, я отказался. Публично сказал, что меня просили дать показания на Суркова.

– Отношений с ним не поддерживаете?

– Отношений у меня с ним нет. Он солдат армии, для меня абсолютно враждебной.

– Почему вы хотели вернуться в мае?

– Не хочу быть эмигрантом. Я русский депутат. У меня есть обязанности, в конце концов. Я представляю Новосибирск. Там родина моя, там мои дети и родители.

– Может, вы сгущаете краски? Почему вы исключаете тот факт, что вас могут преследовать из-за вашей позиции по Крыму? Вы единственный, кто в Думе год назад не поддержал закон о присоединении к России Крыма и Севастополя.

– Два разных источника из администрации президента России донесли мне информацию. Была прямая команда Путина за Крым пока не трогать меня. Формулировка была такая – жизнь у тебя будет невыносимая, но из депутатов тебя никто выгонять не будет.

– Могу вам возразить. Парламентария Гудкова-старшего за оппозиционную деятельность лишили не только депутатского мандата. Он вылетел из партии и потерял свой бизнес.

– Со старшим Гудковым (Геннадием) ситуация была иная, к нему особое отношение, он в их глазах предатель, бывший чекист, перешедший на сторону оппонентов Кремля. Это был элемент корпоративной мести, плюс они реально считали, что человек занимается бизнесом будучи депутатом Думы. В моем случае они знали, что никакого бизнеса у меня не было, никакого шпионажа нет, все это несколько раз просвечивалось, когда возникло "сколковское дело", грубо говоря, неправильное поведение с моей стороны, они проверили и пришли к выводу, что я тот, кто занимается чистой политикой.

– Почему же вы уехали из России в середине прошлого года?

– Это был июль. Суд по "делу Сколково" вынес решение, я должен вернуть в казну 2,7 миллиона рублей. Из пресловутых 22 миллионов суд присудил минимальную сумму. Апеллировать мне не дали. Я не признаю своей вины. Денег у меня нет. Только из зарплаты можно…

– Кусками выдирать?

– Да. Я пришел к приставам, написали график погашения. Они попросили им дать выписки по счетам, где у меня что есть, я всю информацию дал, обо всем поговорили, специально затронул щекотливую тему, не будет ли сюрпризов с пересечением границы, они сказали – у нас прямая команда вас не трогать, будете погашать из зарплаты, за год погасите, все будет нормально. Поговорили, и я пошел. Я покинул Россию 18 июля. В начале августа я был уже здесь, в Силиконовой долине. В одно прекрасное утро просыпаюсь от того, что непрерывно жужжит телефон, смотрю – 80 пропущенных звонков от журналистов. Я говорю: "Что случилось?" – "Ты читал "Известия"? Глава Крыма Аксенов сказал, что ты вчера пытался въехать на территорию полуострова, тебя разъяренные граждане утопили в Керченском проливе, на машине сбросили с парома, и ты утонул. Вы туда не собираетесь?" – спрашивают журналисты. "Собираюсь, 14-го числа парламентская встреча", – отвечаю. А до этого мне звонили люди из Администрации президента и Думы:

"Вы приезжаете?"

"Да, приезжаю".

"Точно приезжаете?"

"Да, точно".

"Насчет безопасности своей думаете?"

"Я вообще не боюсь".

"Главное, хорошо подумайте".

"Вы хотите сказать, что мне не надо приезжать?"

"Нет, что вы".

– С кем был разговор?

– Сотрудники Администрации президента и думской фракции, которая на связи с администрацией. Вы, типа, – подумайте. Я говорю, если вы скажете, я могу и не приезжать. "Вы должны приехать, там депутаты, это общая встреча, но вы подумайте" – вот такие полунамеки. Я говорю: "Ну, если такие полунамеки, то я приезжаю". Потом появилась информация, что меня утопили. Нет, меня не утопили. Чиновник в ответ предъявляет фотографии, где перевернутый автомобиль. Машина, похожая на мою, цифры номера совпадают, но буквы номера не совпадают.

– А вы в это время были здесь?

– Да, в Сан-Хосе, в Силиконовой долине. На следующий день еще одна статья выходит, те же самые "Известия", у них утечка от приставов, что мне закрывается въезд и арестовываются все счета, что принимаются меры. Я звоню в приемную в Москву, приставам. Приставы не подтверждают, но говорят, что человек, который ведет мое дело, в отпуске, возвращается в сентябре, тогда будет что-то официальное, мы ничего не знаем, ничего не делали. В то же самое время у меня перестает работать кредитная карточка. Звоню в банк, банк говорит – нам пришла бумага от приставов все заморозить. Это было 10 августа. Журналисты мне звонят. Я им говорю, сейчас в Россию не поеду. Если эти ограничения наложены, я не знаю, что будет дальше, денег нет, карточки не работают, не на что в итоге билет купить. Я подожду, не буду возвращаться, пока ситуация не прояснится. Ближе к концу августа мне официально подтвердили, что въезд закрыт, выезд закрыт, пересечение границы закрыто.

– Вас не могут, согласно закону, не впустить в страну. Вы же гражданин России.

– Прецедентов таких не было. Решение официально формулируется как запрет на пересечение государственной границы, а в Конституции есть норма, которая запрещает российского гражданина не впускать, но в законе о государственной границе также есть норма о запрете пересечения, то есть они имеют право. Проверять мне это не хотелось. А самое главное – нет денег, чтобы это проверять, кататься. Я посоветовался с юристами, они сказали, что в принципе это возможно, могут не впустить в страну.