В Ростове 21 июля начался судебный процесс по "делу о крымских террористах". В подготовке диверсий и терактов на аннексированном Россией полуострове обвинены четверо жителей Крыма, среди них – кинорежиссер Олег Сенцов. Он находится под стражей уже больше года. Вместе с ним на скамье подсудимых – анархист Александр Кольченко. Сенцов и Кольченко свою вину категорически отрицают.

По версии ФСБ, целью злоумышленников было совершение весной 2014 года диверсионно-террористических актов в Симферополе, Севастополе и Ялте – взрывы самодельных устройств возле мемориала Вечного огня и памятника Ленину в Симферополе, поджоги офисов общественной организации "Русская община Крыма" и партии "Единая Россия".

Обвинение основывается на показаниях двух других обвиняемых – эти сведения, как заявляла сторона защиты, получены у них под давлением или под пытками. Однако формально Геннадий Афанасьев и Алексей Чирний признали свою вину, согласились на особый порядок рассмотрения своих дел и уже получили по 7 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Адвокат Чирния Алексей Новиков пытался добиться пересмотра приговора, поскольку, по его мнению, в деле есть явные признаки самооговора подсудимого. Сам Чирний, однако, подтвердил, что подписал договор со следствием добровольно, после чего Новикова отстранили от участия в его защите.

Давление и пытки применялись, по заявлениям правозащитных организаций, и против самого 41-летнего Сенцова. В докладе миссии Управления Верховного комиссара ООН по правам человека на Украине отмечено, что – согласно показаниям Сенцова – ему на голову надевали полиэтиленовый пакет, душили до обморочного состояния, избивали руками и дубинкой, угрожали изнасилованием и убийством. Сенцов не скрывает своих политических взглядов, как и того, что являлся активистом "Автомайдана" и во время крымского кризиса поддерживал движение за единую Украину, покупал и развозил продукты и предметы первой необходимости украинским воинским частям.

Постоянную связь с Сенцовым держит его двоюродная сестра, московский журналист Наталья Каплан:

– Чего вы ожидаете от судебного процесса?

– Ничего хорошего от этого суда я не жду в принципе. Олег прекрасно понимает, что его могут посадить. Морально он готов к тому, что прозвучит приговор на 25 лет заключения. Тем не менее он не сдается, не намерен опускать руки. Как и весь минувший год, он не намерен делать того, чего ждут от него следователи. Это его четкая позиция.

– Вы уверены в невиновности Олега?

– Да, на сто процентов. Я его достаточно хорошо знаю, Олег и насилие – вещи в принципе несовместимые. Во-вторых, дело против него сфабриковано. Если не было никаких терактов, откуда взялись террористы? Обвинение держится на показаниях двух людей, которых тоже пытали, как и Олега. Все шито белыми нитками.

– Украинская сторона может оказать Олегу какую-то юридическую помощь?

– Правозащитники делают что могут. Украинский адвокат представляет интересы Олега по другому делу, возбужденному в Киеве, как потерпевшего. Но вообще украинцам сложно участвовать в процессе. Реалии российского правосудия таковы, что для участия в процессе нужно сдать квалификационный экзамен на знание российского законодательства.

– Сенцова судят как российского гражданина, хотя он не просил о смене гражданства?

– Да, Олега судят как российского гражданина, хотя у него по-прежнему украинский паспорт. Он не отказывался от украинского гражданства и никогда не просил о российском гражданстве, но тем не менее его считают гражданином России. Это тоже парадокс, и этот момент мы тоже отстаиваем юридически, чтобы его признали украинским гражданином.

– Чем обусловлен выбор именно Ростова в качестве места проведения судебного процесса?

– С 2015 года в России принята поправка в законодательство о том, что дела по терроризму рассматривает трибунал, военный суд. Таких судов в России два, один в Москве, один в Ростове-на-Дону. Выбирают суд ближе к месту предполагаемого совершения преступления. Крым ближе к Ростову, поэтому суд будет в Ростове. Плюс надо понимать, что им, конечно же, не нужна лишняя шумиха: естественно, в Ростове будет гораздо меньше людей, которые смогут приехать и поддержать Олега. Это на руку тем, кто заварил всю эту кашу. Детали процесса мне пока не известны, но мы ожидаем, что приговор будет вынесен примерно через три месяца.

– Олег имеет какую-то возможность контактировать со вторым обвиняемым, Александром Кольченко?

– Они содержались в СИЗО отдельно, у них не было возможности общаться. До сих пор они даже в зале заседаний не встречались, потому что в отношении каждого слушания проходили отдельно, только в Ростове их соединили.

– Они были хорошо знакомы до того момента, как попали под обвинение по одному делу?

– Нет, нельзя сказать, что они были друзьями. Надо понимать: в Крыму противников аннексии и людей, готовых что-то делать в этой связи, было не так много. Они встречались на каких-то митингах и акциях протеста, скорее, были шапочно знакомы.

– Наталья, вы нежданно-негаданно попали под сильный моральный пресс. История с Олегом изменила и вашу судьбу. Как вы себя ощущаете?

– Я себя ощущаю нормально. Больше всего давит не слежка за мной и прослушка телефонных разговоров, сколько гробовое молчание и страх тех людей, которых я считала близкими. Они просто сделали вид, что ничего не происходит. Самое тяжелое из того, что со мной случилось за этот год, – разрыв многих дружеских связей. С некоторыми людьми я просто физически не могу общаться, хотя с некоторыми дружила больше 10 лет.

За Олега Сенцова не раз вступались его коллеги, знаменитые актеры и режиссеры, акции в его поддержку второй год организовывают самые крупные международные фестивали. Московский режиссер Аскольд Куров работает над фильмом о судьбе Сенцова и собирается на суд в Ростов. Документальная лента с рабочим названием "Освободить Олега Сенцова" – большой проект, часть которого – интервью со знаменитыми российскими и иностранными кинематографистами о деле Олега Сенцова.

– Хотелось бы, чтобы у этой истории был хеппи-энд, но, к сожалению, в нашей реальности приходится быть пессимистами, – сказал Аскольд Куров в интервью Радио Свобода. – Я внимательно следил за предварительным следствием по делу Сенцова, ходил в суд. В последний раз я видел Олега месяца три назад на одном из последних заседаний по продлению срока содержания, которое было в Москве. Но, к сожалению, с ним нельзя общаться, нельзя разговаривать, его можно только видеть и слушать его замечательные выступления.

– Как идет работа над вашим фильмом, Аскольд?

– Я работаю уже больше года. Я снимаю все события, которые происходят вокруг этого дела, я общаюсь с друзьями Олега, с его двоюродной сестрой. Вот недавно мы вместе с Наташей Каплан ездили в Берлин, где проходили Дни украинского кино в поддержку Олега Сенцова. Было очень много зрителей, большой отклик в прессе. Я рассчитываю, что мы закончим съемки фильма как раз в те дни, когда закончится процесс, после оглашения приговора.

– В России, вы считаете, идет какая-то кампания в поддержку украинского режиссера?

– Кампании как таковой нет, нет организованных акций солидарности с Олегом Сенцовым. Есть отдельные люди, которые согласились принять участие в записи видеообращений: Алексей Герман-младший, Александр Коти, Юрий Арабов, Борис Хлебников, Марина Разбежкина и другие. Но, к сожалению, на российских кинофестивалях ничего не говорится о деле Сенцова, нет никаких организованных акций. Если в прошлом году на Московском кинофестивале во время церемонии закрытия даже Никита Михалков сказал, что он поддерживает призыв к освобождению Сенцова, то в этом году, к сожалению, ни на "Кинотавре", ни на Московском кинофестивале таких призывов не звучало. Это, конечно, очень странно и обидно.

– Почему вы вдруг оказались вовлечены в судьбу Олега Сенцова? Вы были с ним немного знакомы прежде, как я понимаю, он – ваш коллега. Тем не менее его делу вы фактически отдали целый год жизни.

– Конечно, меня изменила его история. Я думаю об этом большую часть времени. Для меня эта история во многом личная, мне очень просто ассоциировать произошедшее с самим собой. Я понимаю: в той ситуации, в которой Россия находится, никто не застрахован от того, чтобы против него не выдвинули совершенно абсурдные обвинения, вовлекли в совершенно кафкианский процесс. Когда такое дело касается коллеги по цеху, режиссера – картинка становится совершенно абсурдной. Действия политических активистов предполагают риски, гипотетическую возможность обвинений даже по сфальсифицированным делам. Но когда такое дело касается режиссера, совершенно мирного человека по убеждениям и профессии – это означает, что перейден опасный для общества предел.

– Вы убеждены в том, что Сенцов невиновен?

– Я не могу определенно судить об этом, не будучи непосредственным свидетелем того, что происходило в тот момент в Крыму. Я знаком с Олегом действительно очень поверхностно. Но у меня есть внутренняя убежденность в его невиновности – после того, как я посмотрел его фильмы, прочитал его сценарии, пьесы, пообщался с его друзьями, сестрой. Этот человек не мог выбрать терроризм как способ протеста – хотя бы потому, что терроризм совершенно бесполезен, негуманен и неостроумен. Это совершенно не похоже на Олега. Внутренне я не верю в его виновность, – говорит кинорежиссер Аскольд Куров.

В 2011 году Олег Сенцов снял малобюджетный фильм "Гамер", получивший несколько международных призов. В 2013 году режиссер приступил к съемкам своего второго фильма, "Носорог".