В соцсетях продолжается обсуждение часов Пескова. Второй вопрос – сожжение несанкционированной еды на границах Родины. Третий – возможный запрет на импорт ста наименований медицинской продукции, не производимой в стране. Респонденты особо искрометно шутят насчет презервативов, но в списке есть позиции и посерьезнее, они касаются онкологии, диабетиков, материнства и детства, хирургии и протезирования.
Начнем по порядку. Вопрос, почему этот лицемерный список предъявлен народу в течение трех дней, надо обратить к политтехнологам. “Часы Пескова” ставят перед человеком, который привык анализировать медиасобытия, несколько вопросов.
1. Прилично ли интересоваться подробностями чужой свадьбы? Да, вполне прилично. Подробности, растиражированные популярной (читай “желтой”) прессой, вписываются в канон нового русского гламура, пародирующего законы мирового глянца. Здесь и венчания английской королевской семьи, и личная жизнь Пэрис Хилтон, и кадры со дня рождения Обамы, и – как новейшие политтехнологические сериалы – приключения Владимира Путина на суше, в воздухе и на море. Даже вспомню чеченскую “свадьбу века”; кажется, кто-то оказался недоволен славой Рамзана Кадырова как ее патрона.
Последняя интрига кремлевских пиарщиков, видимо, состояла в том, чтобы теневую, в сущности, фигуру пресс-секретаря Путина, известного широким народным интернет-массам разве что по пародийному ресурсу “Усы Пескова”, легитимировать благодаря свадьбе с популярной фигуристкой. Люди научились создавать мемы, которые пойдут в народ. Не хуже “жидобандеровцев” получилось, запоминается на раз.
Иуду Искариота можно даже пожалеть. Но ни разум, ни сердце как-то не могут до конца справиться с тем, что он сделал и продолжает делать в русском мире
Часы – вещь, которая есть у любого, сравнить ее легко, посмотрите на свою левую (или правую, не хочу дискриминировать левшей и амбидекстров) руку. Как говорил герой детективной повести Жоржа Сименона “Тюрьма”, главный редактор эротического журнала, месье Пуато, “мы делаем не порнографию, мы показываем скромные фотографии наших соседок”. Череп на циферблате – принадлежность подростковой культуры. Какой же милый парень этот усатый! Шутки о “черепе Путина” принадлежат сетевым интеллектуалам.
2. Цена вопроса, то есть стоимость часов. Налогоплательщик страны с развитым гламуром, то есть развитой демократией, которая этот гламур поддерживает, просто обязан поинтересоваться, почему госслужащий носит часы не по зарплате, и подробностями денежных потоков. Этим вопросом заинтересовался Навальный. Выясняется, что часы купила невеста, гражданка США. ОК, теперь вопросы будут к невесте, но их кто-то должен задать американской налоговой службе. Кто эта группа граждан?
3. Вопрос из украинского сектора Facebook, точнее, комментарий. Привожу по памяти. Если русские не могут разобраться с часами Пескова, могут ли они разобраться со своими военными на востоке Украины? Если их так называемый общественный протест выливается только в шутки о часах?
Теперь о символическом самосожжении, то есть об идее и практике сжигать продукты на границах Родины (ради справедливости отмечу, что в президентском указе есть пункт “о безвозмездной передаче санкционных продуктов нуждающимся”). Знание отечественных реалий заставляет граждан предполагать худшее: пограничные коррупционные схемы. Песков прямо после своей свадьбы не поверил, что есть петиция граждан, чтобы еду не сжигать, а отдавать нуждающимся. Если это не пиар-ход, то придется признать, что в Кремле правая рука не знает, что делает левая.
Но кажется, знает, вот и защитник “русского мира” Владимир Соловьев признает, он в курсе, “что там у москалей” на самом деле. Здесь практически невозможно спорить. Особенно если сравнить цену часов Пескова и пенсию в провинции. Впервые за два года гибридной войны каждый ее диванный окопник с разных сторон скажет: молодец, Соловьев. Защищает русских не за границами страны, а в ее пределах. Такой русский национализм, чтобы еды всем хватало, любой антимайдановец одобрит. Да и украинский наци не кинет в Соловьева камень. Кушать всем хочется, это вам не часы на руке. О времени начала обстрела (или начала телешоу) командир скажет.
Тема сожжения еды символически близка национальному самоуничтожению, это подмечают люди, комментирующие идею ограничения на экспорт медицинской техники и оборудования.
За годы нефтедолларового богатства Россия не научилась производить не только хорошую еду (Бог бы с ней, наши люди умеют жить на 6 сотках и крутить консервы на зиму; сыры – это для богатых, тем более что “Крымнаш, и мы потерпим за идею”). Бедных не интересует и список высокотехнологичной промышленности, этим государство должно заниматься. Но вот медицина – это наше, родное, это вопрос социальной защиты, интересующий не только 15 процентов критиков политики Путина, но и его 85 процентов симпатисантов. А в этом списке есть много пунктов, затрагивающих интересы 100 процентов населения, независимо от их политических взглядов. Грубо говоря, старикам и инвалидам тут не место, как и роженицам с осложнениями.
И вот здесь название старого рассказа Борхеса приходит на ум. Иуда может как угодно объяснять свое предательство Христа, то есть бесконечного сострадания к простому народу. Иуду Искариота можно даже пожалеть. Но ни разум, ни сердце как-то не могут до конца справиться с тем, что он сделал и продолжает делать в русском мире.
Елена Фанайлова – журналист Радио Свобода, автор и ведущий программы "Свобода в клубах"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
