Представители прокуратуры попросили по три года колонии общего режима для четырех фигурантов так называемого "дела руферов", для пятой подсудимой, беременной Анны Лепешкиной, гособвинитель попросил аналогичный срок, но с отбыванием наказания условно.

Такие сроки прокурор запросил 31 августа во время прений сторон на заседании в Таганском суде Москвы. Пятерых молодых людей обвиняют в хулиганстве и вандализме за то, что они год назад якобы участвовали в раскрашивании звезды на шпиле высотного здания на Котельнической набережной Москвы и водрузили там украинский флаг, который, по версии следствия, "оскверняет здание и формирует доминирующее положение Украины над Россией". Подсудимые вину отрицают. Они попросили суд оправдать их, поскольку оказались виноваты лишь в том, что попали "не в то место, не в то время". Ответственность за эту акцию взял на себя киевский руфер, известный в сети как Григорий Мустанг. Он заочно арестован в России и объявлен в международный розыск.

Судебное разбирательство над четырьмя парашютистами – Александром Погребовым, Алексеем Широкожуховым, Анной Лепешкиной и Евгенией Коротковой – и руфером Владимиром Подрезовым длилось меньше месяца. Этого времени, по мнению представителя прокуратуры, хватило, чтобы убедиться в виновности подсудимых. По словам гособвинителя, их вина подтверждается показаниями свидетелей, в частности показаниями Кирилла Ишутина, который сейчас отбывает наказание за хранение наркотиков и проходит свидетелем по этому делу, показаниями одного из подсудимых – Владимира Подрезова (который за несколько заседаний до этого заявил, что оговорил четырех других фигурантов дела), а также различными письменными материалами. У обвинения не было сомнений в правильной квалификации дела. Прокурор попросил критически отнестись к показаниям подсудимых, поскольку они, по его мнению, "хотят избежать уголовной ответственности". Представитель государственного обвинения счел, что четверым подсудимым необходимо назначить три года лишения свободы в колонии общего режима, а беременной Анне Лепешкиной – такой же срок, но условно.

"Абсолютное безумие" и "Просто без комментариев" – так отреагировали адвокаты подсудимых на запрошенные прокуратурой сроки. По словам защиты, в деле нет доказательств, обвинение строится исключительно на показаниях Владимира Подрезова и Кирилла Ишутина, в которых только в декабре (то есть спустя 4 месяца после начала следствия) появилось упоминание четырех парашютистов, которых Григорий Мустанг якобы хотел привлечь к акции. На одном из прошлых заседаний Владимир Подрезов пояснил появление подобных показаний: по его словам, его заставили оговорить парашютистов и включили эти фразы в протокол его дополнительно допроса. Аналогичные фразы появились и в показаниях Кирилла Ишутина. В ходе прений адвокат Евгении Коротковой Владимир Лавров обратил внимание суд на синхронность заявлений Подрезова и Ишутина о дополнительном допросе, о совпадении дат и цвета шариковой ручки. Адвокат, опираясь на данные тайминга с видеозаписей и ранее данных показаний Владимира Подрезова продемонстрировал, что парашютисты не могли участвовать в акции вместе с Мустангом: за пять минут до того, как Мустанг и Подрезов покинули здание на Котельнической набережной, они еще находились в подвале этого дома и за пять минут физически не успели бы подняться на крышу, чтобы скоординироваться с руферами.

​По версии следствия, перекрашивали звезду и вешали флаг непосредственно Григорий Мустанг и Владимир Подрезов, а четверо парашютистов "своим прыжком должны были привлечь внимание к покрашенной звезде". Оспаривая этот довод обвинения, адвокаты обращали внимание на то, что парашютисты прыгали в 7 часов утра и свидетелями их прыжка стали только два случайных прохожих.

Защитники также подвергли критике формулировки обвинительного заключения, отмечая их абстрактность и отсутствие конкретики. "Когда звезду красят в цвета флага страны, с которой у нас дипотношения, – это осквернение Москвы и здания?" – задавался риторическим вопросом адвокат Валерий Лавров, а его коллега Сергей Насонов назвал обвинительное заключение набором "пафосных и пустых фраз". По мнению Насонова, четырех парашютистов преследуют, поскольку следственным органам, упустившим Григория Мустанга, необходимо было как можно быстрее отчитаться.

Сергей Насонов полагает, что сроки, запрошенные обвинением, свидетельствуют о полном отсутствии доказательств:

– В такой ситуации прокуроры обычно просят большие сроки, чтобы окончательно подавить и шокировать этим. Когда все доказано, просьбы более соразмерные. А здесь, я считаю, они хотят просто продемонстрировать: ну и что, что у нас не было доказательств, ну и что, что не было речи прокурора – ее не было, он просто взял и прочитал, склонившись, перечень абсолютно не имеющих к делу данных. А потом взял и закончил таким сроком, чтобы шокировать и подавить, чтобы показать, что они все равно добьются своего.

Сами подсудимые, выступая с последними словами в суде, просили оправдать их. Вот тексты их выступлений:

​Евгения Короткова, 27 лет, с 20 августа 2014 года под домашним арестом:

– Осенью ко мне пришел оперуполномоченный сотрудник забирать загранпаспорт. Я тогда еще не понимала, насколько сильно мы все вляпались в это, была крайне возмущена и сказала им о несправедливости, говорила: "Как такое возможно, почему меня держат под домашним арестом, ведь я ничего не делала?!" и просто нападала с вопросами на этого сотрудника. В какой-то момент он просто не выдержал и сказал: "Неужели ты не понимаешь, кого будет проще посадить: вас четверых или следственное управление и всю прокуратуру пересажать?" Я думала, что против нас всех буду фабриковать дело. Но я не ожидала, что следствие настолько плохо сфабрикует его, что Ишутин, у которого – единственного – показания кривые, начнет здесь, бедный, путаться... Девять томов, которые насобирали, 17 экспертиз, допросы свидетелей, все соцсети – все показывают, что мы невиновны. И я не верю, что, рассмотрев это дело, можно хотя бы косвенно предположить, что мы могли в чем-то участвовать.

Прокурор просит три года. Три года – за что? За то, что я участвовала в соревнованиях за свою страну? Я в этой стране получила два высших образования, работала в крупнейших международных компаниях, позволяла себе по пять раз в год путешествовать и покупать дорогостоящее оборудование. Какая у меня должна быть причина не любить свою страну? В том-то и дело, что я ее всегда любила, всегда гордилась ею. Если мне сейчас прикроют выезд за границу, у меня есть такая большая страна, по которой можно путешествовать. Я действительно ее люблю. Несмотря на то, что у нас такое маленькое количество оправдательных приговоров, я просто не понимаю, как здесь можно вынести другое решение. Я прошу только оправдательный приговор. Для меня даже условный срок или год, которые мы отсидели, будут оскорблением. Я только поддерживала свою страну, участвовала в соревнованиях, всегда любила ее. Мне искренне обидно, что меня пытаются посадить ни за что, а они не то что преступников поймать не сумели – он выехал безнаказанно за границу, – так еще и дело сфабриковать не могут. А их за это награждают.

​Анна Лепешкина, 26 лет, с 20 августа 2014 года под домашним арестом:

– Ваша честь, прошу вынести справедливый приговор, только оправдательный. Мы ни в чем не виноваты, единственное, в чем мы виноваты, – в том, то оказались не в том месте, не в то время. Следствие пошло по порочной практике: кого поймали, давайте на них и свалим. Это удобнее, чем кого-то ловить и что-то доказывать. Год шло следствие, и в суде стало непонятно, чем они этот год занимались, сфабриковать толком ничего не смогли, а 9 томов доказывают нашу невиновность.

​Алексей Широкожухов, 27 лет, с 20 августа 2014 года под домашним арестом:

– Я поддерживаю все сказанное, не признаю вину и настаиваю на оправдательном приговоре.

​Александр Погребов, 34 года, с 20 августа 2014 года под домашним арестом:

– Вину полностью не признаю. Я и мои друзья ни в чем не виновны. Я надеюсь, мы войдем в эти 0,0% оправдательных приговоров. Нас не в чем винить, а попросили три года. За что? 9 томов четко показывают, что мы ни при чем и невиновны. Следствие утаило кучу документов. Мы много сделали фотографий на сталинской высотке и внизу на набережной фотографировались, там никого не было. Только потом подъехала полиция. Но ни одной из этих фотографий не приложили, потому что там нет никакой звезды, ее не видно, только здание. Но зато следствие открыло мою страничку "ВКонтакте" и приложило материалы, когда я был в Китае, во Владивостоке, в Костромской области, в Галиче... то есть материалы ни о чем. Они провели только видимость работы.

​Владимир Подрезов, 23 года, с 28 августа 2014 года в СИЗО:

– Ваша честь, я изложил все действия, которые я совершал. Я хочу оставить на усмотрение суда их оценку и квалификацию, согласно уголовному кодексу, и вынести справедливое решение.

Решение судья огласит 8 сентября. Защитники подсудимых не берутся делать прогнозы – "может быть все, что угодно", – говорит адвокат Евгении Коротковой Валерий Лавров:

– Запрос прокуратуры абсолютно безумен, особенно при таком количестве доказательств, которые есть в деле. Получается, для ребят, которые полностью положительны со всех сторон, за первое преступление (а по мнению прокуратуры, они совершили преступление) просят реальный срок. У нас всегда за первое преступление человека сажают только тогда, когда не посадить нельзя, как правило, за насильственное преступление. А тут... за такое и три года! Я бы еще понял, если бы прокурор ограничился отбытым – они уже год сидят. Но попросить такое – просто смех. Васильеву выпускают, женщин, которые убивают людей сидя за рулем и имеют маленьких детей, отсрочку дают на 14 лет, а тут беременной, которая должна родить, просят условное. Прогнозировать результаты, которые может вынести суд, я не берусь.

– Как вам показалось, в целом по процессу, судья слышала, что вы говорили?

– Мне понравилось, как она ведет процесс. Слушала она или нет, я не знаю, я большую часть процесса просидел к ней спиной. Но прения она слушала точно. Она вела процесс достаточно спокойно, ровно. Я не видел явных подыгрываний следствию, прокуратуре, с точки зрения этики было все достойно.

Адвокаты Анны Лепешкиной, Татьяна Максимова и Сергей Насонов надеются на оправдательный приговор: "Если этого не случится, величие России будет унижено этим приговором больше, чем раскраска каких-то звезд", – считает Сергей Насонов.

Адвокаты заявили, что будут обжаловать любой приговор, кроме оправдательного, и намерены отстаивать невиновность своих подзащитных вплоть до Европейского суда по правам человека.