В 21 регионе России выдаваемые за прямые, а на самом деле "отфильтрованные" губернаторские выборы избрали 11 законодательных собраний и 23 городских дум.
Формально для власти все прекрасно. 20 "побед" назначенных губернаторов и один второй тур в Иркутской области. В Кузбассе губернатором "избрали" Амана Тулеева – 97% голосов. Результаты на выборах в Заксобрания у "Единой России" – выше 40-60%. КПРФ, ЛДПР и "Справедливая Россия" остались в основном на своих позициях.
Либеральные партии выступили неудачно. В единственном регионе, где она была зарегистрирована, в Костромской области, Демократическая коалиция Алексея Навального на базе ПАРНАС получила около 2% в условиях информационного и полицейского прессинга. В Новосибирской области "Яблоко" получило лишь 3%, провела двух депутатов по округам: в костромское и калужское Законодательные собрания.
Но есть интересные сигналы. Впереди второй тур выборов губернатора в Иркутской области: в нем будут участвовать губернатор Сергей Ерощенко и лидер Иркутской организации КПРФ Сергей Левченко. Глава Амурской области Александр Козлов получил чуть больше 51% голосов и всего около трети голосов в Благовещенске, где он был мэром.
Как связаны кризис и результаты выборов? Обсудили политологи Александр Кынев, Константин Калачев, Алексей Мазур, Всеволод Напартэ, волонтер на выборах в Костромской области журналист "Эха Москвы" Сергей Пархоменко, лидер списка партии "Яблоко" в Новосибирской области Иван Стариков. Вел программу "Лицом к событию" Михаил Соколов.
Полная видеоверсия программы
Михаил Соколов: Сегодня в нашей студии политологи Константин Калачев и Александр Кынев. Мы будем говорить о прошедших выборах, единый день голосования. Пожалуй, самое интересное по итогам этого дня – это то, что либеральная оппозиция, скажем так, не показала выдающихся результатов, с другой стороны некоторые проблемы у "партии власти" возникли на востоке России. Вот такая почти сенсация, ночью мы следили за тем, как шел подсчет голосов в Иркутской области. Губернатор Сергей Ерощенко и его конкурент Сергей Левченко, представитель Коммунистической партии, получилось, что чуть-чуть не дотянул губернатор до победы в первом туре, по-моему, впервые за три года пройдет на этих выборах второй тур. Что же там случилось?
Александр Кынев: На самом деле, если мы посмотрим по регионам, в Костроме похожая ситуация, то есть схема примерно одна: города голосуют более оппозиционно, более независимо, но у них ниже явка. Классическая технология заключается в том, что вначале считается город, придерживается периферия отдаленная, труднодоступная, где плохо с контролем. А потом с помощью фальсификаций там дорисовывается столько, сколько надо, исходя из численность населения. Мы это видели в Иркутске, когда было понятно после подсчета в крупных городах, что там лидирует Левченко, причем в этих городах у него было больше 80%, там была победа в один тур, а потом пошла периферия, потихоньку эта разница росла, но все равно не хватило доползти до 50%.
Что интересно, если мы посмотрим Кострому, хотя там областная дума, тоже ситуация похожа: по городским участкам ПАРНАС колеблется от 3 до 11%, а по периферии ноль сколько-то десятых процента и так далее. Картина очень похожа. Исходя из этого у нас Дума следующего года пройдет, так называемая "лепестковая" нарезка, когда берут кусок города и к нему добавляют большое количество сельских районов с тем, чтобы в городе была явка пониже, а село обеспечивало результат. То есть это превращается в базовую технологию власти. Но показательно не это, это было всегда, что периферия обеспечивала нужный процент, главное в том, что на сегодняшний день в случае активной кампании оппозиции уже периферии недостаточно. И в этом смысле курс показателен.
Вместе с Иркутском два региона показали интересный результат на выборах мэра – это Амурская область и Марий-Эл. Там действующие главы получили 50 и несколько десятых. Все понимают, что они проиграли выборы и нужен второй тур. Понятное дело, что опять-таки периферия вышеупомянутая обеспечила господину Маркелову и господину Козлову этот формальный результат, который ни у кого никаких сомнений не вызывает в его качестве. Чем отличается Иркутск от Амурской области и Марий-Эл? Разница только в том, что в случае с Иркутской областью у оппозиции оказался сильный лидер, который был способен провести собственную кампанию мобилизации. И сильный лидер привел к тому, что даже эта фальсификация на периферии не позволила обеспечить победу.
А в случае с Амурской областью и Марий-Эл – слабые губернаторы, не было оппонентов. Люди шли, голосовали назло, даже не имея единого персонифицированного противника. А поскольку такого противника не было, не хватило ресурсов, чтобы второй тур обеспечить.
Михаил Соколов: Давайте к Всеволоду Напартэ в Иркутске обратимся. В чем причина протестного голосования, и как сложилась коалиция вокруг коммуниста Левченко, я думаю, что не только левые за него голосовали?
Всеволод Напартэ: Безусловно, за него не только левые голосовали. Я бы тут хотел сказать вот что: победу Левченко в Иркутске нельзя рассматривать как победу оппозиции, поскольку так таковой оппозиции в Иркутской области, в иркутской политике нет.
Было бы преувеличение называть Левченко сильным лидером. За время своей кампании он показал результат совершенно другой. Те стартовые позиции, с которых он выходил в начале этой кампании, позволяли ему получить более значимый результат, он его не показал. КПРФ как политическая структура показала себя не с лучшей стороны. Голосование в Иркутске – это прежде всего голосование против Ерощенко, это не за Левченко и не за оппозицию. Кроме того здесь не может быть речи о том, что участвовали КПРФ и "Единая Россия", и та, и другая партия были только фоном на этих выборах. Никто не связывал программу Левченко и программу Ерощенко с риторикой "Единой России" и КПРФ, ни иркутских отделений, ни московских ЦК.
Михаил Соколов: Всеволод, вы можете уточнить, что вызвало такую негативную реакцию, деятельность нынешнего губернатора? Предположим, это не противостояние партий – это противостояние конкретному руководителю. Из-за чего оно возникло?
Всеволод Напартэ: Как говорится, каждый кулик свое болото хвалит. Я рискну высказать такую дерзкую мысль: Иркутск – это одно из немногих мест в России, где сложилось гражданское общество. Это общество не подпадает под определение, которое ему дают столичные либералы, и это не народ, о котором говорят коммунисты и иже с ними. Это такая своя самобытная система.
Михаил Соколов: То есть вы там в Сибири "областники" – наследники Потанина?
Всеволод Напартэ: Нет, я не думаю. Какого-то четкого политического ориентира у этого общества еще нет, но тем не менее, оно начинает осознавать свой интерес, этот интерес оно может выражать. Пока эта политическая реакция просто "против".
Впервые это было явно заметно на выборах мэра Иркутска, когда против кандидата, выставленного губернатором, тогда губернатором был Дмитрий Мезенцев, проголосовали именно против этого кандидата за иркутянина, которого на начало выборов никто всерьез не рассматривал.
На этих выборах проголосовали против губернатора в Иркутской области, ведь губернатора всегда рассматривают как некоего обер-мэра города Иркутска. Все привыкли, что губернатор вмешивается во внутреннеиркутские дела, но вмешательство Ерощенко было может быть наиболее резким и болезненным. Прежде всего это вопрос с отменой прямых выборов мэра города.
Михаил Соколов: То есть он перегнул палку. Константин, что вы скажите?
Константин Калачев: Я имел возможность поужинать с Ерощенко в компании политологов, которые Ерощенко обозначили и задавали ему простые вопросы. Например, что будет с городом Иркутском, мэра Кондрашева "снесли", что дальше? Есть понимание, что нужно кампанию Иркутска выделить как отдельную и показать горожанам, что преимущества выбора нового главы не прямым путем. Кондрашев выступал в пользу Левченко, я видел его в роликах. Ответ не последовал.
Второй вопрос: "Вы с бизнесменом Битаровым и прочими будете договариваться?" Это представители контрэлиты, кстати, бывший член политсовета "Единой России", крупный бизнесмен, который выводит строителей на митинги против Ерощенко. "Нет, договариваться не будем, будет идти напролом".
– "Левченко всерьез воспринимаете?" – "Нет, не воспринимаю". На самом деле, началось все с недооценки соперника. Я видел социологию актуальную тех времен. Условно говоря, у Левченко большой потенциал, у него узнаваемость больше 20%, о нем многие забыли, хотя он участвовал в выборах губернаторских.
Александр Кынев: Общая ситуация, когда у нас многие наши эксперты напоминают персонажей Гоголя, что вот и тут нехорош, и тем, и сем, и тот не лидер, и тот, а кто лидер тогда? На самом деле это попытка изображать из себя специалистов и недооценивать реальность.
Михаил Соколов: Многие действительно были шокированы ваши коллеги Иркутском.
Константин Калачев: По поводу этой кампании, Левченко входил туда с рейтингом несколько процентов, Ерощенко с рейтингом 62%, скатился, набрал 49%. Почему? Масса ошибок. Смотрите, слоган, например, Левченко "Иду побеждать", и слоган Ерощенко "Область моего сердца". Сравните повестку Левченко и повестку Ерощенко. Ерощенко метался, например, последний раз он обещал вернуть прямые выборы мэра в Иркутске, это не поняли ни те, кто были сторонниками отмены, ни те, кто хочет прямых выборов. И самое главное, организационно и содержательно провалился его штаб, политтехнологи там облажались по полной программе, потому что, условно говоря, в условиях, когда заказчик недооценивает своего конкурента, ничего содержательного не предложили, рассчитывали на админресурс. А между прочим КПРФ там свою роль сыграла, потому что в городах снесли до этого мэров-коммунистов, соответственно, протестная реакция в Братске, Ангарске, Иркутске, ее можно было прогнозировать и ожидать. Была перезагрузка муниципальной власти, новые главы не доказали своего преимущества перед предыдущими.
Александр Кынев: Вчера одновременно с выборами губернаторов прошло несколько местных кампаний, в одной из этих кампаний победил коммунист, которого тоже никто не знал, именно на волне голосования за Левченко. Поэтому все эти разговоры о том, что КПРФ не имеет значения – вот человек победил.
Михаил Соколов: Давайте мы подключим Алексея Мазура, политобозревателя сайта "Тайга инфо", который находится в Новосибирске. В Новосибирске тоже результаты любопытные, успешно выступила КПРФ, как раз вопрос о роли компартии. Нам говорят, что компартия не играет роли, а у вас в области она играет роль, и мэр коммунист Локоть. Ваш комментарий? Как вам видится Иркутск, в чем разница с Новосибирском?
Алексей Мазур: Новосибирск и Иркутск уже 5 лет соревнуются в номинации, кто больше испортит настроение "Единой России". То есть сегодня пальму первенства в этой номинации завоевал Иркутск. В Новосибирске я бы не сказал, что у КПРФ был большой успех, КПРФ откатилась к результатам 2010 года по выборам в Заксобрание. Точно такие же результаты были получены на выборах в Законодательное собрание, как и 5 лет назад. За этот промежуток КПРФ побеждала "Единую Россию" на выборах в Госдуму по всему городу Новосибирску, по всем 10 районам ЕПРФ на выборах в Госдуму получила больше, чем "Единая Россия". А в прошлом году КПРФ победила на выборах мэра. А в этом году по партийным спискам КПРФ проиграла и в Заксобрание, и даже на выборах в городской совет, по партийным спискам, тоже получила чуть-чуть меньше, чем "Единая Россия". Что означает, хотя результат на фоне общероссийского выглядит как выдающееся событие, практически поровну набрали КПРФ и "Единая Россия", но если учитывать предысторию событий, то это трудно назвать большим успехом.
Михаил Соколов: Я вижу, например, и ЛДПР, и "Справедливая Россия" по многим регионам тоже держатся достаточно устойчиво, проходят в Законодательные собрания и так далее. То есть получается, что члены путинской коалиции в Государственной Думе чем-то привлекают избирателя до 10% где-то. В ем сила жириновцев, мироновцев? В том, что они тоже "Крым наш" или в том, что они тоже находят какую-то региональную повестку дня?
Александр Кынев: На самом деле, если говорить про динамику остальных партий, если смотреть прошлые года, все системные партии теряли, потому что появилась альтернатива, люди могли голосовать за кого-то еще. Потом произошла сильная дискредитация перед городским избирателем. Чем отличалась кампания этого года? Очень сильные зачистки привели к тому, что в массовом порядке новые партии на выборы наиболее значимые допущены не были. Соответственно, поле выборов сузилось до тех же системных партий, где-то были допущены спойлеры, где-то было "Яблоко", где-то не было.
Что получилось на самом деле? Ситуация у коммунистов стала ухудшаться еще больше, потому что они теряли где-то треть, сейчас, если мы посмотрим 2011 год, Госдуму и сейчас, эти выборы, по некоторым регионам у КПРФ падение в два, а где-то еще больше раза. Есть два выдающихся результата – это Новосибирск и Иркутск, яркие, но на их фоне Нижний Новгород – это вообще катастрофа, даже эсеры их обошли вперед, хотя в Нижнем Новгороде было еще в конце 2011 года 31%, а сейчас только 19%, в Оренбурге например, было 26, а стало 12, падение более, чем в два раза за три года.
Ситуация у эсеров стала немножко лучше, потому что эсеры за последние два года теряли в три-четыре раза, в том году в Волгограде было 22, стало 5, сейчас все равно меньше, чем 2011 год, но соотношение получше, в среднем в два раза хуже, но есть результаты, где вышли на уровень 2011 года, скажем, Сыктывкар было 11,7, стало 13,5, то есть даже лучше, чем в декабре 2011 года. В Астрахани было 12, стало 23, то есть в два раза лучше, чем в 2011 году. Эсеры из негативного тренда вышли, появились локальные успехи.
А вот у ЛДПР ситуация стала хуже. ЛДПР из системных партий держалась наиболее близко, там процент был потери небольшой, но, на мой взгляд, сейчас ощущение утраты какого-то собственного драйва. Потому что ЛДПР всегда получала голоса, как некий вариант протестного поведения: покажем всем кузькину мать.
Но на сегодняшний день с кем борется ЛДПР? Она борется не с властью, она борется с другой оппозицией, хает ПАРНАС и так далее. Она была востребована на политической сцене в абсолютно другом качестве – как протест против власти, а протест против ПАРНАСа – это смешно. Поэтому мы видим, что ЛДПР на этих выборах выглядит очень слабенько, причем как раз в базовых регионах для себя. Напоминаю, что голосовали за ЛДПР традиционно Север, Сибирь, Дальний Восток. Например, Магадан, одно из первых мест в России традиционное голосования за ЛДПР, я могу сравнить и прошлую Облдуму и Госдуму. Госдума по Магадану, ЛДПР 17%, прошлая Областная дума – около 14, вчера около 9.
Константин Калачев: Главный бенефициар этих выборов "Справедливая Россия", которая в принципе вышла на третье место.
Михаил Соколов: Я так понимаю, в результате зачистки, по которой ПАРНАС в некоторых местах не допустили, а например, "Яблоко" не везде участвовало в силу экономических причин.
Александр Кынев: "Яблоко" кампаний практически нигде не вело. Я бы еще добавил одну вещь. Что сработало на эсеров, кроме сокращения предложений, безальтернативности? Их не было видно года два почти, люди немножко от них отвыкли, была узнаваемость, но при этом они не мелькали, поэтому вдруг резкое появление газет "Справедливой России" выглядело как новый фреш, потому что партии два года не было, ее немножко подзабыли. А эти газеты массовыми тиражами в июле-августе касались в основном ЖКХ, темы капремонта и оголтелый социальный популизм, борьба со спекулянтами, против повышения цен, против торговых надбавок и так далее.
Михаил Соколов: То есть они подвинули коммунистов?
Александр Кынев: Абсолютно. Коммунисты провели очень инертные кампании, они тиражировали известные лозунги, к которым все уже привыкли, ярких ходов не было. Эсеры оказались на этом фоне относительно яркой кампанией.
Михаил Соколов: Я должен подключить нашего коллегу Сергея Пархоменко, журналиста, выступившего в роли наблюдателя в Костромской области. Поскольку мы говорили про "Справедливую Россию", тут ее лидер господин Миронов заявил, что ПАРНАС провалился в Костромской области из-за того, что он занял неправильную позицию в области внешней политики.
Как, вы там видели обуждение внешней политики? Кажется, вы были в городе Нерехте?
Сергей Пархоменко: Я был в Нерехте и главным образом в районе. Вообще мне было интересно поехать в такой сугубо аграрный район. Центр этого района города Нерехта, всего 20 тысяч человек, так что больше половины избирателей живут в сельской местности. Я вчера целый день с утра до поздней ночи ездил по сельским участкам и пытался там понять, разговаривая с наблюдателями, с членами комиссии и избирателями, что же собственно происходит и что люди думают об этих выборах.
Ничего общего с действительностью не имеет эта странная идея, высказанная господином Мироновым. Он, конечно, большой политический мудрец, как мы все знаем, но вот вам образец его политической мудрости.
Есть большая глобальная проблема для оппозиционных партий. Она заключается в том, что запрос на протест, запрос на несогласие, запрос на выражение критических настроений в отношении к власти есть, и он есть достаточно мощный и выраженный. Людям не нравится то, что происходит, люди страдают от того, что происходит, люди живут очень бедно, они живут очень униженно. Они раздавлены бюрократией, чиновниками, неэффективностью власти и так далее. Но они совершенно не отдают себе отчета в том, что выборы – это и есть способ исполнить эту протестную волю.
Они вообще не видят связи между тем, что происходит в этот странный день, когда вместо того, чтобы придаваться обычным воскресным занятиям, они должны куда-то идти и опускать какие-то бумаги в какие-то ящики, а другие из них должны исполнить дикую, безумную процедуру.
Поскольку я был в ТИКе, территориальном избирательном округе, я посмотрел от начала до конца, что такое технически процедура российских выборов, я этого никогда не видел, потому что я член УИКа, я был наблюдателем на участках, я голосую, но я никогда с среднего уровня ТИКа не смотрел на выборы.
Это совершенно невообразимая по своей нелепости и своей неэффективности процедура, смысл которой, чтобы совершенно запутать и запугать этих людей, которые в этом участвуют, чтобы они механически исполняли любые указания, которые приходят сверху, абсолютно не понимая их смысла, не понимая, что их в настоящую секунду заставляю поддерживать одного участника против другого, что-то подтасовывать и так далее. Они этого просто не понимают. Они так заняты заполнением какого-то невообразимого количества непонятных бумаг, что они этого просто не видят.
Так вот, одни ходят с бумажками к урне, другие сидят с этими бумажками возле урны. Ни те, ни другие не отдают себе отчета, что это и есть тот момент, когда они должны выразить свое отношение к власти. Они в глубине души этого в массе своей не понимают. Им никто никогда не пытался этого объяснить.
Более того, предпринимаются колоссальные усилия для того, чтобы, не дай бог, эта мысль никому не пришла в голову. Они предпринимаются контролируемым государством, телевидением и прессой. Они воспринимают эти выборы, люди в массе своей, как возможность продемонстрировать начальству, что они не хотят ничего плохого, пожалуйста, мы тут, мы ничего. Вот, собственно то, что они выражают этими выборами.
Михаил Соколов: Они боятся, что если они проголосуют как-то не так, им будет хуже, дорогу в село не почистят зимой?
Сергей Пархоменко: Они понимают, что начальство чего-то от них хочет. Оно хочет, чтобы так стояла галочка – это понятно, это им донесли и в голову им вдолбили. Начальство зачем-то хочет, чтобы галочка стояла так. Хорошо, ну на, ну получи свою галочку и отвяжись от меня. А потом отдельно от этого, параллельно с этим, не этого люди готовы обсуждать то, что на самом деле их беспокоит, то, чем они на самом деле недовольны и то, почему они на самом деле имеют к этой власти какие-то претензии.
При этом есть одно очень ясное понимание, которое я вчера мог наблюдать вблизи много раз на разные лады. Есть "партия начальства", внутри "партии начальства", есть КПРФ, "Единая Россия", ЛДПР и эти, которые возле коммунистов или возле "Единой России". Там есть другие фасоны коммунистов, "Патриоты России" и прочее – это тоже начальство. Есть "Единая Россия" и которые возле нее, "Справедливая Россия", можно проголосовать и за нее. Вот эти так называемые "парламентские партии". Это часть начальства, включая ЛДПР. Это настоящие, не употребляем слово "политики", такого слова вообще нет, но это "серьезные люди".
Михаил Соколов: А все остальное несерьезно?
Сергей Пархоменко: А есть все остальные. А все остальное – это какой-то выкрутас.
Михаил Соколов: Это юный Яшин, который для них непонятно, кто?
Сергей Пархоменко: Не очень понятно, кто это.
А власть – это люди, которые тупо заняты делом, которое мы не одобряем, которое они делают плохо, которое они делают сами для себя, а не для нас, и так далее.
Михаил Соколов: Может быть, надо было ПАРНАСу выдвинуть Михаила Михайловича Касьянова, который выглядит как настоящее начальство и был премьер-министром?
Сергей Пархоменко: Я не готов давать никаких советов, за исключением того, например, что в этих обстоятельствах работает очень эффективно такое мелкое дешевое спойлерство.
Например, в бюллетенях в Костромской области помимо партии ПАРНАС была партия ПАРЗАС и партия "Против всех" была. Шутки шутками, я думаю, эти ПАРЗАС и "Против всех" получили примерно столько, сколько получил настоящий ПАРНАС.
Михаил Соколов: А считали честно? Говорят, что в селе все подтасовывается. Вы ездили по районам, видели ТИК.
Сергей Пархоменко: Я должен сказать так, что в Костромской области в этот раз избирательный штаб ПАРНАСа провел очень хорошую работу. И во всяком случае то, что я видел своими глазами, сразу надо сказать, что я был не в самом удаленном районе, сельский, бедный, но это Нерехта относительно недалеко от столичного города Костромы, есть районы гораздо дальше. Там оппозиционный бизнесмен Трепов, который с небольшим отрывом проиграл. У него был шанс, но буквально по каждому УИКу он не добрал несколько голосов буквально, но зато везде, во все УИКах он отстает на несколько голосов.
Работа была проделана очень большая штабом ПАРНАСа. И покрытие наблюдателями, причем квалифицированными наблюдателями, энергичными, знающими, обученными, понимающими было очень хорошее.
Может быть, это было сделано гораздо лучше, чем во время знаменитых выборов мэра Москвы в 2013 году, где проблемы с наблюдателями сыграли плохую шутку с Алексеем Навальным. Есть сильное ощущение, что наблюдатели были не везде, они были недостаточно хорошо подготовлены, где-то их было очень густо, а где-то пусто – это имело свои последствия. Здесь, по-моему, то, что я видел, было закрыто очень хорошо.
Михаил Соколов: Получается, что 2% у ПАРНАСа и 3% у "Яблока" – это честные проценты у либеральной оппозиции в провинции?
Сергей Пархоменко: Я бы сказал, что в районе города Нерехты – да.
Михаил Соколов: Несмотря на грязную кампанию, про которую все уже написали?
Сергей Пархоменко: Давайте отдавать себе отчет в том, что голосование и подсчет голосов – это два самых последних этапа огромного процесса. Все остальное, все настоящее был до того, на этапе отбора, на этапе кампании, на этапе информирования.
Эти 2% откуда берутся? От того, что люди либо вообще не знают о существовании ПАРНАСа, либо не отличают его от других этих странных. А почему это происходит? Потому что не существует эффективных возможностей до них добраться.
Яшин выходил из себя, вместе с двумя-тремя своими партнерами проделал огромную, невообразимую работу, бесконечно передвигаясь по области, пожимая тысячи рук, разговаривая с тысячами людей, проводя сотни встреч. Больше, наверное, невозможно. Но технически просто на поте кандидата, наверное, больше сделать нельзя.
Дальше должны быть еще, извините, средства массовой информации, должны быть газеты, должно быть местное радио, которое люди слушают, должно быть местное телевидение, которое люди время от времени смотрят. Должна быть наглядная агитация на улицах, к которой кандидат должен иметь доступ, чтобы люди могли отличить ПАРНАС от ПАРЗАСа и чтобы люди понимали, что никакой партии "Против всех" не существует.
Михаил Соколов: Я Константина Калачева читаю, он обещал после выборов рассказать, как на самом деле нужно было победить либералам в провинции.
Константин Калачев: Пархоменко уже показал непонимание разницы между протестом политическим и протестом социальным. Эсеры оседлали социальную повестку и получают на социальном протесте свои проценты. Все дело в том, что нужно уметь вписаться в народную повестку, а для этого нужно приглашать специалистов-профессионалов, начиная с социсследований нормальных, не самопальных, писать стратегии нормальные, искать те инструменты, те каналы коммуникации, которые тебе доступны и говорить с людьми на понятном им языке. На самом деле один, два, три месседжа, или по-русски послания, обращения должны быть абсолютно понятны и разжеваны.
Михаил Соколов: А что, идея борьбы с коррупцией, она плоха была, идея Навального? Вас обворовывают, плохо живете.
Константин Калачев: Если вы посмотрите иерархию проблем, которые волнуют население, коррупция далеко не на первом месте. Тема платежей за капитальный ремонт оказалась более эффективным инструментом, тема коммуналки для эсеров оказалась более эффективным инструментом. То есть социальная повестка есть, социальный протест есть, вопрос, как его капитализировать, как его канализировать в свою сторону. Самое главное, у нас не голосуют за партийные бренды, у нас голосуют за людей, начинать надо с кандидатов.
Михаил Соколов: А чем вам не нравятся кандидаты прогрессивных сил?
Константин Калачев: Они не мне не нравятся, они избирателям не нравятся. Там есть местные оппозиционеры, только что говорили – Трепов недобрал считанные проценты.
Михаил Соколов: То есть надо было на местных ставить?
Константин Калачев: Это дискуссия, которая в Калуге велась между Сергеем Фадеевым, калужанином, и приезжими московскими товарищами.
Михаил Соколов: Все равно там никого не зарегистрировали.
Константин Калачев: Конечно, начинается все со списка, правильное формирование списка – это уже половина успеха.
Александр Кынев: Я бы сказал так, что в рамках возможностей временных, которые были даны, была сделана фантастическая работа, работа очень креативная. По городу Костроме результат хороший, но, конечно, регион – это не только Кострома, и три недели мало. Почему три недели мало?
Михаил Соколов: Еще и начальника штаба арестовали, не забудем, Андрея Пивоварова.
Александр Кынев: Дело в том, что проблемы, связанные с эффектом "чернухи" как раз упираются в список. Я нормально отношусь к Илье Яшину, как к человеку талантливому политически, умеющему хорошо выступать, прошедшему большую публичную школу, но надо понимать специфику региональных выборов. Да, можно объехать всю область за три недели, но увидеть тебя один раз – это мало одна встреча голосов, к сожалению глубокому, не дает в условиях, когда других кандидатов знают всю жизнь, репутация у них складывается годами.
Когда тебя знают всю жизнь, то выпускать против тебя "чернуху" под выборы, как правило, это тебе только помогает. Когда Ройзман живет в Екатеринбурге, его начинают мочить под выборы какими-то безумными вещами – это отскакивают, потому что говорят: да я же знаю Ройзмана, что они чушь несут. А когда приезжает неизвестный человек, которого не знали в регионе до кампании, дай бог, чтобы запомнили фамилию, потом выходит "чернуха" против него, "чернуха" против неизвестного человека воспринимается совсем иначе.
Михаил Соколов: То есть к Немцову не прилипало, а к Яшину?
Александр Кынев: К Немцову поэтому и не прилипало, потому что его знали очень хорошо, он фигура федеральной известности. К сожалению, уровень известности Яшина в Костроме, мягко говоря, совсем другой. Был Андрейченко, неплохой кандидат, с историей успеха. Кстати, насколько я знаю, Яшкин когда ездил, тоже постоянно апеллировал именно к Андрейченко.
Михаил Соколов: У нас на телефоне из Новосибирска Иван Стариков, который сибиряк, из Новосибирска, который возглавил список "Яблока" и с треском, Иван, извини, проиграл. Иван, что случилось?
Иван Стариков: Я коротко начну с того, что да, проиграл, но как говаривал Черчилль, на самом деле успех – последовательное движение от неудачи к неудаче без потери энтузиазма. Поэтому энтузиазма не потерял.
Общее наблюдение следующее: соглашусь сразу, что политические гастроли не проходят, здесь я с предыдущим коллегой абсолютно согласен. Если хотим прилично выступить в Государственную Думу на выборах через год, надо отказаться от разовых массовых кампаний полутора-двухмесячных, надо начинать работать уже завтра. Это первое.
Второе: для меня абсолютно очевидно, что идти необходимо от одной партии. Я ведь почему от "Яблока" пошел? У меня не было иллюзий, я год назад пытался в губернаторы выдвинуться, собрал 370 подписей муниципальных депутатов, каждая была нотариально заверена, и меня не пустили. Поэтому если опция сохранится, я не агитирую сейчас за "Яблоко" или кого-то другого, но пока, к сожалению, если не изменят законодательство, без сбора подписей пойдет только партия "Яблоко". Наконец последнее, что для меня на этих выборах стало абсолютно очевидно: власть воспроизвела себя снова. Я не знаю за всю страну, но в принципе из 21 губернатора 20 переизбрались.
В Новосибирске примерно тот же самый расклад, что и 10 лет назад, и по процентам, единственное, "Яблоко" прибавило, тут уж, извините, от низкой базы буду считать, соответственно персоналии остались те же самые. Это самое печальное, потому что эпоха стабильности закончилась, а люди, которые остались сегодня в законодательной базе, те же самые. Когда я вижу, что обвалились доходы бюджетов за первое полугодие на 11%, за второе будет примерно процентов 13, минус 25, тот же самый депутатский корпус, который работал в совершенно других условиях, потом в принципе не сможет предложить некоторые вещи, которые абсолютно очевидны.
Михаил Соколов: Получается, что экономическая ситуация ухудшается, а люди продолжают голосовать за "Единую Россию", правда, не 86%, а 30-60 вразброс.
Иван Стариков: Я на самом деле пропахал, провел сотни встреч, я выкладывался до последнего, подкачал мускулы политические. Я считаю себя лучшим полемистом и не только в Новосибирске, равных рвал оппонентов. Но вопрос на самом деле в чем, для меня это загадка: причинно-следственная связь разрушена в головах у людей. Они на встречах соглашаются со мной, что да, "партия власти" несет за все ответственность, а потом идут и за нее голосуют, как сомнамбулы, как зомбированные. Это для меня неразрешимая загадка.
Михаил Соколов: Сергею Пархоменко про эту неразрешимую загадку.
Сергей Пархоменко: Иван сказал то же, что я, немножко другими словами. Вот я это наблюдал вблизи, ровно вот это. Люди не понимают, что выборы – это как раз и есть та самая возможность, когда можно сделать это.
Михаил Соколов: Получается, что в провинции невозможно справиться с телевизором.
Сергей Пархоменко: В значительной мере да. В провинции справиться сложно, потому что доехать до этих деревень, физически доехать колесами и дойти ногами чрезвычайно сложно, а в ряде случаев, если мы говорим о множественном контакте, то совершенно правы те, кто говорят, что одного раза не хватит, а телевидение доходит до них каждый день, по много раз в день. Причем доходит разными способами, вопрос не только в информационных программах, если под этим углом зрения посмотреть сериалы, которые бесконечно крутятся по Первому, Второму каналу, НТВ, они же бьют туда же, в это же самое место. Так что да, телевидение очень мощный, эффективный фактор, причем чем люди живут дальше, чем люди живут беднее и чем труднее до них дойти, тем больше.
Александр Кынев: На самом деле, если говорить про Кострому, конечно, Нерехта не показатель, потому что Нерехта – это округ рядом с Костромой, это округ, где шел Трепов, у Трепова была своя мощная сеть контроля, поэтому там все было совсем иначе.
Если мы посмотрим историю Костромской области электоральную, там главная зона фальсификаций – это Галич, это лесные районы ближе к Вологодской области, ближе к Кировской, там все было совсем плохо, там покрытия полного не было. Там никакие встречи не помогут, потому что вы приехали, а начальник остался в этой деревне. Что касается "телеящика", вы знаете, когда за вами есть репутация, когда вы регулярно выпускаете свою газету, встречаетесь с людьми, "ящик" власти не помогает, у нас есть масса примеров. Что, у Ройзмана был "ящик"? У Левченко в Иркутске был "ящик"? Не было у них никаких "ящиков". Поэтому это вопрос просто-напросто специфики территории. Есть вещи, которые нужно начинать делать.
Михаил Соколов: Демократов и либералов слишком мало, чтобы создать слой авторитетных людей, авторитетных в регионах, живущих там и так далее, получается.
Александр Кынев: На мой взгляд, ПАРНАС в Костроме провел блестящую кампанию, но на ошибках учатся, не все бывает сразу.
Михаил Соколов: И Яшин с Навальным нас успокаивают.
Александр Кынев: Есть прекрасный задел для работы на будущее. Есть прекрасный задел, чтобы эти креативные технологии, способности мобилизовать интеллигенцию, мобилизовать молодежь дополнять еще качественной работой по поиску кандидатов и учету региональной специфики.
Константин Калачев: Возьмем историю с Левченко, в пятницу три сайта, которые его поддерживали, просто легли. Что получил в результате Ерощенко? Абсолютно прямо противоположное, что хотел. То есть, условно говоря, аудитория этих сайтов разозлилась и пошла голосовать за Левченко. То есть на самом деле мы говорим про "телеящик", а у этих сайтов была не бог весть какая аудитория, но запрет их актуализировал, теперь их аудитория наверняка возрастет.
Я думаю, что проблема состоит в том, что дорогу осилит идущий. Можно до бесконечности говорить о том, как все плохо, но, с моей точки зрения, надо понимать избирателей, во-первых, а во-вторых, нужно жить в регионе и иметь репутацию, как Шлосберг, например, и многие другие. Все успехи "Яблока" связаны с теми людьми, которые давно и плотно окучивают тот или иной город, тот или иной регион, а гастролерство не прокатит.
Александр Кынев: То, что в Костроме появился Андрейченко, появились другие кандидаты. По большому счету сегодня перед демократической оппозицией стоит задача во многих регионах заново, с нуля находить демократический актив, потому что местный актив дискредитирован, утрачен фактически, сеть разрушена региональная. Кампания костромская, то, что было перед этим в Магадане, Новосибирске интересны именно тем, что пришли новые люди. Это качественное изменение самого местного демократического актива. Тот же Бойко, например, который был в Новосибирске, который работал на этих выборах в Костроме – это новое поколение. Эта качественная работа еще даст свои плоды. Хочу напомнить 2004 год, провальная кампания Говарда Дина в США, который даже не стал кандидатом, он не смог победить Джона Керри в борьбе за демократическую номинацию. Но кампания Говарда Дина стала революционной с точки зрения технологий, потому что это была первая кампания, которую он проводил через интернет.
Михаил Соколов: Сейчас вспомните Линкольна, который все проигрывал, а потом стал президентом.
Александр Кынев: На мой взгляд, то, что происходит, происходит фактически создание демократической оппозиции в России заново, давайте называть вещи своими именами. Потому что по сути дела еще два года назад мы ее просто физически не имели, она приказала долго жить.
Михаил Соколов: Сергей, Иван Стариков сказал, что надо с базы одной партии стартовать, а Александр говорит, что идет создание демократической оппозиции заново. Что же происходит – заново или надо на одну партию?
Сергей Пархоменко: Я согласен скорее со второй точкой зрения. Правда, я вижу в словах тех, кто ее здесь высказывал, совершенно очевидное внутреннее противоречие. С одной стороны надо строить все заново, а с другой стороны нужно отменить гастролерство и опираться только на тех, кто тысячу лет окучивает.
Ребята, выберите что-нибудь одно, или туда, или сюда, или тысячу лет, или заново. Перед глазами у меня был пример Трепова, которого здесь обсуждали – это самый богатый человек в этом районе, владелец сети супермаркетов на месте, да, его знают хорошо. У него колоссальное количество скелетов в шкафу, к нему имеется колоссальное количество разных претензий, что в супермаркетах у него слишком дорого, что колбаса у него несвежая. Что там из этого правда, что неправда, скорее всего все неправда, но просто ровно столько, сколько у него достоинство от того, что он местный, ровно столько у него и недостатков от того, что он местный.
История про то, что он организовал невообразимый контроль и необыкновенное покрытие, я это наблюдал двое суток своими глазами – нет, не организовал. Навальный с Яшиным организовали это лучше, чем Трепов, который там тысячу лет. Преувеличивать тоже ничего не нужно. С одной стороны мы будем говорить, что нужно опираться на местные кадры, а с другой стороны люди нам будут отвечать, что невозможно видеть одни и те же рожи. И то правда, и се правда.
Михаил Соколов: А что изменилось бы, если бы ПАРНАС не пошел бы в глубинку сельскую, сосредоточился бы на нескольких городах и вытянул бы эти 5%? Мы бы сидели сейчас и говорили: какие ребята молодцы, провели депутата. "Яблоко" провело депутата там же, что-то изменилось от этого?
Сергей Пархоменко: Так в значительной мере это и было сделано. Понятно было, что основные шансы у ПАРНАСа в так называемых больших городах, в большом городе Костроме и относительно большим городом была признана эта самая Шарья. Но совершенно правильно было сделано и то, что нельзя оставить без внимания все, что вокруг. Потому что совершенно очевидно, что это игра в шахматы: сосредоточишься здесь, оголишь фланг там. Через сельские УИКи, если бы они не были так закрыты, и через сельские ТИКи произошли бы массовые вбросы и переписывания протоколов и так далее. Но это тоже ушли силы, нужно уметь делать и то, и другое.
Михаил Соколов: Помогли коммунистам и "Справедливой России" немножко, получилось.
Сергей Пархоменко: Помогли прежде всего себе, потому что без этого этапа формирование нормальной практики работы на выборах невозможно, этот этап нужно пройти, его нужно пройти самим, его нельзя доверить так называемым союзникам.
Вот у нас тут "Яблоко" ходит тысячу лет, пусть продолжает ходить, успехов никаких нет, но зато они тысячу лет здесь ходят. Давайте пусть они будут продолжать ходить, а мы у них Христом Богом попросим, чтобы они, может быть, кого-нибудь из нас туда к себе в свои чертоги пустили.
Так это тоже не работает, нужно пройти это своими ногами, нужно попробовать это своими руками, посмотреть на это своими глазами, что, собственно, и произошло в течение последних трех суток.
Важнейший вывод, который тоже звучал в этом разговоре, и здесь я абсолютно согласен с Иваном Стариковым – это то, что невозможно рассчитывать на формирование избирательной кампании, избирательной команды в последнюю секунду. У нас осталось, мы идем на выборы в этом регионе, мы начинаем собирать и нанимать каких-то странных людей, все знают, как произошла катастрофа в Калуге, где в результате кампания по сбору подписей была отдана какой-то крайне сомнительной компании...
Ни в коем случае этого нельзя делать. Нужно иметь свою постоянно медленно создаваемую и поддерживающую постоянно действующую структуру. Зачатки этого, самое начало этого можно было видеть в Костроме, где приехали люди из Ярославля, приехали люди из Новосибирска, приехали люди из Екатеринбурга, приехали люди из Петербурга, приехали люди из Москвы, никто совершенно не собирался нанимать местных бомжей для затыкания всяких дыр, а стали тщательно собирать людей, которые что-то в этом уже понимают и которые представляют из себя зародыш некоторой структуры. Эту работу надо продолжать, этих людей надо поддерживать. Вот было вчера 500 с лишним наблюдателей, которые там работали, хорошо бы, чтобы 200 человек из них в какой-то форме сохранили этот контакт и пошли работать.
Михаил Соколов: На Госдуму пойти. Я только должен не слегка защитить "Яблоко", тем более оно меня сегодня в Фейсбуке в лице пресс-секретаря критиковало. Они пишут, что у них есть победы, по 5,5% в гордумы Томска и Владимира, 6,5% Костромы, депутат в Калуге по одномандатному округу, депутат в Костромской областной думе по округу. Кое-чего они добились, нельзя сказать, что с ними совсем все плохо.
Александр Кынев: Они чего-то добились, а могли добиться гораздо больше, если бы не абсолютно провальная кампания. Не хочу Ивана Валентиновича обижать, но то, что было сделано в Новосибирске – это чудовищная кампания. Я смотрел эти ролики, которые выкладывало "Яблоко" – это кошмар.
Михаил Соколов: А Иван Валентинович в своем районе агитировал родном.
Александр Кынев: Это чудовищно непрофессионально. Причем чудовищно абсолютно все, и тексты, и ролики. Такое ощущение, если бы набрали студентов каких-нибудь, они бы это сделали лучше. Это похоже либо на самослив, либо не понимаю, на что. На мой взгляд, "Яблоко" провело кампанию, единственное ощущение, что не дай бог победим. Где-то люди работали на местах, но где-то не работали.
Михаил Соколов: Может быть на их базе, у них бренд есть, лицензия.
Александр Кынев: На мой взгляд, "Яблоко" боялось выступить слишком хорошо, чтобы его на федеральных выборах не превратили в следующую мишень борьбы.
Я одну ремарку сделаю насчет того, что говорил Сергей Пархоменко. Не нужно ставить ложные дилеммы. Здесь речь не шла о том, что обязательно прежнее всегда плохо, не все йогурты полезны и не все прежние кандидаты одинаковы. Во-первых, на все субъекты московских кандидатов физически никогда не напасетесь, должны быть местные. Работа должна вестись не только на выборах, но и между кампаниями – это могут только местные вести люди и кандидаты. А что касается федералов, нельзя привезти из Москвы неизвестного человека и говорить, что он москвич – проголосуйте. Как правило, это не работает.
Михаил Соколов: Зато власть может дать команду полиции хоть в Костроме, хоть по всей стране начать репрессии против той или иной партии.
Александр Кынев: Может приехать москвич, если у него есть федеральная известность. Федеральная известность в регионе тоже присутствует. Она была у Немцова, у Яшина ее не было. Количество людей с федеральной известностью ограничено физически. Поэтому это тоже надо понимать и всегда каждый регион, в нем есть некий уникальный случай, его нужно понимать, анализировать, смотреть.
Михаил Соколов: Госдума, где будут партийные списки не только региональные, но и центральные.
Александр Кынев: Будет 38 выборов Заксобраний параллельно. Я думаю, думаю, что будет разбор полетов, я с удовольствием поучаствую у коллег из ПАРНАСа, потому что там есть вещи, которые можно подправить.
Михаил Соколов: "Яблоку" помогите. Константин, посмотреть на выборы в Госдуму?
Константин Калачев: Я абсолютно уверен, что отталкиваться надо не от партийных брендов, а от личности. Соответственно возникает вопрос по формированию списка. Причем списка не только общефедерального, по нахождению людей в регионах, которые пользуются популярностью и доверием. Это необязательно политически фигуры. Условно говоря, пять лет окучивать, десять лет окучивать политику не нужно, нужно просто иметь репутацию.
Михаил Соколов: Вы хотите сказать, как "Единая Россия", которая то артистов, то директоров, то еще кого-то записывает к себе?
Константин Калачев: В любом случае это либо представитель социально одобряемых профессий, либо люди известные с личной репутацией. То есть ничего другого тут не изобретешь.
Михаил Соколов: Эти люди под давлением, они бюджетники, боятся репрессий.
Константин Калачев: Они разные. В Калуге были местные люди, которые хотели бы представлять ПАРНАС, но их отшили, как Фадеева и прочих, можно было бы сделать ставку на местных и без людей Милова обойтись. Во-первых, нужны люди, во-вторых, нужна содержательная повестка, которая будет понятна. Мне до сих пор непонятно, никто не смог объяснить, в чем была уникальность предложения ПАРНАСа для Костромы, в чем полезность. Хотя на самом деле найти нужные слова, нужные темы можно было.
Михаил Соколов: Они предлагали повторить опыт Немцова, бороться с коррупцией, больше денег дать народу на региональном уровне.
Константин Калачев: Условно говоря, эта тема прокатила бы во времена Слюняева, сейчас она не прокатила. Надо пытаться с людьми говорить на одном языке, московский снобизм здесь совершенно неуместен.
Михаил Соколов: Сидит московский политтехнолог и упрекает московских жителей. Иван Валентинович, как с Госдумой?
Иван Стариков: Я думаю, что с Госдумой будет лучше значимость кампании. Я два слова скажу относительно роликов. Я в публичных дебатах был круче Навального, я видел в Костроме Лешу, посмотрите те дебаты, которые были. То, что касается роликов, согласен. Но тут вопрос какой, приходят из центрального аппарата говорят: будет так и все, наши деньги.
Поймите меня правильно, если не разрешат создание предвыборных блоков и объединений, на выборы нужно идти от одной партии. Партийный бренд глубоко вторичная штука, главное, чего ждут наши уставшие избиратели – вы договорились в конце концов или нет, вы перестали собачиться, идете с единой повесткой?
Александр Кынев: "Яблоко" ни с кем не договорится никогда.
Иван Стариков: Тогда надо умывать руки и сидеть, ждать.
Михаил Соколов: Собачиться действительно надо перестать – это точно.
