Александр Подрабинек: Опубликованное 10 августа этого года решение правительства России по сельскому хозяйству не стало взрывом бомбы в информационном пространстве. Еще с давних советских времен, когда первыми новостями на телевидении были "вести с полей", российский зритель привык пропускать подобные "новости" мимо ушей.

Между тем, одно из поручений председателя правительства Дмитрия Медведева на селекторном совещании 3 августа может оказаться судьбоносным. Не обязательно окажется, но может. Оно не только напоминает о печальном прошлом, но и указывает ориентиры ближайшего будущего.

В подписанном Медведевым правительственном поручении речь идет о новом раскулачивании, об ограничении частной инициативы в индивидуальном сельскохозяйственном труде.

Поручение министру сельского хозяйства Александру Ткачеву, а вместе с ним Минэкономразвития и Минфину России выглядит так:

"С участием органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации проработать вопрос о внесении изменений в законодательство Российской Федерации в части регулирования отношений по ведению личного подсобного хозяйства, в том числе установления ограничений поголовья сельскохозяйственных животных и птицы, используемых при ведении такого хозяйства".

Проще говоря, правительству поручено разработать законопроект, регулирующий ведение личного подсобного хозяйства, – сколько крестьянину-единоличнику можно держать на своем подворье коров, свиней, овец или кур. Устанавливается верхняя планка: правительство лучше других знает, сколько можно, а сколько нельзя.

Эта удивительная уверенность российской власти в том, что она замечательно разбирается во всех сферах общественной жизни и особенно в сельском хозяйстве, уже не раз приводила страну на грань катастрофы, а иногда и заканчивалась катастрофой, как это было, когда по указанию Хрущева везде стали сажать кукурузу, и в стране не стало хлеба. Или когда повелели сократить поголовье коров, и в стране не стало молока и мяса.

Не лучше ли было бы, чтобы вопросы функционирования личных подсобных хозяйств решались органами местного самоуправления? – спросил я главу сельхозкооператива "Галкинское" Василия Мельниченко.

​Василий Мельниченко: Конечно, местное самоуправление, и только оно должно решать, что будет на этой территории: будем держать в семьях по сто коров или по две. Это мы можем решить у себя в деревне – это не Медведевым, не из Кремля должно решаться, не рядом с Кремлем, это должно решаться только в селе Галкинское, в деревне Терпенье, в селе Пыловка, Гадюкино и тому подобное. Во-первых, нам виднее, во-вторых, нам так лучше. В-третьих, я не верю, что из Кремля понятно, пасти мне корову с левой стороны или с правой. Вот это бы кто-то им подсказал…

Александр Подрабинек: Пока еще нет закона, который карал бы сельских тружеников за пренебрежение мнением правительства, но за Государственной Думой не заржавеет. Она примет любой закон – от самого абсурдного до самого кровожадного. Репутация у российского парламента вполне определенная.

Никаких вразумительных объяснений своей инициативе по ограничению объемов сельскохозяйственной работы в личных подсобных хозяйствах правительство не дает.

Агроном, бывший заместитель председателя Комитета по аграрным вопросам Госдумы, а позже – заместитель министра экономики России по вопросам аграрного сектора Иван Стариков считает обоснование правительственных мер неубедительным.

​Иван Стариков: Официальное обоснование такое, что в ряде регионов, в первую очередь юга России (Ставропольский край, Краснодарский край, Ростовская область), поголовье скота в личных подворьях достаточно большое, особенно это касается овец и крупного рогатого скота. С этого не платятся никакие налоги, от этого страдают соседи и так далее. Мне кажется, что это все лукавство, это все легко регулируется в пределах обычной станицы Краснодарского края через местное самоуправление. Очевидно, крупные латифундисты видят в этих маленьких производителях своих конкурентов и, соответственно, используя лоббистские возможности, через министра сельского хозяйства, через губернаторов начинают проводить такие решения, чтобы окончательно убрать этих конкурентов и продолжать дальше работать на увеличение цен.

Александр Подрабинек: Что думают о новых правилах те, кто работают на земле? Я поехал за двести километров от Москвы, во Владимирскую область.

Поселок Торфопродукт. В 50-х годах после возвращения из ссылки здесь жил Александр Солженицын. До сих пор работает школа, где он преподавал физику и математику. Есть его дом-музей.

Недалеко от поселка – хутор, в котором живут Василий и Раиса Зозулины. У них свое небольшое хозяйство. Что будет с личными подсобными хозяйствами, если их заставят регистрироваться в органах власти?

​Василий Зозулин: Ничего хорошего не будет. Человек хочет иметь – имеет. У нас здесь нет никого, кто держит хозяйство: у кого-то две-три козочки, у кого-то пять курочек, у кого-то десять кроликов, у кого-то пять уток – все. За всех них платить – мне кажется, это мне самому будет невыгодно.

Александр Подрабинек: Услужливые проправительственные СМИ поспешили объяснить намерения власти желанием восстановить налоговую справедливость. Владельцы личных подсобных хозяйств не платят в государственный бюджет налоги, которые поступают от зарегистрированных фермерских хозяйств и агрохолдингов.

Василий Мельниченко, всю жизнь занимавшийся сельским трудом, а теперь создающий политическое объединение в защиту крестьянства, к налоговой системе относится неприязненно.

​Василий Мельниченко: Может быть, и хорошо, что не платят эти налоги: черт его знает, куда они уходят. Мы не совсем определенно понимаем, куда направляют наши деньги, поэтому, может быть, лучше не платить. Договориться с государством, куда будут уходить эти деньги.

Александр Подрабинек: Один из лидеров Американской революции, Бенджамин Франклин, говорил, что в этом мире неизбежны только смерть и налоги. Если со смертью смириться трудно, то с неизбежностью налогов большинство людей все же соглашаются.

Однако непонятно, каким образом, уменьшая, например, поголовье скота, можно повысить доходы бюджета от налогов? Да вот и министр сельского хозяйства Александр Ткачев опровергает намерение обложить сельских жителей дополнительными налогами. В интервью телеканалу "Россия-24" он объяснил, что таких планов у правительства нет:

"Пока нет. Такой задачи не стоит. Я думаю, что касается налогов, то, конечно, сегодня мы должны, в том числе за счет низких налогов или отсутствия их вообще, как раз стимулировать приход в сельскохозяйственный бизнес сотен тысяч новых предприимчивых людей, которые живут на селе".

Насчет прихода в сельское хозяйство сотен тысяч новых людей министр, похоже, расфантазировался. А вот насчет налогов все правильно. Однако всеобщая и дружная нелюбовь к налогам вовсе не означает, что те же владельцы личных подсобных хозяйств не намерены их платить.

Установите им нормальную ставку налогообложения – и они будут не только кормить своей продукцией всю страну, но и подкармливать государственный бюджет своими налогами.

Иван Стариков считает, что для успешного сбора налогов можно было бы предложить владельцам личных хозяйств объединяться в кооперативы, но нынешняя власть не пойдет на это по политическим соображениям.

Иван Стариков: Если говорить о налогообложении, то достаточно максимально способствовать объединению мелких производителей в производственные или бытовые кооперативы и уже на уровне кооперативов, где в принципе невозможно двойное налогообложение, вводить либо вмененную форму налога, либо так называемый единый сельскохозяйственный налог, который, как правило, является сезонным и платится в ряде цивилизованных стран после уборки урожая. Так что с точки зрения администрирования никаких налоговых проблем нет.

Но главная проблема – власть боится любого проявления гражданской активности, объединения даже не на политической основе, а на основе производственной, экономической, объединения людей, которые проживают на одной территории. Любое такое объединение вызывает подозрение и тревогу. Поэтому, с одной стороны, хочется собирать налоги, но с другой стороны, как только начинают представлять, что эти разрозненные мелкие производители начнут объединяться в организованные, достаточно влиятельные группы, власть начинает пугаться и бороться подобными способами с такими проявлениями – сначала с экономической, а потом, как они подозревают, и с политической активностью.

Александр Подрабинек: Крестьяне платить налоги не отказываются. Говорит владелица личного подсобного хозяйства Раиса Зозулина.

​Раиса Зозулина: Да ради бога. Кстати говоря, кто держит коров, они покупают корма, им возмещают какие-то деньги. Я пошла покупать сено, мне говорят: "Кто у вас – коза, корова? Вам через районную мэрию возместят деньги". На мелкий рогатый скот не возмещают. Ради бога, мы платим за землю, мы ею пользуемся. Не такие уж большие деньги мы будем платить. Заплатим.

Александр Подрабинек: Другое популярное объяснение правительственной инициативы – забота о биологической безопасности. Руководитель пресс-службы Россельхознадзора Алексей Алексеенко уверен, что именно сокращением поголовья скота и птицы в личных хозяйствах можно решить проблемы заболеваний у животных.

По его словам, "у нас были случаи, когда вспышки опасных болезней, например, африканской чумы у свиней были именно в таких непомерно раздутых личных подсобных хозяйствах, где были, например, тысячи свиней".

Да, африканская чума может поразить хрюшек в личных хозяйствах. А в крупных агрохолдингах не может? О качестве сельскохозяйственных продуктов в личных хозяйствах и агрохолдингах рассказывает Василий Мельниченко.

​Василий Мельниченко: По качеству молоко и мясо в личных подсобных хозяйствах значительно отличаются от продуктов, которые производятся в холдингах. Качество мяса зависит от того, чем кормят скот. В личных подсобных хозяйствах это здоровая продукция, так как они используют меньше комбикорма, разных антибиотиков.

Александр Подрабинек: Безопасность – это государственный фетиш. О том, что для борьбы с заболеваниями животных разумнее совершенствовать ветеринарную службу, а не сокращать поголовье животных в личных хозяйствах, Россельхознадзор ничего не говорит.

Зато слово "безопасность" действует безотказно – хоть государственная безопасность, хоть пищевая, хоть информационная, хоть биологическая, хоть любая другая. Где забота о безопасности, там государство может пожертвовать всем и всеми.

По крайней мере, на словах. Поскольку на деле в крупных агрохолдингах уровень безопасности выпускаемых продуктов отнюдь не выше, чем в личных подсобных хозяйствах.

Василий Мельниченко: В холдингах обманывают природу. Курица у них растет 45 дней, а она должна расти минимум 100 дней до зрелого возраста, чтобы мясо почувствовалось. Ей дадут уколов 20 антибиотиков, пробиотиков, насыплют анаболиков, так называемых примесей, – она начинает расти. Нормальная курица на этих кормах умрет и зачахнет за несколько дней. По моему мнению, это не совсем здоровая пища, но народ к ней привыкнет. На сегодняшний день едят много такой продукции, в том числе птицы и свинины. Не знаю, насколько можно верить этим цифрам, но считается, что аллергия, диатез у детей – очень часто на продукты питания. Однозначно – на эти самые антибиотики. Коровы, которых у нас доят, получая свыше 6 тысяч литров, – это уже пробиотики, антибиотики и анаболики. В некоторых европейских странах запрещено считать молоком все, что выше 5 тысяч литров.

Александр Подрабинек: О более высоком качестве продуктов, производимых в личных подсобных хозяйствах, говорит и профессиональный агроном Иван Стариков.

Иван Стариков: Представьте себе огромный свинокомплекс, где находятся на откорме 10-15 тысяч свиней: продукты жизнедеятельности проваливаются сквозь решетки. Примерно 180 дней откармливается свинья в атмосфере аммиака, соответственно, мышечная ткань, жировая ткань формируется в атмосфере аммиака. А теперь представьте личное подворье, где 10-15 хрюшек, которые гуляют по двору, – это мясо совершенно другого качества. В личных подворьях можно наладить производство высококачественной органической еды, которая будет дороже, чем еда, производимая обычным индустриальным способом при помощи интенсивного откорма, касается ли это свиноводства или промышленного птицеводства. Это еда для богатых людей, но это все равно будет востребовано.

​Александр Подрабинек: Попытка раскулачить частников на селе была предпринята еще в 2009 году, когда Дмитрий Медведев был президентом России. Авторы предложения из Ставропольского края жаловались, что личные подсобные хозяйства перенасыщены поголовьем скота, а это доставляет неудобства соседям и ведет к антисанитарии.

Никаких более убедительных аргументов тогда не нашлось. Тем не менее, в Госдуму был внесен законопроект, который позволял субъектам федерации самостоятельно ограничивать количество животных в личных хозяйствах.

Законопроект этот тогда не прошел. Депутаты вдруг вспомнили Никиту Хрущева с его навязчивой идеей запретить держать скот в личных хозяйствах. В начале 60-х это привело к острому дефициту мяса в стране.

А может быть, депутатам вспомнились времена коллективизации 30-х годов? Сегодня они, видимо, забыли о том, как обходилась советская власть с крестьянами-единоличниками – с теми, кто производил продукты питания своими руками на своем маленьком клочке земли или нанимал батраков и тем самым вносил реальный вклад в борьбу с безработицей.

Видеосюжет. Кинохроника 1930 года. Советская пропаганда.

Диктор: Классовая борьба. Шли искать спрятанный кулаком хлеб. Сгноит зерно, а не отдаст его государству рабочих и крестьян. Судили кулаков суровым народным судом. После кулацких вылазок собирались колхозники на сходки, митинги, демонстрации. Да, не устоять врагам колхозного строя перед такой народной лавиной.

Фрагмент фильма Константина Кеворкяна "30-е годы":

​Диктор: Стремление любой ценой и в самые короткие сроки укрепить экономическое и социальное положение большевиков обернулось грандиозной катастрофой. Завышенный план заготовок хлеба неокрепшая еще колхозная система выполнить явно не могла. Зерно начали отбирать силой. На улицах Харькова все чаще встречались голодные, измученные крестьяне. Многие из них умирали прямо на тротуарах. Введена карточная система. Город оцепили войска ГПУ. Из секретного доклада начальника Харьковского ГПУ Кацнельсона украинскому правительству: "За февраль на улицах Харькова подобран 431 труп, в марте – 689 трупов, в мае – 992 трупа. В Новосанжарском, Кобеляцком и ряде других районов зафиксированы случаи употребления в пищу мяса собак и кошек. На 1 июня в Харьковской области зарегистрирован 221 случай трупоедства и людоедства". Всего же по различным оценкам от голода на Украине, Кубани и в Поволжье умерли от 4 до 6 миллионов человек.

Александр Подрабинек: Жесткое вмешательство государства в сельскохозяйственное производство – явление не уникальное. Такое случалось не только в Советском Союзе или России. Это происходило во всех странах победившего социализма, правда, не везде одинаково.

В коммунистической Камбодже в 70-х годах крестьяне подвергались практически такому же истреблению, как и городские жители, уж не говоря об интеллигенции. При полном отсутствии техники и заброшенной мелиорации революционное начальство обязывало крестьян собирать рис. Тех, кто отказывался или не справлялся с невыполнимым планом, убивали. Патроны при этом экономили, проламывали головы мотыгами и дубинами.

В коммунистической Кубе крестьянам разрешалось держать коров. Однако в стране была провозглашена монополия государства на говядину. Чтобы забить свою корову на мясо, крестьянин должен был получить разрешение властей.

После этого лучшее мясо он должен был сдать государству по бросовым ценам, а остальное мог продавать сам. Забой скота без разрешения власти квалифицировался Уголовным кодексом как убийство коровы. Сроки за это давали большие, чем за убийство человека.

Неудивительно, что там, где побеждает социализм, скоро начинается голод. Труд может быть по-настоящему эффективен только в условиях свободы. Это не значит, что в свободных странах крестьянский труд весел и беззаботен. Но возникающие проблемы решаются, когда решения принимаются самим работником, а не мало что понимающим начальством.

Индивидуальное фермерское хозяйство в графстве Норфолк, Восточная Англия. Глава семейства Алан Чапмен работает здесь со своим сыном. Два раза в неделю им приходит помогать наемный работник. В хозяйстве 100 коров, 180 телят. Никто не указывает Алану, сколько ему иметь животных на своей ферме. От него требуется только платить налоги.

Алан Чапмен: Мы продаем свою продукцию не на рынок, а посредникам, которые потом ее распространяют. Наша молочная ферма зарегистрирована как бизнес, и нет никакой разницы, большая она или маленькая. Налоги мы платим дважды в год – в январе и июле. В январе – постоянную цену, а в июле – больше или меньше, это зависит от полученной прибыли.

Александр Подрабинек: Санитарный и ветеринарный надзор осуществляется здесь так же, как и на крупных производствах. Никаких проблем с этим не возникает. А качество работы в маленьких хозяйствах Алан считает более высоким.

Английский фермер свободен в принятии производственных решений. Это не означает, что государство совсем устранилось от сельскохозяйственных проблем. Но оно пытается регулировать эту деятельность не глупыми запретами, а поощрением того, что считает выгодным.

Алан Чапмен: Один раз в год мы получаем субсидию от Европейского союза. Ее получают все люди, работающие на земле. Мы получаем деньги, и это называется "единовременная фермерская выплата".

​Александр Подрабинек: Алан считает, что бывают и глупости. Например, Европейский союз рекомендовал кормить коров не только кукурузой, но и соей. Рекомендации можно не выполнять, но тогда не получишь ежегодной денежной дотации. Алан улыбается: ради дотаций можно кормить и соей, раз Евросоюзу так хочется, это не слишком большая нагрузка для его фермерского хозяйства.

А что было бы, если бы ваше правительство ограничило количество коров в вашем хозяйстве? – спросил я Алана Чапмена.

Алан Чапмен: Тогда было бы очень сложно продолжать.

Александр Подрабинек: Что же является подлинной причиной правительственной законотворческой инициативы? Иван Стариков видит в этой инициативе признаки деградации системы управления.

Иван Стариков: Любая система, в данном случае управленческая, в отсутствии интеллектуальной или политической конкуренции достигает такой степени деградации, когда любое решение принимается ею во вред.

Александр Подрабинек: Сельская труженица Раиса Афанасьевна Зозулина считает, что такое намерение правительства трудно чем-либо объяснить. Разве что вредительством.

​Раиса Зозулина: Это же так тяжело – держать корову! Надо их поддерживать, а не сокращать. Такое вредительство, честное слово!

​Александр Подрабинек: В отличие от ставропольского законопроекта 2009 года, нынешний готовится правительством. Оно же собирается представить его в Государственную Думу. А это девять шансов из десяти, что внесенный правительством законопроект депутаты послушно примут. И не только потому, что послушно следуют в фарватере всех правительственных и президентских инициатив. Готовящийся законопроект идеально вписывается в утвердившуюся сегодня систему политических ценностей. Главная из них позаимствована у социализма: государство должно быть богатым, а народ в нем – бедным.

Под государством правящая элита подразумевает себя, под народом – всех остальных. Поэтому на рынке труда они готовы терпеть только крупные предприятия, до которых у них доходят руки, которые они могут контролировать.

А всякую мелочь вроде личных подсобных хозяйств или малого и среднего бизнеса желательно прижать к ногтю и обложить такими законами, такими налогами, которые любой бизнес сведут в экономическую могилу.

В случае государственной регистрации личных подсобных хозяйств не столкнутся ли крестьяне с такой бюрократией, преодолеть произвол которой у них не хватит сил?

Василий Мельниченко: Это обязательно будет, это есть и на сегодняшний день. Ликвидация подсобных хозяйств идет при участии именно государства Российская Федерация. Именем Российской Федерации на протяжении последних лет 20 ликвидируется любой вид производственной деятельности, в том числе на сельских территориях. Такова задача Российской Федерации. Сказать, что есть этому причина, – я не знаю… Сказать, что по глупости, – я не поверю, что это люди глупые. Люди, завладевшие всем имуществом страны, по определению не могут быть глупыми. Вы знаете, может, это кара небесная...

Александр Подрабинек: Именно поэтому в крупных городах, например, сейчас уничтожаются киоски и маленькие торговые павильоны – чтобы ритейлерские сети получили неоправданные конкурентные преимущества.

Крупный бизнес власть всегда нагнет, а на все прочее у нее не хватает сил и персонала. И душит их зависть, что прибыль попадает в карманы тех, кто трудится, а не тех, кто устанавливает законы во благо государства и правящей элиты.

Как скажется на личных хозяйствах инициатива правительства, если она будет реализована? Крестьянин Василий Зозулин.

​Василий Зозулин: Очень плохо скажется. Или будут скрывать поголовье, или будут уничтожать. Вот и все, больше ничего не будет. Лучше не будет.

Александр Подрабинек: Разве не в этом подлинная цель задуманного правительством законопроекта – обескровить личные подсобные хозяйства, ввести их владельцев в систему коррупционных отношений, где они будут вынуждены платить взятки и откаты за каждую прихоть местного пожарного, санитарного инспектора или участкового полицейского?

Не станут ли новые правила, если они будут приняты, последним и самым эффективным средством развала личных подсобных хозяйств в России?

Василий Мельниченко: Да, станут, если за это возьмется правительство Российской Федерации. Все, за что они брались, было обречено на провал. Если проанализировать инициативы последних лет, в том числе санкции, антисанкции, какие-то еще дела, особенно в деле развития сельских территорий, сельского хозяйства, в деле ликвидации местного самоуправления, то у меня возникает четкое убеждение: вообще-то таким людям у нас в селе спички не доверяют.

Иван Стариков: Безусловно. Они, не стесняясь, говорят про этих мелких производителей. Тоже известная формула: уровень ваших доходов достиг уровня наших интересов. Дело в том, что к мелким производителям в этом смысле подобраться трудно. Я не раз слышал, как аграрные начальники цинично между собой говорят про мелких производителей, личные подворья, фермерские хозяйства, что их стричь – как свинью: шерсти мало, а визгу много.

Александр Подрабинек: Под видом заботы о единообразном регулировании всех вопросов общественной жизни правительство отбирает властные полномочия у органов местного самоуправления. И это логично: когда в городах уничтожается малый и средний бизнес, а в сельском хозяйстве – личные подворья, то в политической системе выхолащивается смысл власти на местах. В государстве, построенном на тотальном контроле федеральной власти за всем, что происходит в стране, не остается места независимому местному самоуправлению.

Власть ведет необъявленную войну против малого и среднего бизнеса – экономической основы демократического и правового государства. Это касается и промышленного производства, и сферы обслуживания, и сельского хозяйства.

Нынешней власти не нужны ни право, ни демократия; ей нужен социализм, при котором кучка проходимцев будет распоряжаться всем богатством страны, а остальные униженно и покорно стоять перед властью в роли просителей.