Гражданские активисты 23 января планируют провести в Москве митинг против политических репрессий. Столичные власти согласовали акцию численностью до 500 человек в сквере у Яузских ворот в центре Москвы. Активисты выступают против уголовной ответственности за неоднократное нарушение порядка проведения публичных мероприятий. Многие правозащитники и юристы называли внесенную в Уголовный кодекс статью 212.1 "антиконституционной", а организаторы акции подчеркивают: она дала старт "новому витку политических репрессий".
Первым в России человеком, осужденным по этой статье в декабре 2015 года, стал 33-летний гражданский активист Ильдар Дадин. Его приговорили к трем годам колонии общего режима за проведение одиночных пикетов. Помимо Дадина, обвинения по этой же статье предъявлены еще трем активистам: Марку Гальперину, Ирине Калмыковой и Владимиру Ионову. Двое последних сейчас находятся за пределами России, дело в отношении Гальперина – все еще на стадии расследования.
Как рассказывает организатор субботней акции, невеста Ильдара Дадина Анастасия Зотова, речь на митинге пойдет не только о Дадине. Активисты планируют расширить повестку акции, чтобы объединить людей, выступающих против ущемления прав граждан.
В интервью Радио Свобода Анастасия Зотова рассказала подробнее о подготовке к акции, протестных настроениях и об Ильдаре Дадине, который сейчас находится в одном из следственных изоляторов Москвы:
– 7 декабря, сразу после того, как огласили приговор Ильдару, мы, его друзья, решили, что нужно привлекать как можно больше внимания, чтобы приговор не прошел незамеченным. Ильдара осудили ни за что, он выходил с одиночными пикетами, которые не требуют согласования. Есть видеозаписи, которые подтверждают, что это были именно одиночные пикеты, что сотрудники полиции задерживали его, не объясняя причин, не представляясь, просто брали его за руки и уводили в автозак, потом везли в ОВД и там фальсифицировали протоколы, писали, что он участвовал в акции протеста "в количестве примерно двух человек".
Мы не первый раз пытаемся провести митинг, нам согласовали только встречу в Сокольниках в декабре. Туда пришли около сотни человек. Мы договорились, что мы, как некий актив, будем действовать дальше: попытаемся устроить большой митинг. Сразу после встречи в Сокольниках мы начали подавать заявки на митинг, предлагали Суворовскую площадь, Новопушкинский сквер, еще какие-то более-менее большие площадки, куда могли бы прийти люди в большем количестве и которые были бы недалеко от метро. Но нам неоднократно отказывали, говорили, что не надо проводить ничего в Новый год, потому что все площади заняты, там стоят елки, и мы ничего не могли с этим сделать. Но вот на 23 января нам согласовали Яузские ворота. В принципе, это центр города, не самое плохое место. Другое дело, что оно достаточно пустынное, люди там не ходят, но все равно это некий шанс привлечь внимание к проблеме.
Мы отказались целенаправленно от несанкционированных акций протеста, поскольку наша цель – освободить Ильдара, а не сесть самим
Мы отказались целенаправленно от несанкционированных акций протеста, поскольку наша цель – освободить Ильдара и попробовать добиться отмены статьи 212.1, а не сесть самим. Мы решили: раз уж нам согласовали, мы попробуем использовать эту возможность, привлечь внимание к проблеме, рассказать, что Ильдар Дадин сидит ни за что, за то, что просто выходил с одиночными пикетами, он не нарушал никакого закона, никого не убивал и не грабил, не насиловал, не призывал к экстремизму. Он призывал полицейских соблюдать закон о полиции, он призывал российские власти соблюдать Конституцию, он выступал против войны. То есть человек был за все хорошее против всего плохого, и он сейчас находится в тюрьме. Это совершенная глупость! И любой человек может попасть под эту статью. Много активистов выходит с одиночными пикетами, и если точно так же сфальсифицировать протоколы, на срок до пяти лет в тюрьму могут отправить абсолютно любого человека. Это и дальнобойщики, которые протестуют, те же врачи и учителя, ипотечники, обманутые дольщики. У нас много кто в стране выходит с акциями протеста, тут простор для действий правоохранителей большой.
– Уже известно, кто будет выступать на митинге в субботу?
– Это будут правозащитники: Сергей Давидис из "Мемориала", Сергей Шаров-Делоне из "Комитета протестных действий". Я думаю, придут представители политических партий – Партии прогресса, ПАРНАСа. Это будут активисты, которые занимаются правами человека. Я надеюсь, что Маша Алехина придет. Понятно, что для меня самый главный человек – это Ильдар, но мы решили не зацикливаться именно на нем одном. Многие протестующие никак не объединены. Те же дальнобойщики выступают за интересы дальнобойщиков, в парке "Дружба" жители выступают только за парк "Дружба". И если мы будем выступать только за Ильдара, то это будет 30 человек его друзей, которые будут кричать: "Свободу Ильдару!" Но надо все-таки объединить людей, которые выступают примерно за одно и то же.
Например, по политическим мотивам сел Иван Непомнящих, в СИЗО находится Дмитрий Бученков по "Болотному делу", который даже не был на Болотной площади 6 мая. Мы выступим и против этих дел, потому что с делом Ильдара их объединяет то, что судьи не обращают внимания на слова свидетелей защиты, игнорируют их показания, доказательства, фабрикуют дела. То есть наши проблемы – проблемы судебной системы, проблемы законодательства. Помимо статьи 212.1, есть федеральный закон о митингах, который тоже имеет некие противоречия с Конституцией и позволяет не согласовывать массовые пикеты или митинги. Есть проблема конкретная – посадили Ильдара Дадина, есть конкретная проблема – отменить статью 212.1, а есть проблемы более широкие – судебная система, которая сажает невиновных в тюрьму, законодательство, которое, помимо статьи 212.1, содержит совершенно антиконституционные вещи. То есть мы попытаемся расширить тему мероприятия, чтобы требовать не только свободы Ильдару, но и решения других проблем.
– Насколько люди понимают, что частные проблемы, тех же дальнобойщиков, – это, по сути, части большой проблемы, и надо выступать не только за себя, но и о более широких вещах говорить?
Проблема в том, что протестные лагеря друг с другом не общаются. Может быть, люди просто не знают друг о друге или стесняются, и было бы хорошо, если бы протесты объединились, чтобы бороться не со следствиями, а с причиной
– Мне кажется, что понимание есть. Я как журналист писала про разные акции протеста. Например, когда я была в парке "Торфянка", они упорно говорили: "Нет-нет, мы в политику не впрягаемся, мы исключительно за наш парк, а больше нам ничего не интересно". Но когда я приехал к дальнобойщикам, они уже говорят: "Мы ездим по России и видим, что происходит. Нет российских товаров, в селах в 100 километрах от Москвы нет интернета, люди живут в полуразваливающихся домах, люди живут с печками и туалетами на улицах, а ведь уже 21-й век!" Дальнобойщики понимают, что есть другие проблемы, есть другие люди, которые страдают, и это надо решать. И может быть, они были бы готовы помочь. Друзья Дмитрия Бученкова тоже понимают, что сидят еще невиновные люди, которым нужно помогать. Проблема в том, что протестные лагеря друг с другом не общаются. Может быть, люди просто не знают друг о друге или стесняются, и было бы хорошо, если бы протесты объединились и выступили против общей проблемы, чтобы бороться не со следствиями, а с причиной.
– С вашей точки зрения, есть сейчас какие-то основания для того, чтобы люди поняли это, услышали друг друга и объединились?
– Может быть, предпосылка – грядущие выборы в Госдуму 2016 года. Есть Дума, которая принимает антиконституционные законы, и там сидит единственный Дмитрий Гудков, который пытается выступать против этих законов, но законы все равно принимаются. Почему в Думе сидят депутаты, которые не являются народными представителями? Потому что были нечестные выборы. Наверное, всем людям нужно идти в наблюдатели, выдвинуть своих кандидатов, попробовать провести выборы в Госдуму максимально честно, чтобы в Думу, которая является представительным органом, попали представители народа, чтобы они отстаивали наши интересы, а не интересы Чайки, Ротенберга или еще кого-то.
Анастасия Зотова с пикетом в поддержку Ильдара Дадина, январь 2016 года:
– Если возвращаться к разговору об Ильдаре, как у него дела? Удается с ним общаться?
Он спал в термобелье, сверху надевал джинсы, сверху надевал куртку, укрывался одеялом, сверху еще одним одеялом, и тогда было спать нормально
– Чуть больше недели назад у нас было свидание. Я спрашивала, как у него дела, он рассказывал о жизни в камере, говорил, что, например, 8 шконок там и 11 человек, спят по очереди. Рассказывал, что очень холодно. Вот он спал в термобелье, сверху надевал джинсы, сверху надевал куртку, укрывался одеялом, сверху еще одним одеялом, и тогда было спать нормально. Рассказывал, что по камере бегают мыши. Сразу после свидания его перевели в спецблок. Это, по словам членов ОНК, такая особая часть СИЗО, где сидят криминальные авторитеты, за которыми нужен особый присмотр. Там больше видеокамер, территория больше охраняется.
Когда Ильдара перевели, мы узнали это из "малявы" из СИЗО, узнали, что Ильдар куда-то пропал. Было непонятно, куда его перевели, может быть, в другое СИЗО, мы стали беспокоиться. Мы письма, передачки ему шлем, а может быть, уже в другое СИЗО нужно было слать. Мы попросили членов ОНК проверить, где он. Туда ездила Анна Каретникова, рассказала, что он сидит в этом спецблоке. По словам сотрудников СИЗО, его перевели потому, что он жаловался, что не было кровати, и его перевели в камеру, где есть кровать. Но Анна Каретникова сказала, что Ильдар попал к интеллигентным людям, которые попали в спецблок за то же – они жаловались. Хочется верить, что его безопасности ничего не угрожает.
– Есть какая-то информация по апелляции? Приговор ведь еще не вступил в силу.
– Последний раз я разговаривала с адвокатами в понедельник, они сказали, что подали краткую жалобу и подавали жалобу на протоколы, которые велись в судебных заседаниях, потому что протоколы не совсем совпали с аудиозаписями. Полную жалобу они пока еще не подали. Соответственно, когда они подадут полную жалобу, тогда будет назначена дата апелляции. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы дата апелляции была назначена попозже, потому что сразу после апелляции, которая, скорее всего, ничего не изменит, его повезут на этап. И хотелось бы успеть пожениться, чтобы он приехал в колонию уже женатым человеком, потому что жениться в колонии намного сложнее, чем в СИЗО (свадьбу Анастасии Зотовой и Ильдара Дадина назначили на 25 февраля. – РС). Кроме того, государственные каналы и какие-то странные люди распускают про Ильдара слухи, что он гомосексуал, видимо, чтобы ему в тюрьме "веселее" жилось. Это неправда, мы с ним встречаемся, и я точно знаю, какая у него ориентация.
– Вы говорите, что не верите, что апелляция что-то изменит. Почему? Ощущение, что дело Ильдара Дадина стоит особняком, то же дело Гальперина, к примеру, не двигается, а тут такая жестокость. Это был показательный пример, с вашей точки зрения?
Зона, где можно выражать свой протест, сузилась до одиночного пикета, а теперь за одиночные пикеты тоже задерживают и дают срок – три года
– Скорее всего, да, это показательный пример. Обычно те, кого осуждают впервые, получают условный срок. Тут же – три года колонии, притом что были доказательства, что никаких нарушений в ходе одиночных пикетов Ильдар не допускал. Это довольно странно и позволяет догадываться о политической составляющей дела. Почему судья Дударь дала три года? Вероятно, потому что один год Ильдар уже отсидел под домашним арестом, и если бы ему дали два года, он мог бы быстро просить об УДО, совсем не посидел бы в колонии, и было бы не страшно.
Вполне возможно, это сделано для того, чтобы запугать людей, которые выходят с одиночными пикетами. Потому что согласовать массовые пикеты довольно проблематично, особенно в людном месте, согласовать митинг вообще невозможно. Зона, где можно выражать свой протест, сузилась до одиночного пикета, потому что его не надо согласовывать: рисуешь плакат и выходишь в любое место, и стоишь, все законно. А теперь за одиночные пикеты тоже задерживают и дают срок – три года. Люди, которые готовы провести 15 суток в изоляторе, наверное, задумаются перед тем, как выходить на одиночный пикет: готовы ли они три года провести в тюрьме или пять лет.
По этому делу обвиняют еще Ирину Калмыкову и Владимира Ионова. Ирина Калмыкова – многодетная мать, и если бы посадили многодетную мать, представляете, какой бы это был резонанс! У нее младшему ребенку нет еще 14 лет. Владимир Ионов – пенсионер, ему более 75 лет. Да, он занимается спортом, бодренький дедушка, но у него проблемы с сердцем, потому что все-таки возраст. И если бы его посадили в тюрьму, тоже это было бы сумасшествием. А Ильдар – 30-летний парень, и в восприятии широких масс нет никаких причин, чтобы ему сочувствовать. Наверное, поэтому он стал первым и стал таким знаковым примером, – заключает Анастасия Зотова.
Дело против Ильдара Дадина возбудили 30 января 2015 года. В тот день истекали 15 суток административного ареста, которые активист отбывал после задержания на акции в поддержку братьев Навальных 15 января 2015 года. Прямо из спецприемника Дадина доставили в Басманный суд, где его дело было переквалифицировано в уголовное, а самого активиста отправили под домашний арест. В вину Дадину вменили нарушения на акции 15 января 2015 года, а также во время акций 6 и 23 августа и 13 сентября 2014 года.
Статья 212.1, предусматривающая уголовное наказание за неоднократное нарушение порядка проведения публичных мероприятий, была введена в 2014 году. Нарушителям грозит до 5 лет лишения свободы. До этого за подобные действия была предусмотрена только административная ответственность.
