Эса Туоминен, финский журналист-фрилансер, часто бывает в России. Ровно неделю назад, в субботу, он в очередной раз приехал в страну, но успел пробыть здесь всего 4 дня – во время интервью с экс-мэром Петрозаводска Галиной Ширшиной его задержали, аннулировали визу и заставили уехать обратно в Финляндию. Правда, российские чиновники обошлись с Туоминеном по-божески: выписали минимальный штраф, дали несколько дней на сборы и даже не стали запрещать въезд на ближайшие 5 лет, как это часто случается с теми, кого выдворяют из России за те или иные нарушения правил пребывания в стране. Формальная причина его задержания ясна (неправильный тип визы), как ясны и обстоятельства задержания: подтверждается версия о том, что за Ширшиной и всеми, с кем она встречается на своем рабочем в месте в петрозаводском кафе, ведется постоянное наблюдение.

Именно в этом кафе задержали Эсу Туоминена, когда он брал интервью у Галины Ширшиной, недавно отстраненной от власти местными депутатами. По словам журналиста, две девушки за соседним столиком позвонили в полицию, после чего на место приехали полиция и сотрудник ФМС. Звонок вряд ли был случайностью: местного фотографа Влада Керри, который снимал Галину Ширшину и Эсу Туоминена в тот день в кафе, до дверей дома преследовал загадочный человек в штатском.

В интервью Радио Свобода Эса Туоминен сказал, что и сам не верит в случайность своего задержания "двумя бдительными девушками", а также ответил на вопросы о том, какие изменения в российской жизни он заметил во время своей очередной поездки сюда, боятся ли в Финляндии новой войны с Россией, верит ли он в то, что ФСБ помогает беженцам из Сирии добраться до российско-финской и российско-норвежской границы, и как узнал в Петрозаводске российский рецепт хорошего здоровья на девятом десятке лет жизни.

– Когда вы приехали в этот раз в Россию и когда покинули ее?

– Я приехал в субботу вечером, 23-го, и уехал 27-го.

– По какой визе вы въезжали?

– "Культурные связи".

– Вы не первый журналист, которого высылают из России из-за отсутствия именно рабочей визы. Вы были готовы к такому развитию событий?

– Я знал, что в принципе такое возможно. Я слышал, что требуют аккредитацию и визу по линии прессы, но я думал, что это касается больше тех журналистов, которые постоянно живут и работают в России, то есть настоящих корреспондентов, а я был на краткое время в командировке. Думал, что это мне не так важно, но оказалось, что это еще как важно.

– Как развивались события в тот день, когда вы брали интервью у Галины Ширшиной? Удалось ли вам узнать, кто были эти люди в штатском, которые к вам подошли? Кто их позвал? Было ли это случайностью?

– Там были две девушки за соседним столиком в кафе. И они, как позже оказалось, звонили в милицию, полицию, потому что они узнали Галину Ширшину и заметили, что с ней говорит человек с акцентом и, может быть, что-то неладное идет там, что-то подозрительное. И они решили, что надо в таких обстоятельствах вызвать полицию. Потом пришли два, по-моему, полицейских в форме и один в штатском и спросили у меня документы, спросили, чем я тут занимаюсь. Я рассказывал честно, не стал придумывать, что у нас просто частная беседа или я собираю материал для своей научной диссертации. Я не стал придумывать никакие истории. Я сказал честно, что я беру интервью для возможной публикации в финской прессе. Они сказали, что у вас виза не такая, пойдемте. И мы пошли в Управление миграционной службы. Там меня держали 4 часа, спрашивали, спрашивали, спрашивали. Я подписал кучу документов, поставил, наверное, 30, если не 40 подписей. Потом у меня взяли отпечатки пальцев. А потом меня водили к суровой даме, которая оказалась начальником отдела. Она сделала мне выговор, сказала, что имеются смягчающие обстоятельства и что она решила при "вилке" [штрафа] от 2 тысяч до 4 тысяч дать мне "минималку" – 2 тысячи. Незаконная работа, незаконная трудовая деятельность, виза не отвечает целям моего пребывания на территории РФ. Плюс визу у меня аннулировали. Потом я получил на следующий день новую временную визу на три дня. Тем и кончилась эта история. Я уехал. И все.

– Штраф вы заплатили прямо там, на месте?

– Там я подписал этот штраф, мне давали квитанции. А оплатил потом, на следующий день, в сберкассе.

– Открыта ли для вас возможность и дальше приезжать в Россию? Вам говорили, например, что-то о запрете на въезд в страну в будущем?

– Они сказали, что они будущими визами не занимаются. Это другие органы решают вопрос о визах в будущем. Сейчас я, конечно, буду ходатайствовать на новую визу. Но сейчас уже, наверное, по всем параграфам закона буду аккредитоваться и просить визу по прессе, все делать по букве закона. Сейчас я хотел бы узаконить свою журналистскую деятельность на территории РФ. Дадут мне узаконить или нет – это другой вопрос.

– Раньше, во время предыдущих поездок в Россию вам приходилось встречаться с людьми, которые находятся, скажем так, в напряженных отношениях с действующими властями? Не вызывало ли это каких-то проблем?

– Нет, у меня никогда никаких проблем не было. Я думаю, что и сейчас не было бы, если бы партнер по интервью был другим. Если бы я писал о музее Кижи, или о достопримечательностях города Петрозаводска, или я взял бы интервью у каких-то художников, проблем бы не было. Но оказалось, что я трогал тему, которая является критической.

– И все-таки вас "вычислили" благодаря случайности или нет? В России сейчас атмосфера довольно напряженная. Из телевизора постоянно рассказывают о противостоянии с Западом. Люди становятся все более подозрительными, ищут всюду шпионов.

– Я, конечно, на 100 процентов ничего не могу сказать, но чтобы девушки типа студенток в таком хорошем кафе звонили бы в милицию... У вас население вообще, я так понял, не очень хочет иметь дело с милицией, только в крайних случаях. Поэтому представить, чтобы просто так звонили в милицию и сообщали, что человек с акцентом говорит с бывшим мэром и записывает это... Мне с трудом верится, что девушки решили это сделать по своей инициативе.

– Вы предполагаете, что они там дежурили и смотрели, с кем Ширшина встречается?

– Скорее всего, так. Я так думаю.

– А в целом вы почувствовали какое-то изменение отношения к себе со стороны простых россиян в связи со всеми событиями последних лет, по сравнению с тем, что было раньше?

– Нет. У меня всегда были очень хорошие отношения с русскими людьми. Со всеми. Я же опытный журналист. Я взял интервью у многих ваших уважаемых людей, в том числе и у губернаторов, у представителей партии "Единая Россия", я рассказывал финским читателям, что это за партия. И у многих авторитетных людей брал интервью. Никогда вопросов не было. Это первый раз.

– Помимо истории с вашим выдворением после интервью с Галиной Ширшиной, что еще из увиденного в России в этот раз вам особенно запомнилось? Вы часто бываете здесь и можете сравнивать. Например, заметили ли вы следы экономического кризиса? Признаки обнищания людей? Что-то еще?

– Я, конечно, вижу, что кризис влияет. И может, сейчас люди стали немножко нервничать в связи с терроризмом и обострением отношений России с западными странами. Но ко мне всегда относились очень вежливо. И надо сказать, что и сотрудники Управления миграционной службы, которые мне встретились, были предельно корректны. И милиционеры, которые меня задержали. Меня же не положили лицом на асфальт, не надели наручники, меня даже не трогали. Очень вежливо. Я знаю, как в России часто задерживают людей, но со мной были очень корректны.

– Я больше говорю о ваших ощущениях от жизни российской глубинки, каковой, безусловно, является и Карелия, и Петрозаводск тоже. Есть ли у вас ощущение, что все движется в какую-то не ту сторону? Что людям стало жить хуже по сравнению с тем, что было 3–4 года назад?

– Мне многие говорили, что жизнь стала дороже. Раньше они ездили в Финляндию, соседнюю страну, потому что интересно было. Сейчас это невозможно, потому что евро стал дорого стоить. И в Турции, в Египте нельзя отдыхать. Такое есть, конечно.

– Люди говорят об этом с сожалением или просто как о факте, с которым надо смириться и потерпеть ради какой-то цели?

– По-разному. Некоторые относятся с юмором, некоторые действительно жалеют, что так получилось, что жизнь стала такой. Некоторые заявляют, что мы готовы терпеть все, что будет. Очень по-разному относятся.

– А в самой Финляндии заметно снижение потока российских туристов, особенно из Северо-Западного региона России, потока, который всегда был стабильно высоким?

– Очень, очень заметно. Рухнул туристический рынок из России. Очень мало [людей] стало ездить.

– Что, даже за "санкционными" продуктами не приезжают?

– Думаю, что нет. Я думаю, что само желание приехать никуда не делось, а возможностей нет.

– Галина Ширшина, у которой вы попытались взять интервью, была очень необычным, по российским меркам, мэром. Она отказалась от собственной церемонии инаугурации, снизила стоимость проезда на городском транспорте, вела крайне нетипичный для российского чиновника скромный образ жизни и так далее. Это похоже на то, какими бывают мэры городов Финляндии?

– Да, у нас народ считает, что чем "народней" мэр города, чем меньше пафоса, тем лучше. Она, по-моему, очень похожа на городского лидера или мэра западного типа. Она, конечно, уникальный мэр тем, что она победила кандидатов партии власти. Такого [в России] не случается или случается очень редко, по-моему. Обычно, как правило, побеждает тот, кого власть рекомендует.

– Еще одна история, если говорить об отношениях России и северных европейских стран, которая сейчас разворачивается, – это беженцы из Сирии и других стран Востока. Финляндия вслед за Норвегией заявила, что будет высылать их обратно в Россию, откуда они приезжают. В прессе в это же время появились сообщения о том, что многим беженцам добраться до российско-норвежской границы помогало ФСБ. Вы верите в эти слухи и вообще в теорию о том, что Россия с помощью проблемы беженцев пытается искусственно оказать давление на европейские страны?

– Я сам не знаю, как на самом деле, но у нас бытует мнение, что такое имеет место. Многие так думают, что Россия сейчас хочет влиять таким образом. Но я не знаю, как на самом деле. Мне просто странно, что их пускают на границу без визового контроля. У них же нет визы. Раньше, по-моему, строго следили за тем, что на границу пускают только с визой. Теперь не следят.

– Еще одна новость последних дней, которую обсуждают в России, состоит в том, что командование вооруженных сил Швеции заявило, что всерьез готовится к открытому вооруженному конфликту, который может произойти уже через несколько лет, – к конфликту с Россией. Говорят ли о чем-то подобном в Финляндии, которой уже приходилось воевать с предшественником России, СССР?

– Нет, у нас традиционно хотят мирных отношений с Россией. У нас такого нет. Мы хотим хороших отношений, жить спокойно и без всякой напряженности.

– Возможны ли такие отношения, пока президентом России остается Владимир Путин?

– Надо стараться. Кто бы там ни был в руководстве. А что, с коммунистами было легче? По-моему, с коммунистической Россией Финляндии тоже было не легко. Там были и Сталин, и Брежнев. Надо всегда быть осторожным. Мы уже привыкли быть осторожными. У нас сосед – большая Россия, или Советский Союз, не самый легкий сосед. Но надо и с ней выстраивать отношения. Так что войны не будет.

– В вашем фейсбуке есть сделанная в этой поездке в Россию фотография пожилой женщины на лыжах. Из всех слов на финском языке в сопроводительном тексте к ней я понял только слово "водка". Что это за история?

​

– (Смеется.) Это просто я для смеха поставил фотку. Это 83-летняя дама, такая вся, катается каждый день 3,5 километра на лыжах и говорит, что секрет ее здоровья в том, что она каждый день пьет несколько сортов сока и одну рюмочку водки. Я захотел это сообщить финским читателям, порекомендовать рецепт, так сказать.