«Уважаемый Анатолий Иванович! Вы несколько раз сказали, что украинского государства еще нет, как, впрочем, и российского. Согласитесь, что тут вы допустили критическое заострение. В целом само существование украинского, пусть далекого от совершенства, государства уже привело к образованию новой двуязычной украинской нации. В этом нет ничего особенного. Почти вся Латинская Америка говорит на латинских языках – португальском и испанском. Но вы не скажете, что мексиканцы – это испанцы. От русской новая украинская нация отличается не меньше, чем мексиканцы от испанцев. Язык здесь вторичен. Первично же – неприятие московских порядков, ухваток, выразителей и вождей того народонаселения. Отвращение к московской несвободе. Двуязычная Украина может быть куда большим антиподом Московии, чем немцы или французы. Украинская нация не растворится в России, от которой уже отдалилась на огромное расстояние. Украинская демократия - отсутствие рабского менталитета. Этого отсутствия вполне хватит. Бетономешалкин», - так назвал себя этот слушатель.

«Получил зарплату и разволновался, - пишет автор следующего письма. - Триста долларов. В прошлом году было полторы тысячи. Я таки профессор, доктор, завкафедрой. Не мало ли? С горя купил вина хорошего и после литра нашел ответ на многие вопросы. «Искусство, - писал Синявский, - не боится ни диктатуры, ни строгости, ни репрессий, ни даже консерватизма и штампа. Когда это требуется, искусство бывает узкорелигиозным, тупогосударственным, безындивидуальным и, тем не менее, великим». Теперь мне понятен Маяковский, - продолжает автор. - Гений пёр из него так, что он не видел, кому служит. Этим мелким пакостникам казалось, что у них поэт, а по правде у Владимира Владимировича случилось небольшое происшествие в виде семнадцатого года. В лирике ему нет равных и по вкусу, и послевкусию. Я вот до сих пор люблю свою одноклассницу, а признаться ей не могу, люблю её с шестьдесят пятого года. Вам, Анатолий Иванович, можно всё рассказывать, вы молчаливый и нейтральный. Ваш слушатель такой-то», - фамилию и адрес этого профессора опускаю, чтобы он и впредь ценил меня за молчаливость. Не знаю, что я делал бы, если бы все письма на «Свободу» были о любви. Пришлось бы, наверное, строить из себя специалиста и по этой части. Литр вина, кажется, не так уж много, чтобы писать на Радио Свобода о безответной любви к однокласснице, но если учесть, что этой дозе предшествовала такая неприятность, как сокращение профессорской зарплаты…

«Музыка! – пишет женщина предпенсионного возраста. - Где те золотые годы нашей молодости, когда она была религией и каждый стремился быть меломаном? Люди ее перестали воспринимать и любить. Нет сейчас ни одного международного шлягера, как раньше, и поп-идолов тоже». Вы знаете, друзья, я завидую этой женщине. У нее было в молодости то, что ей радостно вспоминать - что-то далекое от житейских и служебных забот. Тогда она не думала, зачем ей это надо, а теперь знает, зачем: затем, чтобы было что вспоминать на склоне лет. Многое дается нам только для того, чтобы вспоминать на склоне лет. Только для того… Не знаю, нужно ли говорить молодым слушателям «Свободы», что музыка, которой увлекалась тогда эта женщина и ее сверстники, не была прекрасной. Она была хорошей, иногда – очень хорошей, но не прекрасной, иначе звучала бы и сегодня.

«Ваша последняя передача, - читаю в следующем письме, - заставила меня задуматься о советской музыке. Там был мотив, складные слова. И вот уже четверть века ни одного запоминающегося шлягера! Когда-то была такая передачка: "Песня года", она превратилась в похабный капустник. Всё складное, мелодичное иссякло. Это новый тип культуры. Песня рассталась с человеком. Почему так случилось? А никакой советской песни никогда и не бывало. Существовала немецкая песня. Это был германский тип культуры, искусства. Было, конечно, что-то и от французов, итальянцев, испанцев, но главное – от немецкого канона. Типичный представитель - Георг Отс, этот "Мистер Икс" по жизни, немецкий рыцарь на советских подмостках. Но сегодня нет ни той Германии, ни той Франции, ни той Европы в целом. 3абавно, если бы и раньше всё было так, как сейчас, мы бы вообще не знали песню в нашем понимании. Берендеев», - будем думать, что это настоящая фамилия автора этого замечательного письма. Уверен, что вы угадали, из-за какого высказывания я взял его в передачу. «Песня рассталась с человеком». Подавляющее большинство советских песен, а лучшие – почти все, позаимствованы у Запада, особенно – в первые десятилетия. Одной рукой грозили ему, а другой - потихоньку, воровато втягивали его в свои пределы. Так, собственно, и сейчас. Но песня, кажется, действительно рассталась с человеком, и не только в России. В народных песнях поражают слова. Это перлы в чисто литературном отношении, за ними гениальные поэты. Народ это всегда понимал. Не случайно, когда люди поют народную песню, то видно, что они наслаждаются, прежде всего, словами, содержанием, то есть, литературной стороной дела.

«Было бы хорошо, - пишет Федор из Владимира, - если бы народ очухался от имперско-шовинистической одури. Глядишь и рейтинги кремлёвских авантюристов, затеявших кровавую бучу в Украине, пойдут вниз. А там и до всеобщих проклятий и анафемы в адрес недавних народных кумиров, героев, "спасителей" Отечества и "Русского Мира" недалеко. Как было с последним царём Николашкой. В четырнадцатом году его всенародно чествовали на Дворцовой площади, выражали всеобщее доверие, благословляя на войну с Германией, возносили молитвы к небесам, не жалели ни ладана, ни лужёных глоток православных певчих. Это в начале. А потом (всего лишь через три года) было бесславное отречение от трона, всеобщее презрение и, наконец, арест и расстрел всей семьи падшего монарха. Цикличность исторических процессов… Дураки постоянно наступают на одни и те же грабли. Садо-мазохистов у нас нынче в России развелось, как нерезаных собак. Эпоха, видать, такая - собачья. Всех благ вам и слушателям Свободы. Фёдор из Владимира». Спасибо, Федор! Обкуриваясь, точно знали, для чего обкуриваются. Ошибкой это никто не будет считать, и вожди – прежде всего. Верхушка может осознать и опасность, и поражение, но не как ошибку. Это разница между обычным правительством и бригадой братков. Обычное правительство, оно да, может увидеть и осознать свою ошибку, сделать и выводы – отступить, даже совершить крутой поворот. Как Ленин, между прочим. Он с ядром своей партии, с этой, по его словам, тончайшей прослойкой профессиональных революционеров, не был уголовником, хоть их и называли бандитами. Они были хуже бандитов, да, но бандитами не были. Ленину хватило трех лет, чтобы осознать свою главную ошибку, и он решительно отказался от знамени, под которым брал власть. На том знамени было написано: будем жить без рынка, без денег, без частной собственности и через десять лет окажемся в раю на земле. Он все это стер, произнеся страшные для своих дурачков слова: слова о том, что совершается коренной переворот всех представлений о социализме – представлений, с которыми жили и боролись, ради которых не жалели ни себя, ни других. Вы можете себе представить, чтобы Путин сказал сегодня или завтра: мы ошиблись в главном – мы ошиблись, когда решили похерить в России зачатки демократии? Это шайка, а шайка может сказать, что ей не повезло, что она оказалась слабовата. Сказав это, она может наброситься на пахана от огорчения. Но ошибочными свои деяния не признает никогда. И путинское большинство не признает, что ошиблось. Следующее поколение – может быть. Но нынешнее – нет, так и доживет, разговаривая разговоры, что ему не повезло, что пиндосы не дали насладиться величием и благоденствием, предатели помешали.

«Здравствуйте, Анатолий! – следующее письмо. - Ещё лет семь тому не интересовался политикой, едва-едва сводил концы с концами. И вот в прошлом году, когда мне стукнуло сорок два года, открыл для себя передачу «Ваши письма». Решил скачать предыдущие. К сожалению, архив начинается только с шестого года, но мне и этого хватило. Подумал я: а вот в том же шестом году, когда меня занимали только мысли о хлебе насущном, - что в это время обсуждалось в вашей передаче? Начал слушать и обалдел. Всё то же самое, что и сейчас: путинизм, антиамериканизм, антиукраинизм и далее по списку. Но все равно с интересом слушаю архивные записи два раза в день, выходя на балкончик покурить трубку. Ведь письма бывают действительно интересные – некоторые хороши своей забавностью, некоторые веселят запредельной глупостью, а некоторые просто, так сказать, «за жизнь». Короче говоря, сейчас я более-менее стал понимать, что к чему. А ведь сколько таких людей, которым до политики нет никакого дела, как мне когда-то! Их занимают повседневные заботы, как с голоду не умереть и чтобы было чем платить за квартиру. А когда население в массе своей так живет, то ему глубоко плевать (как и мне когда-то) на всякие там выборы, демократический путь и всё такое прочее. Так что оптимизма у меня совсем мало. Андрей. Санкт-Петербург».

Спасибо за добрые слова, Андрей! Я давно не курю, но после вашего письма захотелось тоже постоять с трубкой на балкончике и послушать что-то, от чего не вянут уши. Попыхивая, подумать… Опыт послесоветской России, как и других стран с похожей судьбой, показал, что самое трудное – это утверждение демократической законности. Столетиями торжествовало право сильного. Оно выступало в разных видах, например, в виде сословных привилегий. Люди привыкли, что одним позволено больше, чем другим. Обделенным это не нравилось, но сознательно к лучшему устройству потянулись сравнительно недавно и далеко не все народы. Чего хочет, чего добивается, о чем хлопочет обыкновенный житель России? Получить что-то в обход очереди, в обход закона, в обход порядка. Он жаждет справедливой законности и в то же время только то и делает, что пытается чего-то добиться для себя в порядке исключения. Когда это наблюдаешь, становится ясно, что разумная самоорганизация общества – это самообуздание каждого в отдельности и всех вместе. Очень трудно оно дается, это самообуздание. Самообуздание правильными, надежными порядками. Китайцы вон в отчаянии целыми пачками расстреливают вельможных воров. Это не что иное, как попытка самоорганизации общества на разумных началах. Не с того конца, но все же…

Следующее письмо: «Вы огласили чью-то претензию к участникам дискуссий на «Свободе», которые употребляют слова-паразиты вроде «как бы». Об этом, а также в целом о проблеме «неправильной» речи скажу следующее. Как раз такая речь свидетельствует, что идет живая дискуссия в прямом эфире. Ее участники не читают по бумажке заготовленные тексты. Живые люди вообще не идеальны. И говорят не так, и водку пьют, и дерутся, страдают ожирением и много еще чем. Общества, где все люди ничем таким не страдают, описаны в многочисленных антиутопиях. В реальном мире такого пока, к счастью, нет, не было и, вероятнее всего, не будет. Что касается ссылки на Пушкина – нам неизвестно, как говорил Пушкин в обычном общении, звукозаписи тогда не было. Но как-то сомневаюсь, что он говорил безукоризненно. Что касается рассуждений про «интеллигентность» - ну, это вообще за рамками. Кто вы такой, уважаемый господин Икс, чтобы решать, кто интеллигент, а кто нет? Это напоминает попытки некоторых писателей-неудачников утверждать: вот, мол, десять тысяч, которые читают меня, Петрова, и моих друзей Иванова и Сидорова, они люди просвещенные, интеллигентные, а миллионы, которые читают Лукьяненко, или сотни миллионов, которые читают Коэльо – они, мол, быдло. Наконец, претензии насчет «неправильной» речи вообще могут звучать только в адрес иностранца. А на родном языке свободный человек говорит, как считает нужным», - пишет этот слушатель. Согласимся мы с ним или нет, это ничего не изменит в том, как обстоят дела в окружающей нас действительности. Образованного и хорошо воспитанного человека его речь выдает так же наглядно, как невежду и невежу. Все это не мешает нам с необъяснимым удовольствием вспоминать пушкинские строки: «Как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я речи русской не люблю».

«Да бросьте, Стреляный, смешно вас слушать, - читаю следующее письмо. - Вы в самом деле застряли во временах, когда поездка в капстрану была чем-то вроде фантастики. Доллары увидеть можно было только в кино, а уж вид первой забугорной лавочки повергал в трепет. Примерно так в давние уже времена аборигены далеких стран млели перед стеклянными бусами. Им казалось, что это невиданная драгоценность. Но теперь стеклянными бусами никого даже в Африке не удивить. Времена изменились. Всё стало по-другому, хотя можно сказать, что и ничего не поменялось. И то, и то будет верно. Но магазины у нас сейчас такие же, как были на Западе, подъезды действительно чистые, и в головах у россиян тоже поменялось. Просто видят то, что есть на самом деле. Нет розовых очков, и нет податливости к западной пропаганде, ко всей этой лабуде на тему: России нужен не космос, а чистые подъезды», - говорится в письме. Космические дело, оно, в основном, - военного назначения. Несколько лет назад тогдашний министр финансов России Кудрин, личный друг Путина – кажется, по сей день – резко выступил против увеличения военных расходов. Он сказал, что страна надорвется. С ним не согласились, и он уволился, не желая отвечать за безумие. Он хотел, чтобы росли не военные, а социальные расходы, на чистые подъезды в том числе. И вот я думаю: кто ему это внушил? Наш слушатель вполне может сказать, что западная пропаганда, но мы-то знаем, что таковой нет в природе. Так же хорошо мы знаем, почему этому слушателю хочется думать, что она существует и только тем и занята, как бы сбить его с пути истинного. Ему нужно быть уверенным, что миру есть до него дело. Это придает ему важности в собственных глазах. Это греет его патриотическое чувство. Раз у него есть мозги, значит должен быть кто-то, кто пытается их испортить, и этот кто-то – Запад, америкосы. Почему именно они? Потому что они богаче и сильнее всех. Он ведь со своей стороны тоже старается подгрести под себя всех, кто беднее и слабее – для того и нужны ему мозги и все, что к мозгам, а иначе зачем? Это ход мысли дикаря не в ругательном, а в историческом смысле слова. Ход мысли людей, сообществ, которые все еще не живут, а выживают, заняты не жизнью, а выживанием. Настороженность, мнительность, зависть, желание сбиться в стаю и защищаться от врага, переходя, по возможности, в наступление. И жалко их, и зло берет – с таким чувством смотрит на них та часть мира, где уже живут, а не выживают.

«Вы ошиблись, Анатолий Иванович, и я вместе с вами, - так начинает следующий слушатель. - В девяностых вы говорили: наши люди пока не знают мира, но вот начнут они посещать Европу, увидят всё своими глазами и поймут, что к чему. С тех пор прошла почти четверть века. Ненавистниками Запада и супер-патриотами стали вовсе не жители выселок, а те, кто познакомился с европейскими скоростями и комфортами. Кто главные пропагандисты Кремля? Кто сочиняет и осуществляет политику Путина? Это люди практически живущие в Европе или Америке и от этого ненавидящие цивилизованный мир так, как не бывало в советские времена», - написавший это наш слушатель не преувеличивает. Есть несколько объяснений этой ненависти. Русским жуликам и ворам и их обслуге очень хотелось, чтобы на Западе их считали своими. Чтобы не только позволяли покупать в Лондоне дворцы, пруды и целые озера, но и приглашали на свои тусовки, общались с ними, как с равными, видели бы в них не проходимцев, а джентльменов. Вот этого они не получили. Разрешение тратить деньги на что угодно, в том числе – на покупку западных политиков, газетчиков и вещателей, иметь миллиардные счета в банках Вены, Парижа, Цюриха – это получили. А уважения не получили. В Москве русский проходимец чувствует себя большим человеком, а в Европе все галки кричат ему вслед: ты никто, никто, никто. Это и делает его ненависником Запада и умиленным сыном отечества. Второе, связанное с этим. Русским проходимцам хотелось, чтобы установленные ими в России воровские и фашисткие порядки считались на Западе такими же демократическими, как английские, немецкие. Ан нет, Европа об этих порядках прямо говорит то, что они собою представляют: воровские, бандитские, фашисткие порядки. Это тоже прибавляет ворам патриотического задора и враждебности к Западу. Или принимайте нас такими, какие мы есть, а мы есть злодеи, хамы, блатари, или мы на вас обидимся и будем на зло вам безобразничать и у себя, и везде где сможем.

Пишет господин Челевич: «С появлением Интернета Господу стало легче наблюдать за человечеством. Там есть чему радоваться, есть чему огорчаться. Заходя на некоторые сайты, возможно, скажет: «Скоты! Им дано великое наслаждение, а они во что его превратили!» И хорошо, что гнев Господен не очень суров, терпение Его границ не имеет. Учит и учит нас, дураков, мы делаем вид, что внемлем, кресты кладем, поклоны бьём и свечи зажигаем, а потом опять за своё».

Вы заметили, что, когда человек занимается самокритикой от имени всего человечества, мы можем это слушать, но недолго? Так, между прочим, было всегда и везде.

Осуждая человечество, некоторые предлагают ему свои программы спасення. Читаю: «Чтобы спасти планету от власти злодеев, я разработал идеологию и механизмы для социального оздоровления общества и строительства справедливого и безопасного мирового сообщества. И давно прошу властей всех стран и их элиты дать мне деньги на информирование мирового сообщества и создание необходимых условий для объединения всех стран и всех народов мирового сообщества в Одно Компьютерное Мировое Правительство, которое со времени преобразуется в Единое Трудовое Братство. Это создаст мир и гармонию на планете. Слуги народа, власти борзы не дают деньги! Что делать? Как убедить, вынудить борзых властей дать один процент бюджета? Как информировать мировое сообщество?», - все спрашивает и спрашивает этот изобретатель. Почему я время от времени оглашаю такие труды и заботы? Не для того, чтобы кто-то в очередной раз улыбнулся. Дело в том, что такие перлы находят пути на страницы газет, на экраны, на думскую трибуну, в правительственные решения. Хотели поставить на колени Европу, но сначала - Украину, угрожая перекрыть газовую трубу. Теперь готовы отдавать газ чуть ли не даром, да только все меньше охотников его брать. Это факт: прежде чем объявить Россию энергетической сверхдержавой, которая будет начальствовать, по крайней мере, над половиной мира, в Кремле освоили целые тома сочинений о том, как это будет. Науки там было не больше, чем в проекте «Компьютерного Мирового Правительства» (все слова с большой буквы), каковое Правительство со временем преобразуется в «Единое Трудовое Братство» (тоже все слова с большой буквы). Сказать еще? В свое время несколько мужчин со странностями (и, кажется, одна женщина) убедили себя и все тот же Кремль, что они – большие военные ученые-стратеги и могут все. Например, читать мысли первых лиц планеты. Разумеется, они без проволочек были обеспечены надлежащим денежным и вещевым довольствием и вскоре представили доклад о прочитанных ими тайных мыслях государственного секретаря Соединенных Штатов Америки госпожи Олбрайт. И среди них, этих мыслей, одна из важнейших – о Сибири: что, Сибирь, мол, для России - слишком жирный кусок и надо его у нее отобрать. Вы думаете, этим дело и кончилось? Недавно не кто иной, как генерал Патрушев, глава Совета безопасности РФ, ближайший к президенту человек, с самым важным видом огласил этот замысел Америки, добытый доблестными русскими разведчиками. Дескать, противостоять такому злодейству - важнейшая историческая задача России, ради чего можно перейти на хлеб и воду как основные продукты питания.

Женщина в поезде громко жаловалась на врача, к которому ездила за пятьдесят километров. «Он не стал меня раздевать! Он слушал меня через свитер. Спереди и со спины – через свитер, представляете!». Меня так поразил этот рассказ, что я решил вставить его в передачу. Считайте, что эта женщина написала мне письмо. Чтобы проверить себя, я передал эту историю своему другу доктору Иванову. Считайте, что решил проконсультировать у него это письмо. Скоро пятьдесят лет, как он доктор, раньше – участковый, сейчас это называется семейный. Почти пятьдесят лет на одном участке, в одной амбулатории. Как приехал по назначению после мединститута, так и осел на месте, отведенном ему партией и правительством. «Не может быть! – резко сказал Владимир Иванович. – Этого, что она рассказывает, не может быть. Или он, этот врач, так разленился, так опустился, допился… Если ты врач, ты обязан раздеть человека, который к тебе пришел на прием. Женщину – вдвойне обязан. Ты должен не только прослушать ее сердце, легкие - ты обязан прощупать ее груди. С какой бы жалобой ни пришла, обязан прощупать груди! Там могут быть узлы, узелки, узелочки. Это может быть рак, мать-перемать, с этим не шутят. Ты должен прощупать каждый сантиметр, и если, не дай Бог, нащупал что-то подозрительное, немедленно организуй лечение. Ты обязан прощупать каждую ее грудь так, как их никогда не щупал и не будет щупать ни один ее муж и любовник!».

На волнах Радио Свобода закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио Свобода, улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. В Интернете я в списке сотрудников Русской службы на сайте: svoboda.org