Марьяна Торочешникова: Более 260 тысяч человек подписались под петицией с требованием привлечь к ответственности виновных в массовой гибели животных в московском приюте «Эко Вешняки». Зоозащитники заявляют о необходимости принятия специального закона о защите животных, отмечая, что действующего законодательства недостаточно. По их мнению, правоохранительные органы не рассматривают случаи жестокого обращения с животными как серьезные уголовные преступления, а у гражданских активистов нет законной возможности контролировать распределение и расходование бюджетных средств, выделенных на нужды защиты и содержания бездомных животных.

В студии Радио Свобода - член экспертного совета Комиссии по экологической политике Московской городской Думы Елена Иванова (она многие годы занимается вопросами регулирования численности безнадзорных животных в Москве, в том числе проблемами муниципальных приютов) и юрист, зоозащитник Светлана Зиберт.

В Москве по факту массовой гибели животных в приюте «Эко Вешняки», где содержались бездомные кошки и собаки, возбуждено уголовное дело о жестоком обращении с животными. В конце апреля полицейские обнаружили здесь 29 мертвых кошек и 12 собак. Приютом руководит организация БАНО "ЭКО". По сведениям, распространенным партией "Яблоко", с 2011 года эта компания получила более 1 миллиарда 100 миллионов рублей на отлов и содержание бездомных животных. Однако, как считают волонтеры и зоозащитники, деньги разворовывались, животных содержали в чудовищных условиях, в грязи, без пищи и воды. Вечером 28 апреля более сотни зоозащитников собрались на стихийный митинг возле приюта «Эко Вешняки». Активисты требовали отдать им оставшихся животных, чтобы спасти их от гибели, но наткнулись на активное сопротивление. Одного из зоозащитников охранники избили.

^{Полная видеоверсия программы}

Посмотрим небольшой видеорепортаж с места событий, подготовленный корреспондентом Радио Свобода Иваном Ворониным.

Екатерина Григорьева, волонтер приюта для бездомных животных: Информация пришла от бывшего сотрудника "приюта", он рассказал о том, какой беспредел творится за этими высокими воротами, о том, что были жесточайшим образом умерщвлены, а затем расчленены животные.

Юлия, гражданская активистка: Нашим добровольцам удалось проникнуть в это здание, когда здесь еще не было охраны, и были сняты видеоподтверждения о том, что там присутствуют трупы зверски убитых животных, а многие живые животные в ужасном состоянии.

Екатерина Григорьева: Кошки со свернутыми шеями, вырванные хвосты, лапы... Животные просто в искаженных, неестественных позах, и сразу понятно, что они умерли насильственной смертью.

Юрий Велькин, житель района Вешняки: Я проходил мимо и увидел большое скопление народу, услышал крики. Я подошел к двери, хотел выяснить, что там за ситуация. Выбежал неизвестный человек в хирургической маске, нанес мне удар в голову и дверью повредил руку. Такие безобразия не должны происходить безнаказанно - ночью умерщвляют животных, а сотрудники ЧОПа избивают граждан, которые собрались противодействовать данному правонарушению!

Екатерина Григорьева: Мы решили забрать оставшихся животных, которые здесь находятся, чтобы спасти им жизнь. Мы понимаем, что представители управляющей компании не могут просто так отдать нам животных, потому что, во-первых, тогда они дадут всем понять, что действительно совершили преступление - жестокое обращение с животными. Они совершили его и совершали не раз! А во-вторых, они понимают, что если у них заберут этих собак, то прекратится финансирование.

Евгения, гражданская активистка: В 2012 году сумма контрактов БАНО "ЭКО" составила 235 миллионов рублей, в 2013-м - 306 миллионов рублей, в 2014-м - 152 миллиона рублей. Так что им есть за что бороться. Об этом пишут волонтеры, которые давно пытаются разобраться в ситуации с БАНО "ЭКО", - почему выделяется так много денег и почему в результате в приютах находят истощенных животных и кучи трупов.

Марьяна Торочешникова: Всех оставшихся животных из этого приюта «Эко Вешняки» люди разобрали. А сейчас, к 5-му мая, скандал развился с новой силой, и стало известно, что вокруг еще одного приюта, который обслуживает компания БАНО "ЭКО", найдены захоронения животных, волонтеры нашли несколько десятков трупов, и по этому поводу тоже ведется прокурорская проверка, обсуждается возможность возбуждения уголовного дела по факту жестокого обращения с животными.

Как вообще стала возможна подобная ситуация? Насколько я понимаю, история, связанная с приютами для бездомных животных в Москве, не самым благополучным образом развивается на протяжении уже нескольких лет. Можно было видеть призывы выходить на митинги против компании БАНО "ЭКО", призывы к московскому правительству пересмотреть свою позицию в отношении размещения бездомных животных. Почему до этого чудовищного скандала власти и правоохранительные органы особенно не шевелились?

Елена Иванова: Создание системы регулирования численности бездомных животных в городе Москве не завершено. Оно началось на более-менее законной, регламентной основе в 2001 году. Тогда усилиями зоозащитников и правительства Москвы впервые у нас в стране было выпущено постановление правительства Москвы о гуманном регулировании численности бездомных животных, которое предполагало отлов, стерилизацию и кастрацию с возвращением в места обитания. Москва в этом смысле - первый город в стране, и мы можем этим гордиться. Неагрессивные животные после стерилизации и кастрации выпускались в места обитания, а агрессивных должны были помещать в приюты. Тогда и началось строительство первых приютов. Но в 2009 году распоряжением первого зама премьера правительства Москвы возвратный отлов был заменен на безвозвратный, и понеслось…

Марьяна Торочешникова: То есть всех животных теперь нужно было обязательно помещать в специализированные учреждения.

Елена Иванова: Да, в приюты. Система, которая должна была руководить этими приютами и выстроить единую политику, принципы и методы руководства, оказалась не выстроена до конца. Почему провалилась программа стерилизации? Деньги просто разворовали. Они не сумели (это было еще при Лужкове) в достаточной степени проконтролировать эти средства. Восемь лет строились приюты, мегаприюты - видимо, подрядчики были в этом заинтересованы, и на сегодняшний день из тринадцати муниципальных приютов в городе сданы в эксплуатацию только два.

Марьяна Торочешникова: Приведу статистику от партии "Яблоко", которая после всех этих событий распространила пресс-релиз. Они отметили, что на строительство четырнадцати зооприютов с 2007 по 2011 год в Москве был потрачен один миллиард триста миллионов рублей. По вашим наблюдениям, эти деньги были потрачены, а приюты не сданы?

Елена Иванова: Я не знаю, сколько денег было потрачено и сколько выделялось, но знаю по факту, что в эксплуатацию сданы только два приюта. Сданный в эксплуатацию приют - это завершенное строительство. Сооружения там нехитрые, построить их недорого, но самое главное в городе – это коммуникации. Вот если в приюте на полторы – две с половиной тысячи собак отсутствует вода и тепло, то вы можете себе представить, что это такое… Можете себе представить, каково животным, которых кормят только сухим кормом.

Хотя, надо отдать должное городу, средства, которые выделяются на содержание бездомных животных, утверждены в бюджете, и они каждый год подтверждаются. Уверяю вас, этого достаточно для того, чтобы достойно содержать животных в приюте и выполнять комплексную программу.

Я считаю, что набивать приюты животными - это тупик, это бесконечное расходование средств. Во-первых, их надо адаптировать и раздавать людям, а во-вторых, не надо им позволять рождаться. Откуда берутся бездомные животные? Это всегда проблемы человека, за этим всегда стоит какая-то трагедия. Это либо выброшенное животное, либо потерявшеесся, либо выбракованное. У нас, к сожалению, не лицензировано разведение животных, поэтому очень многих животных заводчики просто выбраковывают, и они оказываются на улице. И второе - это когда они размножаются естественным путем. Вот дать собаке родить десять-двенадцать щенков, а потом забрать их в приют, где 80-90% щенков умирают, потому что все приюты заражены, как бы они ни содержались, в них всегда существуют вирусы и микробы.

Марьяна Торочешникова: Почему же так вышло, что надзирающие органы, в том числе и правоохранительные, закрывали на это глаза? Ведь волонтеры наверняка знали об условиях содержания животных в приютах, били в колокола, ходили на митинги (последний из крупных митингов был в феврале 2015 года).

Светлана Зиберт: Проблема в отсутствии системы контроля. Я подключилась к проблеме недавно, но знаю, что волонтеры жаловались, знаю, какие они направляли обращения и какие получали ответы. Они писали о невыносимых условиях содержания собак: нет корма, нет уборки, писали, что Вера Петросян как подрядчик не справляется со своим БАНО "ЭКО".

Марьяна Торочешникова: Вера Петросян - это руководитель благотворительной автономной некоммерческой организации "ЭКО", которая выигрывает тендеры на содержание приютов для животных.

Светлана Зиберт: Да, это госзакупки, и БАНО "ЭКО", как и любая другая организация, имеет право участвовать в госзакупках; по итогам проведенных торгов заключаются государственные контракты. Несмотря на то, что эта организация по уставу благотворительная, здесь речь идет, конечно, не о благотворительности, а об оказании услуг. В данном случае они оказывали городу услуги по содержанию животных - как в муниципальных приютах, так и в частных приютах БАНО "ЭКО".

Марьяна Торочешникова: Сколько приютов контролировала эта компания?

Елена Иванова: Было шесть приютов, четыре больших муниципальных и два как бы частных приюта, совсем крошечных, - частный приют в Вешняках (там было очень много породистых собак, и он предполагал изначальную вместимость на 150 животных, но это везде в приютах превышено в разы) и приют в Царицыно. Там сейчас строится жилой комплекс, он подходит почти вплотную к приюту, поэтому на месте бывшего приюта в Царицыно по Генплану должна быть построена ветеринарная клиника. Насколько я понимаю, фонду БАНО "ЭКО" был там недалеко предоставлен участок для строительства приюта. Это было решение Градостроительной земельной комиссии в прошлом году. Сейчас на юго-западе уже два года в приюте другой подрядчик, а на юго-востоке 1 марта был не продлен аварийный контракт с организацией БАНО "ЭКО", и там теперь тоже другой подрядчик. То есть осталось два муниципальных приюта - это Бирюлево (Южный округ) и Солнцево (Западный округ), и два маленьких частных приюта, содержание животных в которых обеспечивает компания БАНО "ЭКО".

Марьяна Торочешникова: Люди на нее жаловались, получали какие-то отписки. Кто-то из представителей властей выезжал в эти приюты?

Светлана Зиберт: Да, делались выездные проверки, их проводили префектуры совместно с заказчиками. Департамент жилищно-коммунального хозяйства сейчас фактически не контролирует данную сферу (это 44-й закон о госзакупках), и функции контроля, согласно действующему законодательству, полностью возложены на заказчика – на префектуры.

Марьяна Торочешникова: Должны же, наверное, вмешиваться ветеринарные, санитарные службы!

Елена Иванова: Но получается, что практически никто и не вмешивается, кроме общественности, потому что у Комитета по ветеринарии эту контролирующую функцию убрали, им разрешено принимать участие в проверках только по специальному решению вышестоящих органов, в качестве специалистов, которые просто входят в состав комиссии.

По Гражданскому кодексу решающее слово есть у префектуры, которая передала свои функции дирекциям на местах. Есть Дирекции жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства Северного округа, например, или Западного округа, они подписывают контракты, и они, по сути дела, являются заказчиками. Здесь речь идет о бюджетных средствах, поэтому дирекция имеет, как правило, одного специалиста, то есть нет в достаточном количестве специалистов, которые бы контролировали расходование бюджетных средств по данному контракту.

Марьяна Торочешникова: В 2012 году против руководства компании БАНО "ЭКО" было возбуждено уголовное дело по статье о мошенничестве, и обвинения были связаны с нецелевым расходованием бюджетных средств, выделенных на содержание животных.

Светлана Зиберт: Да, там были обнаружены факты хищения.

Марьяна Торочешникова: Чем закончилось это дело? И почему после такой скандальной ситуации компания продолжала не просто содержать приюты, но и выигрывать новые тендеры?

Светлана Зиберт: По 44-му федеральному закону о госзакупках к торгам не допускаются только осужденные лица. В настоящее время уголовное дело существует, оно расследуется в Южном округе, но до суда не доведено. Так что, если говорить о формальной стороне, то БАНО "ЭКО" имела право участвовать в тендерах на госзакупки. Но когда проводились закупки, там тоже не было нарушений закона, исключение составляет Южный округ, который допустил БАНО "ЭКО" к конкурсу, и в данном случае речь идет о том, что эта компания предоставила неверную информацию о собственной репутации. И о какой репутации можно говорить, если в отношении руководства возбуждено уголовное дело? В данном случае речь идет именно об отсутствии контроля со стороны заказчика на стадии исполнения контракта.

Марьяна Торочешникова: А это можно было бы каким-то образом исправить, или для этого нужен специальный закон?

Елена Иванова: Федеральный закон, конечно, нужен. В Москве наиболее благополучная ситуация, здесь все-таки пытаются решить эти проблемы. Ну, не получается… Я прекрасно понимаю, что если в системе ЖКХ, которая должна заниматься другими вещами - дорогами, мусором и так далее, - вдруг возникла эта тема, то непонятно, что с ней делать, и уже десять лет эта проблема не решается, потому что система не выстроена. Она действительно непрофильная, требует каких-то специалистов…

Весь выделенный бюджет направляется в приюты, но это неправильно. На территориях округов существуют и другие животные, которые еще не в приюте, которые выброшены, которых нужно стерилизовать. У нас уже много лет не решается проблема бездомных кошек. Они не приносят абсолютно никакого вреда. Этих кошек замуровывают в подвалах. Уже многие обращались к властям по этому поводу, в том числе и деятели культуры, и власти пошли навстречу, сказали, что там, где живут кошки, рекомендуется сохранить систему одного продуха.

Бродячие кошки не представляют никакой опасности для людей, они - естественные враги крыс, и это признано всеми. Кошки должны быть сохранены в городе, они тысячелетиями существуют рядом с человеком. Единственное, что надо делать, это стерилизовать их, чтобы они не размножались в неограниченном количестве. И в том бюджете, который выделяется, заложена возможность финансировать и программы стерилизации бездомных животных, но все идет на приюты.

Марьяна Торочешникова: А как обстоят дела в регионах?

Елена Иванова: В основном отстрел или иные способы устранения животных.

Марьяна Торочешникова: Легализованное уничтожение?

Елена Иванова: Конечно, не легализованное. Но наша правоохранительная система оказалась не готова хоть к какой-нибудь эффективной борьбе с такого рода правонарушениями - жестокостью по отношению к животным. Статья 245-я, к сожалению, действует очень плохо, и ее правоприменение крайне неудовлетворительно.

Марьяна Торочешникова: Приведу официальные данные Судебного департамента при Верховном суде РФ за 2015 год. По 245-ой статье УК РФ в 2015 году были привлечены к ответственности - по первой части этой статьи, менее тяжкой, семьдесят восемь человек; по второй части, более тяжкой, восемь человек. Из всех, кто был привлечен, попали под амнистию семь человек, реальные наказания до года лишения свободы получили два человека, все остальные отделались штрафами. Как отмечают зоозащитники, эта статистика не отражает реальную картину, потому что многие дела не возбуждаются, просто не доходят до судов.

Елена Иванова: Я курировала некоторое количество собак на закрытой территории промзоны, стерилизовала их за свой счет. У меня была популяция – двадцать восемь собак, и за четыре года там осталось шесть животных, которые охраняют территорию. Между прочим, это очень важная функция в городе - животные не пускают чужаков. Животные привиты, стерилизованы, они не размножаются.

И это единственный путь в сочетании с приютами, но они не должны быть такими огромными. Две с половиной тысячи собак - это кромешный ад! Приюты должны быть вместимостью около 500 животных, и туда должны помещаться животные, которые действительно либо очень агрессивны, но могут быть социализированы, либо это животные, которые оказались выброшенными на улицы, либо им требуется лечение.

Сколько звонков: сбили собаку на дороге! Народ у нас жалостливый, хороший, не могут проехать мимо, а что дальше делать с собакой? Домой не все способны ее взять. Вот эта служба не организована. Не создана единая система учета и регистрации животных. Поэтому контроль за исполнением этих контрактов осуществляется в приютах, как правило, одним единственным специалистом. Но специалист, приехав раз в неделю в приют, который занимает несколько гектаров и имеет две с половиной тысячи животных, просто физически не может ничего увидеть!

Марьяна Торочешникова: Светлана, с вашей точки зрения, насколько перспективна 245-я статья УК применительно к ситуации в приюте «Эко Вешняки»? Там возбуждено уголовное дело, трупы животных отдали на зооэкспертизу, чтобы установить причины смерти. Будут ли конкретные люди привлечены к ответственности? И будет ли среди этих людей руководство?

Светлана Зиберт: С точки зрения права, конечно, состав преступления налицо. Решающее значение будет иметь экспертиза. Но, если учитывать тот факт, что территория приюта «Вешняки» находилась под контролем БАНО "ЭКО", и, в первую очередь, под контролем Веры Петросян и Анжелы Богачевой… Ведь она была на территории приюта эти два дня, там были сотрудники приюта, которые, как минимум, видели то, что происходит, и, на мой взгляд, участвовали в этом.

Марьяна Торочешникова: То есть это умышленное укрывательство преступления - еще один состав.

Светлана Зиберт: За такое укрывательство у нас нет уголовной ответственности, но здесь соучастие. Другое дело, что это соучастие нужно доказать. И доказывать нужно не первую, а вторую часть статьи, поскольку там группа лиц.

Марьяна Торочешникова: По вашей логике, если кого и привлекут по этой статье, то обычных работников, которые должны были чистить вольеры.

Елена Иванова: Да, видимо, несколько таджиков окажутся в международном розыске.

Светлана Зиберт: Уголовное дело возбуждено по первой части 245-ой статьи, и все зависит от наших правоохранителей.

Марьяна Торочешникова: А они, судя по опыту прошлых лет, совершенно не заинтересованы в этом.

Светлана Зиберт: Да, практика наказания за такие вещи у нас не сложилась. Наверное, они считают это пустяками.

Елена Иванова: Хотя наша страна находится на третьем месте в мире по уровню агрессии, и начинается все с этих замурованных кошек, которых видят дети, когда выходят со своими родителями и бабушками на улицу, а бабушки рыдают от того, что кошечки там гибнут на глазах у всех. А мы все равнодушно проходим мимо. Лев Толстой говорил, что общество, которое плохо относится к своим животным, всегда будет нищим и бесправным. И это часть нашей с вами проблемы!

Марьяна Торочешникова: Ведется ли какая-то статистика: сколько в России или в Москве безнадзорных животных?

Елена Иванова: За последние три года мы много раз обращались к Департаменту ЖКХиБ с просьбой провести мониторинг популяции животных, которые находятся хотя бы на территории Москвы. Он проводился в последний раз в 2006 году. К сожалению, средств на это до сих пор не нашлось, хотя есть специализированный Институт экологических и биологических проблем имени Северцева, который умеет это делать. Но они не заказали такую работу. В 2006 году была цифра по Москве - от 15 до 20 тысяч.

Марьяна Торочешникова: А как обстоят дела во всей стране, не представляется возможным узнать?

Елена Иванова: Никто нигде не делал этого. Это полная стихия. Вот в Питере даже получше, там люди начинают работать на местах. Сегодня мы встретили девочку из Улан-Удэ, которая приехала в Москву изучать опыт. Люди уже не хотят видеть убийства, отстрелы, это несовместимо с их мировосприятием! Поэтому нужен закон.

Марьяна Торочешникова: Этот закон лежит в Думе уже не первый год.

Елена Иванова: Если я не ошибаюсь, он лежит уже лет 12!

Марьяна Торочешникова: Какие принципиальные предложения содержит этот закон?

Елена Иванова: Самое главное - нельзя убивать. «Не убий!»

Марьяна Торочешникова: А в этом законе предписаны юридические механизмы реализации - как осуществлять контроль, надзор, уход за животными? И что там, с вашей точки зрения, обязательно должно быть?

Светлана Зиберт: Сейчас, в связи с событиями в Вешняках, актуальным стал вопрос о частных приютах. Таких «вешняков» по стране много, и далеко не все частные приюты предоставляют животным хорошие условия. Где-то, может быть, не очень психически здоровые люди устраивают такие приюты. Очень важно внести в этот закон нормы о том, чтобы контролировать и частные приюты для безнадзорных животных. Нужен государственный и общественный контроль.

Елена Иванова: Частные приюты сейчас не имеют заказчиков – вот в чем весь ужас.

Там, где я живу, около десяти лет жили две опекунские собаки - это любовь всего нашего микрорайона, абсолютно мирные, чудесные животные. У них была будочка, и весь совет ветеранов, все бабушки обожали этих животных. Потом одна из женщин решила, что она знает, как им лучше, их отловили и вывезли в частный приют. Жители собрали 280 подписей с просьбой вернуть собак. Приют частный, нас туда не пускают, животных нам до сих пор не отдают, и мы ничего с этим юридически поделать не можем.

И аналогичная ситуация очень часто была в приютах БАНО "ЭКО". В частные приюты даже полиция не может войти без разрешения руководителя – это частная территория. В муниципальных приютах крайне неохотно отдавали животных.

Марьяна Торочешникова: Это из вредности? Или им на каждое животное выделяют конкретные деньги?

Елена Иванова: Мне кажется, происходит какая-то трансформация психики. С одной стороны, конечно, все зарабатывают, но в какой-то момент вседозволенность... Это закрытая территория, туда приходят люди, которые заботятся от пяти-шести животных, управляющая компания устанавливает режим посещения. И начинается… Если кому-то что-то не нравится, то управляющая компания говорит: я тебя лишу пропуска, и завтра ты не увидишь здесь свое животное. И животные исчезают. Людьми просто манипулируют, а собаки становятся заложниками.

Марьяна Торочешникова: А в чем именно был ужас содержания животных в «Эко Вешняки», что конкретно возмущало волонтеров?

Светлана Зиберт: Во-первых, в Вешняках волонтеров было крайне мало, доступ туда имели лишь особо доверенные лица. Но доходили слухи. Дело в том, что в этот приют свозили животных из других приютов умирать. Такой концлагерь…

Рассказывали разное. Практика, в общем, была такая: волонтеров, которые хотели помочь собачкам в Вешняках, встречали у ворот, забирали сумки с продуктами и лекарствами - и до свидания, внутрь вообще не пускали. Мы писали много заявлений с требованием допустить волонтеров в данный приют, мы туда 13 марта приезжали с участковым, который потребовал пропустить его на территорию приюта. Но 11 марта, как нам пояснили, там была проверка, и участковый, зайдя на территорию этого приюта, ничего не нашел. Он порядочный человек, и он сказал, что если бы там что-то было, он бы принял меры.

Там в карантине было очень мало животных, и у них был корм, была вода. Но вскоре одна из волонтеров, которую пускали в приют Вешняки, рассказала другим волонтерам, что там ужас что происходит. Собак не кормили, животные вообще не получали корма.

Если посмотреть официальные ответы, то там говорилось о том, что БАНО "ЭКО" кормит животных кормом "Дружок". Этот корм не является полнорационным кормом, пригодным для кормления животных. Но ни в Вешняках, ни в Бирюлево, ни в Печатниках, ни в Некрасовке этим кормом не кормили. "Дружок" был у собак по праздникам, на период проверок. Продукт, который показали во всех сюжетах, это нечто среднее между кукурузой и монтажной пеной. Это, вероятно, какой-то корм для птиц, может быть, для свиней. Вот это нечто закупалось и предлагалось в качестве корма для собак. Стоимость этого корма, по оценкам экспертов, порядка трех-пяти рублей за килограмм.

Марьяна Торочешникова: При том, что на содержание одной собаки в Москве выделяется 96 рублей.

Светлана Зиберт: Уборка вольеров не производилась вообще. И это происходило не только в Вешняках. До сих пор звонят волонтеры из Некрасовки, Печатников, Бирюлева и говорят: "Мы занимаемся уборкой. Нам некогда заниматься социализацией собак, потому что мы чистим, моем, наливаем воду, кормим". То есть в приютах БАНО "ЭКО", по отзывам волонтеров, практически все услуги оказывали сами волонтеры.

Марьяна Торочешникова: А ведь там были специальные люди, которые получали за это зарплату.

Светлана Зиберт: Ну, зарплату они не получали, как мы выяснили, уже семь месяцев...

Елена Иванова: Деньги получала подрядная организация, которая должна была иметь рабочих в нужном количестве, управляющего, ветеринарных врачей в нужном количестве и так далее. Это все прописано в регламенте!

Марьяна Торочешникова: Есть специальный регламент для содержания животных в приютах?

Светлана Зиберт: Да, он утвержден департаментом.

Марьяна Торочешникова: Это московский регламент, он не распространяется на всю Россию?

Елена Иванова: Да.

Марьяна Торочешникова: А можно ли привлечь хотя бы к административной ответственности людей, которые, оказывая соответствующие услуги, нарушают этот регламент?

Светлана Зиберт: Административная ответственность за это не предусмотрена.

Елена Иванова: Можно попытаться привлечь к административной ответственности, если ты не выполняешь условия заключенного с тобой контракта. А как проверить, выполняешь ты или нет? У нас есть нормативный акт - регламент, и там прописано, что ты обязан делать в рамках заключенного контракта. К контракту имеется техническое приложение, описывающее те услуги, которые нужно оказывать. Сейчас заказчик по ФЗ 44 имеет право, если данные услуги оказываются ненадлежащим образом или не оказываются вообще, расторгнуть в одностороннем порядке контракт с такой организацией. Но этого не происходит.

Светлана Зиберт: Ответственность бывает разная - дисциплинарная, административная, уголовная. Бывает ответственность за нарушение обязательств. В данном случае речь идет о том, что нарушаются обязательства. Гражданский кодекс нам в помощь, там все предусмотрено, законодательная база есть. Если подрядчик недобросовестный, то заказчик вправе расторгнуть с ним контракт.

Марьяна Торочешникова: А вы разговаривали с депутатами о принятии этого закона, вы находите у них понимание?

Елена Иванова: Да, находим. Более того, над этим законом достаточно активно работал предыдущий состав Думы. В то время в комитете, где разрабатывался закон, работали Туголуков и Мединский, наш нынешний министр культуры. Была рабочая группа из общественности, законопроект получил достаточное количество замечаний, но все-таки прошел тогда первое чтение.

Этот закон нужен даже не для Москвы, потому что в Москве гуманные распорядительные акты, и средства выделяются достаточные, просто нет системы контроля. Сейчас мы настаиваем на том, чтобы работа приютов была прозрачной и чтобы был создан общественный контроль. И это нужно прописать в законе - контроль за исполнением обязательств, особенно в приютах, федеральных, муниципальных или частных. И понимание этого есть. Но в Москве еще более-менее, а в России - тьма, тишина или произвол - то, на что в каждом городе или крае хватает культуры, воли, милосердия и сострадания.

Светлана Зиберт: Например, недавно прошла публикация о том, что в Ставрополье собак просто сжигают живьем в печи - так у них исполняется госконтракт по отлову и гуманной эвтаназии.

Марьяна Торочешникова: И при этом людей, которые это делают, не привлекают к ответственности?

Светлана Зиберт: Нет! Эти предприниматели работают годами.

Елена Иванова: Это вроде как «социальный заказ» - они очищают наши улицы от бездомных животных.

Марьяна Торочешникова: А что же тогда, по мнению наших правоохранительных органов, жестокое обращение?

Елена Иванова: А еще надо доказать, что это делается именно с целью жестокого обращения.

Светлана Зиберт: У нас вообще очень странно сформулирована 245-я статья: «жестокое обращение с животным из садистских побуждений либо из корысти». А вот что делал этот предприниматель? Он же исполнял заказ, это не корысть. В общем, некорректная формулировка, мы должны поменять и 245-ю статью.

Вот в Питере мужчина травил собак, отравил большое количество, а судья написала, что он же не мучил, не издевался, он же просто травил. И его не привлекли к ответственности. Он же не садист, он просто так чистил город…

Елена Иванова: Статья, к сожалению, не работает. И последствия этого чрезвычайно опасны!

Марьяна Торочешникова: Помимо контроля за организациями, которые содержат приюты, ухаживают за животными, что еще должно быть предусмотрено в федеральном законе? Стоит ли специально отметить в этом законе недопустимость обездвиживания животных вместо усыпления? Несколько лет назад был огромный скандал, когда ветеринарам запретили использовать препараты для умерщвления животных, и они были вынуждены либо что-то выискивать на свой страх и риск, либо животных просто парализовали и хоронили живыми.

Светлана Зиберт: Там это предусмотрено.

Елена Иванова: У нас по-прежнему применяются препараты, которые запрещены везде.

Марьяна Торочешникова: То есть Госнаркоконтроль может прийти к любому ветеринару...

Елена Иванова: Да, может. И в приютах эта практика раньше тоже была. Надеюсь, что сейчас этого нет. А в этом законе это, безусловно, должно быть прописано.

Марьяна Торочешникова: А в приютах должны быть ветеринары?

Елена Иванова: Обязательно! Когда животное поступает в приют, оно на 30 дней садится на карантин, его осматривает ветеринар, на него заводят карточку и вводят чип. Там же очень большая плотность, животные могут заболеть любой инфекцией. Если понятно, что животное в принципе здорово, то его высаживают в вольер. Но приюты уже давно переполнены, а новых не строят, тем не менее, каждый год префектуры спускают программу по отлову новых животных. Их бы стерилизовать и отпустить - это разумно, и в Восточной Европе именно так решили эту проблему.

Марьяна Торочешникова: Или отдать людям.

Елена Иванова: И людям отдают, конечно, если это нормальная управляющая компания. И волонтеры в этом заинтересованы. Кому нравится смотреть каждый день, как животные прыгают на решетки? Конечно, все хотят социализировать и отдать животных, но пристройство очень маленькое, потому что нет пропаганды, рекламы пристройства. Многие люди ведь понятия не имеют, что творится в приютах!

Марьяна Торочешникова: А люди готовы брать животных из приютов?

Елена Иванова: Все зависит от культуры людей, от их умения понимать и разделять проблемы. В Германии, к примеру, сейчас просто не модно иметь породистых собак, их можно брать в приютах. В России такого нет. Очень интересную статистику получил канал "Москва-24", когда была история с Вешняками. Они в эфире задали вопрос: "Готовы ли вы взять животное из приюта?" И оказалось, что 83% позвонивших на это готовы. Люди считают, что там бюджет, и животные «в шоколаде»... Они не понимают, что этот бюджет минимален по отношению к остальным бюджетным статьям города, животным из этого бюджета достается 30-40%, и жизнь там совсем не сладкая. Поэтому надо разумно и взвешенно относиться к собаке или кошке, которая живет рядом с вами.

Марьяна Торочешникова: А что с профессиональными заводчиками собак и кошек - есть какая-то возможность привлечь их к ответственности или хотя бы по-человечески призвать к ответу за то, что они выбрасывают забракованных кошек и собак?

Елена Иванова: По-хорошему надо, конечно, вводить лицензирование на эту деятельность! В других странах, если ты берешь животное и собираешься разводить щенков, то ты должен заплатить довольно большую сумму. Если ты не стерилизовал животное, хотя обещал, там огромные штрафы. Эта ответственность должна быть законодательно закреплена. У нас сегодня невозможно введение лицензирования на разведение животных, потому что это противоречит каким-то другим законам.

Светлана Зиберт: Нужно принять изменения в закон о лицензировании. Что касается заводчиков, тут, опять же, все зависит от правоприменения. У нас в Уголовном кодексе есть статья о незаконном предпринимательстве. Щенячьи и кошачьи фабрики на квартирах - это не что иное, как незаконное предпринимательство, которое можно пресечь, была бы воля правоохранителей.

Елена Иванова: Но им некогда этим заниматься, это все происходит по остаточному принципу.

Светлана Зиберт: Есть прецедент: к уголовной ответственности привлекли человека, который сдавал квартиру без регистрации. Если распространить эту практику на заводчиков, то, я думаю, таких предпринимателей будет гораздо меньше.

Марьяна Торочешникова: И это не требует посадок, наверное, в этом случае люди могут отделаться штрафами.

Елена Иванова: Конечно! И здесь есть стимул - не любовь к животным, а деньги, корысть. Люди держат у себя по 60, по 120 животных (мальтийских болонок в какой-то квартире, например, было под 100) - ну, какая это жизнь для них? Это чистое получение прибыли и абсолютное безразличие к животным.

И еще очень важная вещь. У нас в Москве осталось три округа - Северо-Западный, Центральный и Зеленоград - у которых заключены контракты на отлов и содержание животных все с той же организацией БАНО "ЭКО", и эти округа не имеют своих приютов. Так что отлов, очевидно, производится, а куда везут животных, никто до сих пор не знает. И это страшно! Я хочу обратиться к жителям этих округов. Пока не выяснилось, куда везут животных, что с ними происходит, не надо торопиться писать заявки об отлове, потому что вы, возможно, подписываете животным смертный приговор.