В архитектурном сообществе обеспокоены тем, как проводится ремонт памятника Осипу Мандельштаму в Москве. По сообщениям очевидцев, входящую в комплекс памятника бронзовую доску со стихотворной строчкой "Я хочу, чтоб мыслящее тело превратилось в улицу, в страну" рабочие пытались демонтировать с помощью перфоратора и лома. Все работы осуществляются без согласования с авторами мемориала, расположенного во дворе дома, где жил поэт.
Памятник Мандельштаму был установлен в 2008 году. Перед создателями стояла трудная задача вписать мемориал в пространство со сложным рельефом и рваными контурами. Скульпторы Елена Мунц и Дмитрий Шаховской, а также архитектор Александр Бродский сумели найти деликатное решение, соразмерное этому месту. Тогда здесь даже ни одно старое дерево не пострадало. Посередине – бронзовая голова поэта, установленная на базальтовой колонне из четырех кубов. Стихотворные строки выбиты и на кубах, и на других элементах мемориала. Один из них и пытались сейчас демонтировать с так называемой "подпорной стены".
Случайно оказавшаяся в сквере Старосадского переулка москвичка Люся Малкис остановила рабочих, объяснив, что, поскольку никто не знает, где похоронен погибший в лагере Мандельштам, то именно это место и считается кенотафом, то есть условной могилой:
При словах "могила и святыня" они сняли с себя спецовки и положили их в экскаватор, чтобы доску ненароком не разбить. Прораб накидал в ковш веток. Но доска не поддалась и пока висит на "честном слове".
Среди тех, кто забил тревогу, архитектор Евгений Асс, который входил в состав жюри конкурса на памятник Мандельштаму:
– Демонтаж замечательной мемориальной доски происходил варварским способом. Кроме того, в ходе благоустройства сквера уничтожили несколько деревьев. Мы получили некоторые ответы и разъяснения, которые, с одной стороны, проливают свет и делают более-менее законным происходящее, а с другой стороны, все равно не успокаивают.
Проекта этой реконструкции никто не видел
Разбирают подпорные стены. Они, в самом деле, находятся в аварийном состоянии. Эти стены не то чтобы древние, но старые. Во всяком случае, они уже израсходовали свой ресурс и требуют ремонта. Та стена, на которой висит доска, даже накренилась. Однако реконструктивные мероприятия, вероятно, даже и необходимые, тем не менее не были согласованы ни с авторами, ни с главным архитектором Москвы, ни с другими, необходимыми в таком случае ведомствами. Так что все это похоже на самоуправство. Что в результате получится, сказать трудно.
Нам говорят: доску вернем на место. Но как вернем, куда, на что будет похожа эта стена после ремонта? На что будет похож этот двор после того, как все переделают? Пока совершенно непонятно. Проекта этой реконструкции никто не видел. И даже самые благие намерения – укрепить эти стены – не оправдываются именно потому, что мы не знаем, к какому результату они приведут.
– С кем вы разговаривали? Кто дал эти разъяснения?
Бронзовую доску пытались демонтировать варварским способом
– Я, переполошившись, стал звонить везде, куда можно. И нигде не нашел, на самом деле, каких-то вразумительных ответов: ни в Департаменте культуры, ни в Департаменте культурного наследия, ни в районной управе. Мы с одним из авторов памятника, архитектором Александром Бродским совершили телефонный рейд и не нашли никакого внятного объяснения от официальных лиц. Наконец, поскольку вся эта история взволновала общественность, и очень много в фейсбуке появилось всяких перепостов (моего скорбного поста и других), мы дождались откликов от официальных лиц. В частности, от пресс-секретаря Бауманской управы. Нам подтвердили, что да, происходит такой ремонт и об этом были предупреждены местные жители. Тем не менее этого мало!
Подобное может произойти с любым мемориальным объектом в Москве. Да и происходит, впрочем, без всякого оповещения лиц, ответственных за памятники.
Мандельштам и жил ужасно, и после смерти покоя не находит
Бронзовую доску пытались. демонтировать совершенно варварским способом. Между тем этот памятник заслуживает бережного, внимательного обращения. Это объект искусства, объект культуры, который требует работы, я бы сказал, в перчатках. Вместо этого его отдирают от стены, как ненужную какую-то, бросовую вещь. Ужасно само предположение, что могли просто уничтожить этот памятник. В это легко поверить.
– Потому что в Москве с объектами культурного наследия подобное происходит?
– Да, именно поэтому и оторопь берет. Ужас, отчаяние и отвращение, потому что это может случиться. Кто-то же должен был, наверное, из Департамента культурного наследия, на чьем балансе, очевидно, находится эта бронзовая доска, следить за работами. Все-таки это является городским имуществом. Все-таки памятник возник не просто так!
Со стороны Департамента культуры это безответственно. Как минимум они должны были заявить о том, что все будет восстановлено ровно так, как было. Что все будет приведено в надлежащий вид, не беспокойтесь, дорогие москвичи! Этого заявления нет, поэтому нет и надежды на то, что именно так и будет. Между тем мы имеем дело с замечательным памятником. Я, как член жюри конкурса на этот объект, очень хорошо помню наши дискуссии и споры. Ведь пришлось выбирать из великолепных проектов.
– И их было много!
– Да, их было много. И этот проект неслучайно получил первую премию, потому что был действительно исключительно точно встроен в городскую ситуацию, в этот дворик. Памятник превратил простой рядовой дворик в пространство, имеющее особую культурную ценность. Но сейчас меня не покидает мысль, что Мандельштам и жил ужасно, и после смерти покоя не находит. Все как-то драматично в его посмертной судьбе.
Я убежден, что люди, которые решили производить какие-то манипуляции с этим местом, должны были сначала обратиться к живым еще пока авторам проекта. В частности, к архитектору Александру Бродскому. На любую такую городскую акцию должен существовать проект. Должны быть чертежи, пояснительные записки. Должны быть описаны технологии производства работ. И этот проект должен быть согласован с соответствующими инстанциями. Одной из таких согласующих инстанций, несомненно, должен был быть авторский коллектив, который отвечает за художественные качества этого места. Но до них это вообще не дошло. Мы сейчас пытаемся понять: а был ли проект? Говорят, что был, но мы его до сих пор не видели. И этот проект как будто бы принадлежит одной из самых ужасных проектных организаций в Москве – ООО "Мэгли проект", которая занимается, к примеру, реконструкцией Хитровской площади, – говорит Евгений Асс.
Житель того самого дома, в котором когда-то останавливался у своего брата Осип Мандельштам во время приездов Москву, Андрей Першин считает, что ремонт мемориала был необходим:
– Стена, к которой крепится бронзовая доска, находилась в аварийном состоянии, наверное, два последних года. Вплоть до того, что одну из колонн ограждения привязали к дубу пожарным гидрантом. И вот две недели назад появились представители организации, которая проводит ремонтные работы. Собрали жильцов, рассказали, что они разберут эту стенку и соберут ее заново, переложат кирпич и восстановят эту стену. Соответственно, начались работы. Никакого злого умысла я не вижу. Это, скорее всего, разгильдяйство людей, которым поручили провести ремонт, но вместо того, чтобы сделать все по процедуре, сразу приступили к работам. Наверное, чтобы успеть завершить до холодов. Половину стены уже сделали, переложили. Скверик сейчас ремонтируют, кладут новую плитку вместо побитой, меняют бордюры.
– Из окон вашей квартиры виден мемориал. По вашим наблюдениям, популярен ли этот памятник у горожан? Туда часто приходят?
– Вообще-то, этот маленький скверик – пристанище алкоголиков и бомжей. Каждый вечер там пьют и дерутся. Не раз туда приезжала полиция.
– Чем вы это объясняете?
– Тем, что это более-менее укромное место. Он расположен хоть и в центре, но немножко в стороне от главных улиц, а пить у нас на улицах нельзя. Поэтому здесь регулярные рейды, задержания, крики, драки. За время, что я тут живу, а это около трех лет, я только пару раз видел экскурсии. Приходят иногда и люди сами по себе, спрашивают: это дом, где жил Осип Эмильевич? Да. 3-й этаж. Мы таких людей пускаем в подъезд. Да, есть исследователи его творчества, которые просто хотят здесь побывать. Но в целом этот памятник пользуется популярностью у тех, кто, скажем так, Мандельштама наизусть не знает, – говорит Андрей Першин.
