Александр Генис: Сегодняшний АЧ завершит очерк Владимира Морозова из авторского цикла “Необыкновенные американцы”.
Владимир Морозов: Наши гены иногда любят пошутить над нами, говорит Лиса Бартоу. Она обычная белая американка, но ее мать была чернокожей жительницей Гаити. Дочь унаследовала от нее не цвет кожи, а любовь к далекой островной стране. Много лет подряд Лиса и ее муж Брайан ездят туда как миссионеры.
Лиса Бартоу: Мой гаитянский дедушка был евангелистом. Он ходил из деревни в деревню и проповедовал христианство. Он основал 9 церквей. Когда мы едем в Гаити, то посещаем эти церкви, выступаем там. Ежегодно прихожане этих церквей собираются вместе и проводят праздник - это молитва, песни, танцы, совместная трапеза. А мы даем средства, чтобы всех накормить.
Владимир Морозов: Лиса, а не породит ли такая щедрость чистое иждивенчество. Гаитяне, жители нищей страны, наверняка, видят в вас богатых американцев и могут подумать, а почему бы не потянуть из этих богатеев побольше. Есть такое?
Лиса Бартоу: Да, немного есть. Они не прочь вытянуть из нас что можно. Но, с другой стороны, мы как-то спросили их, что вместо того, чтобы в очередной раз приехать к ним, мы можем прислать деньги, которые потратили бы на авиабилеты. Но нам ответили - нет, лучше приезжайте сами. Гаитяне - на личном уровне теснее связаны друг с другом, они теплее, чем мы, американцы. Они хотят встретиться, обняться с людьми, которые их любят. Условия жизни на Гаити очень трудные, а иногда просто отчаянные. Наш приезд, наше внимание дают им возможность на один уикэнд спуститься из их горной деревни, и вместе с нами петь, пировать и молиться. Это для них большой праздник, он вселяет в них надежду.
Владимир Морозов: Но почему там условия жизни такие трудные и отчаянные?
Лиса Бартоу: Причин много. Коррупция в правительстве - первая причина. Вторая - это их древняя религия: вуду, вера в духов и колдунов. Вудуизм сильно замедляет развитие нации. Например, люди верят, что в глубине океана таится злой дух. Поэтому большинство гаитян не умеют плавать и не рыбачат. Да, жители острова боятся выходить в море! Рыбак там принадлежит к самой низшей касте.
Владимир Морозов: Лиса, ты и Брайан делаете благородное дело. Вы стараетесь помочь людям. Но из того, что я знаю и что вы рассказываете, у меня возникает такая циничная мысль: а можно ли вообще помочь этим людям. Может быть, гаитянам нужно еще столетие, чтобы догнать современное человечество, чтобы жить нормально?
Лиса Бартоу: Да, я согласна. Они отстают по крайней мере на сто лет. Все попытки установить там демократический строй, потерпели неудачу. Демократия несовмстима с племенным обществом. Такое общество не признает отношений на равных, там всё за всех решает вождь племени, диктатор. Он же - бог.
Владимир Морозов: Ты будешь смеяться, но в этом у Гаити есть сходство с Россией. Хотя там нет вудуизма, но в России и глава государства, и лидеры основных партий занимают свои посты десятилетиями. Опять вождь и племя, в каком-то смысле, племенной строй, на этот раз посткоммунистический. И здесь мы ничего не можем изменить.
Лиса Бартоу: Да, мы не можем. Но Бог может, он меняет человеческое сердце.
Владимир Морозов: Лиса, как и ее муж Брайан, lay ministers. Что я перевел бы, как проповедники-самоучки. Здесь, на севере штата Нью-Йорк я слышал их выступления в церквях. Хотя ни к одной из них супруги официально не принадлежат, и в воскресенье на молитву собирают у себя дома группу таких же независимых христиан. Лисе - 50, Брайану - 51 год. Оба закончили факультет средств массовой коммуникации в университете Тэйлора, штат Индиана. Но жизнь пошла другим путем.
Лиса, я слышал, как тепло тебя принимали в церкви. У тебя талант проповедника. Ты когда-нибудь думала стать пастором? Нет? Почему?
Лиса Бартоу: Потому что меня не интересует религия. Меня интересует Бог. Какая разница? А ты сравни союз по любви и другой брак, организованный родителями, так сказать, деловой брак. Я никогда не хотела стать пастором. Никогда! Посмотри на пастора. В его обязанности входит - быть отличным оратором, толковым администратором, он должен посещать больных, хоронить умерших, крестить детей, консультировать прихожан по самым разным вопросам. Все это разные вещи, и часто человек не владеет всеми этими качествами в должной мере. Но обязан все выполнять. Религия превратила его работу в театр одного актера.
Владимир Морозов: Честно сказать, я не всё понял в ее объяснении, но ему нельзя отказать в оригинальности и независимости. Эти два эпитета приложимы ко всему, что делает семья Бартоу. Своих четверых детей Лиса учила дома. Почему?
Лиса Бартоу: Когда нашему старшему сыну исполнилось 6 лет и ему предстояло пойти в первый класс, мы были на Гаити с миссионерской миссией. И я стала сама учить его чтению и математике. Когда мы вернулись в Америку, я собиралась отдать его в общественную школу. Но увидела, что он опережает своих ровесников. Мы посоветовались с мужем и решили продолжать домашнее обучение. Да, мы понимали, если я буду сидеть дома с детьми, то нам придется жить на одну зарплату, что нелегко, но мы были готовы, так сказать, к финансовым жертвам.
Владимир Морозов: Дети в семействе Барлоу выстроились по ранжиру, 25 лет, затем 23, 21 и 19. Старший Тревис уже получил диплом инженера. Но пока решил попробовать себя в другом. Он играет на пяти инструментах и сейчас гастролирует по стране вместе с братом Айзеком, которому 21 год. До этого Айзек закончил два года колледжа по специальности программист и после турне намерен вернуться к учебе. 23-летняя дочь Кейт работает геологом на нефтяной вышке в штате Северная Дакота. Младший Джесси заканчивает школу.
Лиса, а как можно одновременно учить детей разного возраста? И в домашней школе не лишала ли ты их общения со сверстниками?
Лиса Бартоу: Когда-то, лет 50-60 назад, в наших деревнях вся школа часто помещалась в одной комнате. Учитель говорил со старшими, а младшие слушали и получали дополнительные знания. То же и у меня. И общения с другими детьми у моих было достаточно. Они ходили в воскрестную школу при церкви, играли со школьниками в хоккей, в бейсбол, занимались танцами. То есть, они общались не только со мной.
Владимир Морозов: Мне довелось побывать в гостях у Бартоу на День Благодарения, когда в дом съехались все дети, их друзья и знакомые. Тот смех, который вы можете услышать на заднем плане, это их смех. Хотя родители и сами постоянно готовы рассмеяться и внешне мало отличаются от молодежи - такие же стройные фигуры, поношенные джинсы и драные свитера.
(С М Е Х)
Владимир Морозов: А тогда, когда дети еще жили дома, сводить концы с концами было трудновато. При одной-то зарплате! Помогал большой огород, урожая которого хватало до будущего лета. Обе машины у Лисы и Брайана - старые, каждой по 15 лет. При этом семья умудрялась путешествовать. В основном по своей стране.
Брайан Бартоу: Иногда мы брали кого-нибудь из детей с собой в миссионерские поездки на Гаити. Но всей семьей смогли поехать туда только один раз. Это дорогое удовольствие. Пришлось залезть в долги - почти 5 тысяч долларов. Какой у меня годовой заработок? Я работаю плотником, и у меня получается 45 тысяч в год. Когда-то пару раз выходило и 50, но больше этого никогда не случалось.
Владимир Морозов: Но не стоит забывать, что наши - бессеребреники все-таки американцы. И деловой хватки им не занимать.
Брайан Бартоу: У нас был дом в этой же деревне Хедли, округ Уоррен, на той стороне дороги (Hadley Hill Road). И мы смогли его выгодно продать, когда цены на недвижимость взлетели вверх. В свое время мы купили его за 50 тысяч, основательно подновили и через 7 лет продали за 138 тысяч, то есть, почти утроили свои деньги.
Владимир Морозов: Потом бабушка Лисы оставила им в наследство небольшой участок земли. Они продали его за 40 тысяч долларов. На эти деньги купили другой участок побольше, на котором сегодня стоит их дом. За 30 акров (120 соток) заплатили 32 тысячи долларов. Выходит по тысяче за акр. Когда смотришь по карте, их земля простирается от дороги до Волчьего ручья, которого за лесом от дома и не видно.
Лиса считает, что с новым домом вышла промашка.
Лиса Бартоу: Прежде чем мы построили тут свой дом, мы платили налоги меньше 400 долларов в год. Теперь - 6 тысяч. Потому что дом слишком большой. Так вышло потому, мы думали, что наши родители переедут к нам. И для них на первом этаже сделали спальню и ванную с туалетом. Это удвоило площадь дома. Сейчас у нас 2500 квадратных футов (230 квадратных метров). Нам самим хватило бы и половины.
Владимир Морозов: Ротонда нового дома всеми своими огромными окнами выходит на большущую поляну и стоящий за ней бескрайний лес. Дом поднимали своими руками - двое взрослых и четверо детей. Еще не все достроили. Вот здесь должна пройти открытая веранда, говорит Брайан. Похоже, скоро дом станут сдавать жильцам, потому что у семьи другие планы.
Брайан Бартоу: Совсем недавно мы решили жить на Гаити постоянно. Не хотим оставаться только наезжающими миссионерами. Мы планируем начать там несколько бизнесов и привить местным деловые навыки. С нами поедет парень-гаитянин, который учился в Бельгии и стал агрономом. Мы с ним намерены продолжить недавний эксперимент. Какой? Мы приходим к гаитянскому фермеру и предлагаем ему такую сделку. Половину своего участка он засевает как обычно. Вторую половину мы засеваем отборными, специально выведенными семенами. В итоге на нашем участке урожай в 3-5 раз больше, чем у фермера.
Владимир Морозов: Хорошо. Я дам этому агроному Нобелевскую премию. Но вот ты с ним уедешь из деревни, и фермер вернется к привычному ведению хозяйства. Фатализм и традиция могут оказаться сильнее ваших новшеств.
Брайан Бартоу: Таких фермеров на Гаити уже 40 или 50. Они осваивают новое дело, которое начато всего несколько лет назад. Ты думаешь, это может быть потому, что им нравится задаром получать дополнительный урожай? Да, твой цинизм имеет основания. Иногда я чувствую то же самое. Но так уж я устроен, что не могу смириться с возможным поражением. Ты считаешь, что я оптимист, потому что я американец. Не только. Еще и потому, что мой Бог всесилен. И все больше гаитян становятся христианами.
Владимир Морозов: Брайан, у них другой Бог, чем у тебя. Они наполовину христиане, наполовину вудуисты. Им выгодно показать тебе, какие они христиане, потому что взамен они могут что-то от тебя получить.
Лиса Бартоу: Да, конечно, мы видели много неудач. Много неудач! Например, мы дали одному фермеру деньги взаймы, чтобы он купил двух коз, и вскоре этот парень снова пришел к нам за новым долгом и утверждал, что обе козы у него украдены. Мы ответили - извини, в долг больше не дадим. Но в той же деревне одна женщина взяла у нас в долг деньги, поехала в столицу Порт-о-Пренс, купила там бочку овощного масла 54 галона, привезла масло в деревню и продала его людям бутылками, то есть, подороже. Она получила доход и отдала нам долг. Женщина начала свой малый бизнес, а мы смогли дать эти деньги кому-то другому. То есть, на каждую неудачу приходится успех. Вот как это работает.
Владимир Морозов: Сейчас Лиса и Брайан Бартоу собирают контейнер строительных материалов, чтобы строить на Гаити приюты при церквях, где люди могли мы жить пока они восстановят свои дома после урагана. Но это не все.
Брайан Бартоу: Я разработал план - наладить паромное сообщение между столицей - городом Порт-о-Пренс и деревней Джереми. Эта деревня - один из торговчый центров в провинции страны. Но ее связь со столицей крайне нерегулярна. Очередную лодку можно ждать неделю. А для развития бизнеса нужно регулярное сообщение. Кроме того, мой паромный бизнес даст работу для 30 человек. Паромное сообщение обеспечит торговые связи между деревней и столицей.
Владимир Морозов: А что если местные подумают про тебя, что вот, мол, богатый гринго приехал, чтобы как-то нас обмануть?
Лиса Бартоу: Да, правда, мы видели и такое. Иногда люди доверяют американцам, иногда нет. Но после землетрясения отношение изменилось. Потому что люди тут же получили помощь от наших военных и частных организаций. Теперь они встречают американцев с восторгом.
Владимир Морозов: Но, ребята, приносите мне по тысяче долларов в неделю, и я стану принимать вас с восторгом. (СМЕХ). Однако мой нарочитый скепсис разбивается о крепкую стену их уверенности.
Брайан Бартоу: Вот что я сделаю. После установления паромного сообщения, часть дохода от него пойдет на организацию других бизнесов, которые смогли бы работать самостоятельно, без постоянного потока товаров из другого города.
Владимир Морозов: Но и я не унимаюсь. Лиса, Брайан, мне все-таки трудно представить, как вы сможете помочь людям, которые живут на острове и боятся ловить рыбу, потому что это запрещает им делать их вуду-божество!
Брайан Бартоу: Влад, может быть, я не смогу. Я готов и к поражению, но должен попробовать. Лучше я попробую и потерплю поражение, чем вовсе не пытаться.
