Александр Генис: Юморист журнала “Ньюйоркер” Энди Боровиц, который сопровождал всю кампанию своими ехидными комментариями, накануне инаугурации написал, что от участия в праздничном концерте отказались не только голливудские звезды, но и система караоке...
Об отношениях Голливуда и власти рассказывает исторический репортаж Владимира Абаринова.
Владимир Абаринов: Многих в России удивил гражданский активизм звезд Голливуда. Российская публика – вероятно, по аналогии с отечественными дивами шоу-бизнеса – привыкла считать их гламурными существами и политическими конформистами. Есть и такие, но не они составляют цвет и гордость Голливуда.
Надо сказать, что еще в 1940-е годы американским киноактерам возбранялось участие в политических кампаниях – это было одним из условиях их контракта со студией. Чтобы оценить весь драматизм этой ситуации, стоит вспомнить церемонию вручения Оскаров 1940 года. Приз за лучшую женскую роль второго плана получила тогда, впервые в истории американского кино, афроамериканка Хэтти Макдэниэл, сыгравшая роль няни-рабыни в фильме Виктора Флеминга «Унесенные ветром». Получать награду она вышла из дальнего угла зала. Она сидела отдельно от всей остальной съемочной группы, и это еще была милостивая уступка, потому что лос-анджелесский отель «Амбассадор», где проходила церемония, не допускал в свои стены афроамериканцев. Лауреата представляет актриса Фэй Бейнтер. Актерам второго плана вручали тогда в качестве приза не статуэтку, а бронзовую позолоченную пластину.
Фэй Бейнтер: Я особенно счастлива тому, что меня выбрали для вручения именно этой пластины. Мне она кажется чем-то бóльшим, чем просто кусок золота. Она открывает двери в этот зал, раздвигает стены и дает нам возможность обнять всю Америку – Америку, какой мы ее любим, Америку, которая чуть ли не единственная в мире сегодня признает заслуги и воздает должное тем, кто отдает ей лучшее, что имеет, независимо от его веры, расы или цвета кожи. Сознавая это, вся нация встанет и будет приветствовать вручение этой пластины, этой премии Американской Академии за лачшую женскую роль второго плана 1939 года Хэтти Дэниэл.
Хэтти Дэниэл: Академия кинематографических искусств и наук, мои коллеги по киноиндустрии и уважаемые гости! Это один из счастливейших моментов моей жизни, и я хочу поблагодарить каждого из вас, тех, кто выбрал меня для награждения этой премией, за вашу доброту. Я принимаю ее с великим смирением. Она всегда будет моей путеводной звездой во всем, что мне суждено сделать в будущем. Я искренне надеюсь, что всегда буду полезной своей расе и киноиндустрии. Мое сердце переполнено, я просто не могу выразить всего, что чувствую, можно я просто скажу спасибо вам, и да благословит вас Господь.
Владимир Абаринов: В годы Второй мировой войны Чарли Чаплин не скрывал своих симпатий к Советскому Союзу, общался с советскими дипломатами и посещал приемы в советском генконсульстве в Лос-Анджелесе. После войны ему это припомнили. Особенно американских правых взбесил фильм Чаплина «Месье Верду» - о серийном убийце, которого толкает на преступления капитализм. У кинотеатров стояли пикеты, фильм требовали запретить, а его автора выгнать из Америки. Чаплин получил повестку из комитета Конгресса по расследованию антиамериканской деятельности. Допрос несколько раз откладывался – обычно это означало, что никаких доказательств подрывной деятельности не обнаружено. В конце концов в апреле 1947 года Чаплин созвал в Нью-Йорке пресс-конференцию.
Чарли Чаплин: Благодарю вас, дамы и господа журналисты. Не буду терять ваше время. Начинайте вашу расправу.
- Вы можете прямо ответить на вопрос: вы – коммунист...?
Чарли Чаплин: Я – не коммунист.
- Коммунистический симпатизант, я хотел спросить.
Чарли Чаплин: Коммунистический симпатизант? Эти слова нуждаются в определении. Я не знаю, что вы подразумеваете под выражением «коммунистический симпатизант». Во время войны я симпатизировал России, потому что был уверен в том, что она удерживает фронт. Я помню об этом и благодарен ей за это.
Владимир Абаринов: Чаплин так и не дождался допроса. В 1952 году он выехал в Великобританию на премьеру своего фильма «Огни рампы» и был лишен права на въезд в США как неблагонадежный иностранец. Он вернулся в Америку лишь через 20 лет, на вручение ему Оскара за выдающийся вклад в киноискусство.
В 1960-е годы правовой статус актеров изменился благодаря общей атмосфере в обществе, антимонопольному законодательству и успехам профсоюзов. Многие из них стали принимать участие в политических акциях и избирательных кампаниях. Так, например, Гарри Белафонте собирал средства в фонд организации Мартина Лютера Кинга, участвовал в избирательных кампаниях. Вот его ролик в поддержку Джона Кеннеди.
Гарри Белафонте: Привет. Меня зовут Гарри Белафонте. Я артист, я не политик. Но как большинство американцев, меня очень интересует политическая и экономическая судьба моей страны. Рядом со мной сидит сенатор Джон Кеннеди. У меня к нему много вопросов, как, я уверен, и у каждого из вас – о гражданских правах, о внешней политике, об экономике и о том, что произойдет со страной.
Джон Кеннеди: И я хочу заявить со всей определенностью, Гарри, что во всех вопросах, касающихся гражданских прав, минимальной зарплаты, строительства жилья, улучшения условий труда, я стою за равные возможности для всех американцев. За них стояла Демократическая партия Франклина Рузвельта.
Гарри Белафонте: Я голосую за сенатора. А вы?
Диктор: Голосуйте за лидера такого же, как Рузвельт. Выбирайте президентом Джона Кеннеди.
Владимир Абаринов: В 1973 году премия Академии за лучшую мужскую роль был присуждена Марлону Брандо за «Крестного отца». Но вместо него на подиум поднялась девушка в индейском костюме. Это была молодая актриса Мария-Луиза Круз, индианка по отцу, взявшая себе индейское имя Сашин Перышко. Незадолго до церемонии завершилось вооруженное столкновение индейцев племени лакота с войсками в поселке Вундед-Ни в Южной Дакоте. Сашин отказалась принять статуэтку, протянутую ей Майклом Муром, и заявила следующее.
Сашин Перышко: Привет. Меня зовут Сашин Перышко. Я из племени апачи и я президент Национального комитета за позитивный образ коренных американцев. Сегодня я представляю здесь Малона Брандо. Он просил меня зачитать очень длинную речь, но я не в могу это сделать из-за недостатка времени. Однако я буду рада раздать прессе ее текст, смысл которого в том, что он, к сожалению, не может принять эту щедрую награду. Причины заключаются в том, как изображаются американские индейцы в кино и на телевидении, которое показывает эти фильмы, а также в недавних событиях в Вундед-Ни. Смею надеяться, что я не испортила вам вечер и что в будущем наши сердца и наше взаимопонимание позволят нам проявить взаимную любовь и щедрость. Спасибо от имени Марлона Брандо.
Владимир Абаринов: В 1972 году президент Ричард Никсон был переизбран на второй срок. Еще во время своей первой президентской кампании он обещал закончить войну во Вьетнаме. Но война продолжалась. 19 января 1973 года, накануне инаугурации, весь вашингтонский бомонд во главе с президентом и первой леди присутствовал на инаугурационном концерте в Центре исполнительских искусств имени Джона Кеннеди. Филадельфийский симфонический оркестр под управлением Юджина Орманди и при участии Вана Клиберна исполнил любимое произведение Никсона – увертюру Чайковского «1812 год».
В то же самое время в вашингтонском Национальном соборе состоялся другой концерт. Его задумали и организовали настоятель собора Фрэнсис Сейр и великий американский композитор и дирижер Леонард Бернстайн – оба активные противники вьетнамской войны. Для этого концерта Бернстайн выбрал сочинение Гайдна «Месса времен войны». Она была написана и впервые исполнена в 1796 году, когда войска Наполеона вторглись в Австрию.
Оркестр и хор у Бернстайна были сборными. Исполнители не получили за свою работу никакого гонорара. Вход в собор был свободным, но в зале было всего 3000 мест. Еще 12 тысяч человек слушали концерт на улице, под проливным дождем. Вот отрывок из третьей части этой мессы – «Кредо». Дирижер Леонард Бернстайн, ход и оркестр Баварского радио.
Владимир Абаринов: Думаю, вряд ли кто будет спорить с тем, что концерт по случаю инаугурации Дональда Трампа представлял собой жалкое зрелище. Единственным его участником, известным всей Америке, был актер Джон Войт. Когда-то в молодости Войт придерживался либеральных взглядов, был активистом антивоенного движения, снялся в двух моих любимых фильмах – «Полуночный ковбой» и «Возвращение домой» - фильмах, без которых Америка была бы сегодня другой. Ну а потом Войт раскаялся в ошибках молодости, заявил, что стал жертвой марксистской пропаганды и вот теперь вышел к микрофону на концерте в честь победы Дональда Трампа. Во время своего выступления он указывал рукой на статую сидящего Авраама Линкольна, у подножия которой была сооружена эстрада.
Джон Войт: Все мы были свидетелями полутора очень изнурительных для избранного президента лет. Мы были свидетелями шквала пропаганды, от которой перехватывало дух, и мы гадали, помешает ли Господь этому потоку негативной лжи, направленной против господина Трампа, чье единственное желание – сделать Америку великой снова. Он, конечно же, не нуждался в трудоустройстве. И Господь услышал наши молитвы, потому что это свершилось, и мы все войдем в историю. А президент Линкольн, который сидит сейчас с нами, я уверен, улыбается, зная, что Америка будет спасена честным и хорошим человеком, который будет работать ради всего народа независимо от его веры и цвета кожи.
Владимир Абаринов: Джон Войт был одинок на этой сцене. Но не одиноки были его коллеги, цвет и краса Голливуда – актрисы, которые вышли 21 января на Марш женщин в Вашингтоне и Лос-Анджелесе. Лучшей, на мой вкус, была Эшли Джадд. Она прочла стихотворение 19-летней студентки из Нэшвилла, штат Теннесси, Нины Донован. Стихотворение называется «Мерзкая женщина». Так Дональд Трамп назвал Хиллари Клинтон во время теледебатов. Стихотворение длинное. Я перевел в меру своих слабых сил два отрывка из него.
Эшли Джадд: Я – мерзкая женщина. Я такая же мерзкая, как мужчина, который выглядит так, будто извалялся в панировке, мужчина, который сбивает с толку Америку. Язык вражды отравил национальный гимн (...) Я не такая мерзкая, как свастика, которой поганят радугу геев. Не знаю, восстанет ли дьявол, но я чую Гитлера на этих улицах. Вместо усов у него теперь кок (...) Я не такая мерзкая, как расизм, обман, конфликт интересов, гомофобия, сексуальное насилие, мужской шовинизм, невежество... Да, я мерзкая женщина – шумная, вульгарная, гордая женщина!
Владимир Абаринов: Не исключено, что президент назовет Эшли Джадд сильно переоцененной актрисой, как он назвал Мэрил Стрип. Но это будет его личное мнение.
